Италия, Алассио

Почитав о курортах этого побережья, мы выбрали для отдыха Алассио, который славится своими широкими песчаными пляжами. Расположен этот город всего в 120 км от Ниццы и примерно в 100 км от Генуи. Однако нам пришлось добираться до него с пересадкой, так как на границе с Италией в городе Вентимилья надо было пересесть на итальянский поезд. По дороге мы проезжали знаменитый курорт Сан-Ремо, который известен благодаря песенному фестивалю, проводимому с 50-х гг. XX века и подаривший популярность таким мировым знаменитостям как Адриано Челентано, Эрос Рамазотти, Джильда, Тото Кутуньо, Аль Бано и многим другим итальянским исполнителям. Причем во время участия в конкурсе в Сан-Ремо многие артисты искали уединения на других курортах, в том числе и в Алассио.

Алассио. Италия

Кстати городок это очень древний, известен еще с X века. А возник он благодаря одной истории любви, в честь которой его до сих пор называют городом влюбленных. Когда-то давно дочь императора Оттона I, которую звали Аделасия, полюбила воина Алерамо, служившего у ее отца. Но так как возлюбленный был беден и совсем не знатного рода, император воспротивился их связи и запретил им встречаться. Тогда влюбленные сбежали в горы и прятались там, пока отец не простил непокорную дочь. В знак примирения он подарил им земли на побережье Лигурии, где они основали город Алаксия, позже название стало звучать как Алассио. Эта красивая история вдохновила местного художника и по совместительству владельца кафе «Рим» Марио Беррино на создание в городе стены «Муретто».

Алассио. Муретто

Однажды в 1951 г. в Алассио остановился известный писатель Эрнест Хэмингуэй, который и подсказал Беррино идею украсить обычную городскую стену, окружающую парк рядом с кафе, расписной керамической плиткой. Постепенно эта традиция прижилась, и на стене появились автографы таких знаменитостей, как Адриано Челентано, Софи Лорен, Луи Армстронг, Уинстон Черчилль, Чарли Чаплин, Валентино, а также других представителей киноиндустрии, певцов, музыкантов, спортсменов, писателей и политиков. Сейчас Муретто одна из самых ярких достопримечательностей всего Алассио.

Главным ее украшением является скульптура Эроса Беллини «Влюбленные», который увековечил основателей города. Рядом с ними установлен красный почтовый ящик. В течение года в него опускают любовные письма и стихи, а 14 февраля в Алассио устраивают большой праздник и зачитывают самые лучшие признания в любви. Рядом с почтовым ящиком стоит металлическая скульптура аистов. Говорят, она приносит счастье парам, желающим в скором будущем родить ребенка. Если прикоснуться к лапке аиста, то в семье скоро случится прибавление. Кроме того, в августе рядом со стеной проходит конкурс красоты «Мисс Муретто». Также на стене появился символ Алассио — две целующиеся рыбки, который придумал Марио Беррино.

Рядом с Муретто находится муниципалитет, перед которым установлен красивый фонтан. Город утопает в пальмах и красивой растительности.

Алассио. В парке

Кстати в Средние века Алассио был окружен крепостной стеной для защиты от пиратов. До сих пор сохранились ее фрагменты и несколько древних каменных бастионов на берегу моря.

Остатки Бастионов

Когда в XV веке Алассио был в подчинении у Генуэзской республики, в городе построили несколько церквей. Главный городской храм посвящен Святому Амвросию, так как он является покровителем Алассио.

А рядом с нашим отелем находился небольшой собор капуцинов, который был заложен еще в 1500 г. в знак признательности жителей города за избавление от набегов пиратов. Перед входом в храм установлена статуя Святого Франциска, у ног которого соорудили небольшой резервуар с живыми рыбками.

Статуя Св. Франциска

Кроме того весь курорт застроен красивыми виллами и особняками. Дело в том, что в XIX веке этот небольшой городок облюбовали англичане во главе с семьей Ханбери. На средства британских подданных была проложена железная дорога, соединяющая Алассио и Геную, которая способствовала развитию массового туризма в рыбацком поселке.

В настоящее время Алассио представляет собой типичный курортный городок, со множеством отелей, кафе, ресторанами, магазинами и конечно же с длинными песчаными пляжами, которые протянулись почти на 4 километра. Причем практически вся береговая линия разделена на частные пляжи, которые прикреплены к отелям. Вход на них платный и стоит примерно 15-20 евро за один день. Постояльцам отелей обычно предоставляются скидки, также можно сэкономить, если сразу оплачивать несколько дней. Только в самом конце курорта есть бесплатный участок, но песок на нем естественно хуже, местами встречается мусор.

Алассио. Бесплатный пляж

А платные пляжи чистые, оборудованы лежаками, зонтиками, есть туалеты и бары. Для туристов, которые приезжают в Алассио на один день из других курортов есть возможность заплатить за полдня, соответственно в два раза меньше — примерно 10- 12 евро.

Алассио. Пляж

Многие приезжают в Алассио из Генуи, чтобы разбавить экскурсионные туры пляжным отдыхом.

Алассио. Пляж

Цены на Лигурийском побережье достаточно высокие для Италии, по крайней мере, на проживание. Однако в ресторанах стоимость блюд вполне приемлемая, особенно по сравнению с Лазурным берегом. Средний счет с рыбой или пастой обойдется в 15-20 евро.

Однако надо помнить, что в Алассио действует нелюбимая мной итальянская сиеста. Днем большинство магазинов и ресторанов закрываются. Поужинать в этом городе в большинстве заведений можно только после семи часов. До этого времени горячие блюда не подают. Лигурия славится свои оливковым маслом, даже в хлеб здесь добавляют оливки, что делает его потрясающе вкусным. Несколько таких булочек мы увезли домой на пробу родственникам.

Через весь курорт параллельно морю тянется длинная улица, называемая местными Буделло, что значит «кишка». На ней разместилось большинство магазинов, ресторанов и сувенирных лавочек.

Алассио называют самым молодежным курортом Лигурии. Летом здесь работает большая дискотека «Ла Капанинна». В соседнем поселке Лаигуэлья есть клуб «Ла Суэрте», который отличается необычной архитектурой с многоуровневыми террасами, которые спускаются к морю. Однако в сентябре в Алассио очень спокойно, я бы даже сказала скучновато.

Из отдыхающих преобладают пенсионеры и семьи с маленькими детьми, для которых в городе оборудовано много игровых площадок.

Алассио. Детская площадка

Для тех же, кто хочет совместить хороший пляжный отдых с поездками по окрестностям, Алассио чудесное место для отдыха. Всего в 50 километрах находится знаменитый курорт Сан-Ремо, в 100 км огромная Генуя, на осмотр которой не хватит и недели. Да и поблизости рас-положены древние, хоть и сравнительно небольшие города Альбенга и Лаигуэлья. Я думаю, среди всех курортов Лигурийского побережья Италии Алассио по праву считается одним из самых красивых и популярных у самой различной публики.

Обзор отеля La Posta Vecchia в Лацио, Италия

Как только вы окажетесь в La Posta Vecchia, роскошном историческом уединенном месте на море, нет необходимости совершать 40-минутное путешествие обратно в Рим. Отель закрыт до апреля 2021 года, но вы можете включить его в список мест, куда можно пойти, когда вы снова путешествуете безопасно (и заброшенно).

ЛАДИСПОЛИ, Италия — Fiat промчался, как итальянские автомобили, от центра Рима до il raccordo . Быстрое вращение против часовой стрелки по кольцевой дороге выплюнуло нас из терракотового городского пейзажа на зеленые пастбища Лацио, отделяющие Вечный город от бирюзового Тирренского.

Нашей целью было море. Моя подруга Ребекка прилетела из Лондона, чтобы присоединиться ко мне на пару дней в Риме, и ее единственной просьбой было выпить бокал напитка у океана. Вариантов могло быть бесконечное множество: от крошечного неровного острова Понца — места, излюбленного римлянами, — до впечатляющих крутых холмов Амальфи. Но из-за того, что в Риме было так мало дней, было невозможно провести ночь вдали и увидеть все достопримечательности города.

В более продолжительном путешествии мы могли бы поехать в отель Il Pellicano в Порто Эрколе, Тоскана.Еще до появления Instagram американский фотограф Слим Ааронс направил камеру и сделал отель звездой. Его культовые изображения уединенного прибрежного поместья 1970-х годов поддерживали Il Pelicano с голливудскими гуляками, любителями солнца из высшего общества и модой на все увиденное на протяжении десятилетий. (Прочтите об этом в обзоре Fathom.)

Оборотная сторона жизни в невероятно шикарной фантазии Слима Аарона? Счет. Чтобы там поспать, нужно выкладывать не менее 500 долларов за ночь.

Но благодаря Instagram я обнаружил, что Il Pellicano привлекает внимание к своей сестринской собственности на побережье, La Posta Vecchia, которая расположена на берегу моря менее чем в часе езды от Рима.

Так мы с Ребеккой оказались в Ладисполи на послеобеденное время.

Ладисполи — место невзрачное. Это не так, как Порто-Эрколе, Канны, Ибица, Палм-Бич или любое другое направление, которое привлекло бы тип Слима Аарона. Это становится сюрпризом, когда такси поворачивает на немаркированную дорогу, ворота из кованого железа открываются, а дорога, обсаженная каменными соснами, открывает перед вами палаццо эпохи Возрождения на весь день. По меньшей мере, La Posta Vecchia производит ослепительное и определяющее первое впечатление.

Отель и его территория представляют собой снимок римской истории, начиная с дворянской семьи Орсини, построившей его в 17 веке. Позже он служил почтовым сортировочным офисом (отсюда и название La Posta Vecchia, что означает «старая почта»), пока американский магнат Джон Пол Гетти не восстановил его былую славу в 1960-х годах.

Отель La Posta Vecchia, расположенный на 15 акрах белпасе на берегу Средиземного моря, стал отелем в 1990 году. Мария-Луиза Шио, семье которой принадлежит отель с 1980-х годов, украсила девятнадцать номеров и люксов сокровищницей мебели эпохи Возрождения Гетти. остался позади.Мари-Луиза, выпускница школы дизайна Род-Айленда, обладает безупречным вкусом. Но нам не нужно было отдыхать в одной из ее потусторонних комнат, чтобы насладиться радостями ее мечтательного побега на море.

С программой «Удовольствие на день», которая включает приветственный коктейль и пропуск на частный пляж, мы с Ребеккой пошли по стопам римских императоров, которые тысячи лет назад решили, что это место на Тиреннианском море — идеальное место. в отпуск.(Еще одно доказательство того, что в Риме ничего не меняется.)

Ресторан отеля La Posta Vecchia, The Cesar, названный в честь одного из печально известных консулов ​​древней республики, является одним из лучших итальянских мест для долгого обеда. За столом с видом на сверкающее море мы ели синего лобстера с эндивием эскарола, кедровыми орехами и соусом из морепродуктов маринара, а также ризотто cacio e pepe с тушеной бараниной, фундуком и трюфелем. Под творческим руководством Мари-Луизы тщательно продуманы мельчайшие детали, вплоть до изысканных тарелок Labirinto Scarlatto от Ричарда Джинори, лидера в производстве посуды итальянского производства более 200 лет.

Рим поощряет, а иногда и требует от вас особого подхода к жизни. Местные жители называют его il dolce far niente (сладость безделья), что остается основной целью посещения такого места, как La Posta Vecchia. Мы с Ребеккой окунулись в спокойствие частного пляжа, прогуливались по садам и нежились в крытом бассейне, похожем на спа. Совершать 40-минутную поездку обратно в Рим не было особой срочности.

Когда мы, наконец, были готовы к отъезду, решение, которое было очень трудно принять, мы сообщили внимательному персоналу стойки регистрации.Они вызвали такси, которое увезло нас из этого волшебного царства в реальность.

Вернувшись в бешеном движении и толпах туристов, в запутанном Centro Storico Рима, мы задались вопросом: день это случилось или это был сон? Размышления над этим только добавили очарования сегодняшнему дню.

Узнайте больше об образе жизни Мари-Луизы Шио «так шикарно-больно» на ее новом веб-сайте issimo.com. И найдите больше, чем можно заняться в путеводителе по Риму от Fathom.

«Потерянный в море в разногласиях» | Сигрид Нуньес

Другой язык, другая душа.

В своей первой книге, написанной на итальянском языке, In altre parole ( Другими словами , перевод Энн Голдштейн) Джумпа Лахири объясняет, как она достигла решения, которое многим казалось непонятным: отказаться от английского языка, язык, на котором ее четыре предыдущие книги были написаны и опубликованы с огромным критическим и коммерческим успехом, для иностранного языка, которым она еще не владела.

Джумпа Лахири; Иллюстрация Элли Форман-Пек

Лахири родилась в Лондоне, но выросла с детства в США. Лахири часто описывала себя как человека, разрываемого между двумя культурами — американской и ее бенгальских родителей-иммигрантов — раскол, который был доминирующей темой ее романов и короткие истории.Строя свою новую жизнь в Южном Кингстауне, штат Род-Айленд, лахири сохраняли тесные связи со своими корнями в Калькутте, куда они регулярно приезжали, а бенгальский язык был языком, на котором говорили дома. Лахири изображает свою мать яростно защищающей свою индейскую идентичность, не вызванную общей мечтой иммигрантов стать как можно более похожей на родившуюся по рождению. «Стать или даже походить на американку, — говорит о ней Лахири, — означало бы полное поражение».

Влияние этого воспитания на Лахири заключалось в том, что она чувствовала себя менее благословленной, будучи мультикультурно обогащенной, а не дезориентированной, как если бы она была «из ниоткуда».У нее было два языка, бенгальский (ее единственный язык до четырех лет) и английский, но ни один из них не мог называться по-настоящему ее, поскольку, по ее словам, она не выбрала ни один, ни другой; скорее, каждый был ей «навязан» — необычный взгляд на языки, приобретенный естественным путем в раннем детстве, что некоторых могло бы озадачить. В конце концов, поскольку не существует выбора родного языка, не существует и выбора родины или, если на то пошло, матери. Но означает ли это, что они навязаны?

Тем не менее, Лахири тосковала по другому языку, который, несомненно, был бы ее именно потому, что она выбрала его.То, что она выбрала итальянский, произошло благодаря поездке во Флоренцию, когда ей было около двадцати лет. Хотя она не могла понять итальянский, который она слышала как турист, каким-то глубоким и таинственным образом он заговорил с ней. Она описывает этот опыт почти как эротический: «Я чувствую что-то физическое, необъяснимое. Это вызывает нескромное, абсурдное желание. Изысканное напряжение. Любовь с первого взгляда.»

После окончания Барнард-колледжа Лахири поступила в Бостонский университет, где получила четыре степени: MA по английскому языку, MFA по творческому письму, MA по сравнительной литературе и докторскую степень.D. в области ренессансных исследований. Ее первая книга, сборник рассказов «Толкователь болезней », среди других наград получила Пулитцеровскую премию 2000 года. За тремя последующими книгами последовало накопление литературных наград и растущая международная аудитория. Непривычная Земля (2008), второй сборник рассказов Лахири, начинал с вершины списка бестселлеров New York Times . По ее первому роману, The Namesake (2003), был снят нашумевший фильм режиссера индийско-американского режиссера Миры Наир. Лоуленд (2013), ее второй роман, стал финалистом Национальной книжной премии и премии Букера человека. В 2015 году Барак Обама вручил Лахири Национальную гуманитарную медаль.

Учитывая эту историю, американские читатели, возможно, не думали, что пройдет восемь лет, прежде чем они увидят новое художественное произведение Лахири, не говоря уже о том, что его нужно будет для них перевести. Но, несмотря на многочисленные награды в виде блестящей карьеры, Лахири, похоже, никогда не был полностью удовлетворен.Как будто ее мучил вопрос, который, как известно, беспокоит даже самых успешных людей: это все, что есть? По ее словам, после того, как она закончила с книгой, она была мертва для нее. И почивать на лаврах явно противоречило ее натуре. Ощущение того, что она была из ниоткуда, сохранилось, как и мечта о третьем языке, и в 2012 году она переехала в Италию, чтобы погрузиться в итальянский язык с целью овладеть им. После долгого, но увлекательного изучения, она обнаружила, что однажды написала рассказ на итальянском языке — восхитительный отрывок под названием «Lo Scambio» («Обмен»), который она включила вместе с еще одним рассказом в свои мемуары In altre условно-досрочное освобождение (2015).В то же время она начала писать короткие эссе, которые станут остальной частью этой книги, которая вышла в США в двухязычном издании в 2016 году.

По словам Лахири, переход на итальянский язык во многом облегчил ей жизнь. кризис идентичности на протяжении всей жизни. «Бегство от долгого столкновения в моей жизни между англичанами и бенгальцами» — вот как она пришла к этому; «Отвержение и матери, и мачехи. Независимый путь ». Изучение итальянского дало ей не только язык по своему выбору, но и чувство принадлежности, которого она никогда раньше не знала.Конечно, она не могла быть итальянским писателем, но могла писать по-итальянски. В любом случае решение было принято: пока, а может, и навсегда, она бросит писать по-английски.

Хотя можно было ожидать, что Лахири сама захочет перевести In altre parole , она говорит нам, что это было бы предательством всей любви и труда, которые были вложены в составление оригинала, грубость которого она признала. но не хотел сглаживать по-английски.В своем первом романе на итальянском языке Dove mi trovo она преодолела это сопротивление. Опубликованный в Италии в 2018 году, теперь он отображается на английском языке как Location . (Лахири также перевела с итальянского другие произведения, в том числе книги Доменико Старноне, чей роман Scherzetto — Trick — стал финалистом Национальной книжной премии 2018 года за переводческую литературу.) неприятное чувство непричастности (одна глава называется «Нигде» и включает в себя это описание того, что она называет «моей обителью»: « Дезориентирована, потеряна, в море, в разногласиях, заблудилась, плывет по течению, сбита с толку, сбита с толку, вырвана с корнем, повернута вспять. »), но та же возможность трансценденции для нее закрыта: она уже знает итальянский.Она — итальянка (или, по крайней мере, так кажется; в любом случае Италия — ее родина), и она не проявляет интереса к овладению другим языком. Она никогда не жила нигде за пределами своего родного города, который не имеет названия, но имеет много общего с Римом, где Лахири жила долгое время. Она также разделяет с лахири из In altre parole определенную капризность, которая временами может переходить в раздражительность.

Синьора — умная и образованная женщина из среднего класса около сорока с небольшим лет, которая живет одна в «крошечной», «спартанской» квартирке.Она работает профессором, но хотя она описывает свой офис и то, как она готовится к преподаванию, ее ученики и коллеги упоминаются лишь вскользь: «Я здесь, чтобы зарабатывать на жизнь, мое сердце не в этом» — и мы заканчиваем книгу, даже не зная точно, в какой области ее исследования.

Из коротких глав, каждая по три-четыре страницы, мы можем получить представление о ее жизни в течение четырех сезонов года. В книжном магазине или магазине канцелярских товаров, в музее, обедая в одиночестве в траттории, делая маникюр, навещая свою мать или друга: из этих и различных других мест она делится своими разными и по большей части мимолетными наблюдениями.Эффект импрессионистический, история сама по себе разворачивается по фрагментам, представляет собой сборник виньеток и сжатых размышлений. Большинство глав состоит из одного анекдота, и то, что там происходит, обычно имеет меньшее значение, чем мысли, которые оно вызывает. Затем мы быстро переходим к следующей главе, погружаемся в совершенно другую обстановку или новый поток мыслей, и лишь изредка материал из одной главы возвращается в более позднюю. Подчеркивается повседневность жизни, а интимный голос — голос журналиста — больше похож на голос человека, говорящего с собой, чем с вами.Это не та книга, которая особенно заботится о том, чтобы читатель почувствовал себя желанным гостем.

Рассказчик — единственный главный персонаж, и наше понимание ее полностью зависит от ее субъективной точки зрения. Информация о других персонажах и о ее взаимодействиях с ними сведена к минимуму. Она ведет комфортную, но изолированную жизнь, страдающую от таких чувств, которые часто затрудняют жизнь. Что несложно, так это диагноз. Печаль, пессимизм, проблемы с концентрацией внимания, нервы, раздражительность: это классические симптомы так называемой депрессии при ходьбе.Если бы суицидальные мысли или даже попытка самоубийства были обнаружены где-то на этих страницах, это не стало бы неожиданностью. (В одной главе рассказчик говорит о том, что около года занималась психотерапией, и поясняет, что она не нашла это очень полезным.)

В романе о душевнобольном человеке, например, о человеке, страдающем тяжелым неврозом, или о психически больном человеке. перерыв — драма может писать сама себя. (См. Известный пример: « The Bell Jar » Сильвии Плат.) Писать о вялом депрессивном человеке, не имеющем, казалось бы, глубоких страстей или волнений и никаких серьезных отношений с другими живыми существами, — это гораздо более сложная задача, которую Лахири поставила перед собой.

Центральное место в автопортрете рассказчика занимает ее неспособность общаться с другими людьми. Одна глава начинается словами «Сегодня один из моих любовников продолжает звонить». Но звонки ошибочные (он продолжает нажимать не ту клавишу на своем телефоне), и хотя в той же главе они оба в конечном итоге обмениваются парой слов, мы никогда не встречаемся с ним и не слышим больше о нем или о каких-либо любовниках. она имела в виду.

Есть один мужчина, муж ее подруги, который живет по соседству с ней и с которым ей всегда приятно сталкиваться, так как ему заметно приятно сталкиваться с ней: «Не говоря друг другу ни слова, мы знаем, что что, если мы захотим, мы можем рискнуть пойти на что-то безрассудное, к тому же бессмысленное.Поскольку он представлен в начале книги, мы склонны думать, что рассказчик действительно завязал роман с этим человеком, но чем больше мы читаем, тем более уверены, что этого не произойдет. Не потому, что она слишком нравственна — «Никогда не была замужем, но, как и все женщины, у меня была своя доля женатых мужчин», — признается она, — и не потому, что она дружит с его женой, а он — отцом их двоих детей, а потому что она кажется слишком пассивной, чтобы кого-то соблазнять. (Я понятия не имею, что заставляет ее думать, что история сна с женатыми мужчинами — это что-то общее для всех женщин.)

Позже она рассказывает нам о другом мужчине, который случайно находится в номере отеля рядом с ней, когда все они посещают одну и ту же ежегодную научную конференцию. Она чувствует сочувствие от этого незнакомца, поскольку за три дня конференции их пути пересекаются у лифта. Двое вежливо признают друг друга, но ни один из них не начинает разговор. Тем не менее рассказчика успокаивает мысль о том, что этот мужчина интуитивно понял ее страдания от необходимости быть здесь и что он сочувствует ей.Находясь одна в своей комнате («та комната, которая заставляет меня ненавидеть мир»), она слышит, как он взволнованно разговаривает на иностранном языке по телефону, и обнаруживает, что задается вопросом о нем и о том, с кем он может разговаривать. Она считала его кем-то вроде нее, несогласным с миром, но, в отличие от нее, мирным с самим собой. Другой меланхоличный — это то, что говорят его грустные глаза, и это то, что ее привлекает. Она представляет, как он раздевается, чистит зубы и бросается на кровать, но «он не интересует меня сексуально», — говорит она, на случай, если нам интересно.Какими были мы. Хотя — не говоря уже о нескольких любовниках — трудно представить, чтобы она делала то, что сделал бы человек со здоровым либидо: фантазировала.

Для состояния рассказчика не указано недавнее провоцирующее событие. Когда она говорит о прошлом, мы видим, что у нее был такой же характер с тех пор, как она была школьницей. Вспоминая перемены, она говорит: «Большинство студентов находились в эйфории в течение этого короткого промежутка времени, но я не могла этого вынести. Я ненавидел их резкие крики, спонтанное возбуждение.

Единственный ребенок в семье крайне несовместимых родителей, она последовала примеру своего отца, другого интроверта, который внезапно умер, когда ей было пятнадцать. Их отношения были менее напряженными, чем отношения между рассказчиком и ее резко критически настроенной матерью, но посещение его склепа обнажает негодование, которое она все еще испытывает к нему, «за то, что он никогда не защищал меня, за то, что отказался от своей роли моего защитника, все потому, что вы чувствовали, что вы были жертвой в этом бурном доме ». И разве он не виноват в ее девственности? «Как я могу связать себя с другим человеком, если я все еще пытаюсь, даже после вашей смерти, устранить дистанцию ​​между вами и моей матерью, женщиной, с которой вы необъяснимо решили разделить жизнь и завести ребенка?»

Что касается ее матери, то отрывок о несчастливом семейном отдыхе заканчивается этим жестоким размышлением: «Люди, которых она обожала — друзья, родственники, люди, вокруг которых она смеялась от души, вокруг которых она никогда не дулась, — были людьми, которых она не любила. жить с.Мы с отцом были ее клеткой ».

Насколько мы можем судить, ни в детстве, ни в зрелом возрасте у рассказчика никогда не было родственной души. Если бы ее попросили выбрать одно слово, которое суммирует природу большинства человеческих переживаний, можно представить, как она говорит , разочаровывая . (Это все, что есть?) Как это бывает в реальной жизни с людьми, страдающими подобным же образом, все видится через мутные линзы дисфории — или, возможно, было бы правильнее сказать, что то, что она считает стоящим рассказа, — это в основном те вещи, которые подтверждают ее собственный мрачный взгляд на жизнь.

Если она подслушивает разговор двух людей, в разговоре обязательно обнаружится некоторая горечь между ними. Будет ли она приглашена к кому-нибудь на ужин или она кого-то к себе на чай — все закончится неприятно. Свидание за чашкой кофе с энергичной шестнадцатилетней девушкой, «полной мечтаний и планов», угнетает ее, напоминая о ее собственной «растраченной молодости» и о том, насколько менее уверенной в себе, чем эта девушка, она была в том возрасте. Ослепительная красота ее мастера маникюра наводит на мысль, что она сама никогда не была довольна собственным лицом: «Каждый взгляд в зеркало меня пугает» (хотя в другом месте она описывает себя как «достаточно привлекательную»).Она не любит весну, потому что «каждый удар в моей жизни приходился на весну», поэтому ей ежегодно напоминают «о потерях, предательстве, разочаровании», хотя подробностей об этих разрушительных событиях не приводится. После долгих выходных, которые она решает провести за городом, она почти сразу устает от гостиницы, ее настроение портится: «Я становлюсь меланхоличной, когда лежу на солнце. Я оплакиваю свое несчастное происхождение ». Наблюдение за восходом солнца с крыши ее дома превращается из чего-то стоящего на рассвете и превращается в нечто, что заставит вас больше никогда не вставать с постели.Она вспоминает описанный одним писателем ужас, который однажды принесло ему такое видение солнца: « Я не могу ясно мыслить, все кажется бесполезным » –, прежде чем вернуться в свою квартиру, «чувствуя себя так же истощенным».

Хотя в книге разбросано несколько оптимистичных моментов — например, обед, который она наслаждается на площади в один прекрасный день, сидя в одиночестве, но чувствуя себя единым целым с большой дружной толпой, — возникает тревожная закономерность: почти в каждой обычной ситуации есть что сбить рассказчика.Когда она принимает предложение провести несколько дней в одиночестве в загородной местности друга, даже когда мы наслаждаемся ее описанием прекрасного дома и нетронутого пейзажа, мы подозреваем, что что-то произойдет, чтобы все испортить. И только через день после ее приезда: «Пока я иду, дует ветер, и мне грустно от огней в дальних домах…». Я чувствую тяжесть одиночества здесь, незнания души ». Затем, вернувшись с прогулки, она замечает на земле возле дома мышь, которой необъяснимым образом отрезали голову: «В одно мгновение она нарушает тишину и спокойствие этого места.Она серьезно подумывает о том, чтобы сразу вернуться домой. Хотя ей удается не без эмоционального потрясения выкинуть мышь в мусорное ведро, она продолжает ее мучить. Сама она сбита с толку накалом своего «абсурдного ужаса», но не может найти ему объяснения. Глава заканчивается, и мы так и не узнаем, как прошла ее остальная часть времени в стране, но мы вряд ли можем представить, что все прошло хорошо.

Глава «В бассейне» начинается с описания того, насколько ей нравится свое плавание дважды в неделю, как из-за знакомого присутствия других пловцов, всегда одних и тех же людей, и как пребывание в воде заставляет ее чувствовать себя «очищенной как если изнутри.Но, подслушивая болтовню женщин в раздевалке, она слышит о страшных болезнях, несчастных случаях и других несчастьях, и она больше не может думать о воде как о чистой. «Пахнет горем, душевной болью. Он заражен, — говорит она. Нелегко и смыть: «Все эти страдания… проникают в мою душу, они вклиниваются в каждый уголок моего тела».

Читатель невольно думает, что когда-то в раздевалке наверняка говорили о чем-то другом — может, о забавных сплетнях? Но в рассказах рассказчика мало места легкости или игривости.Она никогда не повторяет анекдоты или анекдоты. Однажды, починив сломанную тарелку, у нее случилась неудача с каким-то суперклеем. Увидев себя в зеркале, покрытое клеем, она говорит: «Спустя долгое время или, может быть, впервые, я расхохоталась». Пришлось прочитать дважды. В первый раз — когда-либо? За всю ее жизнь? Можно надеяться, что это дикое преувеличение, но опасаются, что это не так.

Без сомнения, осознавая, как легко одинокая, неудовлетворенная, хронически депрессивная и невротичная женщина средних лет может стать отталкивающим объектом жалости, Лахири дает своему главному герою, каким бы остро чувствительным он ни был, некоторую холодность сердца.(Она признается, что, когда умер ее отец, она больше оплакивала потерю поездки в театр, который они планировали провести вместе, чем его смерть.) Она стремится быть честной в своем самоанализе и всегда быть скрупулезной. точный; она не стремится нравиться. Она может быть, как и ее мать, недовольна своей судьбой, ей может не хватать духа и уверенности, но, тем не менее, сильное чувство собственного достоинства проявляется, и она безразлична к мнению других о ней. В одиночестве она скорее стоическая, чем жалкая.(«Одиночество: это стало моей профессией. Поскольку это требует определенной дисциплины, это условие, которое я пытаюсь улучшить».) И у нее есть гордость, свое достоинство. Иногда кажется, что она чуть не выставляет напоказ свою независимость. Если бы она была животным, она была бы кошкой.

По мере приближения конца года случайный обмен мнениями с местным бариста показывает, что рассказчик обдумывает важное решение. Ей предложили стипендию, которая приведет ее в зарубежное учреждение, где ее одиночество будет заменено жизнью, состоящей из групповых обедов и ужинов, а также повседневной профессиональной и общественной деятельностью с другими учеными.Другими словами, жизнь, которую, клянусь, она ненавидит. И поэтому для нее стало неожиданностью, что она решила уйти. Но, по ее словам, «что-то подсказывает мне преодолеть барьер моей жизни». Также есть намек на то, что было бы разумно дистанцироваться от нее и ее «увлечения»: друга из ее района, о котором она думает «слишком часто» в наши дни.

Тем не менее, этот поворот в повествовании трудно согласовать с тем, что было раньше, особенно с учетом того, что мы знаем о ее отношении к своим коллегам.Например, на большой ежегодной конференции, которую, по ее словам, она никогда не посещает без страха, она выражает только отвращение к своим коллегам-ученым. Мы не слышим ни одной лекции или панельной дискуссии, которая бы представляла для нее хоть малейший интерес, или даже о разговоре с другим участником — точно так же, как мы никогда не слышим никакого диалога между ней и любым другим профессором или учеником в школе, где она преподает. Фактически, мы не видим никаких свидетельств каких-либо конкретных интеллектуальных интересов с ее стороны, и, хотя она дотошно наблюдает за своим личным миром, она не имеет философских наклонностей.Ни одно из множества кратких субъективных размышлений в романе не приводит к более глубокому или сложному исследованию какого-либо более широкого аспекта человеческого существования.

О чем бы она ни писала или исследовала, чем бы она ни занималась сейчас, или, возможно, делала в прошлом, или планирует заниматься во время ее стажировки, мы ничего не узнаем. Это любопытное упущение. Хотя говорят, что у нее есть «тысячи книг» (что, кажется, противоречит ее описанию ее квартиры как крошечной и спартанской), только однажды, насколько я помню, она когда-либо вспоминает что-то, что она прочитала в книге.Что это за книги, которые она сейчас преподает и которые «когда-то так сильно любила»? Почему она их больше не любит? Каковы ее профессиональные знания и дисциплина? Почему жизнь ума полностью исключена из навязчивого самоанализа этого ученого?

Именно из-за этих давних вопросов развязка романа казалась мне не совсем реальной.

За исключением одного расплывчатого упоминания о «протестах в центре города» и другого — о проблеме сбора несобранного мусора, в романе нет ничего о текущих событиях в городе рассказчика или где-либо еще в ее стране или в мире.Ничего о кризисе мигрантов, например, или о политике ЕС, или об огромных экономических проблемах континента. У рассказчика есть только один предмет — ее личная жизнь и ее собственные сильные чувства по этому поводу — и именно эта преднамеренная ограниченность, наряду с повторяющимся образцом ее поведения и постоянством ее подавленности, делает книгу часто похожей на историю болезни.

Я нашел несентиментальный, даже безжалостный, а временами мучительный отчет о хроническом депрессивном расстройстве в Местонахождение совершенно убедительным.Книга найдет отклик у любого, кто когда-либо боролся с подобной эмоциональной болью — возможно, наиболее сильно с теми, кто, как и рассказчик, в зрелом возрасте перенес раны неумелых и недостаточно любящих родителей и кто может сказать вместе с ней: « В моем детстве мало счастливых воспоминаний ».

Но, несмотря на всю тьму, поднимающуюся с этих страниц, есть еще нечто большее, чем пахнет романтикой. Напишите об утонченной одинокой женщине с меланхолическим темпераментом и утонченной чувственностью, лениво движущейся по своему прекрасному старому европейскому городу, и некоторая доля романтики неизбежна.И хотя все мы знаем, насколько опасно романтизировать депрессию в реальной жизни, в лирическом романе, таком как этот, она может быть очень соблазнительной. Излишне говорить, что, я полагаю, книга по-итальянски более романтична.

Я начал изучать итальянский в старшей школе, и хотя даже год жизни в Риме не смог сделать меня бегло говорящим, я знаю, о чем говорит Лахири, когда она описывает огромное удовольствие от изучения нового языка. (Я всегда думал, что это должно быть похоже на удовольствие, которое люди получают от решения сложных головоломок, деятельности, которая, как говорят, высвобождает эндорфины.Итальянский язык Dove mi trovo более сложен, чем итальянский язык In altre parole , но обе книги отражают то, что Лахири описал как более редкий, более простой язык, который является результатом написания на принятом языке, и это несомненно также причина простой структуры романа и ограниченного объема его содержания.

Простой стиль, не говоря уже о замене европейскими персонажами индейцев и американцев индийского происхождения, чьи рассказы читатели находили столь увлекательными в предыдущей художественной литературе Лахири, конечно, не понравится всем, и ее превращение в писательницу Итальянский наверняка и дальше будет встречать скептицизм и неодобрение, которые она описывает в своих мемуарах:

Если я упомяну, что сейчас пишу на новом языке, многие люди отреагируют отрицательно.В США мне советуют не делать этого. Они говорят, что не хотят читать меня в переводе с иностранного языка. Они не хотят, чтобы я менялся. В Италии, хотя многие поощряли меня сделать этот шаг … Меня все еще спрашивают, почему у меня есть желание писать на языке, который в мире гораздо менее читается, чем английский. Некоторые говорят, что мой отказ от английского может иметь катастрофические последствия, что мой побег может привести меня в ловушку. Они не понимают, почему я так рискую.

Но Лахири отвергает идею писать то, что люди могут хотеть или ожидать от нее, и приветствует опасность менее искусного и менее безопасного в ее новом языке.«Как такое возможно, что, когда я пишу по-итальянски, я чувствую себя более свободным и замкнутым, скованным?» — спрашивает она себя. «Может быть, потому, что в итальянском я могу быть несовершенным».

Я восхищаюсь ее упорной настойчивостью в избранном ею пути, требующем мужества — достоинства, которое, возможно, особенно радует в то время, когда большинство других писателей, которых я знаю, чувствуют себя неуверенными и запуганными. Что-то подсказывало ей преодолеть барьер своей жизни, и если ее решение действительно принесло ей необычайную радость и удовлетворение, которые, по ее словам, приносят, то кому жаловаться? «Я искала счастья, — объяснила она интервьюеру, — и нашла его на итальянском.«В эти тревожные дни я бы сказал любому, кто сумел обрести счастье: крепче, никогда не отпускай. Кроме того, что бы ни говорили люди, Пишите то, что хотите написать. по-прежнему лучший совет.

17 лучших прибрежных + пляжных городов Италии

Солнце, мороженое и прекрасная лазурная вода — трудно представить себе лучшее место для пляжного отдыха, чем Италия, особенно когда в Италии так много очаровательных пляжных городков, из которых можно выбирать. !

Будь то блеск и гламур побережья Амальфи или непринужденная суровая красота Апулии, огромная береговая линия Италии гарантирует, что здесь найдется итальянский прибрежный город для любого путешественника.

Мы объединились с несколькими другими блоггерами, чтобы собрать несколько невероятных пляжных городков в Италии — и теперь у нас есть много новых идей, где можно понежиться на солнышке этим летом.

Некоторые ссылки в этом посте могут быть партнерскими. Если вы совершите покупку по одной из этих ссылок, мы можем получить небольшую комиссию без каких-либо дополнительных затрат для вас. Пожалуйста, ознакомьтесь с нашей политикой раскрытия информации для получения более подробной информации.

От Надин из Le Long Weekend

Полиньяно-а-Маре, расположенный на Адриатическом побережье Италии, не похож ни на один другой пляжный город в Италии.

Древнее русло реки разделяет город на две части, а в центре находится живописный Лама Монахиле, который, несомненно, входит в число самых красивых пляжей Апулии .

Возвышающиеся скалы обрамляют пляж с каждой стороны его песчаного берега, а старый город ненадежно цепляется с одной стороны. Именно здесь, на мощеных ветхих улочках, вы найдете одни из лучших видов в Полиньяно-кобыле.

Направляйтесь к концу мыса, чтобы получить лучшую точку зрения на Лама Монахиле.

Ежегодные чемпионаты Red Bull по прыжкам в воду с утеса проходят именно в этом месте, но я бы не рекомендовал прыгать туда, если вы не опытный профессионал.

Немного дальше, у грота дель Арчивесковадо, вы будете вознаграждены фантастическим видом на старый город, возвышающийся над утопающими в море скалами.

Прогуляйтесь по улицам и загляните в один из многочисленных ресторанов у тротуаров, чтобы отведать местный деликатес — пасту Orecchiette с репой. Поверьте, это вкуснее, чем кажется! Или, чтобы получить действительно незабываемые впечатления, вы можете заказать столик в Grotta Palazzese, где вы сможете пообедать на берегу прямо в пещере в скале.

Полиньяно-а-Маре находится в получасе езды к югу от Бари и в часе езды к северу от Бриндизи.

В обоих городах есть аэропорты, и они являются популярными отправными точками для посещения Апулии.

Я бы порекомендовал взять напрокат машину и не торопиться, чтобы открыть для себя многие из красивых городов на этом участке побережья, в том числе близлежащий город Монополи.

От Джеммы девушки и ее собаки на дороге

Расположенный примерно в часе езды от Палермо город Чефалу, называемый Chef-a-loo, славится прекрасными пляжами. и исторический город — многоэтажек здесь нет!

Найдите время, чтобы исследовать извилистые улочки средневекового центра — это подарит вам желанную тень после жары пляжа! Нельзя пропустить впечатляющий собор Дуомо.

Посетите один из ресторанов с видом на море, расположенных на улице Виа Карло Ортолани ди Бордонаро. Ristorante Al Porticciolo — отличный выбор, из него открывается прекрасный вид на мирные скалистые обнажения за пределами пляжа.

Пляж исключительно оживлен в летние месяцы июля и августа, но вы можете пройти пару миль по дороге к маленькой рыбацкой деревушке Маццафорно, где пляжи, как правило, более тихие.

Если вы путешествуете по Сицилии, подумайте о том, чтобы остановиться немного за пределами Чефалу, в тихих горах национального парка Мадоние.

По дороге наверх есть и действительно захватывающие виды на город внизу, хотя, конечно, они полностью отличаются от видов на горы, которые можно найти дальше на север в Италии, как в Courmayeur !

От Микеле из A Taste for Travel

Не очень часто можно обнаружить пляжный курорт, где в центре города также есть старинный замок. Галлиполи в Италии (не путать с Галлиполи в Турции) обладает волшебным сочетанием солнца, моря и истории.

Расположенный на полуострове Саленто, «пятка» итальянского ботинка, в часе езды на машине от Бриндизи на Адриатическом побережье, Галлиполи — одно из лучших мест для проживания в Апулии , если вы ищете легкий доступ к пляжам Ионическое море, а также культурные развлечения.

Основные достопримечательности Старого города Галлиполи включают множество зданий в стиле барокко, приморскую набережную с красивым пляжем и впечатляющий анжуйско-арагонский замок 13 века.

Песчаные пляжи и лазурные воды этого участка побережья Апулии являются одними из самых живописных в Италии.

Лучшие блюда, которые стоит попробовать в Галлиполи, включают Purè di fave e cicorie — бобовое пюре с цикорием — традиционное блюдо закуски, приготовленное из сушеных бобов fava, o recchiette, паста в форме уха, которую часто подают с простым томатным соусом.

Не забудьте также попробовать морепродукты, приготовленные на гриле. Лучше всего отведать их в продуктовых киосках пристани в Старом городе Галлиполи, где моллюски, мидии и сладкие устрицы свежо очищены и едят в сыром виде.

Вашим выбором должны быть вина Негроамаро и Примитиво, знаменитые вина Саленто.

От Венди из The Nomadic Vegan

Трани — прекрасный прибрежный город в Италии, расположенный в южном регионе Апулии, всего в 30 минутах езды на поезде к северу от Бари. У него есть красивая гавань, заполненная как маленькими яхтами, так и яркими рыбацкими лодками.

Берег здесь изрезанный, с постоянным потоком набегающих волн. Сам пляж представляет собой смесь гальки и песка, а вода — кристально чистый аквамарин.

Что замечательно в Трани, так это то, что он предлагает сочетание пляжного отдыха и осмотра городских достопримечательностей. Город наполнен богато украшенными церквями и внушительными дворцами.

Звездной достопримечательностью, безусловно, является собор 13 века рядом с портом, прямо у кромки воды. Это одна из самых красивых и хорошо сохранившихся романских церквей в Апулии.

Бронзовые двери главного входа — работа Барисано да Трани. Они состоят из 32 панелей, на которых изображены Иисус, Мария, апостолы и другие святые.Обязательно посетите находящийся внизу склеп, который обязательно нужно посетить, где хранятся средневековые фрески и реликвии. Под ним есть даже второй склеп, построенный в 6 веке.

Как и во всей Апулии, еда в Трани восхитительна. Одно из местных блюд, которые вам обязательно стоит попробовать, — это fave e cicoria , это бобы, смешанные с пюре и подаваемые с листьями цикория. Это одно из многих естественно вегетарианских и веганских блюд апулийской кухни .

От Хейли с A Lovely Planet

Я посещаю Леричи (и Фьяскерино) с детства, и это по-прежнему один из моих любимых итальянских пляжных городков.Расположенный к югу от знаменитого Чинкве-Терре, он гораздо менее посещаем, чем красочные деревушки национального парка, и, на мой взгляд, это одно из лучших мест для посещения в Лигурии .

Леричи расположен в часе езды к северу от Пизы, ближайшего аэропорта, а до Генуи 1,5 часа в обратном направлении. Главный пляж Леричи — большой песчаный пляж, где можно взять напрокат зонтики и стулья.

Дальше вдоль побережья пляжи Фьяскерино представляют собой более уединенные скалистые бухты, идеально подходящие для подводного плавания.

Здесь также есть отличный ресторан, в котором продают MuscoliRipieni alla Spezzina — региональное блюдо из мидий, фаршированных чесноком, панировочных сухарей, пропитанных молоком, пармезаном, помидорами, яйцами и мортаделлой. Это вкусно! Фактически, в этом районе есть несколько производителей мидий.

Но дело не только в морепродуктах. Лигурия славится невероятным соусом песто, который лучше всего здесь есть с пастой под названием трофи. И вы не можете покинуть Леричи, не отведав вкусной фокаччи!

От Анджелы из Погоня за неожиданностями

Названный вторым по красоте городом Италии, вы не ошибетесь, посетив Боза на западном побережье Сардинии.

Расположен в провинции Ористано, недалеко от знаменитого туристического города Альгеро, но и менее известный Боза также заслуживает того, чтобы быть признанным одним из лучших пляжных городков Италии.

Есть много причин, по которым я считаю Боза одним из лучших мест на Сардинии .

Как только вы приедете, первое, что вы заметите, — это многоцветный городской пейзаж. Это район Са Коста, где на склонах холма Серравалле расположены разноцветные дома.На вершине холма вы можете добраться до замка Маласпина, откуда открывается прекрасный вид на весь город.

Боза — это традиционная деревня мореплавателей, поэтому его типичные блюда состоят из рыбы и морепродуктов в сочетании с продуктами из окружающей сельской местности. Попробуйте их пасту с лобстером, рыбный суп, угорь, маринованный в местном вине Мальвазии и обжаренный с перемешиванием, или традиционный тунец в духовке.

Через реку Темо, если вы находитесь на Сардинии летом, одной из главных достопримечательностей Бозы является ее район «Марина».

Самыми известными итальянскими пляжами здесь являются живописные С’Абба Друче, Порто Манагу, Компольтитту и Турас. Окруженные холмами и растительностью, они представляют собой тихий уголок, где вы можете наслаждаться солнцем, песчаным побережьем и кристально чистой водой.

Боза также известна великолепным природным бассейном, окруженным белыми скалами, который называется Кане Малу. Когда море спокойное, со скал вы можете окунуться в голубую воду и насладиться прекрасным купанием.

Из Лори, Травлинский Безумный

Красивый курортный городок Позитано расположен на южном побережье Соррентинского полуострова к югу от Неаполя и к востоку от Сорренто, на другой стороне реки. гора.

Многие путешественники, как и итальянцы, считают Позитано жемчужиной итальянского побережья Амальфи с его пляжами и лазурной водой Средиземного моря и считают его одним из лучших итальянских приморских городов.

Однако, если вы склонны строить замки из песка, вам нужно поискать в другом месте. Пляжи здесь галечные, вплоть до самой воды. Если у вас нежные ноги, вы можете взять с собой водную обувь.

Главный песчаный пляж — Spiaggia Grande Beach (пляж Марина Гранде), возможно, самый популярный пляж здесь, и он может быть довольно многолюдным.

Не хотите толпы? Попробуйте пляжи меньшего размера, Лаурито или Форнилло. К любому из них можно дойти пешком или спуститься по ступеням, но для многих прекрасной альтернативой являются лодочные автобусы, которые курсируют от главного пирса. В сезон приходите на пляж пораньше, так как днем ​​там может быть немного людно.

Это может быть немного, но в Позитано нет недостатка в делах. Здесь много покупок. Совершите однодневную поездку по побережью в Амальфи, Равелло или любой из очаровательных городов по пути.Сходите на один из нескольких видов или площадей, и вы найдете фантастические виды и интересные возможности для фотографирования.

Но чем бы вы ни занимались, побалуйте себя едой из множества отличных ресторанов и кафе. Для нас одно из наших любимых занятий в Позитано — это прогулка по узким тихим улочкам после позднего ужина. Небесный!