Государство казахстан: Республика Казахстан — Гуманитарный портал

      Комментариев к записи Государство казахстан: Республика Казахстан — Гуманитарный портал нет

Содержание

Токаев заявил об отсутствии планов Казахстана войти в Союзное государство :: Политика :: РБК

Касым-Жомарт Токаев (Фото: Алексей Никольский / Sputnik / AP)

Казахстан активно сотрудничает с Россией и Белоруссией, но не намерен вступать в их Союзное государство. Об этом заявил президент республики Касым-Жомарт Токаев в интервью «Комсомольской правде».

«У нас нет планов присоединения к Союзному государству России и Беларуси», — сказал Токаев. Он назвал приоритетным развитие интеграции с этими странами в рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) и СНГ.

По словам президента, большой интерес для Казахстана представляет усиление экономического потенциала ЕАЭС, превращение его в «эффективную структуру глобального масштаба». Как указал Токаев, сейчас ведется работа в этом направлении, к 2025 году появятся общие энергетический, финансовый рынки союза.

Путин заявил о праве Белоруссии на самостоятельную внешнюю политику

Договор о создании Союзного государства Россия и Белоруссия заключили в 1999 году. Полная реализация соглашения предусматривает фактическое объединение экономики двух стран, все условия договора до сих пор не воплощены в реальность. К весне 2019 года были созданы единое таможенное пространство и зона свободной торговли в ЕАЭС.

Республика Казахстан

Родился в 1962 году в Караганде.

Окончил Карагандинский политехнический институт.

Доктор политических наук.

После окончания института работал инженером, начальником автоколонны ПО «Карагандаоблгаз».

В 1985–1990 годах работал первым секретарем Ленинского райкома ЛКСМ Казахстана, заместителем заведующего отделом комсомольских организаций ЦК ЛКСМ Казахстана, секретарем, первым секретарем Карагандинского обкома ЛКСМ Казахстана.

В 1990–1993 годах — председатель Комитета молодежных организаций Казахстана.

В 1993–1995 годах — президент казахско-американского совместного предприятия «Тенгри».

С 1995 по 1999 год — государственный инспектор, заместитель заведующего Организационно-контрольным отделом Администрации Президента Республики Казахстан.

В 1999–2002 годах — заместитель акима Астаны.

С 2002 по 2004 год — вице-министр транспорта и коммуникаций Республики Казахстан.

С 2004 по 2006 год — заместитель Руководителя Администрации Президента Республики Казахстан.

С 2006 по 2009 год — аким Карагандинской области.

С 2009 по

2012 год — первый заместитель председателя Народно-демократической партии «Нур Отан».

С 20 января 2012 года по 3 апреля 2014 года — Председатель Мажилиса Парламента Республики Казахстан пятого созыва, руководитель фракции Народно-Демократической партии «Нур Отан» в Мажилисе Парламента Республики Казахстан.

С 3 апреля 2014 года по 21 июня 2016 года — Руководитель Администрации Президента Республики Казахстан.

22 июня 2016 года единогласно избран Председателем Мажилиса Парламента Республики Казахстан шестого созыва. Член партии «Нур Отан», избран по партийному списку.

Награжден орденами «Казакстан Республикасынын Тунгыш Президенi — Елбасы Нурсултан Назарбаев», «Курмет», «Барыс» II степени.

Владеет английским языком.

Женат, имеет троих детей и двоих внуков.

Казахстан не будет вступать в Союзное государство России и Беларуси | Курсив

Президент РК Касым-Жомарт Токаев рассказал, что у Казахстана нет планов присоединения к Союзному государству России и Беларуси. Об этом говорится в интервью главы государства газете «Комсомольская правда».

По словам президента, Казахстан активно сотрудничает с Россией и Беларусью как в двустороннем формате, так и в рамках интеграционных объединений (ЕАЭС, ОДКБ, СНГ).

«У нас нет планов присоединения к Союзному государству России и Беларуси. Приоритетное направление – дальнейшее развитие интеграции в рамках упомянутых организаций», — рассказал он.

Глава государства отметил, что большой интерес для Казахстана представляет усиление потенциала ЕАЭС как экономического союза.

«Развивая кооперационные связи, создавая общий рынок товаров, услуг, рабочей силы, усиливая инвестиционную привлекательность государств-участников союза, мы могли бы превратить ЕАЭС в эффективную структуру глобального масштаба. Работа в этом направлении последовательно продвигается. К 2025 году будут сформированы общие энергетический и финансовый рынки. Перспективным направлением является цифровое взаимодействие. Порой в ЕАЭС, даже на самом высоком уровне, бывают острые дискуссии, но они продиктованы общим стремлением сделать союз более успешным, авторитетным, привлекательным.

Ведь равнодушие – это верный признак деградации», — рассказал президент.

Ранее сообщалось, что принятие документа под названием «Стратегические направления развития евразийской экономической интеграции до 2025 года» должно было стать главным итогом заседания Высшего Евразийского экономического совета. Однако обсуждение проекта выявило серьезные противоречия в позициях участников ЕАЭС.

Читайте «Курсив» там, где вам удобно. Самые актуальные новости из делового мира в Facebook и Telegram

All inclusive отменяется? Государство больше не хочет платить за прилетающих в Казахстан без ПЦР-тестов

ФОТО: Depositphotos.com/bartekchiny

Как сообщал Forbes.kz 18 марта, 16% казахстанцев, которые с октября 2020 по март 2021 вернулись домой из-за рубежа на самолете, не имели ПЦР-тестов на коронавирус. Не пустить на борт их не могли, однако по возвращении на Родину за счет государства их размещали в гостиницах и обследовали на коронавирус. Такое положение дел перестало устраивать чиновников. Ситуацию усугубил и значительный рост заразившихся коронавирусом в марте. Учитывая всё это, туроператорам, организующим отдых соотечественников за границей, предложили два варианта развития событий: либо они для возвращающихся казахстанцев включают стоимость ПЦР-тестов в турпакеты, либо государство сокращает количество международных рейсов.

18 марта было объявлено: Ассоциация туроператоров Казахстана попросила авиакомпании требовать у туристов наличие справки о прохождении ПЦР-тестирования на коронавирус. С 20 марта тесты хотят требовать от всех, кто возвращается чартерными рейсами из Египта, ОАЭ, Мальдивской Республики, Шри-Ланки и Турции. Туристов, не предоставивших справку о прохождении ПЦР-тестирования с отрицательным результатом, авиакомпании просят не допускать к вылету в Казахстан.

Forbes.kz поинтересовался у одного из казахстанских туроператоров, на каком юридическом основании может основываться отказ казахстанцу на посадку в самолет. Ответ был такой:

«Мы — коммерческая организация, и условие прохождение теста будет входить в тур. Мы будем продавать тур только на таких условиях».

Редакция также обратилась за комментариями к двум авиакомпаниям, которые возят туристов в том числе чартерными рейсами. Им был задан вопрос: будете ли вы отказывать в перевозке пассажирам без ПЦР-тестов. В Air Astana ответ был такой: «C целью предотвращения и нераспространения COVID-19 авиакомпания рекомендовала и рекомендует всем гражданам Казахстана сдавать ПЦР-тест до возвращения в Казахстан. Данная мера существует и принята во многих странах мира. В то же время необходимо отметить, что авиакомпания следует требованиям постановления главного государственного санитарного врача на транспорте».

А в авиакомпании SCAT сообщили: «Процессы запуска регулярных и туристических рейсов имеют некоторые отличия. К примеру, в выборе направления и прочих нюансов постановки регулярного рейса ключевым является решение авиаперевозчика.

В вопросах же туристических направлений заказчиками рейсов являются туроператоры. Соответственно, авиаперевозчик, выполняющий рейсы, соблюдает распоряжения организации, курирующей деятельность туроператоров.

Говоря простым языком, если одним из требований к выполнению рейсов будет наличие ПЦР-тестов по направлениям в РК, перевозчик будет его соблюдать».

Резюмируем сказанное: на текущий момент государство не обязывает казахстанцев прилетать домой с ПЦР-тестами. Скорее, настоятельно просит. Поэтому регулирующие функции на себя взял рынок: туроператоры на уровне договора будут обязывать туристов сдавать тесты и включат это условие в турпакет.

А что насчет самостоятельных путешественников, возвращающихся без тестов? О них тоже позаботились. В распоряжении редакции оказался проект протокола заседания Межведомственной комиссии по недопущению распространения коронавируса (МВК) от 18 марта 2021. В документ включено несколько любопытных пунктов.

Во-первых, Министерству культуры и спорта совместно с НПП «Атамекент» и по согласованию с туристическими операторами уже официально хотят поручить включить в турпакеты стоимость обязательного ПЦР-тестирования в стране вылета.

Во-вторых, министерствам юстиции, иностранных дел, индустрии и инфраструктурного развития, здравоохранения советуют на следующее заседание МВК вынести решение о возможности запрета посадки на авиарейсы лиц без ПЦР-теста.

В-третьих, акиматам областей и городов Алматы, Нур-Султана и Шымкент нужно проработать механизм оплаты за ПЦР-тестирование и размещение в гостиницах туристов, прилетевших без справок. Таким образом, государство хочет прекратить тратиться на полный пансион для тех, кто прилетел домой без тестов (размещать их в гостиницах, кормить и тестировать за счет казны).

Ну и между делом в проекте протокола говорится о необходимости «внести предложение по сокращению авиарейсов по туристическим направлениям». Впрочем, участники рынка надеются, что до сокращения рейсов не дойдет, если все казахстанцы будут прилетать домой с тестами.

Все материалы по теме «Пандемия коронавируса» вы можете посмотреть по этой ссылке.

Как государство опекает казахстанские банки – Картина дня – Коммерсантъ

Экономика Казахстана во многом похожа на российскую. Ориентированность на сырьевой экспорт, значительная доля сектора услуг в ВВП, относительно развитый финансовый сектор — все это роднит экономики двух стран. Казахстанский тенге фактически привязан к российскому рублю: в 2019 – 2020 годах курс рубля по отношению к тенге колебался в диапазоне 5,6 – 6,2 тенге за рубль.

Довольно распространено мнение, что Казахстан копирует многие аспекты российской политики, в силу чего многие эксперты по обе стороны границы воспринимают его как «Россию в миниатюре». Это верно лишь отчасти, и полностью отождествлять Россию и Казахстан было бы, разумеется, наивно

Специфической общей чертой финансовых систем двух стран является тесная взаимосвязь ведущих банков и государства, которая ведет к деформации рынка банковских услуг и сдерживает развитие банковского сектора. В то же время казахстанская банковская система имеет собственные особенности, которые отличают ее от российской.

К примеру, в течение последних лет наблюдалась выраженная тенденция, связанная со снижением удельного веса кредитов в банковских активах. Если в начале 2015 года этот показатель составлял около 78% (включая межбанковское кредитование), то к настоящему времени он снизился почти до 50%. Для сравнения: в структуре активов российского банковского сектора доля кредитов довольно стабильна и, по данным российского Центробанка, составляет в настоящее время около 70%. Таким образом, банки явно не стремятся использовать свои ресурсы для финансирования экономики.

Динамика активов и кредитного портфеля казахстанской банковской системы

Снижение кредитной активности казахстанских банков сочеталось с изменением их предпочтений в пользу потребительского кредитования. За период 2017 – 2020 годов портфель кредитов, выданных казахстанскими банками физическим лицам, вырос с 4,04 трлн до 7,53 трлн тенге, а портфель займов юридическим лицам, наоборот, снизился с 8,67 трлн до 7,10 трлн тенге. Доля кредитов «физикам» в совокупном портфеле кредитов, выданных физическим и небанковским юридическим лицам, выросла за этот период с 31,8% до 51,47%. Аналогичный показатель российской банковской системы существенно ниже и составляет в настоящее время приблизительно 32%. Некоторый рост портфеля кредитов, выданных казахстанскими банками физическим лицам, наблюдался даже на фоне локдауна: за прошлый год портфель кредитов «физикам» увеличился на 13%.

Соотношение кредитов юридическим и физическим лицам в кредитном портфеле казахстанской банковской системы

Таким образом, казахстанский банковский сектор с головой ушел в более доходное и более рискованное потребительское кредитование, сокращая объемы выдачи кредитных ресурсов реальному сектору экономики. Даже в том случае, если кредиты идут на покупку товаров «казахстанского производства», доля местного содержания в них не особенно велика. Таким образом, оборотной стороной роста потребительского кредитования является стимулирование импорта и, как следствие, давление на платежный баланс и курс тенге.

Весьма примечательно, что в последние годы кредитная активность банков во многом дестимулировалась монетарными властями. На фоне потенциально нестабильного тенге Национальный банк наращивал объемы выпуска нот и иных инструментов привлечения ликвидности и параллельно держит базовую ставку и доходность нот на довольно высоком уровне. Так, в настоящее время базовая ставка Национального банка находится на уровне 9%, а доходность последних выпусков нот составила 9 – 10% годовых. В этой ситуации банкам выгодно вкладывать свои средства в инструменты Национального банка в ущерб кредитованию и вложению средств на финансовом рынке. Сальдо Национального банка по так называемым операциям постоянного доступа в течение многих лет является отрицательным и составило по состоянию на начало текущего года минус 4,8 трлн тенге при денежной базе 9,8 трлн тенге. Кроме того, значительные суммы средств казахстанские банки держат на тенговых и валютных корреспондентских счетах в Национальном банке.

Денежная база и требования к НБ РК по инструментам денежно-кредитной политики

Еще одной тенденцией последних лет стало изменение структуры депозитной базы, связанное с ростом удельного веса депозитов физических лиц. Так, если в начале 2015 года доля вкладов «физиков» составляла примерно 56%, то на начало 2021 года она приблизилась к 70%. В абсолютном выражении депозиты физических лиц выросли с 3,93 трлн тенге на начало 2015 года до 9,14 трлн тенге по состоянию на 1 января текущего года.

Рост депозитов физических лиц был обусловлен в первую очередь тем, что в казахстанских реалиях банковские депозиты являются для населения фактически безальтернативным инструментом вложения средств. Что касается депозитов юридических лиц, то их львиная доля представляет собой средства субъектов квазигосударственного сектора, размещаемые в казахстанских банках по довольно низким ставкам. В свою очередь, значительная часть вкладов квазигосударственных компаний размещается в казахстанских банках в рамках государственных программ для последующего кредитования бизнес-структур, участвующих в этих программах, на льготных условиях.

Структура депозитной базы казахстанских банков

Таким образом, в настоящее время бизнес-модель большинства крупных казахстанских банков в значительной степени ориентирована на постоянную «подкормку» со стороны государства. Возможность получения ресурсов напрямую зависит от интегрированности владельцев банков во властные структуры и их возможности влиять на процесс принятия решений.

Небольшие «периферийные» банки в этой ситуации находятся в заведомо проигрышном положении, так как не могут рассчитывать на дополнительное финансирование и покрытие собственных убытков за счет государства. При этом в последние годы регулятор демонстрировал к ним довольно жесткое отношение: так, например, в 2017 – 2018 годах у нескольких банков (Казинвестбанк, Дельта банк и др.) были отозваны лицензии. В сентябре 2020 года была отозвана лицензия у Tengri банка, и, судя по данным банковской статистики, размещаемой на сайте НБ РК и созданного в начале этого года Агентства по регулированию и развитию финансового рынка, он был не единственным «кандидатом на вылет».

В целом же в последние годы банковский бизнес в Казахстане стал приобретать черты искусственной конструкции, которая во многом держится на плаву за счет политики монетарных властей. Однако в Казахстане осталось несколько банков, которые в большей или меньшей степени придерживаются «классической» банковской бизнес-модели, не ориентированной на постоянную поддержку со стороны государства,— например, Форте банк, Банк Центр Кредит, Банк RBK. Теоретически государство могло бы отказаться от поддержки тех банков, которые в настоящее время пользуются «особыми преференциями», и сделать ставку на классический банковский бизнес, который способен выживать в конкурентных условиях без постоянной «подпитки» со стороны центрального банка и правительства.

Казахстан: недостаточная помощь для переживших домашнее насилие

13 декабря – Ответ Хьюман Райтс Вотч на письмо Генерального прокурора Казахстана от 16 октября см. здесь.

(Берлин) – В Казахстане женщинам, которые подвергаются домашнему насилию, не обеспечиваются в достаточной степени защита и доступ к правосудию, заявила сегодня Human Rights Watch (HRW). В своем стремлении предотвратить насилие в семье, Казахстан 10 лет назад принял закон «О профилактике бытового насилия». Но правительству все еще необходимо предпринять срочные шаги для устранения пробелов в законодательстве и препятствий, с которыми сталкиваются пережившие насилие, в попытках добиться правосудия или получить доступ к специальным социальным услугам.

«За это время Казахстан должен был добиться намного большего в области защиты женщин от насилия, но вместо этого они продолжают страдать, — говорит Виктория Ким, младший исследователь HRW по Центральной Азии. – Правительство дало новый импульс своим обязательствам по оказанию помощи, но в то же время посылает женщинам и причинителям насилия неверный сигнал о том, что издевательства в семье не стоит воспринимать всерьез».

В период с апреля по август 2019 г. HRW проинтервьюировала 16 переживших домашнее насилие женщин, а также 26 других лиц, включая активистов за права женщин, сотрудников кризисных центров, убежищ, адвокатов и юристов, и инспектора по вопросам защиты женщин от насилия одного из территориальных департаментов внутренних дел.

По данным НПО «Союз кризисных центров в Казахстане», объединяющей 16 неправительственных организаций, каждый год в Казахстане от рук агрессоров погибает сотни женщин, а домашнее насилие присутствует в каждой восьмой семье. Председатель «Союза кризисных центров» Зульфия Байсакова говорит, что ежегодно к ним поступает порядка 14 тыс. звонков в связи с домашним насилием, в подавляющем большинстве случаев – от женщин. По данным официальной статистики от 2017 г., с физическим или сексуальным насилием со стороны мужа/партнера или бывшего мужа/партнера сталкивались 17% женщин в возрасте от 18 до 75 лет.

Исследование HRW показало, что власти Казахстана в недостаточной мере предупреждают домашнее насилие и не привлекают его причинителей к ответственности. В полиции, как правило, женщин не информируют об имеющихся специальных социальных услугах и механизмах защиты, в том числе о праве на получение места в убежище и на получение защитного предписания. HRW задокументировано, что полиция часто побуждает женщин отказываться от своих заявлений и идти на примирение с агрессором.

В июле 2017 г. первый президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подписал закон об отмене уголовной ответственности за «побои» и «умышленное причинение легкого вреда здоровью» — статьи чаще всего используемые для расследования и преследования по фактам домашнего насилия, — и их ликвидация теперь в большинстве случаев бытового насилия фактически исключает возможность привлечения агрессора к уголовной ответственности.

32-летняя мать четверых детей Аяна (имя изменено в интересах конфиденциальности) называет свой шестилетний брак «адом». Она рассказала, что муж начал жестоко избивать ее через несколько дней после свадьбы в 2013 г. , и это продолжалось до тех пор, пока в начале 2019 г. она не сбежала. Муж с издевкой говорил ей: «Я знаю [что так делать нельзя], но это всего лишь административное [правонарушение], и просто штраф». По словам Аяны «государство издевается над женщинами».

В 2009 г. в Казахстане был принят закон «О профилактике бытового насилия», который определил домашнее насилие как «умышленное противоправное деяние (действие или бездействие)», включающее физическое, психологическое, сексуальное и экономическое насилие в отношении «супруга, бывшего супруга, лиц, проживающих или проживавших совместно, близких родственников, лиц, имеющих общего ребенка (детей)». Закон ввел институт защитного предписания, предусматривающего запрет сроком до 30 дней контактов между агрессором и пострадавшей стороной, и закрепил за пережившими насилие право на получение места в убежище и других специальных социальных услуг. Однако ни в самом законе, ни в Уголовном кодексе не предусмотрено отдельной уголовной ответственности за домашнее насилие как таковое.

2 сентября, в своем первом обращении к нации после вступления в должность 12 июня 2019 г., президент Касым-Жомарт Токаев заявил, что для обеспечения прав и безопасности граждан Казахстану «нужно в срочном порядке ужесточить наказание за сексуальное насилие … [и] … бытовое насилие против женщин».

В письмах к HRW от 10 и 11 октября Верховный суд и МВД РК, соответственно, сообщили, что в настоящее время в правительстве находится законопроект о внесении поправок к уголовному и уголовно-процессуальному кодексам, предусматривающий ужесточение наказаний за преступления, связанные с половой неприкосновенностью, бытовое насилие и др.

HRW установлено, что сотрудники полиции и персонал как государственных, так и неправительственных кризисных центров не получили должной специальной подготовки для эффективного реагирования на обращения переживших домашнее насилие. Домашнее насилие, по-прежнему, воспринимается многими как «семейное дело», и далеко не все случаи попадают в поле зрения правоохранительных органов. Активисты за права женщин, юристы, сотрудники организаций по оказанию помощи и сами пережившие насилие неизменно отмечали то обстоятельство, что существующие в обществе стереотипы не позволяют женщинам сообщать об издевательствах кому-либо за пределами семьи, в том числе своим собственным родственникам. Также еще одним фактором, удерживающим женщину в жестоких и опасных отношениях, служит государственная политика, направленная на «сохранение института семьи».

По информации МВД в настоящее время в Казахстане действует 40 кризисных центров. Однако для страны с населением свыше 18 млн человек такое количество кризисных центров говорит о том, что общее количество койко-мест временного размещения для переживших домашнее насилие не соответствует тем нормативам, которые рекомендованы международными стандартами (одно койко-место на 10 тыс. населения). Десятки неправительственных организаций оказывают пережившим насилие ту или иную помощь, но при всей важности, проделываемой ими работы, она не может служить полноценной альтернативой государственным услугам и кризисным центрам. Более того, сотрудники неправительственных кризисных центров говорили HRW, что в условиях дефицита финансирования их работа по оказанию услуг, в том числе по размещению в убежище, значительно усложняется.

HRW также установлено, что государственные кризисные центры не отвечают международным стандартам оказания услуг пережившим домашнее насилие и что многие женщины в Казахстане до сих пор не имеют представления о том, куда можно обратиться за помощью. В кризисных центрах, которые посетила HRW, исследователи обнаружили проблемы с обеспечением мер безопасности; услышали свидетельства того, что сотрудники центров обвиняли самих пострадавших в «провоцировании» своих мужей/партнеров на агрессию и убеждали их примириться с агрессором.

Необеспечение правительством надлежащей защиты от домашнего насилия и доступа к правосудию идет вразрез с международными обязательствами Казахстана в области прав человека, в частности – по Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин. Комитет по ликвидации дискриминации в отношении женщин, который отслеживает выполнение этой конвенции государствами-участниками, будет рассматривать ситуацию в Казахстане на своей 74-й сессии с 21 октября по 8 ноября 2019 г.

Правительство Казахстана должно в срочном порядке внести в Уголовный кодекс статью, которая будет признавать домашнее насилие как отдельное уголовное преступление и обеспечить, чтобы наказание за него было соразмерно тяжести причиненного вреда.

Власти должны обеспечить эффективное реагирование полиции на обращения по фактам домашнего насилия и обеспечить пострадавшим доступ к специальным социальным услугам, включая кризисные центры. Персонал государственных организаций по оказанию помощи, сотрудники полиции, медработники и другие профильные субъекты, работающие по вопросам бытового насилия, должны проходить специальную подготовку по предупреждению домашнего насилия и реагированию на него на регулярной основе.

«Женщины в Казахстане имеют право на жизнь без насилия, издевательств и преследований, — говорит Виктория Ким. – Власти должны обеспечить их безопасность и безотлагательно предпринять шаги по выполнению своих международных обязательств в этой области».

Ниже приводятся подробные результаты исследования ситуации с домашним насилием в Казахстане.

В мае 2019 г. Human Rights Watch (HRW) провела углубленные интервью с 16 пережившими домашнее насилие женщинами в трех регионах Казахстана. В апреле и мае мы также интервьюировали активистов за права женщин, социальных работников, психологов, адвокатов и юристов, сотрудников государственных и неправительственных кризисных центров и инспектора по вопросам защиты женщин от насилия одного из территориальных департаментов внутренних дел. Уточняющие интервью проводились в июле и августе 2019 г. В интересах обеспечения безопасности и конфиденциальности все пережившие домашнее насилие фигурируют здесь под псевдонимами, также не разглашаются некоторые детали, которые могли бы идентифицировать респондентов.

10, 11 и 14 октября 2019 г. HRW получила ответы на информационные и статистические запросы от Верховного суда, МВД и Министерства труда и социальной защиты населения РК соответственно. Ответ от Генеральной прокуратуры РК был получен 16 октября, когда настоящий доклад уже сдавался в печать, поэтому информация предоставленная ГП в настоящей публикации не отражена, но документ может быть найден пройдя по ссылке. В ближайшее время HRW отдельно ответит на письмо Генпрокуратуры.

Безнаказанность домашнего насилия

В письме МВД РК от 11 октября, утверждается, что «в настоящее время по всем без исключения фактам бытового насилия возбуждается административное производство с привлечением виновных лиц в судебном порядке к наказанию».

Однако интервью HRW с пережившими домашнее насилие и сотрудниками организаций по оказанию помощи выявили серьезные недостатки в реагировании на случаи бытового насилия со стороны органов внутренних дел, включая отказ принимать заявление пострадавшей, неспособность обеспечить информирование  женщин об их праве на получение защитного предписания, а также попытки отговорить пострадавшую от официального обращения. Наши собеседники отмечали, что ситуация также усугубляется низкой представленностью женщин в правоохранительных и судебных органах.

Некоторые пережившие домашнее насилие рассказывали нам, что в полиции им настойчиво предлагали примириться с агрессором. 30-летняя мать троих детей Карлыгаш рассказала HRW, как уже после развода бывший муж избил ее до потери сознания и она решила написать заявление в полицию, но «он [участковый] сказал «давай его [бывшего мужа] прости»: «Это [заявление на мужа] отразится на детях. Если простишь его, — он сказал, – мы вынесем защитное предписание. Он тебя не тронет и не будет приставать». «Ради детей» Карлыгаш не стала подавать заявлении, а через несколько месяцев вернулась к мужу, который продолжил издевательства. Она описала инцидент в феврале 2019 г.: «Он побил меня стулом. Пол, лестница – все в крови было». На следующий день Карлыгаш ушла из дома в убежище.

Другие пострадавшие рассказывали о пренебрежительном или враждебном отношении со стороны сотрудников полиции, при попытках заявить о домашнем насилии.

Когда 38-летняя Айгерим в конце 2018 г. сообщила в полицию о том, что муж продолжает избивать ее, несмотря на то, что ранее она уже писала на него заявления, ей ответили, что не могут вмешаться или каким-либо образом отреагировать, так как у нее нет видимых телесных повреждений. «Что?! Будете ждать когда он убьет меня?» — рассказывала Айгерим.

Другие женщины рассказывали HRW, что несмотря на то, что у них принимали заявление, после  никаких действий полиция не предпринимала, чтобы должным образом отреагировать на ситуацию или предотвратить дальнейшее насилие. По словам 40-летней матери двоих детей Ларисы из Алматинской области, в апреле 2019 г. она заявила в полицию о повторяющихся издевательствах со стороны мужа, однако, насколько она могла судить, полицией не было предпринято никаких мер ни для проведения расследования, ни для привлечения агрессора к ответственности: «Они не ищут [мужа], не беседуют [с ним], соседей не опрашивают. В нашей стране бытовое [насилие] им [полиции] не интересно».

34-летняя Зарина рассказала HRW, что написала заявление на своего партнера в апреле 2019 г., после того как он избил ее, и что полицейский, принявший заявление сказал, что ее партнера посадят на 15 суток административного ареста. Однако через три часа после задержания его отпустили. «Мой муж пришел домой в тот день пьяный, — рассказывает Зарина. – Я позвонила полицейскому и он сказал, что занят, велел позвонить другому офицеру, сказал, что вышлет номер по смс. Но так и не прислал». Через три дня Зарина ушла из дома в убежище.

В интервью HRW сотрудники как государственных, так и неправительственных кризисных центров также отмечали, что в полиции не воспринимают домашнее насилие всерьез и не рассматривают его как преступление.

Декриминализация, проблемные санкции, пассивность правоохранительных органов

До июля 2017 г. домашнее насилие могло преследоваться в уголовном порядке по статьям о «побоях» и «умышленном причинении легкого вреда здоровью» (штраф от 226 900 до 453 800 тенге, или примерно USD 677 – 1 354, и арест от полутора до двух месяцев). В июле 2017 г. первый президент Нурсултан Назарбаев подписал поправки о переводе «побоев» и «умышленного причинения легкого вреда здоровью» из разряда уголовных правонарушений в административные с уменьшением размера штрафа до 25 250 – 101 000 тенге (примерно USD 65 — 260) и административным арестом до 20 суток.

В 2015 г. поправками в Уголовный кодекс РК применение ареста было приостановлено с января 2017 г. до января 2020 г., вследствие чего в этот период стало невозможным на законных основаниях подвергать краткосрочному уголовному аресту причинителей насилия, в том числе домашнего. В своем письме МВД РК объясняет приостановление применения ареста «отсутствием специальных ‘арестных домов’ для уголовных преступников».

Казахстанские чиновники, которые инициировали и поддерживали декриминализацию «побоев» и «умышленного причинения легкого вреда здоровью» в 2017 г., утверждали, что уголовное преследование по этим статьям осуществлялось в порядке частного обвинения, вследствие чего доступ к правосудию для переживших домашнее насилие был затруднен. Эта же аргументация приводится в письме МВД РК. В Казахстане дела частного обвинения могут возбуждаться только по заявлению потерпевшей стороны, которая затем несет на себе бремя сбора доказательств, необходимых для судебного преследования и все связанные с этим расходы. Такие дела также подлежат прекращению в случае примирения причинителя насилия с пострадавшей стороной.

Переводя два уголовных состава в категорию административных правонарушений, правительство Казахстана, возможно, искренне стремилось снять с женщин бремя доказывания в делах частного обвинения. Однако в результате была исключена едва ли не единственная возможность уголовного преследования по большинству случаев домашнего насилия. Последнее является серьезным преступлением, и международное право требует от государств преследовать домашнее насилие как уголовное преступление, при котором обязанности по возбуждению дела и сбору доказательств возлагаются на соответствующие государственные органы, а не на пострадавшую сторону.

В письме МВД РК отмечается, что «перевод «побоев» и «причинения легкого вреда здоровью» в разряд административных правонарушений способствовал максимальному привлечению правонарушителей к ответственности».

По информации, предоставленной Верховным судом РК, за первые 9 месяцев 2019 г. по статье 73 КоАП в суды поступило 19 331 дел. Эта статья предусматривает ответственность за противоправные действия в сфере семейно-бытовых отношений (нецензурная брань, оскорбительное приставание, унижение, повреждение предметов домашнего обихода и другие действия). По этим делам назначено 4 308 арестов до трех суток, 59 штрафов, вынесено 3 322 предупреждения.

За тот же период по статье 73-1 КоАП (умышленное причинение легкого вреда здоровью) в суды поступило 12 146 дел, из них по 4 057 делам: назначено 2 687 штрафов, 1 363 ареста, вынесено 7 предупреждений. По статье 73-2 КоАП (побои) в суды поступило 5 266 дел, из них по 1 264 делам: назначено 696 штрафов, 564 ареста, вынесено 4 предупреждения.

Однако отдельной административной статьи за домашнее насилие, которая охватывала бы все его проявления, включая физическое насилие, в действующем КоАП нет, а статистика по статьям о «причинении легкого вреда здоровью» и «побоях» не отражает, сколько именно таких дел возбуждались в связи с домашним насилием.

Поскольку не существует и не существовало отдельной статьи о домашнем насилии и в УК РК, невозможно также определить, в какой мере предоставленные нам данные МВД РК по уголовным делам об «умышленном причинении легкого вреда здоровью» и «побоях» до их декриминализации относятся к домашнему насилию.

Нами задокументировано, что даже привлечение к административной ответственности за «побои» и «причинение легкого вреда здоровью» осуществляется полицией ненадлежащим образом. В интервью HRW пережившие насилие и сотрудники организаций по оказанию помощи отмечали, что административные санкции не обеспечивают достаточной защиты от домашнего насилия. Карлыгаш, которую муж неоднократно избивал в течение последних четырех лет их семилетнего брака, в том числе во время беременности, рассказала HRW, что ни разу не заявляла на него в полицию: «Не было смысла. Закроют его на 15 суток, потом выпустят – и все. Он потом вообще будет злой».

Несколько женщин говорили нам, что угроза штрафа не является для агрессора эффективным сдерживающим фактором. По их словам, в их ситуациях причинители насилия знали об этом, но это их не останавливало: «им было все равно».

26-летняя Гулим (имеет одного ребенка) рассказала HRW, что в 2019 г. написала заявление на мужа по факту побоев и алматинский суд оштрафовал его на 37 тыс. тенге (около USD 100), которые должны были быть выплачены в государственный бюджет. Гулим не ощутила на себе торжества правосудия: «Почему [он должен платить] государству? Не понимаю. Это же меня побили. Получается, что государству это выгоднее [оштрафовать его], чем посадить его».

Система штрафов в Казахстане фактически позволяет агрессору платить за право на насилие и говорит о том, что государство будет терпеть злоупотребления до тех пор, пока не произойдет очень серьезное правонарушение, не исключая и со смертельным исходом.

Еще несколько женщин, мужья которых были оштрафованы в административном порядке, отмечали, что деньги на уплату штрафа шли из семейного бюджета, вследствие чего страдала вся семья.

По словам Аяны, когда мужа оштрафовали за издевательства над ней, он сказал ей по телефону: «Из-за твоего заявления теперь я должен сто тысяч [тенге, примерно USD 260] платить, я бы их лучше на детей потратил». Аяна говорит, что согласна с мужем: «Ну правда, по мне лучше, если он эти деньги на детей потратит».

Инспектор полиции рассказала HRW, что из ее опыта, когда женщина узнает, что штраф будет выплачиваться из семейного бюджета, у нее пропадает желание сообщать о насилии и писать заявление.

Защитное предписание

В ответе МВД РК сообщается, что за первые девять месяцев 2019 г. полицией вынесено 58 011 защитных предписаний и 3 084 человека привлечены к административной ответственности за их нарушение.

По закону защитное предписание выносится органами внутренних дел на срок до 30 дней и призвано обеспечить защиту от агрессора, запрещая последнему контакты с пострадавшей. В интервью HRW активисты за права женщин, адвокаты и юристы отмечали, что в Казахстане многие женщины не знают о праве получить защитное предписание и что они неэффективны, поскольку полиция не отслеживает выполнение их условий.

Элина Еникеева, юрист шымкентского неправительственного Правового центра женских инициатив «Сана Сезiм», который оказывает психологическую и юридическую помощь пережившим семейное насилие, сказала HRW: «Защитные предписания – недействующий механизм. Правоохранительные органы не выписывают их, не доносят эту информацию [о защитных предписаниях] до потерпевших».

Как рассказала HRW 38-летняя мать троих детей Айгерим, когда она в 2018 г. сообщила участковым о побоях со стороны мужа, ей ничего не сказали о праве на получение защитного предписания. Она узнала об этом только после консультации с полицейским выше по званию: «Я спросила их [участковых], почему они мне это не предложили. Один из них сказал: ‘А что, Вам надо?’».

Закон «О профилактике бытового насилия» обязывает полицию как минимум раз «в семь календарных дней» проверять соблюдение причинителем насилия условий защитного предписания. В случае с Айгерим муж уже после вынесения защитного предписания в течение недели преследовал ее, хотя ему это было запрещено. Полиция знала об этом, но не приняла никаких мер для исправления ситуации и привлечения нарушителя к ответственности.

Непринятие полицией мер по вынесению защитных предписаний и контролю за их соблюдением ставит под вопрос сам смысл этого института и способствует формированию атмосферы безнаказанности. Как сказала нам президент Талдыкорганского регионального центра поддержки женщин Жанара Нурмуханова: «[Агрессоры] не воспринимают  защитные предписания всерьез, не приходят на профилактичсекие беседы [в полицию]».

Экономические и социальные факторы, препятствующие обращению за помощью и правосудием

Почти все проинтервьюированные нами адвокаты и юристы, активисты за права женщин и пережившие домашнее насилие рассказывали о том, как существующие в обществе стереотипы, боязнь новых издевательств, стигматизация и экономическая зависимость в значительной степени сдерживают пострадавших от обращения за защитой, помощью и правосудием. В своем письме МВД РК признает, что многие женщины не сообщают о насилии в семье и отказываются от своих заявлений из-за психологического давления со стороны агрессора и «материальной зависимости от насильника».

Социальный работник «Сана Сезiм» Раушан Худайшукурова рассказала HRW, что большинство переживших домашнее насилие женщин, которые обращаются к ним за помощью, в итоге примиряются с агрессором: «Из-за ситуации [в которой они находятся]: родственники против развода, работы нет [у пострадавшей], из-за детей [которым нужен отец]».

Стигма и давление со стороны семьи

Стереотипное представление о подчиненном положении женщины в браке и боязнь подвергнуться стигматизации не позволяют женщинам придавать огласке случаи домашнего насилия и обращаться в организации по оказанию помощи. Несколько женщин, которые предпринимали попытки вырваться из насильственных отношений, рассказывали нам, что их собственные родственники или родственники мужа уговаривали их  вернуться в семью и призывали к примирению с агрессором.

По словам 25-летней Анары, когда в 2016 г. она была на первом месяце второй беременности, ее партнер «бил и душил» ее и «кидался с ножом» за то, что она отказала ему в интимной близости. Она позвонила родственнице и попросила помочь, но та ответила: «Нет! Ты вышла замуж, там и умрешь [если так случится]».

В тот вечер Анара с малолетним сыном ушла к родственнице: «Когда показала синяки, она сказала ‘Ну ничего, с мужем бывает’. – Я даже не думала заявить в полицию и не обращалась к врачам».

37-летняя Ботагоз (один ребенок) рассказала, что партнер начал бить ее через два месяца после того, как они в 2018 г. стали жить вместе. Когда она сказала об этом сестре своего партнера, та ответила: «Терпи, терпи». Мать и сестра Ботагоз, узнав о побоях, попросили родственников со стороны партнера «дать ей шанс», потому что это ее первый опыт семейных отношений, имея в виду, что она еще не научилась быть послушной женой.

По словам Элины Еникеевой, дополнительным фактором, удерживающим женщину в насильственном браке, являются устойчивые стереотипы о ее роли в семье и о важности сохранения семьи любой ценой: «Часто родственники [женщины] не принимают ее обратно… [Они думают] это позор, она испорчена».

Еще несколько переживших домашнее насилие рассказали HRW, что даже после ухода от жестокого мужа или развода, бывший супруг/партнер продолжал считать, что имеет на них права, включая право на насилие.

Например, по словам Айгерим, муж преследовал ее с тех пор, как она в марте 2019 г. подала на развод: «Он звонит, кричит на меня, не оставляет в покое: ‘Ты все еще моя жена! Я имею право воспитывать тебя и бить тебя!’».

Зависимость от причинителя насилия

Многие наши собеседники отмечали, что в ситуации домашнего насилия женщина остается в опасных и оскорбительных отношениях отчасти в силу того, что муж или семья мужа обеспечивают ей кров и питание. Большинство проинтервьюированных нами женщин говорили, что до замужества работали вне дома, а выйдя замуж были вынуждены бросить работу либо под давлением со стороны мужа, либо чтобы растить детей.

38-летняя Сауле, которую муж с 2017 г. подвергал жестоким издевательствам, изнасилованиям и унижениям, рассказала HRW, что при переезде семьи в другой город муж заставил ее уйти с работы. По ее словам, она терпела потому, что «боялась [мужа], и [ей] некуда было идти».

28-летняя Нургуль получила сотрясение мозга, когда муж в одном из эпизодов насилия в конце 2018 г. ударил ее головой о стену. По ее словам, она не обращалась за медицинской помощью и осталась дома, потому что не имела представления, куда она пойдет с детьми.

Инспектор полиции также отмечала, что большинство женщин не заявляют о домашнем насилии или отказываются от заявлений на том или ином этапе дела, поскольку «им некуда идти».

Кризисные центры и услуги для переживших домашнее насилие

По данным Комитета по статистике Министерства национальной экономики РК на 2017 г., в стране было 30 кризисных центров в 13 из 14 регионов, а также в городах Алматы и Астана (название на момент публикации справочника), в 18 из них предоставляли услуги временного размещения. В ответе МВД РК от 11 октября сообщается, что в настоящее время функционирует 40 кризисных центров, но не указывается, сколько из них предоставляют услуги временного размещения и сколько койко-мест предусмотрено. Министерство труда и социальной защиты населения письмом от 14 октября сообщило, что по итогам 2018 г. специальные социальные услуги пострадавшим от домашнего насилия предоставляли 29 кризисных центров (10 государственных с охватом 2,5 тыс. человек и 19 неправительственных с охватом около 900 человек). МТСЗН также сообщило, что с начала 2017 года выделяются целевые текущие трансферты областным бюджетам, бюджетам городов Астаны и Алматы на оказание специальных социальных услуг, как в государственном секторе, так и в неправительственном секторе.

Закон «О профилактике бытового насилия» гарантирует пострадавшим доступ к специальным социальным услугам, включая убежища в государственных кризисных центрах. В ответе МВД РК сообщается, что в целях оказания помощи пережившим домашнее насилие сотрудники полиции взаимодействуют с профильными организациями по оказанию помощи. По направлению сотрудников полиции специалистами кризисных центров в 2019 г. оказана консультация более 24 тыс. женщин.

Действующее законодательство предусматривает, в частности, психологическое и юридическое консультирование, а также предоставление временного проживания сроком до шести месяцев, хотя оговаривается, что последнее обеспечивается в зависимости от возможностей организаций по оказанию помощи. Законодательство обязывает такие организации обеспечивать конфиденциальность и безопасность обращающихся к ним лиц, но также обязывает их сообщать в полицию о фактах домашнего насилия (обеспечивая при этом защиту персональных данных) – даже в тех случаях, когда пострадавшая сторона отказывается писать заявление. В некоторых государственных кризисных центрах нам говорили, что при сообщении в полицию бывает трудно обеспечить конфиденциальность персональных данных пострадавших. Обязательная передача полиции сведений о личности пострадавшей противоречит стандартам оказания услуг пережившим домашнее насилие, которые рекомендуют сохранение конфиденциальности и раскрытие информации только с информированного согласия пострадавшей, если только речь не идет о риске для здоровья, жизни или безопасности самой женщины или других лиц.

Исследователи HRW посетили три государственных и три неправительственных кризисных центра. Их сотрудники выражали нам свою готовность обеспечить пережившим домашнее насилие должную поддержку и защиту, используя все имеющиеся у них информационные и другие ресурсы. Однако HRW была выявлена недостаточная подготовленность сотрудников государственных кризисных центров для оказания услуг пострадавшим. Мы задокументировали ситуации, когда персонал возлагал ответственность за насилие на самих пострадавших, говоря, что они провоцируют агрессора, и настойчиво предлагал им примириться с последним ради сохранения семьи. Как заявили нам в одном из государственных центров, в случаях домашнего насилия «в основном жены виноваты: толкают мужа на алкогольную зависимость; не слушаются мужа, или характер [у нее трудный]». По словам другого сотрудника того же центра, они стараются, «как правило, отправлять [пострадавшую] обратно к мужу».

25-летняя Анара с тремя детьми в 2019 г. обратилась в государственный кризисный центр после неоднократных звонков и угроз убийством со стороны партнера. Она рассказала нам, что ей настойчиво предлагали сообщить одному из родственников о ее местонахождении, чего она делать категорически не хотела. Чтобы пресечь попытки персонала сообщать кому-либо о ее местонахождении, Анаре пришлось обратиться непосредственно к директору.  «Здесь [в кризисном центре], помирить с мужем основная цель. – сказала Анара. -Я этого не хочу!».

Другая пострадавшая в том же кризисном центре рассказала HRW, что перестала ходить к психологу после того, как ей посоветовали вернуться к жестокому мужу. По ее словам, от психолога она услышала следующее: «Не делай детей сиротами. Женщины сами виноваты. Поговори [с мужем]. Он напишет, что не будет тебя бить».

Мы также задокументировали несколько случаев, когда сотрудники государственных кризисных центров приглашали в убежище причинителя насилия или родственников с целью, как нам говорили, примирить стороны или «выяснить причину насилия». Закон «О профилактике бытового насилия» предусматривает возможность проведения сотрудниками полиции «профилактических бесед» «в служебных помещениях субъектов профилактики бытового насилия». Как представляется, это включает и помещения кризисных центров. Данное положение серьезно противоречит интересам защиты прав переживших насилие и требованиям о приоритетном обеспечении их безопасности, конфиденциальности и благополучия, как предусмотрено международными стандартами оказания услуг пережившим домашнее насилие.

27-летняя Раушан рассказала HRW о своем втором обращении в государственный кризисный центр, после того как в 2019 г. решила развестись с мужем. Когда она вернулась туда, то обнаружила, что там уже были ее свекровь и муж, которых пригласили сотрудники центра: «Работники центра давили на меня, чтобы я с мужем помирилась. Сказали ему, чтобы он мне свои руки показал: ‘Посмотри, он много работает. Ты сама виновата! Если в течение 6 месяцев не вернешься к нему, то [органы опеки] у тебя детей заберут’».

Нами установлено, что в некоторых случаях женщины не знали, что имеют право на обращение в кризисный центр, и не знали, куда им обратиться за помощью.

34-летняя мать четверых детей Зарина рассказала HRW, что ушла от жестокого партнера только после того, как сестра нашла и сообщила ей номер горячей линии для получения убежища: «Я понятия не имела, что есть такие места [как кризисный центр]. Куда бы я пошла?»

По словам 48-летней Ляззат (один ребенок), после того как муж в 2019 г. сломал ей ребро, она три дня пряталась в доме брата мужа, поскольку не знала, куда идти, пока случайно не увидела в журнале номер горячей линии. После этого она перебралась в убежище.

Рекомендации

Правительству Казахстана:

  • Безотлагательно ввести отдельную уголовную ответственность за домашнее насилие как таковое, предусмотрев производство в порядке публичного обвинения и наказание, которое соответствовало бы тяжести содеянного.
  • На переходный период задействовать имеющиеся нормы для уголовного преследования причинителей домашнего насилия по всей строгости закона за совершение насильственных преступлений и нанесение телесных повреждений.
  • Обеспечить вынесение органами внутренних дел защитных предписаний, а также мониторинг и обеспечение соблюдения их условий.
  • Разработать и внедрить обязательные программы подготовки в области предупреждения домашнего насилия и реагирования на него для сотрудников правоохранительных органов, работников здравоохранения и сотрудников государственных кризисных центров. Такие программы должны соответствовать международным стандартам и лучшим международным практикам.
  • Обеспечить комплексный характер, должный профессиональный уровень и инклюзивность социальных услуг для переживших домашнее насилие посредством систематической подготовки сотрудников убежищ, кризисных центров и организаций по оказанию помощи.
  • Проводить широкомаштабные информационно-разъяснительные кампании для повышения осведомленности общества о домашнем насилии, о способах получения помощи и о механизмах правовой защиты.
  • Обеспечить пережившим домашнее насилие оперативный и прямой доступ к защите и услугам, в частности посредством обеспечения достаточного числа убежищ и предоставляемых в них койко-мест, в том числе в сельской местности.
  • Ратифицировать Конвенцию Совета Европы о предотвращении и борьбе с насилием в отношении женщин и домашним насилием (Стамбульская конвенция).
  • Направить приглашение на посещение страны спецдокладчику ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, его причинах и последствиях.

Международным партнерам Казахстана, в том числе США, Евросоюзу и отдельным его членам, следует продолжать ставить перед правительством вопрос о необходимости решения проблемы домашнего насилия, в частности – призывать к введению соответствующего отдельного уголовного состава. Спецдокладчику ООН по вопросу о насилии в отношении женщин, его причинах и последствиях необходимо запросить посещение Казахстана.

Государственные символы Республики Казахстан | Хозяйственное управление города Алматы

 

 

 

Герб

Герб – один из главных символов государства. Термин «герб» происходит от немецкого слова «erbe» (наследство) и означает наследственный отличительный знак – сочетание фигур и предметов, которым придается символическое значение.

История свидетельствует, что еще кочевники эпохи бронзы, проживавшие на территории современного Казахстана, идентифицировали себя с особым символом – тотемом, графическое выражение которого впоследствии получило наименование «тамга». Впервые данный термин начал употребляться в Тюркском каганате.

Герб суверенного Казахстана был официально принят в 1992 году. Его авторами являются известные архитекторы Жандарбек Малибеков и Шот-Аман Уалиханов.

Государственный герб Республики Казахстан имеет форму круга (колеса) – это символ жизни и вечности, который пользовался особым почетом среди кочевников Великой степи.

Центральным геральдическим элементом в государственном гербе является изображение шанырака (верхняя сводчатая часть юрты) на голубом фоне, от которого во все стороны в виде солнечных лучей расходятся уыки (опоры). Справа и слева от шанырака расположены изображения мифических крылатых коней. В верхней части находится объемная пятиконечная звезда, а в нижней части надпись «Қазақстан». Изображение звезды, шанырака, уыков, мифических коней, а также надписи «Қазақстан» – выполнены в цвете золота.

Шанырақ – это главная системообразующая часть юрты, по форме напоминающая небесный купол и являющаяся одним из ключевых элементов жизнеустройства в традиционной культуре евразийских кочевников. В Государственном гербе республики образ шанырака – это символ общего дома и единой Родины для всех народов, проживающих в стране. Стабильное развитие Казахстана зависит от благополучия каждого гражданина, как прочность и устойчивость шанырака зависит от надежности всех его уыков (опор).

Крылатые мифические кони – тулпары в государственном гербе являются ключевым геральдическим элементом. Образ коня с незапамятных времен олицетворяет такие понятия, как храбрость, верность и силу. Крылья символизируют многовековую мечту многонационального народа Казахстана о построении сильного и процветающего государства. Они свидетельствуют о чистых помыслах и стремлении к последовательному совершенствованию и созидательному развитию. Золотые крылья скакунов напоминают также золотые колосья и олицетворяют собой трудолюбие казахстанцев и материальное благополучие страны.

В прошлые века рога активно использовались в культовых обрядах кочевников, а также в качестве навершия их боевых стягов. Изображения небесной благодати, земного плодородия и воинской удачи в виде рогов различных животных всегда занимали значимые места в символических композициях различных народов. Таким образом, крылатый конь с рогом изобилия является важным типологическим образом, который имеет глубокие семантические и исторические корни.

Еще одна деталь в государственном гербе республики – пятиконечная звезда. Данный символ используется человечеством с давних времен и олицетворяет постоянное стремление людей к свету истины, ко всему возвышенному и вечному. Изображение звезды в государственном гербе отражает желание казахстанцев созидать страну, открытую для сотрудничества и партнерства со всеми народами мира. Сердца и объятия жителей Казахстана открыты представителям всех пяти континентов.

Основным цветом, используемым в государственном гербе, является цвет золота, который служит символом богатства, справедливости и великодушия. Также присутствует цвет флага – небесно-голубой, который гармонирует с цветом золота и символизирует чистое небо, мир и благополучие.

Религия и светское государство в Казахстане

Документ по Шелковому пути
Институт Центральной Азии и Кавказа и Программа исследований Шелкового пути
Апрель 2018

Щелкните здесь, чтобы увидеть полный текст PDF

Краткое содержание

После обретения независимости Казахстан разделил с государствами-правопреемниками Советского Союза задачу замены советского атеизма новыми государственными подходами к религии. Подобно остальной Центральной Азии и Азербайджану, Казахстан принял светскую форму правления.Это выделяет регион среди мусульманского мира и является предметом гордости региональных правительств. Светское правительство должно быть предметом соглашения между государствами региона, Европой и США. Но вместо этого это стало источником споров, поскольку западные государства и организации часто критикуют политику государства в религиозной сфере.

Термин «секуляризм» — это широкая кисть, включающая широкий спектр подходов, включая американские, французские и турецкие модели. Однако, когда американцы говорят о секуляризме, они почти всегда берут за ориентир модель США. В данном исследовании вместо этого используется континуум, определяющий пять различных моделей взаимодействия между государством и религией. С одной стороны, «Fusion», слияние политической и духовной сфер. Следующим шагом является «доминирующая религия», в которой религиозные меньшинства терпимы, но государство поддерживает одну конкретную религию. В середине континуума находится модель «Государственного нейтралитета», примером которой являются Соединенные Штаты; за ней следует то, что мы называем «скептической / изоляционной» моделью, как во Франции, которая стремится регулировать и контролировать религиозное влияние на государство и общество.Наконец, последняя модель — это «враждебная» модель, к которой можно отнести советский атеизм.

Казахстан имеет много общего со своими соседями, но также имеет важные различия. Он значительно более разнообразен в этническом и конфессиональном плане. Кроме того, мусульмане Казахстана были в основном кочевниками и исторически исповедовали форму ислама с более сильными мистическими и синкретическими аспектами. До обретения независимости у казахов никогда не было своих исламских властей: алам находились либо в Казани, либо в Ташкенте.

Советская власть имела огромное значение для религиозной жизни. Но советское правление было не только попыткой уничтожения религии: советские лидеры также целенаправленно поощряли инопланетные салафитские религиозные идеи в качестве конкуренции традиционным религиозным верованиям. Когда после обретения независимости в Казахстане возродился интерес к религии, население не могло просто вернуться к докоммунистическим традициям. Вместо этого казахстанские мусульмане и христиане подверглись натиску новых, иностранных религиозных влияний, конкурирующих за влияние, — к чему правительственные чиновники относились с растущей озабоченностью.

Множество исламских движений из Турции, Северного Кавказа, Персидского залива и Южной Азии боролись за влияние. Христианские миссионеры из Европы, Северной Америки и Южной Кореи присоединились к драке и преследовали как русскую православную общину, так и урбанизированных этнических казахов для обращения. В то время как некоторые группы были добрыми, были также группы салафитов-джихадистов, которые стремились утвердиться в стране. Тем не менее, в отличие от своих соседей, Казахстан не испытал серьезного вызова со стороны религиозного экстремизма после обретения независимости — но с 2005 года экстремистское насилие нарастает.Проблема казахстанского экстремизма связана с влиянием Северного Кавказа, афгано-пакистанской зоны и зоны сирийско-иракской войны.

Спустя двадцать пять лет после обретения независимости, исследование показывает, что религия вернулась на видное место в обществе. Но в международном сравнении очевидно, что верующие Казахстана выделяются тем, что выступают против политических проявлений религии. Мусульмане Казахстана демонстрируют исключительно низкую поддержку законов шариата — 10 процентов; даже среди сторонников шариата только четыре процента поддерживают смертную казнь за вероотступничество и только треть поддерживают телесные наказания.Половина казахов верят, что разные религии ведут на небеса и что человек может быть нравственным, не веря в Бога. Эти цифры не соответствуют графику по сравнению с остальным мусульманским миром и свидетельствуют о том, что в обществе глубоко сосуществуют религиозные общины.

Казахстанская модель светского правления не придерживается политики нейтралитета в американском стиле по отношению к религиозным общинам. Вместо этого правительство взяло на себя регулирование религии, склоняясь, таким образом, к модели скептиков / изоляций и опираясь на французский и турецкий опыт.Однако, делая еще один шаг, в казахстанской модели проводится различие между традиционными и нетрадиционными религиозными общинами. Политика правительства открыто поддерживает и продвигает традиционные общины и стремится позволить им восстановить свое положение в обществе, одновременно враждебно относясь к распространению нетрадиционных религиозных влияний. Это означает, что Казахстан также заимствует элементы модели «доминирующей религии», хотя и с изюминкой: он отдает предпочтение не одной конкретной религии, как это делают большинство примеров этой модели, а традиционным религиям в ущерб иностранным и новым интерпретациям.

Со временем в Казахстане были введены все более строгие ограничения в религиозной сфере, а после террористических актов в 2011 и 2016 годах были приняты новые меры. Закон 2011 года запрещал иностранцам регистрировать религиозные организации, требовал регистрации мест отправления религиозных обрядов и запрещал проведение религиозных обрядов. религиозные службы в частных домах — обычная практика для более скрытных религиозных групп. Закон также заставлял религиозные общины перерегистрироваться в государстве и требовал минимального количества взрослых членов для регистрации на местном, провинциальном и национальном уровнях.В результате некоторые более мелкие или менее известные группы не смогли зарегистрироваться. Закон также ограничил распространение религиозной литературы, для чего требовалось одобрение Агентства по делам религий.

После террористических актов в 2016 году правительство создало Министерство по делам религий для защиты секуляризма и умеренных религиозных традиций. В частности, он был создан для развития молодежи страны. Также в 2016 году обязательный курс «Секуляризм и основы религиоведения» стал обязательным для учащихся девятых классов.В 2018 году дальнейшие поправки к закону ограничили возможность несовершеннолетних посещать религиозные службы и ужесточили ограничения на иностранное религиозное образование.

Главным религиозным учреждением Казахстана является муфтият, который занимается координацией религиозной практики с государством и отвечает за подготовку исламского духовенства. В то время как духовный истеблишмент прочно опирается на ханафитский суннитский ислам, Казахстан наладил сотрудничество с Египтом в области обучения своего духовенства и для этой цели создал университет Нур-Мубарак. Между тем, два последних муфтия страны обучались в исламском университете Каира Аль-Азхар.

Это вызывает вопросы относительно возможного влияния более строгих исламских интерпретаций, преобладающих в аль-Азхаре. Кроме того, его влияние способствует враждебности к суфийской практике, что создает дилемму для правительства Казахстана, которое характеризует как ханафитский ислам, так и находящийся под влиянием суфизма «народный ислам» как традиционный, но, похоже, не учитывает возможность конфликта между их.Этот вопрос будет предметом пристального внимания в ближайшие годы и, возможно, потребует внимания Министерства по делам религий.

Между тем Комитет национальной безопасности Казахстана взял на себя инициативу в борьбе с экстремизмом. В частности, оно со значительным рвением наблюдает за предполагаемыми экстремистами, проникает в них и преследует их. По ее собственным данным, за последние пять лет организация успешно предотвратила более 60 террористических атак в стране. Более спорным является то, что он также проник в группы, практикующие ненасильственные религиозные обряды, и преследовал их в судебном порядке.Как правило, они преследуются по закону Уголовного кодекса Казахстана, запрещающего пропаганду превосходства одной религии над другой.

События последнего десятилетия привели казахстанские власти к выводу, что они недооценили угрозу, исходящую от экстремистских религиозных групп. Изменения в законах и политике привели к вмешательству государства против отдельных лиц и сообществ, которые власти считают экстремистскими или нетрадиционными. Это одна из причин критики Запада в адрес Казахстана.

Однако другой причиной этой критики является более философское разногласие: западные защитники поддерживают полную свободу вероисповедания и нейтралитет государства по отношению к религии, допуская только вмешательство против групп, участвующих в насилии или подстрекающих к нему. Но власти Казахстана действуют на основе принципиально иного принципа: государство обязано регулировать религиозные дела для обеспечения возрождения традиционных религиозных общин и обеспечения стабильности и согласия в обществе.

Казахстанская модель отнюдь не идеальна. Если бы это было так, руководство страны не почувствовало бы необходимости вносить в это так много изменений. Есть обоснованная критика, что политика государства ошибалась в сторону чрезмерных ограничений. Между тем, западная критика политики Казахстана также не попадает в цель, поскольку отвергает саму предпосылку политики Казахстана — скептическую / изоляционную модель светского государства. Из-за этого большая часть западной критики остается без внимания в Казахстане и не имеет большого влияния в стране.Более плодотворным подходом было бы принять предпосылки казахстанской модели и вместо того, чтобы использовать антагонистический подход, работать с казахстанскими властями над улучшением политики страны в религиозной сфере. Со временем это может помочь Казахстану разработать модель, актуальную для обществ с мусульманским большинством в других странах.

% PDF-1.3 % 106 0 объект > эндобдж xref 106 77 0000000016 00000 н. 0000002214 00000 н. 0000002279 00000 п. 0000002459 00000 н. 0000002750 00000 н. 0000002861 00000 н. 0000002972 00000 н. 0000003084 00000 н. 0000003196 00000 н. 0000003308 00000 н. 0000003418 00000 н. 0000003529 00000 н. 0000003640 00000 н. 0000003752 00000 н. 0000003863 00000 н. 0000003975 00000 н. 0000004087 00000 н. 0000004199 00000 п. 0000004311 00000 н. 0000004422 00000 н. 0000004533 00000 н. 0000004644 00000 п. 0000004756 00000 н. 0000004867 00000 н. 0000004979 00000 п. 0000005091 00000 н. 0000005203 00000 н. 0000005314 00000 н. 0000005425 00000 н. 0000005537 00000 н. 0000005649 00000 н. 0000005761 00000 н. 0000005873 00000 н. 0000005985 00000 п. 0000006097 00000 н. 0000006208 00000 н. 0000006318 00000 н. 0000006430 00000 н. 0000006539 00000 н. 0000007600 00000 н. 0000007841 00000 п. 0000009093 00000 н. 0000009122 00000 н. 0000009170 00000 н. 0000009218 00000 н. 0000009266 00000 н. 0000009314 00000 п. 0000009362 00000 п. 0000009410 00000 п. 0000009458 00000 п. 0000009506 00000 н. 0000009554 00000 п. 0000009602 00000 н. 0000009650 00000 н. 0000009698 00000 п. 0000009746 00000 н. 0000009794 00000 н. 0000009842 00000 н. 0000009890 00000 н. 0000009938 00000 н. 0000009986 00000 н. 0000010034 00000 п. 0000010082 00000 п. 0000010130 00000 п. 0000010178 00000 п. 0000010226 00000 п. 0000010274 00000 п. 0000010322 00000 п. 0000010370 00000 п. 0000010418 00000 п. 0000010466 00000 п. 0000010514 00000 п. 0000010561 00000 п. 0000010609 00000 п. 0000010656 00000 п. 0000010704 00000 п. 0000001836 00000 н. трейлер ] >> startxref 0 %% EOF 182 0 объект > поток xb«b«e`g«ee @

Республика Казахстан

Отчеты правительства США Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Миссия по установлению фактов в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Гражданство, документы, въезд и выезд из страны и т. Д.- январь 2002 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Дети — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 ( PDF), 2011 (PDF)
  • Министерство труда США — Выводы о наихудших формах детского труда — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
Отчеты неправительственных организаций
  • Коалиция за прекращение использования детей-солдат — Глобальный отчет о детях-солдатах — 2008 (PDF)
  • Хьюман Райтс Вотч — Образование «на задворках» для детей с ограниченными возможностями в Казахстане — март 2019 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Коррупция — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 ( PDF), 2011 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — инвалидность — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 ( PDF), 2011 (PDF)

Отчеты неправительственных организаций

  • Хьюман Райтс Вотч — Образование «на задворках» для детей с ограниченными возможностями в Казахстане — март 2019 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Выборы — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 ( PDF), 2011 (PDF)
Отчеты неправительственных организаций

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — национальные / расовые / этнические меньшинства — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 ( PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
Отчеты иностранных правительств
  • Канада выпускные документы, расширенные ответы и информационные бюллетени по странам
    • Политические события и положение меньшинств — февраль 1997 г. (PDF)
  • Датская иммиграционная служба — Миссия по установлению фактов в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Этническая ситуация — январь 2002 г. (PDF)
Отчеты неправительственных организаций
  • Международная группа по защите прав меньшинств
    • Положение меньшинств и коренных народов мира — 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты иностранных правительств
  • Канада Ответы на информационные запросы (RIR)
    • КАЗ104148.E — Казахстан: положение русских меньшинств; услуги государственной защиты и поддержки — август 2012 г. (PDF)
  • Иммиграционная служба Дании — Ознакомительная миссия в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Россияне — январь 2002 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Ознакомительная миссия в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г. ) — Уйгуры — январь 2002 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Женщины — 2019 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF) , 2011 (PDF)
  • Исследовательская служба Конгресса (CRS)
Отчеты неправительственных организаций
  • Amnesty International — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF)
  • Международная Амнистия
    • Казахстан: основные свободы под давлением — июнь 2019 г. (PDF)
  • Freedom House
  • Human Rights Watch — 2021 (PDF), 2020 (PDF), 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF), 2010 (PDF)
  • Отчет Хьюман Райтс Вотч
    • Нарушения прав рабочих в Казахстане «Мы не враг» — ноябрь 2016 г. (PDF)
    • Забастовка нефтяников, бастующие рабочие нарушения трудовых прав в нефтяном секторе Казахстана — сентябрь 2012 г. (PDF)
    • «Адский труд» — Эксплуатация табачных мигрантов в Казахстане — июль 2010 г. (PDF)
    • Раздувание пламени: как нарушения прав человека разжигают эпидемию СПИДа в Казахстане — июнь 2003 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — произвольные аресты или задержания — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF) , 2012 (PDF), 2011 (PDF)
Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Ознакомительная миссия в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г. ) — Судебная система — январь 2002 г. (PDF)

Отчеты неправительственных организаций

  • Amnesty International
    • Противодействие Covid-19 — злоупотребления со стороны полиции и глобальная пандемия — декабрь.2020 (PDF)
    • Тупиковое правосудие: безнаказанность пыток в Казахстане — март 2016 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

  • Конституция Республики Казахстан от 30 августа 1995 г.

Отчеты правительства США

  • Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF)
    • Нарушение прав — Обеспечение соблюдения мировых законов о богохульстве — декабрь.2020 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Ознакомительная миссия в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Карта — январь 2002 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты неправительственных организаций
  • Всемирная организация здравоохранения Страница
  • Отчет Хьюман Райтс Вотч
    • Раздувание пламени: как нарушения прав человека подпитывают эпидемию СПИДа в Казахстане — июнь 2003 г. (PDF)
  • Исследование и информация о стране происхождения (CORI) — Тематический отчет CORI: Психическое здоровье; Казахстан — март 2014 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США

Отчеты неправительственных организаций

  • Политические свободы в Казахстане — апрель 2004 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Защита беженцев — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Свобода религии — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
  • Государственный департамент Международной религиозной свободы — Казахстан — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF)
  • Комиссия США по международной религиозной свободе (USCIRF) — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF)
    • Специальные отчеты USCIRF
      • Нарушение прав — Обеспечение соблюдения мировых законов о богохульстве — декабрь. 2020 (PDF)
Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Миссия по установлению фактов в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Религиозные ситуации — январь 2002 г. (PDF)
Отчеты неправительственных организаций
  • Хьюман Райтс Вотч — Атмосфера тихих репрессий — Свобода религии, собраний и выражения мнения в Казахстане — декабрь 2008 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Сексуальная ориентация — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 г. (PDF)
Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Миссия по установлению фактов в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Сексуальные меньшинства — январь 2002 г. (PDF)

Отчеты неправительственных организаций

  • Amnesty International — Менее равные: правозащитники ЛГБТИ в Армении, Беларуси, Казахстане и Кыргызстане — декабрь 2017 г. (PDF)
  • Human Rights Watch — «Вот когда я понял, что я никто» — Атмосфера страха для ЛГБТ в Казахстане — июль 2015 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты иностранных правительств
  • Датская иммиграционная служба — Миссия по установлению фактов в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г.) — Условия въезда для получения отказа в предоставлении убежища — январь 2002 г. (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — свобода слова и печати — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF) ), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
Отчеты неправительственных организаций
  • Freedom House
    • Свобода прессы — 2016 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
    • Свобода в сети — 2020 (PDF), 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF) , 2011 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты иностранных правительств
  • Иммиграционная служба Дании — Ознакомительная миссия в Казахстан и Кыргызстан (27 мая — 10 июня 2001 г. ) — График — январь 2002 г. (PDF)
Медиа

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США
  • Страновые отчеты Государственного департамента о соблюдении прав человека — Торговля людьми — 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF), 2013 (PDF), 2012 (PDF), 2011 (PDF)
  • Отчет о торговле людьми — 2020 (PDF), 2019 (PDF), 2018 (PDF), 2017 (PDF), 2016 (PDF), 2015 (PDF), 2014 (PDF)

Отчеты межправительственных организаций

  • Управление ООН по наркотикам и преступности — Глобальный отчет о торговле людьми — Восточная Европа и Центральная Азия — 2016 (PDF)

Вернуться к началу страницы

Отчеты правительства США

Вернуться к началу страницы

Религия и светское государство в Казахстане

Краткое содержание

После обретения независимости Казахстан разделил с государствами-правопреемниками Советского Союза задачу замены советского атеизма новыми государственными подходами к религии.Подобно остальной Центральной Азии и Азербайджану, Казахстан принял светскую форму правления. Это выделяет регион среди мусульманского мира и является предметом гордости региональных правительств. Светское правительство должно быть предметом соглашения между государствами региона, Европой и США. Но вместо этого это стало источником споров, поскольку западные государства и организации часто критикуют политику государства в религиозной сфере.

Термин «секуляризм» — это широкая кисть, включающая широкий спектр подходов, включая американские, французские и турецкие модели.Однако, когда американцы говорят о секуляризме, они почти всегда берут за ориентир модель США. В данном исследовании вместо этого используется континуум, определяющий пять различных моделей взаимодействия между государством и религией. С одной стороны, «Fusion», слияние политической и духовной сфер. Следующим шагом является «доминирующая религия», в которой религиозные меньшинства терпимы, но государство поддерживает одну конкретную религию. В середине континуума находится модель «Государственного нейтралитета», примером которой являются Соединенные Штаты; за ней следует то, что мы называем «скептической / изоляционной» моделью, как во Франции, которая стремится регулировать и контролировать религиозное влияние на государство и общество.Наконец, последняя модель — это «враждебная» модель, к которой можно отнести советский атеизм.

Казахстан имеет много общего со своими соседями, но также имеет важные различия. Он значительно более разнообразен в этническом и конфессиональном плане. Кроме того, мусульмане Казахстана были в основном кочевниками и исторически исповедовали форму ислама с более сильными мистическими и синкретическими аспектами. До обретения независимости у казахов никогда не было своих исламских властей: улама находился либо в Казани, либо в Ташкенте.

Советская власть имела огромное значение для религиозной жизни. Но советское правление было не только попыткой уничтожения религии: советские лидеры также целенаправленно поощряли инопланетные салафитские религиозные идеи в качестве конкуренции традиционным религиозным верованиям. Когда после обретения независимости в Казахстане возродился интерес к религии, население не могло просто вернуться к докоммунистическим традициям. Вместо этого казахстанские мусульмане и христиане подверглись натиску новых, иностранных религиозных влияний, конкурирующих за влияние, — к чему правительственные чиновники относились с растущей озабоченностью.

Множество исламских движений из Турции, Северного Кавказа, Персидского залива и Южной Азии боролись за влияние. Христианские миссионеры из Европы, Северной Америки и Южной Кореи присоединились к драке и преследовали как русскую православную общину, так и урбанизированных этнических казахов для обращения. В то время как некоторые группы были добрыми, были также группы салафитов-джихадистов, которые стремились утвердиться в стране. Тем не менее, в отличие от своих соседей, Казахстан не испытал серьезного вызова со стороны религиозного экстремизма после обретения независимости — но с 2005 года экстремистское насилие нарастает.Проблема казахстанского экстремизма связана с влиянием Северного Кавказа, афгано-пакистанской зоны и зоны сирийско-иракской войны.

Спустя двадцать пять лет после обретения независимости, исследование показывает, что религия вернулась на видное место в обществе. Но в международном сравнении очевидно, что верующие Казахстана выделяются тем, что выступают против политических проявлений религии. Мусульмане Казахстана демонстрируют исключительно низкую поддержку законов шариата — 10 процентов; даже среди сторонников шариата только четыре процента поддерживают смертную казнь за вероотступничество и только треть поддерживают телесные наказания.Половина казахов верят, что разные религии ведут на небеса и что человек может быть нравственным, не веря в Бога. Эти цифры не соответствуют графику по сравнению с остальным мусульманским миром и свидетельствуют о том, что в обществе глубоко сосуществуют религиозные общины.

Казахстанская модель светского правления не придерживается политики нейтралитета в американском стиле по отношению к религиозным общинам. Вместо этого правительство взяло на себя регулирование религии, склоняясь, таким образом, к модели скептиков / изоляций и опираясь на французский и турецкий опыт.Однако, делая еще один шаг, в казахстанской модели проводится различие между традиционными и нетрадиционными религиозными общинами. Политика правительства открыто поддерживает и продвигает традиционные общины и стремится позволить им восстановить свое положение в обществе, одновременно враждебно относясь к распространению нетрадиционных религиозных влияний. Это означает, что Казахстан также заимствует элементы модели «доминирующей религии», хотя и с изюминкой: он отдает предпочтение не одной конкретной религии, как это делают большинство примеров этой модели, а традиционным религиям в ущерб иностранным и новым интерпретациям.

Со временем в Казахстане были введены все более строгие ограничения в религиозной сфере, а после террористических актов в 2011 и 2016 годах были приняты новые меры. Закон 2011 года запрещал иностранцам регистрировать религиозные организации, требовал регистрации мест отправления религиозных обрядов и запрещал проведение религиозных обрядов. религиозные службы в частных домах — обычная практика для более скрытных религиозных групп. Закон также заставлял религиозные общины перерегистрироваться в государстве и требовал минимального количества взрослых членов для регистрации на местном, провинциальном и национальном уровнях.В результате некоторые более мелкие или менее известные группы не смогли зарегистрироваться. Закон также ограничил распространение религиозной литературы, для чего требовалось одобрение Агентства по делам религий.

После террористических актов в 2016 году правительство создало Министерство по делам религий для защиты секуляризма и умеренных религиозных традиций. В частности, он был создан для развития молодежи страны. Также в 2016 году обязательный курс «Секуляризм и основы религиоведения» стал обязательным для учащихся девятых классов.В 2018 году дальнейшие поправки к закону ограничили возможность несовершеннолетних посещать религиозные службы и ужесточили ограничения на иностранное религиозное образование.

Главным религиозным учреждением Казахстана является муфтият, который занимается координацией религиозной практики с государством и отвечает за подготовку исламского духовенства. В то время как духовный истеблишмент прочно опирается на ханафитский суннитский ислам, Казахстан наладил сотрудничество с Египтом в области обучения своего духовенства и для этой цели создал университет Нур-Мубарак.Между тем, два последних муфтия страны обучались в исламском университете Каира Аль-Азхар.

Это вызывает вопросы относительно возможного влияния более строгих исламских интерпретаций, преобладающих в аль-Азхаре. Кроме того, его влияние способствует враждебности к суфийской практике, что создает дилемму для правительства Казахстана, которое характеризует как ханафитский ислам, так и находящийся под влиянием суфизма «народный ислам» как традиционный, но, похоже, не учитывает возможность конфликта между их. Этот вопрос будет предметом пристального внимания в ближайшие годы и, возможно, потребует внимания Министерства по делам религий.

Между тем Комитет национальной безопасности Казахстана взял на себя инициативу в борьбе с экстремизмом. В частности, оно со значительным рвением наблюдает за предполагаемыми экстремистами, проникает в них и преследует их. По ее собственным данным, за последние пять лет организация успешно предотвратила более 60 террористических атак в стране. Более спорным является то, что он также проник в группы, практикующие ненасильственные религиозные обряды, и преследовал их в судебном порядке.Как правило, они преследуются по закону Уголовного кодекса Казахстана, запрещающего пропаганду превосходства одной религии над другой.

События последнего десятилетия привели казахстанские власти к выводу, что они недооценили угрозу, исходящую от экстремистских религиозных групп. Изменения в законах и политике привели к вмешательству государства против отдельных лиц и сообществ, которые власти считают экстремистскими или нетрадиционными. Это одна из причин критики Запада в адрес Казахстана.

Однако другой причиной этой критики является более философское разногласие: западные защитники поддерживают полную свободу вероисповедания и нейтралитет государства по отношению к религии, допуская только вмешательство против групп, участвующих в насилии или подстрекающих к нему. Но власти Казахстана действуют на основе принципиально иного принципа: государство обязано регулировать религиозные дела для обеспечения возрождения традиционных религиозных общин и обеспечения стабильности и согласия в обществе.

Казахстанская модель отнюдь не идеальна. Если бы это было так, руководство страны не почувствовало бы необходимости вносить в это так много изменений. Есть обоснованная критика, что политика государства ошибалась в сторону чрезмерных ограничений. Между тем, западная критика политики Казахстана также не попадает в цель, поскольку отвергает саму предпосылку политики Казахстана — скептическую / изоляционную модель светского государства. Из-за этого большая часть западной критики остается без внимания в Казахстане и не имеет большого влияния в стране.Более плодотворным подходом было бы принять предпосылки казахстанской модели и вместо того, чтобы использовать антагонистический подход, работать с казахстанскими властями над улучшением политики страны в религиозной сфере. Со временем это может помочь Казахстану разработать модель, актуальную для обществ с мусульманским большинством в других странах.

Самое большое государство Центральной Азии, которое Казахстан гарантирует для защиты свободы выражения мнения

Свобода выражения мнения является конституционным правом каждого гражданина, заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на виртуальной встрече с Генеральной прокуратурой страны, сообщает пресс-служба Акорды.Это можно рассматривать как важный шаг на пути к демократизации в Центральной Азии.

С прошлого года в Казахстане действует принципиально новый закон о мирных собраниях, который вводит систему уведомлений для организации митингов вместо разрешений, которые требовались ранее. Мирные собрания, в том числе протесты, теперь могут проводиться в центральных частях крупных городов », — сказал Токаев участникам встречи.

По его словам, это был «очень серьезный шаг к демократизации общества.”

«Мы должны разъяснять эту политику не только в нашем обществе, но и за рубежом. Те, кто хочет протестовать, должны соблюдать новый закон. Никто не лишает граждан свободы выражения мнений и не критикует правительство. Это конституционное право, и оно должно выполняться в соответствии с законом », — сказал он.


Впервые с этой инициативой выступил Токаев в своем первом обращении к нации в сентябре 2019 года. Закон был подписан Токаевым в мае 2020 года.

Токаев сказал, что прокуратура играет решающую роль в обеспечении законности и борьбе с преступностью. На фоне вспышки коронавируса уровень преступности снизился на 30 процентов.

Реформы должны продолжать повышать доверие населения к системе.

«В настоящее время внедряется трехуровневая модель уголовного процесса. В результате за месяц от уголовного преследования были освобождены 692 человека. Это должно продолжаться. Все основные процессуальные решения должны проходить через прокуратуру.Это очень важный вопрос. Ни одно нарушение закона не должно остаться незамеченным прокурором », — сказал Токаев.

Он также рассказал об оптимизации Уголовного кодекса страны, где в работе должны участвовать как правоохранительные органы, государственные органы, так и общественность, в том числе гражданские активисты и эксперты.

Президент инициировал несколько реформ за последние два года и успешно провел парламентские опросы в январе.

Крупнейшее государство в Центральной Азии Казахстан гарантирует защиту свободы слова

Свобода выражения мнений является конституционным правом каждого гражданина, заявил президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев на виртуальной встрече с Генеральной прокуратурой страны, сообщает пресс-служба Акорды.Это можно рассматривать как важный шаг на пути к демократизации в Центральной Азии.

С прошлого года в Казахстане действует принципиально новый закон о мирных собраниях, который вводит систему уведомлений для организации митингов вместо разрешений, которые требовались ранее. Мирные собрания, в том числе протесты, теперь могут проводиться в центральных частях крупных городов », — сказал Токаев участникам встречи.

По его словам, это был «очень серьезный шаг к демократизации общества.”

«Мы должны разъяснять эту политику не только в нашем обществе, но и за рубежом. Те, кто хочет протестовать, должны соблюдать новый закон. Никто не лишает граждан свободы выражения мнений и не критикует правительство. Это конституционное право, и оно должно выполняться в соответствии с законом », — сказал он.


Впервые с этой инициативой выступил Токаев в своем первом обращении к нации в сентябре 2019 года. Закон был подписан Токаевым в мае 2020 года.

Токаев сказал, что прокуратура играет решающую роль в обеспечении законности и борьбе с преступностью. На фоне вспышки коронавируса уровень преступности снизился на 30 процентов.

Реформы должны продолжать повышать доверие населения к системе.

«В настоящее время внедряется трехуровневая модель уголовного процесса. В результате за месяц от уголовного преследования были освобождены 692 человека. Это должно продолжаться. Все основные процессуальные решения должны проходить через прокуратуру.Это очень важный вопрос. Ни одно нарушение закона не должно остаться незамеченным прокурором », — сказал Токаев.

Он также рассказал об оптимизации Уголовного кодекса страны, где в работе должны участвовать как правоохранительные органы, государственные органы, так и общественность, в том числе гражданские активисты и эксперты.

Президент инициировал несколько реформ за последние два года и успешно провел парламентские опросы в январе.

Казахстан и современный мир

На семинаре Института Кеннана 14 июля 2010 года Посол Республики Казахстан Ерлан Идрисов открыл панельную дискуссию о роли Казахстана в современном мире.Приветствуя страну как политически молодую, но культурно древнюю, Идрисов отметил, что с момента обретения независимости в 1991 году были достигнуты большие успехи, но работа над Казахстаном все еще продолжается. Модератор Уильям Вил, исполнительный директор Американо-казахстанской бизнес-ассоциации, попросил участников дискуссии сосредоточиться на некоторых общих темах государственного строительства Казахстана, включая управление энергоресурсами, антикоррупционную реформу, верховенство закона, политическую реформу, прямые иностранные инвестиции и исконный человеческий капитал.

Джеймс Ф. Коллинз, директор программы по России и Евразии и дипломат-резидент Фонда Карнеги за международный мир и бывший посол США в Российской Федерации (1997-2001 гг.), Обсудили американо-казахстанские отношения. По словам Коллинза, после распада Советского Союза связи Америки с Казахстаном были «совершенно новыми», и политика США заключалась в том, чтобы помочь стране развиваться в приоритетных областях, не забывая при этом о новых приоритетах США в регионе. Была общая заинтересованность в том, чтобы Казахстан стал полностью функционирующим суверенным государством и делал это мирными средствами, не вызывая внутренних или внешних конфликтов.

Первой важной вехой в отношениях между США и Казахстаном стало соглашение о выводе всего ядерного оружия из Казахстана. Помимо установления доверия между двумя странами, эта политика также способствовала углублению сотрудничества в более широком спектре деятельности, особенно в экономической. Энергетические компании США сыграли важную роль в выводе казахстанской нефти на мировой рынок, а США.С. также поддержал членство Казахстана в ключевых международных и европейских организациях. Короче говоря, Коллинз сказал, что отношения между США и Казахстаном стали «впечатляющими за последние два десятилетия».

Уильям Кортни, директор по стратегии и развитию, CSC Corporation и бывший посол США в Казахстане (1992–1995), описал цели, которые стояли перед Казахстаном после провозглашения независимости 16 декабря 1991 года. Первая цель заключалась в обеспечении независимости и целостности. страны.Вторая цель заключалась в том, чтобы не допустить, чтобы области на севере, где преобладали славяне, попали в состав России. Кортни описала три способа, которыми Казахстан стремится достичь этих целей: поощрение терпимости между различными этническими группами; провести экономические реформы для преодоления бедности; и интегрироваться с внешним миром, избегая при этом конфронтации с Москвой. В то время как Казахстан добился хороших успехов в своем экономическом развитии, политическое развитие было сложнее. «В стране было слишком мало гражданского общества, а у правительства было слишком много власти», — сказала Кортни, тем не менее отметив, что по сравнению со своими южными соседями Казахстан в целом добился больших успехов.

Элизабет Джонс, исполнительный вице-президент APCO Worldwide, рассказала о сферах, на которых она сосредоточила свое внимание во время работы на посту посла в Казахстане с 1995 по 1998 год. Джонс объяснил, что в сфере экономических реформ и развития учебные программы были очень краткосрочными, потому что подавляющее большинство казахов были высокообразованными; уровень грамотности в стране составляет 99 процентов. Кроме того, она объяснила, как западные энергетические компании, особенно американские, сыграли важную роль в борьбе с коррупцией, настаивая на соблюдении Закона о борьбе с коррупцией за рубежом.Необходимо также обратить внимание на реформирование здравоохранения и социальных услуг, особенно с учетом того, что на них повлиял переход от командной экономики к рыночной. Что касается реформы политических партий и политических партий, Джонс заявил, что, хотя президент Назарбаев вложил много денег в образование, рабочие места и международные организации, он не доверял людям делать правильный политический выбор. Таким образом, повторяя замечание посла Кортни, добиться политической реформы было значительно труднее.

Ларри Нэппер, директор Института международных отношений Скоукрофта, Школа правительства и государственной службы Джорджа Буша, Техасский университет A&M и бывший университет U.Посол С. в Казахстане (2001-2004 гг.) Рассказал об отношениях между США и Казахстаном после событий 11 сентября, когда в Афганистане и прилегающих к нему регионах проводились контртеррористические мероприятия. Президент Назарбаев пообещал и выразил полную солидарность и поддержку операций США, что является актом просвещенного государственного управления, поскольку он также хотел помешать возрождающемуся Талибану править Афганистаном. Кроме того, Нэппер заявил, что у Казахстана должно быть больше ощущения неотложности вступления в ВТО.«Казахстану необходимо подумать о последствиях отставания от присоединения России, — сказал он, — и привести свое внутреннее законодательство в соответствие со стандартами ВТО». Однако одним из позитивных шагов стало его председательство в ОБСЕ — первом постсоветском государстве, занявшем эту должность.

Марта Брилл Олкотт, старший научный сотрудник Программы по России и Евразии, Фонд Карнеги за международный мир и автор книги «Казахи», отметила, что у американо-казахстанских отношений есть огромные возможности для углубления, особенно в контексте использования нового поколения к независимости выходит на первый план в политической жизни Казахстана.

No related posts.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *