взгляд из Индии — Клуб «Валдай»

Индия и Россия традиционно имеют общие взгляды на геополитический баланс сил в Евразии. В первые годы после окончания холодной войны устремления обеих стран были связаны с Западом. Однако в последнее десятилетие Индия проводила политику ориентации на Восток (Look East Policy), стремясь восстановить своё политическое и экономическое влияние в Юго-Восточной Азии (ЮВА) и выстроить новые стратегические партнёрства с такими восточноазиатскими державами, как Япония и Южная Корея. Поворот России на Восток и переход Индии от политики «Смотри на Восток» к концепции «Действуй на Востоке» (Act East Policy) создали новые возможности для более тесных геополитических и геоэкономических отношений между Индией и Россией. Подробнее об этом читайте в Валдайской записке №110, подготовленной специально к участию Валдайского клуба в ВЭФ-2019. 

Россия — это экономика с избыточными сырьевыми ресурсами, тогда как индийская экономика характеризуется дефицитом этих ресурсов. Эта разница стала основой для нового партнёрства, опирающегося на общность геоэкономических интересов. Как экономика с избытком трудовых ресурсов и дефицитом энергоресурсов, Индия может выиграть от доступа к земельным (земледелие и продовольствие) и энергетическим ресурсам на Дальнем Востоке России. Как экономика, испытывающая дефицит трудовых ресурсов, Россия может выиграть от притока индийских трудовых мигрантов, который не представляет таких долгосрочных стратегических вызовов, как приток мигрантов из соседних регионов. Индия также является растущим рынком для российского экспорта.

Новое мышление, формирующее отношения между Россией и Индией, — это ответ на взаимные экономические потребности, особенно в контексте западных экономических санкций против России и вызовов, связанных с геополитическим и геоэкономическим усилением Китая на Дальнем Востоке. Чтобы в полной мере воспользоваться этими возможностями, Индия должна наращивать свою связность с данным регионом. Растущее взаимодействие Индии с Восточной Азией и формирование Индо-Тихоокеанского региона в качестве моста между Индией и восточной Тихоокеанской дугой открывают новые возможности для российско-индийского партнёрства.

Южная Азия 2019–2024

На развитие международных процессов в Южной Азии сегодня и в ближайшие годы в значительной степени будет оказывать воздействие глобальное американо-китайское соперничество. Продвигаемый США проект индо-тихоокеанского квартета в составе четырех демократий — США, Индии, Японии и Австралии — и китайский проект «Сообщества единой судьбы» привносят новые нюансы и акценты в двусторонние региональные противоборства между Индией и Китаем, Индией и Пакистаном, а также в конфликтную обстановку вокруг сопредельных Южной Азии Афганистана и Ирана.

Индия

В течение 2018 г. во внешней политике Индии происходили важные события, свидетельствующие о ее стремлении поддерживать широкий диапазон внешнеполитических контактов. В марте с визитом в Нью-Дели побывал президент Франции, после чего западные наблюдатели заговорили о перспективах прихода Парижа на место Москвы в ряду стратегических партнеров Индии. В конце апреля состоялся неформальный саммит КНР — Индия [1], в некоторой степени снизивший градус двусторонних противоречий. В начале сентября было подписано важное соглашение [2] в области военно-технического сотрудничества с США, которое позволяет Индии закупать самые современные виды американских вооружений.

Российско-индийский саммит в Нью-Дели 3–4 октября, однако, вновь подтвердил ставку Индии на «особо привилегированное стратегическое партнёрство» с Россией. В частности, несмотря на угрозу американских санкций, Индия заявила [3] о приобретении у России ЗРК С-400 и другой военной техники.

Москва и Нью-Дели активно взаимодействуют не только в двустороннем формате, но и рамках международных структур — РИК (Россия–Индия–Китай), Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) и БРИКС.

С Индией, в отличие от США, западноевропейских государств и Китая, у России никогда не было, нет, и не просматривается на будущее конфликта интересов. Повышение роли дружественной Индии в международных делах, будь то в глобальном плане или применительно к Ближнему, Среднему и Дальнему Востоку объективно снизило бы остроту внешнеполитических вызовов для России. Это объясняется наличием в этих регионах значительного экономического присутствия Индии и многочисленной индийской общины. Индия с пониманием относится к действиям России на международной арене. Нью-Дели не осудил присоединение Крыма к России, поддержал российскую позицию по Сирии и заявил, что никогда не прибегнет к санкциям против России.

Вместе с тем в последний год наметилось заметное несогласие Нью-Дели с линией Москвы в отношении двух главных противников Индии — Китая и Пакистана, а также обстановки в Афганистане.

Индия — Китай

У Нью-Дели с Пекином существует не только пограничный спор. Разногласия касаются и разграничения сфер влияния Индии и Китая в Индо-Тихоокеанском регионе. Индийцы традиционно считают Индийский океан определяющим фактором в политике страны и, более того, в исторической судьбе Индии. Поэтому неудивительно, что провозглашение Китаем концепции «Морского шелкового пути», проходящего по Индийскому океану, вызвало в Индии неоднозначную реакцию. Индийцы в результате настороженно встретили российско-китайское соглашение о сопряжении проекта ЕАЭС и китайской Инициативы Пояса и Пути.

Озабоченность Индии вызывает и тесный союз Китая с Пакистаном. Для Нью-Дели неприемлем создаваемый в рамках китайской Инициативы Пояса и Пути Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК), который сетью автомобильных и железных дорог должен соединить Северо-Запад Китая с пакистанским портом Гвадар в Аравийском море. Часть маршрута КПЭК проходит по спорной территории Кашмира, находящейся под контролем пакистанских военных, поэтому Индия расценивает этот проект как прямое нарушение ее суверенитета Пекином и Исламабадом.

Индия — Пакистан и Россия

Находясь в постоянном противостоянии с Пакистаном, Индия с удовлетворением воспринимала вялотекущий характер отношений России с этой страной после распада СССР. Вместе с тем Нью-Дели проявил откровенную озабоченность, когда после 2014 г. ситуация начала качественным образом меняться.

Наведению мостов между Москвой и Исламабадом способствовали два фактора. С одной стороны, резкое ухудшение отношений с Западом на фоне украинского кризиса побудило российское руководство к развитию связей с действующими и потенциальными партнерами на Востоке, в том числе с Пакистаном. Последний занимает важное геостратегическое положение на пересечении важнейших маршрутов, соединяющих Ближний и Средний Восток, Южную и Центральную Азию, является государством с более чем 200-милионным населением и единственной исламской державой, обладающей ядерным оружием.

С другой стороны, в это же время наметились серьезные разногласия Пакистана с США, в основе которых легли диаметрально противоположные подходы двух государств к урегулированию внутриафганского конфликта. США упрекают Исламабад в поддержке афганских талибов и предоставлении убежища террористам. А Пакистан, в свою очередь, болезненно воспринимает проведение американцами несогласованных военных операций на своей территории и критически относится к попыткам США принудить талибов к миру путем физического устранения лидеров данного движения. Наиболее одиозным заявлением администрации нынешнего президента США Трампа стала угроза [4] о внесении Пакистана в список государств — спонсоров терроризма. В ответ Исламабад отказал США в предоставлении территории Пакистана для транзита в Афганистан, а также приостановил передачу данных спецслужб.

В условиях разлада с Вашингтоном Исламабад был весьма заинтересован в развитии взаимодействия с Москвой. Кардинальная перемена в российско-пакистанских отношениях произошла в 2015 г., когда на совместном саммите ШОС и БРИКС в Уфе Пакистан присоединился к Шанхайской Организации Сотрудничества.

В Нью-Дели полагают, что снятие эмбарго на поставку российского оружия в Пакистан, продажа Пакистану транспортно-боевых вертолетов российского производства и проведение совместных российско-пакистанских военных маневров прямо противоречат интересам Индии.

Афганистан

Главная проблема сегодняшнего Афганистана — продолжающееся падение влияния центральных властей этой страны и заметная активизация в дополнение к движению Талибан нового игрока на афганской сцене — ИГ.

Если талибы, прежде всего пуштунские националисты, и их амбиции ограничены Афганистаном, то ИГ рассматривает север Афганистана как плацдарм для создания государства, объединяющего все регионы Центральной Азии, включая Синьцзян-Уйгурский автономный район Китая. Именно эта цель побуждает вставать под знамена ИГ этнических узбеков, туркмен, таджиков, казахов и уйгуров, значительная часть которых постепенно проникает на север Афганистана из Сирии, где ИГ терпит поражение.

Прямо угрожая безопасности России, Ирана, центральноазиатских государств и Китая, укрепление ИГ в Афганистане не несет непосредственной угрозы интересам Индии. Нью-Дели видит гораздо бóльшую угрозу в приходе к власти в Афганистане движения Талибан, тесно связанного с Пакистаном. Поэтому он активно противится проведению внутриафганского урегулирования с участием талибов, за которое выступают Москва и Пекин.

Задачи России в Южной Азии

Применительно к региону Южной Азии практически у всех заинтересованных сторон сегодня и на перспективу существует своего рода спрос на политическое взаимодействие с Россией. США и Китай в условиях нарастания взаимных противоречий хотели бы, чтобы Москва по меньшей мере не вступала в союз с противостоящей стороной. Индия, опасаясь роста влияния и военной мощи Китая, рассчитывает на то, что Россия не будет подыгрывать Пекину в случае конфликтных ситуаций. Пакистан, в свою очередь, заинтересован в том, чтобы Россия не подыгрывала Индии в его противостоянии с Нью-Дели. Без России невозможно урегулирование вокруг Афганистана, решение проблем с ядерным досье Ирана, коллективные усилия по противодействию международному терроризму. В этих условиях в интересах России — следовать применительно к Южной Азии своего рода политике неприсоединения, не вмешиваясь в межазиатские разбирательства и выступая за решение спорных вопросов на основе консенсуса.

Первостепенное значение для России имеет снижение напряженности между двумя ее стратегическими партнерами в Азии — Индией и Китаем. На Западе, прежде всего в США, настоятельно приводят тезис о том, что Индия и Китай — стратегические соперники, конфликт между которыми, в том числе вооруженный, неизбежен.

Характерно, однако, что США рассматривают Индию в качестве лишь колеблющегося стержневого государства, а не как самостоятельный центр силы. Индия — не соперник Китаю: ВВП Китая, рассчитанный по ППС, сегодня превышает ВВП Индии в два с половиной раза, а военный бюджет — в три раза. Холодная война между Индией и Китаем также исключена прежде всего, потому, что в отношениях двух стран отсутствует главный компонент холодной войны — идеологическое противостояние. Ни Китай, ни Индия не собираются довольствоваться статусом региональных держав и видят себя в числе ведущих стран мира. Поэтому на данном этапе они скорее выступают в роли естественных союзников, заинтересованных в пересмотре существующего глобального порядка.

Невозможно и возникновение противостоящих друг другу блоков во главе с Китаем и Индией. Единственный игрок, способный создавать военные коалиции в этом регионе — Соединенные Штаты. Н. Моди разделяет усиливающуюся тревогу Вашингтона по поводу неуклонно растущей китайской мощи. Однако, учитывая принципиальную позицию Нью-Дели по вопросам неприсоединения к военным блокам, втянуть Индию в систему американских договоров о безопасности в Индо-Тихоокеанском регионе Вашингтону вряд ли удастся.

Наращивая двустороннее партнерство и с Индией, и с Китаем, Москве необходимо одновременно работать над тем, чтобы укрепить структуру РИК (Россия — Индия — Китай), обеспечить координацию внешнеполитических инициатив в трехстороннем российско-индийско-китайском формате и выработку согласованных решений по наиболее актуальным вопросам международной и региональной повестки дня. Начать можно с обсуждения возможности совместных практических шагов в плане борьбы с «двойными стандартами» в вопросах прав человека и недопущения внешнего вмешательства во внутренние дела суверенных стран, выражения общей озабоченности использованием санкций в международной торговле и ростом протекционизма, разработки трехсторонних инициатив по кибербезопасности и безопасности мирного использования ядерной энергии. Не менее важно в рамках РИК выявлять разногласия по конкретным проблемам и находить взаимоприемлемые пути их преодоления.

Необходимо также предпринять меры к тому, чтобы в решении проблем безопасности, связанных с Афганистаном и Ираном, растущую роль могла играть Шанхайская Организация Сотрудничества (ШОС) — крупнейшая в мире незападная международная структура. Расширение ШОС за счет Индии и Пакистана, с одной стороны, снимает любые подозрения о ее возможной трансформации в российско-китайский военно-политический альянс, а с другой — уравновешивает рост мощи Китая, помещая его в широкие международные рамки. Это выгодно и самому Китаю, так как позволяет избежать сплочения против него соседей, обеспокоенных его мощью.

Крайне важно купировать деятельность ИГ в Афганистане, чему содействовало бы региональное соглашение с участием талибов. В настоящий момент движение Талибан и ИГ — злейшие враги, и самое ожесточённое сопротивление ИГ оказывают именно талибы, а не Национальная Армия Афганистана.

Оптимальной площадкой для заключения соглашения о межафганском урегулировании была бы Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Для разработки такого соглашения можно было бы использовать опыт урегулирования в Таджикистане в 1990-х гг. и современные сирийские наработки. Главную роль здесь в силу своего влияния на Пакистан, а значит и на Талибан, призван играть Китай. Сейчас всё это трудно представить, особенно учитывая глубоко укоренившееся взаимное противостояние между Индией и Пакистаном, и то, как разворачивающаяся борьба за влияние между США и Китаем расставляет страны региона в противостоящие лагеря.

Политический спрос на Россию в Южной Азии необходимо подкрепить и спросом экономическим: наша страна до сих пор не вполне «своя» на южно-азиатском экономическом поле.

Локомотивами российско-индийских отношений за пределами политики служат такие стратегические для любого государства области, как военно-техническое сотрудничество, энергетика, в том числе атомная, и мирное освоение космоса. Индия — основной партнер России в Южной Азии по ВТС и атомной энергетике. Тем не менее Москве нужно учитывать, что страны Запада, прежде всего США и Франция, предпринимают активные действия, чтобы потеснить Россию в Индии на этих направлениях.

Что касается Пакистана, то, несмотря на в целом благоприятные двусторонние отношения с этой страной, следует осознавать риски развития с ней ВТС — не только из-за известной озабоченности Индии на этот счет, но и из-за общей непредсказуемости геополитического курса Исламабада в долгосрочной перспективе. С остальными южно-азиатскими государствами ВТС России не выходит за пределы одиночных сделок. Что касается атомной энергетики, то помимо сотрудничества с Индией Россия строит АЭС [5] в Бангладеш.

Перспективная для России сфера работы в Южной Азии — нефтегазовая энергетика. Индия, импортирующая треть потребляемых ею нефти и газа, активно инвестирует в разработку энергетических ресурсов России и начала импортировать российский СПГ [6]. Интерес к закупкам СПГ из России проявляет и Пакистан.

Весомым вкладом в развитие торгово-экономических связей России с Индией и другими государствами Южной Азии призвано стать создание Международного транспортного коридора (МТК) «Север – Юг» от иранского порта Бендер-Аббас на берегу Индийского океана через территорию Ирана, Закавказье и Среднюю Азию по обеим сторонам Каспия с выходом на Россию. Межправительственное соглашение о МТК «Север – Юг» было подписано в 2000 г. Россией, Ираном и Индией. На сегодня к соглашению присоединились Азербайджан, Армения, Белоруссия, Казахстан, Оман и Сирия. Перспективность развития данного коридора была отмечена участниками пятого саммита глав прикаспийских государств, прошедшего в августе 2018 г. в Актау.

С учетом линии Индии «действуй на Востоке» и развития идеи Регионального всеобъемлющего экономического партнерства (РВЭП), продвигаемой Китаем и АСЕАН с участием Индии, Японии и Южной Кореи, имеет смысл, во-первых, проработать возможность сопряжения ЕАЭС с РВЭП, а, во-вторых, наращивать взаимодействие с Индией в Тихоокеанском регионе. Кроме того, стоило бы более активно вовлекать Индию в проекты развития российского Дальнего Востока. В ходе октябрьского визита в Нью-Дели В. Путин пригласил [7] Н. Моди участвовать в Восточном Экономическом Форуме 2019 г. в качестве главного гостя.

Знаете ли вы? Южный Шелковый путь

Мы приглашаем Вас присоединиться к нашей тематической рубрике «Знаете ли вы?». Знание и высокая оценка данных тем помогает сохранить, распространить и поддерживать элементы нашего общего наследия Шелкового пути.

Теперь, когда у нас есть представление о Великом Шелковом пути, давайте рассмотрим Южный Шелковый путь…

«Шелковый путь» часто воспринимается как сеть бесконечных караванных маршрутов с верблюдами и лошадьми. Предполагается, что маршруты проходили через Северный Китай и Среднюю Азию до иранского плато, Индии, юга России и Ближнего Востока.

Однако существуют и другие маршруты, в частности, в Юго-Восточной Азии. Эти маршруты простирались от Юньнаньского региона в Китае до Вьетнама, Таиланда, Лаоса и Мьянмы. Что касается морских путей, великий «Морской путь» берет начало в портах Южного Китая, распространяясь по всему Вьетнамскому побережью, Сиамскому заливу и Малаккскому проливу. Эти маршруты связаны между собой торговлей с транспортными путями через Бенгальский залив в Индию и за ее пределами на Запад. (См. карту маршрутов).

Исследования показывают, что торговля между Индией и Юго-Восточной Азией через Бенгальский залив начались в доисторические времена. Влияние индийской индуистско-буддийской цивилизации в Юго-Восточной Азии с середины первого тысячелетия нашей эры является неопровержимым свидетельством взаимодействия и обменов в регионах, которые считаются маршрутами Южного Шелкового путями. С этого момента на востоке все большее распространение получили индуистские и буддийские вероучения, вместе с этим многочисленные религиозные памятники и образы. В конечном итоге существовало специфическое использование индийских шрифтов и языков в политических и религиозных вопросах.

Расширение маршрутов по всей Юго-Восточной Азии, а также обмены между Островами и материками тесно связано с индо-римской торговлей. Спрос возрастал на экзотические, престижные и декоративные предметы из Средиземноморского бассейна, Индии и Китая. Экзотические продукты обычно включали специи, а термин «Индианизация Юго-Восточной Азии» связан с торговлей пряностями. Это, помимо буддизма, способствовало распространению ислама.

Более того, спрос Запада на экзотические продукты изменил экономическое и политическое лицо Азии. Это впервые привело к встречам и взаимодействиям между европейцами и южноазиатами.

Обилие доказательств этой двусторонней торговли отражает значимость самой торговли. Действительно, греческие амфоры и другие изделия, которые были раскопаны на южноиндийском побережье, а также римские монеты, найденные по всей Южной Индии, являются свидетельством этих культурных взаимодействий. Кроме того, были обнаружены индийские статуэтки из слоновой кости, погребенные под пеплом Помпеи.

Таким образом, Южный Шелковый путь остается важным торговым маршрутом, сетью торговли, по которой распространялись товары, культура и религии в различных регионах.

 

Австралия, Индия, США и Япония будут сообща устранять угрозы в Тихом и Индийском океанах — Международная панорама

ВАШИНГТОН, 12 марта. /ТАСС/. Страны Четырехстороннего диалога по безопасности (Австралия, Индия, США и Япония) намерены противодействовать угрозам в регионах Индийского и Тихого океанов и за их пределами. Это следует из совместного заявления лидеров государств «четверки», распространенного Белым домом в пятницу по итогам переговоров, проходивших в виртуальном формате.

«Вместе мы привержены продвижению свободного, открытого, основанного на нормах порядка, базирующегося на международном праве, чтобы способствовать безопасности и процветанию и противодействовать угрозам как в регионах Индийского и Тихого океанов, так и за его пределами. Мы поддерживаем [принципы] верховенства закона, свободы судоходства и полетов, мирного урегулирования споров, демократических ценностей и территориальной целостности», — говорится в документе.

«Мы привержены совместной работе с целым рядом партнеров. Мы подтверждаем нашу решительную поддержку единства и центральной роли АСЕАН (Ассоциация государств Юго-Восточной Азии) <…>. «Четверка» смотрит в будущее, она стремится поддерживать мир, процветание и укреплять демократическую устойчивость, основанную на всеобщих ценностях», — сказано в заявлении. Лидеры стран «четверки» также указали на «безотлагательную необходимость восстановления демократии» в Мьянме.

Япония, США, Индия и Австралия также намерены укреплять сотрудничество в борьбе с пандемией и изменением климата, говорится в совместном заявлении стран. «Сегодня глобальные разрушительные [последствия], вызванные коронавирусом, угроза изменения климата и стоящие перед регионом (имеются в виду регионы Индийского и Тихого океанов — прим. ТАСС) вызовы, связанные с вопросами безопасности, собирают нас перед новой целью. Мы обязуемся укреплять наше сотрудничество в решении определяющих задач нашего времени», — отмечает в документе.

«Наши совместные цели требуют от нас принимать во внимание наиболее неотложные глобальные вызовы. Сегодня мы обязуемся реагировать на последствия пандемии в области экономики и здравоохранения, бороться с изменением климата, решать общие проблемы, в том числе в киберпространстве, в области критически важных технологий, в борьбе с терроризмом, в сфере инвестиций в качественную инфраструктуру, а также в вопросах гуманитарной помощи и ликвидации последствий стихийных бедствий», — подчеркивается в документе.

Помимо этого, «четверка» намерена отвечать на предполагаемые вызовы в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях. «Мы продолжим рассматривать в качестве приоритета применительно к морским пространствам международное право, прежде всего — Конвенцию ООН по морскому праву, а также содействовать сотрудничеству, в том числе в сфере безопасности на море, чтобы ответить на вызовы основанному на правилах порядку в Восточно-Китайском и Южно-Китайском морях», — отмечается в коммюнике.

«Четверка» также призывает к полному свертыванию ядерных программ КНДР. «Мы подтверждаем свою приверженность полной денуклеаризации Северной Кореи в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН, а также подтверждаем необходимость немедленного урегулирования вопроса похищенных [в свое время спецслужбами КНДР] японских граждан», — отмечается в документе.

Производство вакцин в Азии

Австралия, Индия, США и Япония также договорились о мерах по расширению производства вакцин от коронавируса в Азии.

«Лидеры «четверки» предпринимают совместные действия, необходимые для расширения производства в 2021 году безопасной и эффективной вакцины против COVID-19, и будут вместе работать над укреплением и оказанием помощи странам Азиатско-Тихоокеанского региона в вакцинации в тесной координации с существующими многосторонними механизмами, включая ВОЗ и COVAX», — говорится в документе.

Отмечается, что в данной работе будут участвовать, в частности, американская Корпорация по финансированию международного развития (DFC), Японский банк для международного сотрудничества (JBIC) и Японское агентство по международному сотрудничеству (JICA). Страны «четверки» рассчитывают усилить производство вакцин в Индии. Так, США намерены профинансировать выпуск предприятиями индийской компании Biological E Lt 1 млрд доз вакцины от коронавируса до конца 2022 года, а Япония ведет переговоры о предоставлении льготных займов индийскому правительству.

Кроме того, «четверка» договорилась о создании экспертной группы высокого уровня по вопросам вакцинации, куда войдут ученые и правительственные чиновники четырех стран.

О сотрудничестве стран

Четырехсторонний диалог по безопасности был запущен в 2007 году. Этот механизм взаимодействия в Азиатско-Тихоокеанском регионе и зоне Индийского океана включает Вашингтон, Канберру, Нью-Дели и Токио. Первая четырехсторонняя встреча руководителей внешнеполитических ведомств Австралии, Индии, США и Японии прошла в сентябре 2019 года в Нью-Йорке. В ноябре 2017 года четыре страны сформировали коалицию в рамках новой стратегии обеспечения безопасности важнейших судоходных маршрутов в Индо-Тихоокеанском регионе. Нынешний виртуальный саммит «четверки» является первым. Должностные лица США ранее заявляли, что не исключают расширения формата «четверки» в будущем.

Сергей Лавров входит в курс Дели – Газета Коммерсантъ № 58 (7020) от 05.04.2021

Глава МИД России Сергей Лавров в понедельник посетит Индию, которая станет первым пунктом его поездки в Азию, включающей в том числе визит в Пакистан. Переговоры в Дели подготовят почву для российско-индийского саммита, не состоявшегося в прошлом году в связи с пандемией. Как сообщил “Ъ” посол Индии в РФ Бала Венкатеш Варма, в отношениях «произойдут важные прорывы». Впрочем, миссия Сергея Лаврова не обещает быть «легкой прогулкой»: отношения двух стран сталкиваются с растущим числом рисков, главный из которых — испытание «китайским фактором». В то время как на фоне разлада отношений с Вашингтоном Москва продолжает сближаться с Пекином, Индия, столкнувшись с нарастающей «китайской угрозой», начала сближение с США.

На пороге «важных прорывов»

Переговоры Сергея Лаврова в Дели продолжат его контакты с индийскими дипломатами, счет которым в этом году открыла февральская встреча в Москве с первым замминистра иностранных дел Индии Харшем Вардханом Шринглой. «Визит Сергея Лаврова в Индию пройдет в условиях, когда в международной дипломатии наступает решающий момент. При этом в ходе подготовки к российско-индийской встрече в верхах, которая должна состояться в этом году, в отношениях двух стран должны произойти некоторые важные прорывы. Дели рассчитывает на визиты высокопоставленных российских представителей, которые состоятся в ближайшие недели»,— сообщил “Ъ” посол Индии в России Бала Венкатеш Варма.

Накануне визита Сергея Лаврова информированные источники “Ъ” в Дели сообщили, что одним из таких прорывов может стать официальное разрешение на использование в Индии российской вакцины от коронавируса «Спутник V». На прошлой неделе индийский регулятор приступил к рассмотрению заявки на ограниченное применение в стране «Спутника V», поданной индийской компанией Dr. Reddy`s Laboratories.

Ранее Российский фонд прямых инвестиций договорился с ведущими индийскими фармкомпаниями о производстве в стране более 600 млн доз российской вакцины.

Претендующая на роль «аптеки мира» Индия считает сотрудничество с Россией в области борьбы с пандемией новым инструментом дипломатии, используя для этого термин Vaccine Maitri (вакцинная дружба).

Еще одним направлением двустороннего сотрудничества, в котором намечаются прорывы, становится энергетика. В ходе состоявшегося в марте визита в российскую столицу замминистра нефти и природного газа Индии Таруна Капура в Москве открылся Индийский энергетический центр, в который вошли ведущие нефтегазовые компании страны OVL, IOCL, Gail, EIL, OIL. «Энергетический рынок Индии модернизируется и предлагает огромные возможности нашим партнерам для взаимовыгодных инвестиций в нефть, газ, СПГ, нефте- и газопереработку»,— пояснил посол Варма, по словам которого Арктика и Дальний Восток становятся для Индии приоритетными направлениями нефтегазового сотрудничества с Россией.

«Есть очень большой потенциал для наращивания как взаимных инвестиций, так и совместных проектов в области освоения новых месторождений и новых сегментов, таких как СПГ и добыча нефти в новых регионах»,— заявил на открытии центра замминистра энергетики РФ Павел Сорокин.

Испытание «китайским фактором»

Впрочем, привилегированное стратегическое партнерство Москвы и Дели сталкивается с растущим числом рисков. Главным испытанием становится вовсе не давление на Индию со стороны США, которые до последнего времени угрожали Дели санкциями в случае приобретения российских зенитных ракетных систем С-400. Состоявшийся за две недели до приезда Сергея Лаврова первый визит в Дели нового министра обороны США Ллойда Остина показал, что по вопросу ВТС с Россией Индия способна держать удар. В индийской столице Ллойд Остин не стал педалировать болезненную для США тему поставки Дели систем С-400, столкнувшись с твердой позицией индийского руководства. Он уклонился от ответа на вопрос, будет ли готова администрация США ввести санкции против Дели, если Индия получит С-400.

После этого адмирал Джон Аквилино, выдвинутый на должность главы Индо-Тихоокеанского командования вооруженных сил США, в своем выступлении в сенатском комитете по делам вооруженных сил выразил скептицизм по поводу продолжения политики ограничительных мер против Дели за ВТС с Москвой. По его словам, США следует отказаться от давления, которое лишь оттолкнет Индию, а не теснее привяжет ее к США.

Нежелание администрации США делать резкие шаги в отношениях с Индией связано с тем, что отношения с Дели приобретают для Вашингтона все большее значение для реализации его главной цели — выстраивания в Индо-Тихоокеанском регионе пояса сдерживания Китая.

В этой ситуации задача балансирования между Дели и Пекином, отношения которых становятся все более конфликтными, становится для Москвы крайне сложной.

За последние месяцы Сергею Лаврову пришлось высказаться по этой деликатной теме как минимум дважды.

В декабре прошлого года, выступая на собрании Российского совета по международным делам, он заявил: «Запад пытается, у меня нет сомнений, возродить однополярную модель мироустройства. Такие полюсы, как Китай, Россия, едва ли будут ему подвластны. Но такой очевиднейший полюс, как, например, Индия, подвергается очень изощренной, агрессивной политике Запада, который пытается втянуть ее и в антикитайские игры, продвигая индо-тихоокеанские стратегии, пытается резко ослабить наши теснейшие партнерские, стратегические, привилегированные отношения с индийцами».

Комментируя заявление Сергея Лаврова, официальный представитель МИД Индии Анураг Шривастава уточнил: «Отношения Индии с каждой отдельной страной не зависят от ее отношений с третьими странами. Мы надеемся, что все наши партнеры поймут это и будут относиться к этому с пониманием и уважением». А бывший посол Индии в Москве Канвал Сибал высказался более откровенно: «В ситуации, когда китайцы угрожают нам и сидят у нас на границе, Сергею Лаврову все же не стоило делать таких комментариев. Сейчас не самое подходящее время, чтобы снова и снова повторять одно и то же, при этом слишком хорошо зная, что мы столкнулись с китайской угрозой».

В ходе своей пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2020 году, состоявшейся в январе, Сергей Лавров был вынужден вернуться к этой горячей теме. «Россия — это друг Индии, и мы сделаем все возможное, чтобы гарантировать, чтобы Индия и Китай — наши два больших друга и брата — жили в мире друг с другом»,— пообещал Сергей Лавров. Он подчеркнул, что этот принцип Москва продвигает не только в ШОС и БРИКС, но и в формате Россия—Индия—Китай. Говоря о концепции Индо-Тихоокеанского региона, Сергей Лавров отметил: «Мы достаточно мудры, чтобы понять, что стратегия является скорее разделительной, чем объединительной». По его словам, ключом к развитию отношений с Индией остается «самый искренний, честный диалог, даже по вопросам, по которым мы не всегда находим точки соприкосновения».

Однако уже после пресс-конференции Сергея Лаврова в интервью “Ъ” Харш Вардхан Шрингла вновь дал понять, что в Дели считают стратегию Индо-Тихоокеанского региона не разъединительной, а объединительной. По его словам, такие «яркие и плюралистические демократии с общими ценностями, как Индия, США, Япония и Австралия, коллективно подтвердили важность сохранения свободного, открытого и инклюзивного Индо-Тихоокеанского региона».

Источники “Ъ” в Дели отмечают, что переговоры в индийской столице потребуют от сторон немалого дипломатического мастерства, чтобы испытание «китайским фактором» не оказало негативного воздействия на российско-индийские отношения.

При этом собеседники “Ъ” обращают внимание на принципиальную разницу между российско-китайскими и российско-индийскими отношениями. «Сближение Москвы с Пекином и его логика во многом обусловлены их общей негативной повесткой отношений с США, однако эта негативная повестка и связанные с ней издержки в отношениях с Дели для Москвы отсутствуют»,— говорит информированный собеседник “Ъ”.

Сергей Строкань

От Большой Европы к Большой Азии? Китайско-российская Антанта — Московский Центр Карнеги

Разлад между Россией и Западом из-за украинского кризиса 2014 г. Имеет далекоидущие геополитические последствия. Россия вернулась к своему традиционному положению евразийской державы, занимающей место между Востоком и Западом, и, столкнувшись с политическим и экономическим давлением США и Европы, склоняется в сторону Китая. Это не означает создания нового российско-китайского блока, но эпоха интеграции посткоммунистической России с Западом, несомненно, завершилась. В новую эпоху Россия будет стремиться к расширению и углублению отношений с незападными странами, сосредотачивая основное внимание на Азии. И западным лидерам следует отнестись к этим изменениям со всей серьезностью.

Поворот России в сторону Азии

• Поворот в сторону Азии случился раньше украинского кризиса, но с его началом приобрел более выраженный характер. Отчасти это связано с тем, что Китай — крупнейшая экономическая держава из тех, что не входят в коалицию, которая ввела санкции против России в результате кризиса.
   
• «Брак по расчету» Москвы и Пекина превратился в куда более тесное партнерство, включающее сотрудничество в области энергопоставок, развития инфраструктуры и обороны.
   
• На смену путинской концепции «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока, состоящей из ЕС и возглавляемого Россией Евразийского экономического союза, приходит «Большая Азия» от Шанхая до Петербурга.
   
• Россия теперь с большей вероятностью поддержит Китай в ходе обостряющегося соперничества между Пекином и Вашингтоном, и это укрепит позиции КНР.

Основные выводы

• Конфронтация России с Соединенными Штатами будет способствовать сглаживанию российско-китайского соперничества, в основном к выгоде Пекина. Но это не означает, что Китай в этом тандеме будет гегемоном — скорее всего Москва найдет способ создать «особые отношения» со своим партнером.
   
• С учетом экономической мощи Китая и «державного опыта России» группа БРИКС (в которую кроме России входят Бразилия, Индия, Китай и ЮАР) будет все активнее бросать вызов G7 в качестве параллельного центра «мирового управления».
   
• Шанхайская организация сотрудничества, к которой в этом году присоединятся Индия и Пакистан, постепенно превращается в главный форум континентальной Азии по вопросам развития и безопасности.
   
• За счет развития отношений с незападными странами Россия будет активно продвигать концепцию миропорядка, направленную на ослабление мировой гегемонии США и ее замену консенсусом великих держав.

Введение

Украинский кризис, начавшийся в 2014 г., сместил геополитическую ось Евразии. Россия, предыдущую четверть века пытавшаяся интегрироваться в состав Запада и полностью стать частью Европы, вернулась на традиционные позиции евразийской державы, расположенной между Востоком и Западом. Более того, столкнувшись с политическим и экономическим давлением США и их союзников, Россия сближается с Китаем.

Сегодня Москва стала ближе к Пекину, чем к Берлину. Это не говорит об образовании нового российско-китайского блока, направленного против Запада, но чревато последствиями как для Европы, так и для Азии, а также для Соединенных Штатов.

Влияние этих изменений заметно ослабляется тяжелым финансово-экономическим положением России. Сегодня она столкнулась с целым букетом проблем: торможением экономического роста, западными санкциями, резко сокращающими доступ российских компаний к современным технологиям, инвестициям и кредитам, а также, что самое ужасное, сильным падением цен на нефть, отправившим рубль в пике. В результате США и Запад в целом относятся к повороту России в сторону Азии достаточно спокойно, чтобы не сказать пренебрежительно. Считается, что Россия в ее нынешнем состоянии, куда бы она ни двигалась, не в силах серьезно изменить ситуацию для США.

Знающие американцы — и те немногие из них, кого волнует происходящее, — смотрят на сближение России и Китая скорее с любопытством, чем с тревогой. Что же касается Европы, то многие там относятся к этому сближению по принципу «флаг вам в руки», полагая, что оно вскоре сменится отчужденностью и Россия даст задний ход, «покается» и вернется к своим европейским корням. Но, при всем хладнокровии Запада, трансформация Евразии идет полным ходом, и ее последствия затронут очень многих.

Какое значение имеет фундаментальное изменение в международных отношениях России для связей Москвы с Пекином? Конфронтация России с Соединенными Штатами и ее разлад с Европой ставит российско-китайские отношения в совершенно иной стратегический контекст. В ближайшие годы эти отношения скорее всего заметно укрепятся, будут тяготеть к квазиальянсу или квазиинтеграции, причем Пекин будет более могущественным участником этого тандема. Подобное развитие событий приведет к беспрецедентному в новейшей истории — за исключением разве что недолгого периода существования советско-китайского альянса в 1950-х годах — усилению взаимосвязанности внутри Евразии. В процесс экономической интеграции и политического сближения будет вовлечена значительная часть континентальной Азии, и Евросоюзу придется иметь дело с единым экономическим пространством от Петербурга до Шанхая. Для Китая обретение преобладания в Евразии мирным путем станет еще одним шагом к подобающему месту в мире. США, которые еще пятнадцать-двадцать лет назад могли претендовать на роль гегемона в Евразии, будут наблюдать за происходящим со стороны.

От изменения контекста к изменению сути

Поворот России в сторону Азии случился раньше украинского кризиса. Кстати, при обсуждении этого шага Москвы следует помнить: та часть Азии, о которой Россия сегодня волнуется больше всего, лежит в пределах ее собственных границ.

По сути речь идет о политике российского президента Владимира Путина, связанной с необходимостью развивать Сибирь и Дальний Восток и использовать динамику Восточной Азии в качестве катализатора этого развития. Кроме того, Москва не могла пассивно относиться к Востоку по геополитическим соображениям. Дальний Восток и Восточная Сибирь — регионы, богатые природными ресурсами, но депрессивные в экономическом плане и малонаселенные. При этом географически они соседствуют с самым динамичным регионом в мире, расположенном на территории Китая ¹. В послании Федеральному собранию за 2013 г. Путин назвал Восточную Сибирь и Дальний Восток стратегической зоной развития на XXI в.²

Тем не менее традиционной задачей внешней политики России является поиск баланса в отношениях Москвы со всеми ключевыми игроками на мировой арене начиная с США, Китая и Европы. Сближение с Азиатско-Тихоокеанским регионом поначалу мыслилось как дополнение, а не альтернатива евро-атлантическому измерению российской внешней политики. Даже в самóм регионе Москва стремилась к балансу в отношениях с основными державами — Китаем, Индией, Японией. В 2014 г. этой сложной системе был нанесен сильный удар, и баланс оказался утраченным — как минимум на время.

Отреагировав на прозападную смену режима на Украине в феврале 2014 г. присоединением Крыма, а затем и поддержкой антикиевского восстания на Донбассе, Россия порвала с системой, сложившейся после холодной войны и основанной на гегемонии США, открыто бросив вызов Вашингтону ³. Важнейшее и решающее значение имела реакция Европы на украинский кризис. В 2013 г. на долю ЕС приходилось до 50% объема внешней торговли России — около 417 млрд долл. (или 326 млрд евро) ⁴. Кроме того, Европа получала из России до 30% потребляемых энергоносителей ⁵. Особенно близка с Москвой была Германия — крупнейшая экономическая держава ЕС, постепенно превращающаяся в его единственного лидера: в России действовало до 6 тыс. немецких компаний. Однако теперь Европа вместе с США ввела санкции против России. Сложившееся за четверть века после окончания холодной войны сотрудничество между Россией и Западом начало быстро рушиться.

Экономические и политические связи между Россией и Германией потенциально могли стать осью путинской концепции «Большой Европы»⁶ — общего пространства в области экономики, культуры и безопасности от Лиссабона до Владивостока. Эта схема предусматривала связку сырьевых ресурсов России с европейскими промышленностью и технологиями; Россия должна была обеспечить ЕС геополитический и стратегический канал к Азии и Тихоокеанскому региону. Опорами новой конструкции служили бы трубопроводы «Северный поток» и «Южный поток» в Италию (второй проект теперь отменен), контролируемые «Газпромом». Москва намеревалась предоставить европейцам — в форме обмена активами — доступ к своей сырьевой базе в обмен на допуск к розничному газовому рынку Европы.

Однако идея подобного объединения с авторитарной Россией при всей ее привлекательности для немецкого делового сообщества была весьма скептически воспринята политическим классом и СМИ Германии. В конечном счете канцлер Ангела Меркель дала понять, что данная схема ее не интересует. В Европе начала складываться своеобразная коалиция против «особых отношений» России и Германии, куда вошли не только Польша и страны Балтии, вечно опасающиеся нового варианта печально знаменитого пакта Риббентропа — Молотова 1939 г., но и традиционные «русоскептики» в Британии, Швеции и других странах. США, традиционно воспринимавшие любое сближение между Берлином и Москвой с некоторой озабоченностью, также заняли скептическую позицию, неоднократно отмечая, что энергетическая зависимость Европы от России — признак уязвимости. Украинский кризис положил конец этим тревогам, поскольку вынудил Германию занять жесткую позицию по отношению к России.

В результате гибели пассажирского авиалайнера компании «Malaysia Airlines» в июле 2014 г. отношение Европы к политике России на Украине резко ужесточилось. Теперь она уже не следовала скрепя сердце в фарватере американской кампании по оказанию давления на Москву, а, возглавляемая Берлином, стала последовательным и непреклонным критиком действий России. Изменение позиции Германии можно объяснить крайним разочарованием Меркель из-за того, что Путин возвратился в Кремль, а не позволил бывшему президенту Дмитрию Медведеву баллотироваться на новый срок, стремлением Германии стать единоличным лидером ЕС, для чего требовалась поддержка Польши и других стран, и своеобразной склонностью сегодняшней Германии к морализаторству, которую оскорбил возврат России к Realpolitik.

В результате важнейшие отношения Москвы с Берлином рухнули. С 1989 г. — когда генсек Михаил Горбачев выступил с идеей «общеевропейского дома», а затем позволил Германии воссоединиться, — Россия двигалась к некоей неформальной ассоциации с Западной Европой и прежде всего с Германией ⁷. Но к 2014 г. между нею и ее главным зарубежным партнером наступила отчужденность.

Администрация Барака Обамы поначалу надеялась, что Китай осудит аннексию Россией Крыма и ее вмешательство в события на востоке Украины. Вашингтон рассчитывал на твердую поддержку Пекином принципов территориальной целостности государств и невмешательства в их внутренние дела. Однако этот расчет оказался неверным. Пекин отказался публично осуждать действия России. В ходе голосования на Генеральной Ассамблее ООН в марте 2014 г. он предпочел воздержаться — как и еще 57 стран-участниц ⁸.

Очевидно, эта позиция была в целом аналогична реакции Китая на применение Россией силы в 2008 г. в ответ на нападение Тбилиси на поддерживаемый Москвой мятежный регион Южную Осетию, обернувшееся гибелью российских миротворцев и спровоцировавшее вторжение на территорию самой Грузии. Тогда Китай номинально занял позицию нейтралитета, отказавшись признать независимость Южной Осетии и Абхазии, но в частном порядке дал понять России, что относится к ее действиям с пониманием. Однако в 2014 г., когда американо-российская конфронтация стала постоянным фактором международных отношений, ставки в игре намного повысились, и Пекину нужно было принять серьезное, тщательно продуманное решение.

Интересы Китая

На первый взгляд действия России противоречили принципам внешней политики Пекина. Однако китайские лидеры не могли не учитывать события в Киеве, спровоцировавшие подобную реакцию Москвы. Для них поддержанная Западом «цветная революция» вроде украинского Евромайдана представляла собой более серьезную угрозу стабильности (в том числе — потенциально — и в самом Китае), чем ответные действия Москвы. В глазах как минимум некоторых китайских чиновников решимость Путина в крымском вопросе была достойна восхищения, а то и подражания. И самое главное — конфронтация между Россией и США избавила Китай от тревоги, что путинский прагматизм может побудить Москву искать договоренности с Вашингтоном. Кроме того, она резко сузила возможности России на международной арене, сделав ее более склонной к партнерству с Китаем на выгодных для Пекина условиях.

Конечно, Китай не захотел поддержать Россию напрямую. Если бы Пекин открыто встал на сторону Москвы, это повредило бы крайне важным для него отношениям с Вашингтоном. Он высоко ценит партнерство с Соединенными Штатами, стараясь превратить его, как выражается председатель КНР Си Цзиньпин, в «новый тип отношений между великими державами». Китай рассчитывает на длительный период тесного сотрудничества и мирного соревнования с Вашингтоном, надеясь в конечном счете занять равное с ним положение. В то же время, если России придется больше опираться на Китай, это укрепит позиции Пекина в его сложном взаимодействии с США.

С учетом всех факторов именно Китай больше всего выигрывает от конфликта России с Западом.

В быстро меняющейся обстановке Москва стала рассматривать Китай как источник финансирования, инвестиций и даже получения некоторых технологий. В условиях западных санкций Китай стал крупнейшей экономической державой, не входящей в антироссийскую коалицию. Кроме того, с 2009 г. Китай является для России торговым партнером номер один: в 2014 г. их двусторонний товарооборот достиг 95 млрд долл.⁹ В декабре 2014 г., когда курс рубля по отношению к основным мировым валютам резко снизился, Министерство финансов КНР пообещало при необходимости поддержать Россию.

В мае 2014 г., через три месяца после начала украинского кризиса, «Газпром» подписал соглашение о поставке газа в Китай сроком на 30 лет: общая сумма сделки оценивается в 400 млрд долл.¹⁰ Хотя многие детали соглашения не разглашаются и нередко высказываются сомнения относительно его реализации, эта сделка, несомненно, представляет собой поворотный момент исторического масштаба в энергетической геополитике России. Газовый прорыв в Китай можно сравнить лишь с таким же прорывом Москвы в Западную Европу в конце 1960-х годов. Можно с уверенностью сказать, что «Газпром» согласился на более низкую цену за газ, чем он надеялся, но концерну удалось подписать договор еще до резкого падения нефтяных цен, к которым привязываются и тарифы на голубое топливо.

Китай выиграл от последствий украинского кризиса и в других аспектах. На саммите Организации Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества в Пекине в ноябре 2014 г. Си на различных мероприятиях в буквальном смысле занимал центральное место — между Обамой и Путиным: такой вот зримый результат. По мнению большинства западных наблюдателей, треугольник Вашингтон — Москва — Пекин, существовавший в годы холодной войны, канул в Лету, но сегодня в отношениях между тремя державами вершину занимает Китай, а не Соединенные Штаты — его отношения с двумя другими государствами лучше, чем их отношения друг с другом. Это, кстати, соответствует заветам бывшего госсекретаря США Генри Киссинджера.

Поворот России с Запада на Восток совпал с общей активизацией внешней политики Китая. При председателе Си КНР заняла позиции, позволяющие ей решительнее продвигать и отстаивать свои интересы.

Отношения Китая с США приобретают все более конкурентный характер. Система альянсов, возглавляемых Вашингтоном, препятствует расширению влияния Китая на востоке, в Тихоокеанском регионе. Однако его путь на запад свободен от американского вмешательства и обещает расширить доступ Китая к сырью и рынкам сбыта, а также усилить его влияние в континентальной Азии. Укрепление связей с Россией полностью вписывается в эту стратегию.

В политических взаимоотношениях Пекин и Москва давно уже преодолели последствия советско-китайского раскола и последующей конфронтации 1960—1980-х годов. Конструктивное партнерство, установившееся в начале 1990-х, к концу этого десятилетия переросло в партнерство стратегическое. С 2001 г. между двумя странами действует договор о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, а демаркация их границы была завершена в 2004 г.

Другие азиатские игроки

Отчасти в результате украинского кризиса поворот России в сторону Азии означает в первую очередь сближение с Китаем. Но другая причина этого сближения — отсутствие у России других реальных партнеров в регионе.

Япония, пытавшаяся добиться какого-то стратегического компромисса с Россией вплоть до встречи премьер-министра Синдзо Абэ с Путиным на Сочинской олимпиаде в феврале 2014 г., после начала украинского кризиса не имела иного выхода, кроме как проявить солидарность со своим единственным союзником, Соединенными Штатами, в вопросе об антироссийских санкциях. Визит Путина в Японию, намеченный на осень 2014 г., был отложен, и ожидания того, что две страны в конце концов покончат с наследием Второй мировой войны, заключив мирный договор и урегулировав вопрос о границе, ослабли. Российский Военно-морской флот провел совместные учения с флотом Народно-освободительной армии Китая в Восточно-Китайском море, а в 2015 г. Пекин и Москва планируют вместе отметить семидесятилетний юбилей победы над японским империализмом и милитаризмом во Второй мировой войне.

Отношения России с Южной Кореей пострадали из-за украинского кризиса не так сильно, как отношения с Японией. Москва активно действует в Пхеньяне, чтобы улучшить свои переговорные позиции с Сеулом, который нужен ей в качестве источника технологий и инвестиций. Однако возможности использовать отношения с Южной Кореей для развития восточных территорий России не беспредельны, да и Вашингтон далеко не во всем одобрит сотрудничество Сеула с Москвой. Аналогичным образом другие высокоразвитые страны, связанные союзом с США, — Сингапур и Тайвань — вынуждены проявлять осторожность во взаимодействии с Москвой, чтобы не попасть в немилость к Вашингтону.

Что же касается тех стран, для которых подобные тревоги менее актуальны, то России еще предстоит вывести традиционно дружественные отношения с ними на качественно новый уровень. Это прежде всего относится к двум другим стратегическим партнерствам России в Азии — с Индией и Вьетнамом.

Москва пока не отреагировала на приоритетную заинтересованность премьера Нарендры Моди в ускорении экономического развития Индии. Модель российско-индийских отношений со времен холодной войны практически не изменилась, и Москва рискует оказаться вытесненной из внешнеполитических приоритетов Нью-Дели. Кроме того, на российско-индийских связях может негативно отразиться усиление опоры Москвы на Китай в условиях конфронтации с Соединенными Штатами.

Вьетнам, несомненно, важен для России, но он относится к разряду держав «среднего размера». Вьетнам для России — это ворота в Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), с которой Москва стремится наладить сотрудничество. Тем не менее имеющиеся у Москвы инструменты для построения близких отношений со странами Юго-Восточной Азии довольно ограниченны из-за экономической и финансовой слабости России. Кроме того, в контактах с Ханоем Москве необходимо проявлять больше осторожности, чтобы не испортить отношения с Китаем.

В Центральной Азии Казахстан присоединился к возглавляемому Москвой Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС), за ним вскоре последовала Киргизия, а затем придет черед Таджикистана. Тем не менее украинский кризис и экономические трудности, с которыми столкнулась Россия, побуждают Астану выражать сомнения по поводу этой связи с Москвой.
Сегодня у государств Центральной Азии есть более веские основания искать в укреплении отношений с Пекином не просто баланс, но и определенные гарантии в отношении Москвы. Вывод в 2014 г. боевых подразделений международной коалиции во главе с США из Афганистана вынуждает и Кабул обратить взгляд на Пекин. Так, новый президент Афганистана Ашраф Гани нанес первый зарубежный визит после вступления в должность в 2014 г. именно в Китай.
Таким образом, изменение контекста внешней политики России в Азии и мире в целом побуждает ее придавать Китаю более приоритетное значение, чем это было в последние полвека. Параллельно с этим формальным аспектом меняется и суть российско-китайских отношений: они становятся теснее. Их развитие за последние двадцать пять лет — один из редких примеров способности двух великих держав-соседей улучшить отношения друг с другом, а затем поддерживать их на «ровном киле», хотя влияние одной из них усилилось, а вторая прошла через тяжелый и болезненный период постимперской адаптации.

Уже не просто «Ось по расчету»

¹¹

На Западе давно уже повторяют, как заклинание: российско-китайское партнерство останется ограниченным, и заинтересованность этих двух стран в хороших отношениях с США намного перевешивает их интерес друг к другу. Более того, предполагалось, что китайцы относятся к россиянам все пренебрежительней, а те, в свою очередь, все больше опасаются китайцев. Если когда-то эта точка зрения и отражала реальность, то сейчас уже нет. У Китая и России есть не только множество общих основополагающих интересов, во многом сближается и их мировоззрение.

Прежде всего обе страны придают огромное значение силе государства и его полной свободе действий на международной арене. Поэтому главным приоритетом для Москвы и Пекина является сохранение существующих политических режимов в обеих странах. И Кремль, и Чжуннаньхай рассматривают постоянные кампании Запада за демократизацию и права человека в России и Китае как политические инструменты США, направленные на дестабилизацию обстановки в этих двух странах. Руководство России и Китая проявляет недовольство критикой со стороны западных правительств, осуждает «необъективную» позицию западных СМИ, финансирование неправительственных организаций из-за рубежа и использование мобилизующих возможностей Интернета для подстрекательства к революциям. В обеих столицах это расценивается как покушение на их суверенитет, и принимаются меры для ограничения или прекращения подобной деятельности. В 2011—2012 гг. Владимир Путин связал протестные манифестации в Москве с поддержкой российского гражданского общества Соединенными Штатами. Пекин же в 2014 г. усмотрел руку «иностранных кукловодов» за протестным движением в Гонконге ¹².

С точки зрения миропорядка Китай и Россия еще с конца 1990-х привержены концепции многополярности в качестве оптимальной структуры мирового сообщества государств. Однако до 2014 г. Россия одновременно стремилась найти свое место в западной системе за счет членства в таких организациях, как «большая восьмерка» — неформальная группа ведущих промышленно развитых стран, а также стратегического партнерства с США, ЕС и НАТО. Москва хотела присутствовать в обоих лагерях — западном и незападном — и надеялась извлечь выгоду из этого уникального положения.

Китай наблюдал за этими усилиями со скепсисом, но и с настороженностью — хотя и сам продвигался к центру мировой системы за счет постоянного укрепления экономических и финансовых связей с Соединенными Штатами. В 2014 г., видя, как рушатся партнерства Москвы с Западом, Пекин, наверное, ощущал определенное злорадство, но, как и всегда, не проявлял радость публично.

Теперь, когда Москва уже не может находиться по обе стороны водораздела между Востоком и Западом, оценки международной политики Вашингтона в Китае и России необычайно сблизились. Конечно, Пекин и Москва не на все важные международные вопросы смотрят одинаково. Но в обеих столицах считают, что американская политика порождает хаос, приводя в качестве примера ситуацию на Ближнем Востоке. В Азии, согласно этой точке зрения, Соединенные Штаты стараются дестабилизировать обстановку на периферии Китая (например, в Гонконге, Тибете и Синьцзяне), изолировать КНР за счет консолидации возглавляемых Вашингтоном альянсов и сорвать усилия Пекина по налаживанию отношений с соседями. В Евразии США стремятся продвинуть НАТО ближе к границам России и сорвать интеграционные планы Москвы в регионе, например, в отношении Украины.

Впрочем, здесь есть и одно важное различие: Китай, опираясь на свою возросшую мощь, хочет вернуть себе «естественное» преобладающее положение в Азии, а затем и в мире. Россия же больше не участвует в гонке за мировую гегемонию и стремится утвердиться в качестве одного из центров силы в Евразии и участника глобального концерта держав. В конце концов характер российско-китайских отношений будет зависеть от того, как эти две концепции сочетаются на практике в евразийском регионе.

В условиях конфликта России с Западом из-за Украины Пекин предпочел поддержать Москву, хотя формально занимает позицию нейтралитета. С учетом своей истории и геополитического положения Китай не одобряет сепаратизм, аннексии и военные интервенции в других странах — если, конечно, речь не идет о самом Пекине. Кроме того, Путин, вероятно, не консультировался с Си до принятия судьбоносных решений по Крыму и Восточной Украине. Тем не менее Пекин оценивает ситуацию в целом и формулирует свою позицию на основе интересов Китая (в его понимании), а не чисто абстрактных принципов.

Кроме того, ни в геополитическом, ни в экономическом плане, ни по соображениям безопасности Китай не заинтересован в том, чтобы Вашингтон сломил волю Москвы, и уж тем более в разрушении или распаде России. Прозападно ориентированная или, что вероятнее, охваченная хаосом Россия представляла бы для Китая серьезную угрозу в плане безопасности. Кроме того, Пекин воспринимает давление Вашингтона на Москву не просто как попытку сломить волю России и заставить ее подчиняться американским правилам игры, но и как предупреждение другим незападным конкурентам США, в первую очередь Китаю. С этой точки зрения «показательная кара» Москве служит инструментом сдерживания Китая. Китайцы не ожидают, что США нанесут России поражение, и желают, чтобы она сохранила внутреннее единство — это полностью отвечает национальным интересам КНР.

Россия и Китай полагают, что еще на несколько десятков лет Соединенные Штаты останутся самой могущественной страной на планете, но они видят, что контроль Вашингтона над остальным миром быстро слабеет. Москва и Пекин считают, что в мире происходит эпохальный сдвиг от американской гегемонии к более свободному устройству, в рамках которого значение Китая увеличится, а Россия обретет бóльшую свободу действий. Они также видят, что процесс перемен набирает скорость. По словам одного из ведущих российских теоретиков внешней политики, «за последний десяток лет [с падения Багдада в ходе американского вторжения в Ирак в 2003 г.] произошло самое быстрое в истории ослабление державы-гегемона»¹³.

Кроме того, между председателем Си Цзиньпином и Путиным возникла явная взаимная симпатия, чего не было в отношениях президента России с двумя предыдущими главами КНР, с которыми ему довелось иметь дело, — Цзян Цзэминем и Ху Цзиньтао. И впервые со времен Дэн Сяопина у Китая вновь появился единоличный лидер, способный действовать как монарх, а не просто первый среди равных. В России же после четырех лет несколько неуклюжей «медведевской интерлюдии» подлинный глава страны снова занимает официальный высший пост. Таким образом, возвращение Путина в Кремль и приход Си Цзиньпина к партийному и государственному рулю КНР в 2012 г. обеспечили новые структурные элементы и личностный фактор, укрепляющие российско-китайский контакт на самом верху ¹⁴. Путин и Си намерены остаться у власти вплоть до 2020 г. и позднее, что придает двусторонним отношениям желательную «кадровую устойчивость», как выразился один дипломат ¹⁵.

Путь к «Большой Азии»

Достигнув нового уровня в 2014 г., отношения между Москвой и Пекином скорее всего будут и дальше продвигаться вперед на целом ряде ключевых направлений. Вместо «Большой Европы» от Лиссабона до Владивостока мы видим формирование «Большой Азии» от Шанхая до Петербурга.

В энергетической сфере сотрудничество приобретает черты потенциального альянса. Китай не только впервые начал покупать российский газ (до 2014 г. он экспортировался исключительно в Европу), но и увеличил потребление российской нефти. Китайские компании получают доступ к углеводородным российским ресурсам, чего они долго не могли сделать из-за политики Путина и действующих в России норм регулирования. В феврале 2015 г. вице-премьер Аркадий Дворкович заявил, что китайские фирмы теперь могут приобретать контрольные пакеты акций стратегических нефтегазовых месторождений России кроме тех, что расположены на континентальном шельфе ¹⁶. В результате санкций рухнуло партнерство российской государственной нефтяной компании «Роснефть» с BP и американской «ExxonMobil», что скорее всего откроет китайцам путь к некоторым сферам этого бизнеса, ранее резервировавшимся для европейцев и американцев. В ситуации, когда Европа старается ослабить зависимость от импорта энергоносителей из России, поворот на восток представляется вполне разумной стратегией для «Газпрома» и «Роснефти».

Китай занимается и развитием инфраструктуры в России. Среди таких проектов — скоростная железнодорожная магистраль, которая свяжет Москву с Пекином через Казахстан, современные морские порты на тихоокеанском побережье России, например, Зарубино в Приморском крае, развитие арктического Северного морского пути из Азии в Европу. Все это не только намного приблизит Россию к Китаю, но и весьма усовершенствует систему сообщений внутри Евразии за счет включения в нее Монголии и государств Центральной Азии.

В сфере финансов Китай вряд ли заменит для России Запад, но двусторонние связи в этой области углубляются. Привлекать финансирование в Китае оказалось для российских компаний непростой задачей. Тем не менее КНР выразила готовность предоставлять России кредиты. Более того, расширение использования Россией китайского жэньминьби и гонконгского доллара наряду с соглашением об усилении роли рубля и юаня в двусторонней торговле открывает перспективу постепенного повышения престижа и статуса китайской валюты, возможно, вплоть до превращения в региональную резервную валюту Евразии. Для России это будет означать признание лидерства Китая в области финансов.

При нынешних обстоятельствах китайский план создания «Экономического пояса Шелкового пути» — проекта в области региональной торговли и транспорта — и реализация путинского ЕАЭС в 2015 г. скорее обернутся не соперничеством между Пекином и Москвой, а своеобразным симбиозом российских и китайских интеграционных проектов. Здесь Москве опять же придется пойти на компромисс, позволив государствам Центральной Азии участвовать как в ЕАЭС, так и в Экономическом поясе Шелкового пути.

В обмен на свою поддержку Китай будет настаивать на передаче Россией передовых военных технологий в таких сферах, как противовоздушная и противоракетная оборона, авиация и флот. Пока Москва проявляет осторожность в поставках Пекину самых последних технических новинок, помня о периодах ухудшения двусторонних отношений в прошлом и не желая вызвать недовольство других азиатских держав, в частности, Индии и даже Японии. Но в нынешней ситуации, когда Москва более чем когда-либо нуждается в поддержке Пекина, России, возможно, придется снизить планку в области экспорта оборонных технологий в Китай.

С 2005 г. Китай и Россия регулярно проводят совместные военные учения. В результате они уже добились некоторой степени совместимости и слаженности своих вооруженных сил, и она скорее всего будет увеличиваться. Маневры проходят на восточном побережье Китая и в прилегающих водах, в Центральной России и Центральной Азии. В 2015 г. российский флот и Военно-морские силы Народно-освободительной армии Китая намерены провести совместные учения в Средиземном море. Это изменение географии говорит о готовности обеих стран продемонстрировать всему миру прочность своего военного партнерства, а также стратегическое единство в одном из самых важных и неспокойных регионов Евразии.

На Ближнем Востоке Россия и Китай скорее всего будут теснее сотрудничать, реагируя на конфликты и решая такие вопросы, как иранская ядерная проблема. В Совете Безопасности ООН и на других форумах две страны уже достигли такого уровня взаимодействия, когда им удается гарантированно увязывать позиции по большинству вопросов. В будущем они, возможно, начнут разрабатывать совместные инициативы и стратегии, например, по Сирии и Ирану. Россия с сочувствием относится к идеям Си относительно региональной системы безопасности в Азии, которую, по мнению председателя КНР, должны создавать сами азиатские страны, т. е. по сути без участия США.

В сфере глобального управления Китай и Россия будут совместно работать над усилением влияния незападных международных институтов, например, Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) — евразийского объединения в сфере экономики, политики и безопасности, а также группы развивающихся экономик БРИКС (куда входят Бразилия, Россия, Индия, Китай и ЮАР). В 2015 г. членами ШОС станут Индия и Пакистан, после чего она будет включать большинство великих держав Азии. Группа БРИКС, имеющая теперь собственный банк развития, попытается частично стать альтернативой «большой семерки» (после того, как G8 в 2014 г. фактически исключила Россию из своих рядов) и Международного валютного фонда. В 2015 г. саммит БРИКС пройдет в России, но основные экономические и финансовые инициативы группы исходят от Китая.

Решение проблем во взаимоотношениях

Даже в нынешней дружественной атмосфере российско-китайские отношения не лишены ряда объективных проблем. И важнейшая задача — поддержание равноправного партнерства при явном неравенстве партнеров — будет непростой.

Могущество КНР растет, и она давно превзошла Россию; некоторые китайские комментаторы уже называют Москву младшим партнером Пекина. Другие вспоминают, как раньше Китай был окружен зависимыми государствами. Сама Россия в XIII—XV вв. была данницей Монгольской империи, и россияне об этом не забыли. И они явно не желают, чтобы их страна оказалась вассалом Пекина. Влиятельные китайские ученые говорят о формировании новой биполярной системы, построенной вокруг двух сверхдержав XXI в. — США и Китая ¹⁷. В рамках этой схемы другим странам придется решать, к кому присоединяться — к Вашингтону или к Пекину. И у России после 2014 г., похоже, не осталось выбора.

Однако Россия утверждает, что не станет младшим партнером любого государства — а значит, и Китая. При Путине Россия категорически заявляет: она никому не позволит себе приказывать. Страна, которая пошла против США, отстаивая свои интересы, может поступить так снова в отношении любой державы. Усиливающийся в России национализм и распространенная в народе убежденность, что страна подвергается внешней агрессии в политическом и экономическом плане, исключает отказ от усилий по сохранению великодержавного статуса. Пекин обещает Москве равенство, консультации и взаимное доверие, отсутствие какой-либо иерархии в двусторонних отношениях, но по мере дальнейшего изменения соотношения сил между Россией и Китаем эта позиция будет нередко подвергаться испытанию.

В настоящее время Си Цзиньпин, судя по всему, осознает риски, связанные с пренебрежительным отношением к России, но китайцам в любом случае стоило бы помнить о печальном опыте контактов советского лидера Никиты Хрущева с тогдашним председателем КНР Мао Цзэдуном в 1950-х годах. Несмотря на слабость Китая и его серьезную зависимость от СССР, Мао неизменно настаивал, чтобы Москва относилась к КНР как к равной великой державе. Кремль тогда игнорировал это требование и стремился к единоличному лидерству в отношениях, что вызвало разрыв между Китаем и СССР, за которым последовали десятилетия острой взаимной враждебности.

Разрушить нынешние дружественные отношения может и возврат к вопросу о российско-китайской границе. Чтобы сохранить тесное сотрудничество и дружбу, необходимо свято чтить пограничное соглашение, выработанное в 1991—2004 гг. и полностью выполненное в ходе второго президентского срока Путина. В противном случае между сторонами немедленно вспыхнет ссора.

Это китайский военно-политический истеблишмент тоже, очевидно, понимает. Но подобный прагматичный подход сосуществует с распространенной в Китае глубокой убежденностью в несправедливом характере договоров 1858 и 1860 гг., заложивших основы нынешних границ между двумя странами. Типичная для китайской стороны позиция выглядит так: «Неважно, справедливы ли были эти договоры XIX в.: главное — что сейчас мы в Китае сделали свой выбор. Никто в китайском руководстве не хочет возвращать эти территории. Китайцы не настолько глупы, чтобы требовать их назад… Наш девиз: дружить из поколения в поколение, никогда не становиться противниками»¹⁸.

Определенный потенциал для трений и даже конфликта между Россией и Китаем существует в Центральной Азии — регионе, вклинившемся между двумя державами. Китай утвердился в роли главного торгового и инвестиционного партнера стран этого региона, а Россия, в свою очередь, стремится интегрировать эти бывшие советские республики в экономическом, политическом и военном плане в состав таких органов, как ЕАЭС и Организация Договора о коллективной безопасности.

Но и здесь Китай проявляет достаточно такта, чтобы не обидеть россиян. В ШОС Россия наряду с Китаем играет роль неофициального сопредседателя. Пекин также не переходит запретную черту, установленную Москвой, в том, что касается создания политических альянсов и военных баз на постсоветском пространстве. Такая позиция резко контрастирует с западной политикой расширения НАТО и ЕС в бывшем советском пограничье на территории Восточной Европы.

Осознавая собственную относительную слабость по сравнению с Китаем, Россия будет и дальше искать ему своеобразный противовес, развивая отношения с другими крупными государствами Азии, но делать это стало сложнее, чем раньше. Россия может попытаться повысить значение РИК — неформального консультативного объединения с Китаем и Индией, пока носящего в основном церемониальный характер. Теоретически после вступления Индии в ШОС в 2015 г. в рамках этой организации может возникнуть триумвират великих азиатских держав. На деле, однако, Москва скорее продолжит развивать отношения с двумя этими странами параллельно. России придется действовать осторожно. Она хочет сохранить положение главного поставщика оружия и военного снаряжения для вооруженных сил Индии, которая рассматривает Китай как главную угрозу. В то же время Москве, возможно, придется пойти на передачу Пекину более современных военных технологий, что вряд ли понравится Нью-Дели.

После присоединения Токио к санкциям, введенным против России по инициативе США, Москве пришлось снизить свои ожидания относительно результатов, которых она рассчитывала добиться за счет укрепления экономических отношений с Японией. Пекин явно доволен таким развитием событий. Он уже давно и публично выражал скептическое отношение к реалистичности целей России в плане развития экономических связей с Токио. Неофициально же китайцы следили за российско-японскими контактами с опасением, боясь, что Путин станет первым лидером России, которому удастся нормализовать политические отношения с Японией. Они сетовали: «Русские плохо знают японцев, не понимают, насколько они агрессивны и реваншистски настроены»¹⁹. Теперь Пекин спокоен: он оказался прав. Опасность российско-японского сближения, по крайней мере в обозримом будущем, миновала, и китайская сторона хочет приблизить Москву к собственной позиции в территориальных спорах в Восточно-Китайском море.

О том, насколько Москва присоединилась к повестке дня Пекина, можно судить по юбилейным мероприятиям в связи с окончанием Второй мировой войны. Си Цзиньпин стал одним из первых мировых лидеров, заявившим, что в мае 2015 г. он приедет в Москву на торжества в связи с 70-летием победы над фашистской Германией. В то же время Барак Обама и большинство западных лидеров отказались участвовать в праздновании события, которое россияне считают величайшим достижением в недавней истории своей страны и, возможно, важнейшим вкладом в мировую историю. Си, однако, ожидает от Путина ответной услуги: приезда в Пекин в сентябре 2015 г. на юбилей победы над Японией. Китайцы уже призывают российскую сторону «создать единый фронт для укрепления мира в Северо-Восточной Азии»²⁰. Пекин отнюдь не скрывает, что, по его мнению, главная угроза миру в регионе сегодня исходит от Токио.

Возможно, Москве придется менее активно развивать отношения с Вьетнамом, который покупает российское оружие и позволяет российским компаниям проводить разведочное бурение в поисках нефти и газа в Южно-Китайском море — еще одном спорном районе поблизости от Китая. Любое нюансированное изменение в позиции Москвы по отношению к территориальным спорам в Южно-Китайском море покажет, сколько она должна заплатить Китаю за символическую поддержку в трудную минуту.

Прозападные элементы в России, о которых китайцы беспокоились в 1990-х годах, давно уже утратили влияние в московских коридорах власти. Даже знаменитый прагматизм Владимира Путина, позволявший ему в прошлом искать сближения с Вашингтоном и Токио, умеряется реалиями конфронтации с Соединенными Штатами. Теперь, когда либералы и западники в России полностью отодвинуты на обочину политического процесса, а сам Путин примерят тогу «первого националиста» страны ²¹, у Китая остается меньше оснований, чем когда-либо, для беспокойства за свой стратегический тыл. Единственное, что может вызвать у Пекина тревогу, — это усиление русского национализма, направленного против иммиграции, в том числе, хотя и не в первую очередь, из Китая.

Теперь, когда Москва закрыла для себя «европейский вариант», добилась лишь ограниченных результатов со своим интеграционным проектом в Евразии и переживает самый серьезный экономический кризис с начала XXI в., россияне будут внимательно следить за тем, как поведут себя с ними китайцы. Даже те, кто ожидает, что китайское руководство по-прежнему будет в целом относиться к России с уважением, отмечают пренебрежение к своей стране, которое даже не пытаются скрывать многие представители деловых кругов Китая.

Очень важным фактором двусторонних российско-китайских связей станут отношения Москвы и Пекина с Вашингтоном. Ситуация осложняется различием стилей России и Китая во внешней политике. Если Москва не чурается конфронтации и резких, напористых действий, то китайцы предпочитают методы гимнастики тайчи с множеством ложных маневров. Тактика России может напугать китайцев, а сложные ходы Китая — поставить в тупик россиян.

Российская сторона удовлетворена тем, что Пекин в основном игнорирует попытки администрации Обамы отговорить Китай от слишком сильного сближения с Россией. Однако они опасаются, что «большая двойка» сверхдержав — Китай и США — может достичь какой-либо двусторонней договоренности в ущерб России. В неофициальном порядке Москва предостерегает китайцев: не стоит питать иллюзий, что американцы когда-либо согласятся предоставить им равный статус и будут уважать их интересы в том виде, как их формулирует Пекин ²². Естественно, при этом они основываются на собственном опыте как советских, так и постсоветских времен.

Чем больше сближаются Россия и Китай, тем важнее для партнеров развеять существующие в их собственных странах подозрения относительно друг друга. Конечно, сегодня большинство россиян считает Китай дружественной страной, а большинство китайцев так же относятся к России ²³. Тем не менее национализм находится на подъеме не только в России, но и в Китае. В России по мере того, как Москва будет все сильнее опираться на связи с Пекином, могут усилиться давние подозрения, что Китай захватит страну — если не военным, то экономическим и демографическим путем ²⁴. Так, даже серьезные российские эксперты по вопросам стратегии указывают на высокую концентрацию китайских сухопутных войск на севере страны, граничащем с Россией ²⁵. В Китае рост национализма может вновь оживить разговоры о неравноправных договорах и о том, что Россия плохо распоряжается территориями, которые она «отхватила» у Китая в XIX в. В результате даже на уровне практического сотрудничества между двумя странами острые противоречия по-прежнему будут вызывать такие вопросы, как привлечение китайских рабочих к реализации проектов на территории России.

Чтобы построить более близкие отношения, элитам обеих стран нужно куда лучше понимать друг друга и углублять взаимодействие. На данном этапе знания обеих сторон друг о друге довольно поверхностны. Например, хотя в 2011 г. 2,4 млн россиян побывали в Китае, а 845 тыс. китайцев посетили Россию, в нашей стране экспертов по Китаю явно не хватает ²⁶. Прежде в России существовала одна из лучших в мире школ китаистики, но теперь это уже не так ²⁷. В Китае с изучением России дело обстоит несколько лучше, но там поколение лидеров, либо учившихся в Советском Союзе, либо видевших в нем пример для подражания, уже сошло со сцены.

Будущие последствия российско-китайской Антанты

В Евразии смещается центр притяжения. И этот сдвиг существенно повлияет не только на соседей России и Китая, но и на мировую систему в целом.

Теперь, когда в политическом плане Москва стала ближе к Пекину, чем к Берлину, Китай превращается в куда более крупного игрока в масштабе всей Евразии, а не только Восточной Азии. Сегодня у него больше, чем когда-либо, возможностей для доступа к российским ресурсам (от углеводородов до пресной воды) и сообщения с Европой через Центральную Азию, Россию и Арктику. Кроме того, Китай обрел не только абсолютно надежный тыл на севере, но и гигантскую стратегическую глубину. Когда — и если — такое положение будет закреплено, это станет для КНР важным шагом на долгом, но неуклонном пути к первенству на континенте.

Благодаря поддержке Китая — крупнейшей из новых великих держав — Россия может не опасаться изоляции со стороны США и их союзников. Если — что отнюдь не гарантировано — Москва использует нынешний кризис, вызванный тройным эффектом замедления экономического роста, западных санкций и падения нефтяных цен, для проведения структурных реформ и реализации стратегии экономического развития, она станет намного сильнее. Вполне возможно также, что в условиях экономического и политического сближения с Китаем Москва сумеет отстоять свой суверенитет и независимость от Пекина. Это может произойти, поскольку Россия обладает весьма мощным ощущением собственной идентичности, а ее цивилизация и культура сильно отличаются от китайских — что наглядно демонстрируют резкие различия по обе стороны границы между двумя странами.

Этот сдвиг совпадает с продолжающимся отступлением США из ядра Евразии — Центральной Азии и Афганистана, а также сокращением их участия в делах Ближнего Востока и все бóльшим вниманием к приморским азиатским государствам от Японии до Сингапура в попытке не допустить гегемонии Китая над соседями. Одновременно Соединенные Штаты укрепляют НАТО в Европе и призывают своих европейских союзников поддержать Украину и другие постсоветские государства, ориентирующиеся на Запад.

Все это, однако, по сути — «круги перед заходом на посадку». Двадцатилетний период господства США на евразийской «великой шахматной доске» закончился ²⁸.

Перед Евросоюзом возникает перспектива длительного охлаждения отношений с Россией. Идея некоей ассоциации или даже симбиоза между Россией и ЕС отодвигается за пределы обозримого будущего. То же относится к «Большой Европе», состоящей из ЕС и возглавляемого Россией нового образования — ЕАЭС. Вместо этого ЕС и Россия становятся конкурентами в ряде областей от геополитики до ценностных систем. В результате Евросоюзу приходится еще сильнее опираться на США и механизм НАТО, положив под сукно любые мысли о большей самостоятельности от союзника по другую сторону Атлантики и превращении в полноценного стратегического игрока.

Япония, как и Европа, упустила свой шанс с Россией. Надежды Абэ на построение хороших отношений с Россией в качестве одного из противовесов взлету Китая рухнули после того, как Токио принял решение присоединиться к санкциям против Москвы. Вместо этого японцам придется иметь дело с дальнейшим сближением Пекина и Москвы и возможностью, что Россия займет более враждебную позицию в отношении Японии, т. е. именно того сценария, которого Токио стремился не допустить. Как и Европе, Японии придется укреплять военно-политический альянс с Соединенными Штатами. В случае китайско-японского конфликта из-за островов Сенкаку (в Китае их называют Дяоюйдао) Россия формально будет, как и раньше, придерживаться нейтралитета. Но в будущем этот нейтралитет может приобрести более благожелательный характер по отношению к Пекину.

Для Индии российско-китайская Антанта представляет собой вызов другого рода. Индия хочет расширить свои экономические возможности, и одним из важнейших элементов этой стратегии является развитие торговли с Китаем. Вместе с тем Индия продолжает покупать российское оружие и поддерживает с Москвой тесные политические связи. У Нью-Дели нет реальных оснований опасаться создания российско-китайского альянса, направленного против Индии. Однако сближение этих двух государств может побудить Индию к более активной роли в треугольнике великих континентальных держав Азии в рамках ШОС, РИК и других форматах.

На Корейском полуострове Китай и Россия будут и дальше действовать параллельно, но не шагать в ногу. Идея, которую вынашивают некоторые представители командования Народно-освободительной армии Китая, о создании «северного треугольника» (Китай, Россия и КНДР), противостоящего «южному треугольнику» (США, Япония и Южная Корея), почти повторяющая конфронтацию НАТО и Варшавского договора в Европе в годы холодной войны, явно нереалистична. Подобно Пекину Москва будет исходить из собственных интересов, не противоречащих китайским, но и не полностью совпадающих с ними. Вот один пример: Россия относится к идее воссоединения двух Корей позитивнее, чем Китай. В свою очередь, Сеул и Пхеньян будут держать открытыми каналы взаимодействия как с Китаем, так и с Россией. Однако в случае кризиса между Северной и Южной Кореей или внутри самой КНДР Китай и Россия будут координировать свои действия, причем Москва скорее всего пойдет в фарватере Пекина, имеющего на Корейском полуострове более важные интересы, чем Россия.

В то же время Москва последовательно поддерживает позицию Пекина в отношении Тайваня — так было даже в период продолжительного разрыва между КНР и СССР. Нынешние контакты Тайбэя с Москвой носят строго неполитический характер. Теперь, после присоединения Крыма в 2014 г. и в духе российско-китайской Антанты, можно ожидать, что Россия поддержит практически любые шаги в отношении Тайваня, которые решит предпринять Пекин.

В Южно-Китайском море воздействие этой Антанты скорее всего будет более нюансированным. Страны АСЕАН представляют собой третью важную сферу экономических интересов России в Азии после Китая и Индии. Москва не бросит на произвол судьбы Вьетнам — своего союзника времен холодной войны и нынешнего покупателя вооружений, также представляющего собой для России важные ворота в регион. Нейтралитет России в морских территориальных спорах в этом регионе скорее всего будет строже, чем в случае с островами Сенкаку/Дяоюйдао. В ноябре 2014 г. Россия «продемонстрировала флаг» в южных морях: во время визита Путина на саммит «большой двадцатки» в Австралии четыре российских военных корабля совершили переход из Владивостока в Коралловое море ²⁹. Это указывает на желание России, чтобы ее вновь воспринимали как крупную тихоокеанскую военную державу.

Сильнее всего воздействие углубления российско-китайской интеграции будет ощущаться во внутренних районах Азии — Афганистане, Монголии и пяти центральноазиатских республиках бывшего СССР. ЕАЭС должен будет плотно взаимодействовать с Китаем в его проектах развития Экономического пояса Шелкового пути. Скорее всего дело дойдет до возникновения единой торгово-инвестиционной зоны, охватывающей всю центральную, северную и восточную Евразию, экономическим локомотивом которой станет Китай. Эту зону можно назвать «Большой Азией» — от Шанхая, ее делового центра, до Петербурга, ее форпоста у ворот Европы.

В то же время ШОС может дать Большой Азии механизм для консультаций и координации политики, совместного экономического развития, финансовой поддержки и сотрудничества в сфере безопасности. Россия будет и дальше играть в ШОС важную роль, но скорее всего наряду с Индией займет второе место среди входящих в нее держав, а задавать тон и предоставлять бóльшую часть ресурсов этой организации станет Китай.

Геополитический сдвиг в Евразии повлияет на стратегическую стабильность и изменит общемировой стратегический баланс сил. Россия и Китай не создадут военный альянс, но для каждой из этих стран США будут потенциальным противником. Рост ядерного потенциала Китая приблизит его к уровню США и России. В 2020-х годах процесс контроля над стратегическими вооружениями сохранит смысл только при включении в него всех трех этих держав, однако согласие Пекина на участие в нем возможно лишь в том случае, если он сочтет, что это повысит его безопасность и престиж. В любом случае Москва перестанет быть единственным визави Вашингтона в дискуссиях по вопросам стратегической стабильности.

В сфере мирового управления Китай при поддержке России, вероятно, будет брать на себя инициативу, а не только следовать в фарватере Соединенных Штатов или противодействовать им. Пекин и Москва будут стремиться создать альтернативу существующим системам, разработанным на Западе, по управлению мировыми финансами, в сфере региональной безопасности и свободы Интернета. Они также могут объединить усилия, возможно, с участием других стран БРИКС, по созданию глобальной медийной сети, которая будет конкурировать с западными СМИ в борьбе за влияние на мировое общественное мнение.

Вызов существующему порядку

В ходе многолетней конфронтации в ХХ в. Китай и Россия стояли друг против друга, зачастую в агрессивных позах. После окончания холодной войны они повернулись друг к другу спиной — взаимный страх исчез, но внимание обоих переключилось на другого актора. Сегодня они — пусть и неодинаковые по росту — вновь оказались в одном строю, плечом к плечу. Это происходит в условиях новой, несовершенной биполярности, когда обороняющийся «чемпион мира» — США — столкнулся с вызовом со стороны развивающихся незападных держав, среди которых с Китаем никто не сравнится по мощи. В ходе усиливающегося соперничества, не носящего в отличие от холодной войны тотального и антагонистического характера, Россия притягивается к этому новому полюсу. Для Москвы сближение с Китаем — способ сохранить баланс в отношении Запада и оставаться тем, чем она всегда стремилась быть: самостоятельной великой державой.

В Пекине на первый взгляд остается в силе завет Дэн Сяопина об отношениях с Россией: они не должны быть ни союзническими, ни антагонистическими, ни направленными против третьих сторон. Эти три «ни» основывались на опыте прошлого — китайско-советского альянса 1950-х годов, китайско-советского конфликта 1960—1980-х и китайско-советского блока против Америки и ее союзников. Однако со времен кончины Дэна в 1997 г. отношения между Москвой и Пекином значительно потеплели.

Сегодня между Китаем и Россией формируются отношения, которые не перерастут в официальный альянс, но будут ближе, чем стратегическое партнерство, связывающее две страны с 1990-х. Их можно охарактеризовать как Антанту — гармоничное объединение двух крупных держав, основанное на общности некоторых ключевых интересов, общей неприязни к мировому гегемону — Соединенным Штатам, определенной координации действий во внешней политике и политике безопасности и определенной взаимной симпатии лидеров.

В рамках этих более тесных взаимоотношений Москва будет настаивать на равном статусе, а Пекин скорее всего проявит мудрость и согласится с ее условием. Китай и Россия не создадут блок для военного противостояния Западу. Они не будут вырабатывать идеологию, призванную вытеснить западную концепцию либеральной демократии. Две страны скорее объединят усилия для противостояния западному давлению (в чем сегодня весьма заинтересована Россия, а завтра, возможно, будет заинтересован и Китай) и ресурсы для более успешной конкуренции с Западом (в этом состоит главный интерес Пекина). Китайско-российскую Антанту будет отличать координация действий без единого «центра управления». Она не затронет по сути европейскую идентичность России, хотя разрыв Москвы с ЕС сохранится надолго.

Примечания

¹ В этой связи можно вспомнить одну из первых поездок Путина в качестве президента России в 2000 г. — в Благовещенск, расположенный на границе с Китаем, на другом берегу Амура. Там он публично задался вопросом, на каком языке станут в будущем говорить жители этого региона страны.

² Послание президента Федеральному собранию. 12 декабря 2013 г. // http://kremlin.ru/events/president/news/19825.

³ См. мой доклад: Тренин Д. Россия порвала с однополярной системой: побудительные мотивы политики Путина / Моск. Центр Карнеги. — M., март 2015 (http://carnegieendowment.org/files/CP_Trenin_Rus_Web2015.pdf).

⁴ Кому вершки, а кому корешки: анализ торговли РФ с ЕС и США // Спутник и погром. — 2014. — 1 мая (http://sputnikipogrom.com/economics/11467/russia-eu-us/#.VPS-NtKsW8A).

⁵ Nelsen A. Europe’s Dependency on Russian Gas May Be Cut Amid Energy Efficient Focus // Guardian. — 2014. — Sept. 8 (http://www.theguardian.com/world/2014/sep/09/europe-dependency-russian-gas-energy-efficiency-eu).

⁶ В статье в «Süddeutsche Zeitung» от 25 ноября 2010 г.

⁷ Gorbachev M. Europe as a Common Home: Address Given by Mikhail Gorbachev to the Council of Europe (Strasbourg, 6 July 1989) // http://polsci.colorado.edu/sites/default/files/1A_Gorbachev.pdf.

⁸ General Assembly Adopts Resolution Calling Upon States Not to Recognize Changes in Status of Crimea Region / United Nations General Assembly, Mar. 27, 2014 // http://www.un.org/press/en/2014/ga11493.doc.htm.

⁹ Товарооборот РФ и Китая в 2014 г. увеличился на 6,8% // RuNews24. — 2015. — 13 янв. (http://runews24.ru/economy/13012015-tovarooborot-rf-kitay.html).

¹⁰ Russia Signs 30-Year Gas Deal With China // BBC News. — 2014. — May 21 (http://www.bbc.com/news/business-27503017).

¹¹ Ось по расчету» («The Axis of Convenience») — название книги отставного австралийского дипломата Бобо Ло о российско-китайских отношениях.

¹² На конференции в рамках «Диалога Шангри-Ла», состоявшейся в Сингапуре в конце мая — начале июня 2014 г., заместитель министра обороны России Анатолий Антонов назвал «цветные революции» одной из угроз безопасности Азиатско-Тихоокеанского региона. У большинства делегатов из стран Азии это вызвало недоумение — но только не у китайцев. Через несколько недель в Гонконге начались акции и протеста сторонников демократизации из движения «Occupy Central».

¹³ Из выступления Сергея Караганова на неофициальном семинаре 30 октября 2014 г.

¹⁴ Контакты на высшем уровне в форме часто происходящих саммитов и бесед подкрепляются многочисленными институциональными связями госструктур, в том числе в рамках межправительственной комиссии на уровне премьер-министров, имеющей ряд отраслевых комитетов, и регулярными встречами руководителей ведущих китайских и российских компаний.

¹⁵ Это выражение я позаимствовал у бывшего высокопоставленного австралийского чиновника Кайла Уилсона.

¹⁶ Из выступления Дворковича на Красноярском экономическом форуме. Цит. по: Business FM. — 2015. — 27 февр.

¹⁷ Например, Янь Сюэтун из Университета Цинхуа.

¹⁸ Из выступления отставного высокопоставленного китайского военного на семинаре в Москве в 2014 г.

¹⁹ Интервью автора с видным китайским ученым, связанным с военными кругами.

²⁰ Неофициальная беседа с отставными китайскими чиновниками.

²¹ MacFarquhar N., Roth A. On Unity Day, Putin Divides Nationalists // New York Times. — 2014. — Nov. 5 (http://www.nytimes.com/2014/11/06/world/europe/on-unity-day-putin-divides-nationalists.html).

²² Неофициальная беседа.

²³ Статистика Левада-Центра и соответствующие китайские данные.

²⁴ См., например, статьи Александра Храмчихина.

²⁵ Арбатов А. Тихоокеанская стратегическая панорама // Разоружение и безопасность 2013—2014: Стратегическая стабильность: проблемы безопасности в условиях перестройки международных отношений / Отв. ред. А. Г. Арбатов, Н. И. Бубнова. — М.: ИМЭМО РАН, 2014. — C. 190.

²⁶ Поток туристов из Китая в Россию в I квартале вырос на 25% // Интерфакс. — 2012. — 18 мая (http://www.interfax.ru/tourism/tourisminf.asp?id=246315&sec=1466).

²⁷ Габуев А. Государство ушло из китаистики // Власть. — 2014. — 20 окт.

²⁸ Такой заголовок дал в 1997 г. Збигнев Бжезинский своей книге, где утверждалось, что США — держава-гегемон в Евразии.

²⁹ Leftly M. G20 Summit: Enter Putin. Accompanied by Four Warships. To the Sound of Mockery // Independent. — 2014. — Nov. 14 (http://www.independent.co.uk/news/world/politics/g20-summit-enter-putin-accompanied-by-four-warships-to-the-sound-of-mockery-9862465.html).

На границе Индии и Китая впервые за 45 лет погибли 20 военных. Выстрелов никто не слышал

16 июня 2020

Автор фото, AFP

Подпись к фото,

Инцидент произошел на линии фактического контроля, которая заменяет в регионе границу между Индией и Китаем

Власти Индии заявили, что в результате стычки с китайскими военными в провинции Ладакх по соседству с Кашмиром погибли 20 индийских военнослужащих. Это первая за 45 лет лет гибель военных на так называемой линии фактического контроля, которая заменяет индийско-китайскую границу в регионе.

Ранее индийская армия сообщала, что жертвами столкновения, произошедшего в районе долины Галван, стали трое военных: офицер и двое солдат. Однако позже стало известно, что от ранений скончались еще несколько человек.

При этом источники нескольких индийских СМИ говорят, что выстрелов в округе не слышали, и предполагают, что индийских солдат «забили до смерти».

Официальных подтверждений этой версии нет, но на линии контроля в последние недели часто происходили драки между солдатами.

Выстрелов в районе линии разграничения не звучало уже много лет, и индийская армия настаивает, что их не было и во время нынешней стычки.

Плохая демаркация

В индийских СМИ пишут, что потери в стычке понесли обе стороны, однако китайская армия не признала гибель своих военных, а представитель МИД КНР на брифинге во вторник заявил, что его не информировали и о гибели военнослужащих Индии.

Для просмотра этого контента вам надо включить JavaScript или использовать другой браузер

Подпись к видео,

Кашмир: жизнь с обеих сторон военного конфликта

Линия фактического контроля между Китаем и Индией плохо демаркирована, при этом присутствие в этом районе рек, озер и снежных вершин означает, что ее географическое расположение может меняться. Это приводит к тому, что военные армий Индии и Китая во многих точках оказываются лицом к лицу.

Представители министерств обороны двух стран проводят встречу с целью снизить напряженность, говорится в заявлении индийской армии. Китайская сторона подтвердила, что такая встреча проводится, и обвинила Индию в нарушении государственной границы.

Представитель МИД Китая Чжао Лицзянь на брифинге во вторник заявил, что индийские военные дважды пересекали линию контроля в понедельник, «провоцируя и нападая на китайский личный состав, что привело к серьезному физическому конфликту».

В свою очередь министерство иностранных дел Индии обвинило Китай в нарушении соглашения об уважении линии фактического контроля, заключенного на прошлой неделе. Согласно заявлению индийского МИДа, «ожесточенное столкновение стало результатом попытки китайской стороны в одностороннем порядке изменить статус-кво в регионе».

Ситуация в Кашмире, на части которого претендуют Индия, Пакистан и Китай, в последние годы накаляется. В регионе не прекращаются стычки между военными и вооруженными группировками, но на линии контроля с Китаем военных столкновений не было уже несколько десятков лет. Эта линия была проведена по итогам конфликта 1962 года, в котором Индия потерпела поражение.

В мае Индия и Китай перебросили в пограничный район по несколько тысяч военных, а Дели напомнил о своей позиции, в соответствии с которой Китай оккупировал в этом районе 38 тысяч квадратных километров индийской территории.

Автор фото, Press Information Bureau

Подпись к фото,

В 2017 году причиной конфликта стала дорога.

По итогам переговоров, состоявшихся 6 июня, стороны договорились разрешить ситуацию мирным путем, и военные с обеих сторон стали постепенно покидать свои позиции.

Последнее серьезное столкновение между индийскими и китайскими военными в регионе произошло в 2017 году, когда китайские рабочие пытались проложить дорогу на плато Доклам в нарушение границ Индии и Бутана, в результате индийские военные их прогнали.

Анализ

Сутик Бисвас, корреспондент Би-би-си

В течение последней недели индийские журналисты сообщали, что войска с обеих сторон постепенно покидают район противостояния, а власти прилагают все усилия для снижения напряжения. Поэтому ожесточенное столкновение, в результате которого погибли индийские военные, стало для многих неожиданностью.

Последний раз стороны обменивались огнем в районе границы в 1975 году, когда на отдаленном перевале в штате Аруначал-Прадеш на северо-востоке страны были убиты четверо индийских военных.

Данных о последнем столкновении и об экстренных мерах, которые предпринимаются для деэскалации, пока немного.

Но какими бы не были последствия, этот инцидент приведет к новому росту антикитайских настроений в Индии.

Он также станет серьезным внешнеполитическим испытанием для индийского правительства во главе с Нарендрой Моди, которое сейчас с трудом справляется с последствиями пандемии коронавируса и пытается возродить экономику, сползающую к рецессии.

Разница между жителями Восточной и Южной Азии довольно проста

Если вы когда-нибудь задумывались, в чем разница между выходцами из Восточной и Южной Азии, вы не одиноки. Многие люди не совсем уверены, в чем разница, и обращались к Yahoo Answers или Reddit, чтобы задать этот вопрос.

Но, как оказалось, все довольно просто. Все дело в географии.

Выходцы из Восточной Азии — это выходцы из Китая, Кореи, Японии, Тайваня или Монголии, а выходцы из Южной Азии — из Афганистана, Пакистана, Индии, Бангладеш, Непала, Бутана, Шри-Ланки или Мальдивских островов.

Но есть также выходцы из Юго-Восточной Азии, где все может запутаться. Люди из Юго-Восточной Азии происходят из стран, расположенных к югу от Китая, но к востоку от Индии. Сюда входят одиннадцать стран: Таиланд, Вьетнам, Малайзия, Сингапур, Филиппины, Лаос, Индонезия, Бруней, Бирма (Мьянма), Камбоджа и Тимор-Лешти.

Чтобы убедиться, что мы все на одной волне, вот некоторые из ваших любимых азиатских знаменитостей и места их происхождения:

63-летний звезда из Гонконга, что делает его восточноазиатским.

Откровенная модель из Юго-Восточной Азии, так как она наполовину тайка. Тейген тоже немец и норвежец.

Британский певец из Южной Азии, потому что его отец, Ясер, пакистанец. Его мать англичанка и ирландка.

Звезда «Спасателей Малибу» из Джамшедпура, Индия, что означает, что она из Южной Азии.

Крутая звезда из «Sense8» — восточноазиатка, так как она родилась в Сеуле, Южная Корея.

Певец «24K Magic» наполовину пуэрториканец, наполовину украинец, наполовину филиппинец, что означает, что он считается юго-восточноазиатским.

Звезда «Fresh Off The Boat» из Восточной Азии, потому что ее родители китайско-тайваньские.

Азиаты часто объединяются в одну кучу, несмотря на то, что они из разных стран, которые имеют свою культуру, обычаи, языки и религии.

В Северной Америке, когда большинство людей представляют себе азиатов, они автоматически думают о светлокожих и темных волосах восточных азиатов, даже не задумываясь. Интересно, что в Великобритании все обстоит с точностью до наоборот.

На Reddit один пользователь объяснил это явление:

Но хотя людей из Индии, Японии, Бангладеш или Малайзии можно считать азиатами, сделайте себе одолжение и найдите время, чтобы понять разницу.

ФОТОГАЛЕРЕЯ

Стильные азиатские актеры

Вызов всех фанатов HuffPost!

Подпишитесь на членство, чтобы стать одним из основателей и помочь сформировать следующую главу HuffPost

Разница между жителями Восточной и Южной Азии довольно проста

Если вы когда-нибудь задумывались, в чем разница между выходцами из Восточной и Южной Азии, вы не одиноки. Многие люди не совсем уверены, в чем разница, и обращались к Yahoo Answers или Reddit, чтобы задать этот вопрос.

Но, как оказалось, все довольно просто. Все дело в географии.

Выходцы из Восточной Азии — это выходцы из Китая, Кореи, Японии, Тайваня или Монголии, а выходцы из Южной Азии — из Афганистана, Пакистана, Индии, Бангладеш, Непала, Бутана, Шри-Ланки или Мальдивских островов.

Но есть также выходцы из Юго-Восточной Азии, где все может запутаться. Люди из Юго-Восточной Азии происходят из стран, расположенных к югу от Китая, но к востоку от Индии. Сюда входят одиннадцать стран: Таиланд, Вьетнам, Малайзия, Сингапур, Филиппины, Лаос, Индонезия, Бруней, Бирма (Мьянма), Камбоджа и Тимор-Лешти.

Чтобы убедиться, что мы все на одной волне, вот некоторые из ваших любимых азиатских знаменитостей и места их происхождения:

63-летний звезда из Гонконга, что делает его восточноазиатским.

Откровенная модель из Юго-Восточной Азии, так как она наполовину тайка. Тейген тоже немец и норвежец.

Британский певец из Южной Азии, потому что его отец, Ясер, пакистанец. Его мать англичанка и ирландка.

Звезда «Спасателей Малибу» из Джамшедпура, Индия, что означает, что она из Южной Азии.

Крутая звезда из «Sense8» — восточноазиатка, так как она родилась в Сеуле, Южная Корея.

Певец «24K Magic» наполовину пуэрториканец, наполовину украинец, наполовину филиппинец, что означает, что он считается юго-восточноазиатским.

Звезда «Fresh Off The Boat» из Восточной Азии, потому что ее родители китайско-тайваньские.

Азиаты часто объединяются в одну кучу, несмотря на то, что они из разных стран, которые имеют свою культуру, обычаи, языки и религии.

В Северной Америке, когда большинство людей представляют себе азиатов, они автоматически думают о светлокожих и темных волосах восточных азиатов, даже не задумываясь. Интересно, что в Великобритании все обстоит с точностью до наоборот.

На Reddit один пользователь объяснил это явление:

Но хотя людей из Индии, Японии, Бангладеш или Малайзии можно считать азиатами, сделайте себе одолжение и найдите время, чтобы понять разницу.

ФОТОГАЛЕРЕЯ

Стильные азиатские актеры

Вызов всех фанатов HuffPost!

Подпишитесь на членство, чтобы стать одним из основателей и помочь сформировать следующую главу HuffPost

Почему Индии следует вместо этого «смотреть на Запад» — The Diplomat

Реклама

Одной из наиболее важных современных стратегических и дипломатических инициатив Индии — по крайней мере теоретически — была ее политика «Взгляд на восток», которая недавно была преобразована премьер-министром Индии Нарендрой Моди в «Закон о политике Востока».Политика, как выразился Прашант Парамешваран из The Diplomat’s Diplomat, «направлена ​​на укрепление отношений с АСЕАН [Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии] в частности и с Восточной Азией в целом».

Индии определенно не следует пренебрегать регионом к востоку, и эта политика направлена ​​на исправление почти необъяснимой небрежности Индии по отношению к своим соседям из Юго-Восточной Азии с момента обретения независимости до 1990-х годов. Несомненно, существуют возможности для огромных экономических выгод и увеличения торговли между Индией (а также некоторыми другими странами Южной Азии, такими как Бангладеш и Шри-Ланка) и Юго-Восточной Азией.А когда дело доходит до Восточной Азии, в целом, Китай продолжает оставаться крупнейшим торговым партнером Индии; Индия и Япония также имеют прочные стратегические и экономические связи.

Тем не менее, несмотря на все это, есть ограничения для поиска или действий на восток в отношении Индии. Это в некотором смысле периферийный и закрытый регион, который уже достаточно хорошо интегрирован. Никакой вклад или действия Индии не могут переориентировать регион в сторону Южной Азии и от Восточной Азии. Скорее, Юго-Восточная Азия замкнута в растущей паутине экономических и физических взаимосвязей с Китаем, потребности в безопасности которой в основном удовлетворяются Соединенными Штатами.

Хотя у Индии есть законные пограничные проблемы с Китаем, которые способствовали более тесным отношениям с Японией, Вьетнамом, Австралией и Соединенными Штатами, она вряд ли будет участвовать в региональных спорах в Южно-Китайском море или вносить какой-либо значимый вклад. для обеспечения безопасности к востоку от Малаккского пролива и за пределами его естественного заднего двора в Индийском океане. Согласно The New York Times , индийские официальные лица опровергли недавнее сообщение о том, что Индия может участвовать в совместном с США патрулировании в Южно-Китайском море.Более того, Нитин А. Гокхейл, аналитик по вопросам безопасности, предположил, что «последнее, что Индия хочет сделать, — это случайно превратиться в передового игрока в Южно-Китайском море», опасаясь противодействия Китаю без уважительной причины.

Короче говоря, есть пределы роли Индии как значимого игрока в регионе к востоку от нее. Его влияние на страны этого региона ограничено, за исключением, возможно, соседней Мьянмы. Вместо этого ему следует укрепить свое влияние и возможности в той области, где у него есть шанс стать важным игроком, где китайское влияние на него еще не ограничено, и где он уже приложил много усилий: Центральная Азия и другие страны. Средний Восток.Другими словами, он должен смотреть на запад и действовать на запад в отношении этих регионов, геополитически, стратегически и даже культурно.

Вам понравилась эта статья? Нажмите здесь, чтобы подписаться на полный доступ. Всего 5 долларов в месяц.

Даже если большая часть индийской торговли приходится на территорию к востоку от нее, именно в Центральной Азии и на Ближнем Востоке Индия имеет наибольший потенциал для расширения своего влияния. Страна может быть активно вовлечена в регион по геополитическим причинам, не имея для этого серьезных экономических стимулов.Рассмотрим, например, влияние России в Сирии.

Оправдания Индии более активного участия в делах Ближнего Востока и Центральной Азии проистекают из того факта, что она уже имеет тесные связи со странами в этом регионе, не говоря уже о своей энергетической зависимости от региона. Он уже участвует в нескольких проектах в регионе, таких как авиабаза Фархор в Таджикистане и портовый комплекс Чабахар в Иране, оба из которых еще не полностью функционируют. В Юго-Восточной Азии подобных проектов нет.

Diplomat Brief

Еженедельный информационный бюллетень

N

Получите краткую информацию об истории недели и разработке историй для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Получить информационный бюллетень

Индии следует сосредоточиться на завершении этих проектов и использовании их преимуществ для улучшения своих стратегических и экономических отношений со странами, которые в целом доверяют Нью-Дели и стремятся к улучшению отношений с ним, например, с Афганистаном. В частности, неспособность Индии завершить строительство Чабахара в ближайшее время, особенно с учетом того, что Иран снова открывается, будет иметь катастрофические последствия и приведет к утрате Индией своего выгодного положения в этой стране.

Реклама

Более того, Индия находится в хорошем положении, поскольку ей доверяют все основные группировки на Ближнем Востоке; у нее хорошие отношения с Ираном, Саудовской Аравией, Израилем, Ираком и странами Персидского залива. В государствах Персидского залива проживают особенно крупные индейские общины, и развитие Дубая как крупного финансового и культурного центра для жителей Южной Азии — еще один фактор, который Индии следует рассмотреть с точки зрения использования заемных средств при контакте с регионом.

В свете этих реалий Индии следует сосредоточить свои усилия и энергию на своем западе, где она все еще может стать существенным игроком, а не на востоке, где она, вероятно, останется второстепенным игроком.Конечно, он должен продолжать торговлю на восток, но его стратегические горизонты диктуют, что он должен сосредоточиться на Индийском океане и регионе Ближнего Востока и Центральной Азии.

Индия, Китай и растущее присутствие Азии на Ближнем Востоке в JSTOR

Описание книги:

В то время как традиционно сильные западные экономики в лучшем случае попадают в воду из-за кризисов в банковской сфере, жилищном строительстве и занятости, промышленного роста и экономического развития взрываются в Китае и Индии. Две самые густонаселенные страны мира являются основными причинами растущего влияния Азии на другие регионы мира.Увеличивающийся размер и влияние этого следа особенно важны на Ближнем Востоке, как экономический, религиозный и геополитический стержень. Восток движется на запад детализирует растущую взаимозависимость Ближнего Востока и Азии и прогнозирует вероятные последствия этих развивающихся отношений. Также исследуется роль Пакистана, Японии и Южной Кореи в регионе.

Джеффри Кемп, давний аналитик глобальной безопасности и политической экономии, сравнивает и противопоставляет участие Индии и Китая в Ближнем Востоке.Он подчеркивает историческое измерение, которое делает Индию более знакомой и интересной к региону — Индия была первой и сохранила это преимущество. Однако обе страны явно находятся на подъеме и оставляют неизгладимый след на Ближнем Востоке, и это усиление влияния имеет международные разветвления для Соединенных Штатов и всего мира.

Укрепляет ли появление этих азиатских гигантов с их все более огромной потребностью в энергии аргументы в пользу совместной безопасности, особенно на морской арене? В конце концов, безопасные и открытые морские пути остаются важным компонентом взаимовыгодной межконтинентальной торговли, делая Индию и Китай все более зависимыми от безопасного прохода нефтяных танкеров.Или мы увидим возврат к более традиционным соревнованиям и даже конфликтам, учитывая, что сами крупные азиатские державы имеют так много нерешенных проблем и что будущее американского присутствия в этом регионе остается неопределенным. Кемп считает, что Соединенные Штаты останутся доминирующей военной державой в регионе, но им придется разделить некоторые обязанности по обеспечению безопасности с азиатами, особенно в Индийском океане.

Индия и Китай в динамике развивающихся стран Восточной Азии | GVC Naidu

G V C Naidu в настоящее время является председателем Центра индо-тихоокеанских исследований, Школа международных исследований, Университет Джавахарлала Неру, Нью-Дели.До прихода в JNU он был старшим научным сотрудником в Институте оборонных исследований и анализа (IDSA), Нью-Дели. Он специализируется на вопросах Азиатско-Тихоокеанского региона, включая региональную безопасность, безопасность и внешнюю политику Индии, азиатскую многосторонность, безопасность на море и отношения Индии с Восточной Азией. Его стипендии включают стипендию исследования в Институте исследований Юго-Восточной Азии, Сингапур; Японский фонд приглашенных профессоров в университете Дайто Бунка, Япония; Приглашенная стипендия в Центре Восток-Запад, Гонолулу; Приглашенная стипендия в Японском институте международных отношений, Токио, в качестве приглашенного профессора, Институт международных отношений, Национальный университет Чэнчи, Тайбэй, Университет Гакушуин, Токио, и в нескольких индийских университетах.В его активе три книги, пять монографий по различным вопросам, связанным с Индией, Японией и Восточной Азией, и более 150 статей, глав в книгах и исследовательских работ, опубликованных в Индии и за рубежом.

Мумин Чен — директор Центра стратегических исследований Южной Азии и Ближнего Востока и доцент Института международной политики Национального университета Чжун Син. Тайвань. Его исследования посвящены международным отношениям Китая и вопросам региональной безопасности в Южной Азии, уделяя особое внимание отношениям между Индией и Китаем и отношениями Китая и Тайваня.Чен опубликовал три книги: International Security Theory: Power, State and Threat (на китайском языке, Wu-Nan, Taipei: 2009), Prosperity but Insecurity: Globalization and China’s National Security 1979-2000 (Lambert Academic Publishing, Германия) : 2010) и International Relations Illustrated (на китайском языке, соавтор с Чен Ван-ю, Ву-Нан, Тайбэй: 2012), а его исследовательские работы были опубликованы в различных академических журналах, таких как Asian Perspectives , Issues and Studies и China Report .

Равипрасад Нараянан — младший научный сотрудник Института международных отношений (IIR) и одновременно доцент кафедры азиатско-тихоокеанских исследований Национального университета Чэнчи, Тайбэй. APh. D из Центра исследований Восточной Азии Университета Джавахарлала Неру, он работал с Институтом оборонных исследований и анализа, ведущим аналитическим центром Индии по оборонным и стратегическим вопросам с 2003 по 2009 год. Его исследовательские интересы включают китайско-индийские отношения, Южную Азию. безопасность, вопросы безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе и теория IR.Его публикации были опубликованы в журналах Asian Perspective , China Report , Harvard Asia Quarterly , Strategic Analysis и других. Он занимался исследованиями в Шанхайской академии социальных наук (SASS), Шанхае, Центре азиатских исследований, Гонконгском университете, Японском институте международных отношений (JIIA), Токио, Шанхайском институте международных исследований (SIIS), Шанхае. и Институт китаеведения (ICS), Нью-Дели, где он является адъюнктным научным сотрудником.

Политика Индии «Действуй Восток» и региональное сотрудничество

Введение

Политика Индии «Действуй на восток» — это дипломатическая инициатива, направленная на развитие экономических, стратегических и культурных отношений с обширным Азиатско-Тихоокеанским регионом на разных уровнях. Продвижение страны на восток с 1992 года подчеркнуло важность этого региона в ее современных международных отношениях. «Действуй на восток» и его ранний аватар «Посмотри на восток» не отличаются; скорее, это две стороны одной медали, представляющие две разные, но продолжающиеся фазы эволюции политики Индии в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона.Когда в 1991 году Индия начала политику «Взгляд на Восток», ее собственная экономическая мощь, ее глобальный статус и внешняя среда были не такими, как сейчас. На момент запуска Индия изо всех сил пыталась перейти от экономического режима, контролируемого государством, к более либерализованному. Стране потребовалось много лет, чтобы приспособиться к новым экономическим условиям. Когда в 2014 году премьер-министр Нарендра Моди начал политику «Закон Восток», экономика Индии была относительно устойчивой, а ее глобальный профиль был выше, чем в предыдущие десятилетия.Моди придал новый импульс интенсификации экономических, стратегических и дипломатических отношений со странами, которые разделяют с Индией озабоченность по поводу растущей экономической и военной мощи Китая и ее последствий для развивающегося регионального порядка. ^[1]

Окончание «холодной войны» в 1991 году привело к серьезным изменениям в экономической и стратегической политике большинства стран Азии; они были вынуждены внести соответствующие изменения в политику, чтобы справиться с меняющейся экономической ситуацией и ситуацией в области безопасности в регионе.Индия не была исключением, и она внесла три значительных изменения в свою политику. Во-первых, проведение Индией экономических реформ в начале 1990-х годов стало серьезным сдвигом в ее стратегии развития.

Во-вторых, по мере того, как холодная война отступила, Индия начала проводить многостороннюю внешнюю политику, которая способствовала более тесному экономическому и стратегическому взаимодействию с Соединенными Штатами (США). Их отношения постепенно потеплели, что в конечном итоге привело к подписанию исторического соглашения о сотрудничестве в области гражданской ядерной энергетики в 2008 году. ^[2] В-третьих, начало политики взгляда на восток в 1992 году стало ответом Индии на новые вызовы, с которыми она столкнулась в регионе после краха структур времен холодной войны. Хотя отношения Индии, особенно со странами Юго-Восточной Азии, были давними и историческими, это преимущество не учитывалось при расчете политики Индии в отношении региона. ^[3]

В период после окончания «холодной войны» для Индии имелись веские причины налаживать более тесные отношения со странами региона для взаимной выгоды.Война в Персидском заливе 1990-91 годов серьезно повлияла на экономику Индии из-за беспрецедентного роста цен на нефть. Это еще больше усугубилось падением советского блока, от которого сильно зависела экономика Индии. Поэтому Индия была вынуждена искать альтернативные регионы для своего экономического существования. К сожалению, его непосредственное соседство, Южная Азия, не предлагало много возможностей для торговли и инвестиций. Политические споры и отсутствие доверия, а также экономическая отсталость региона вынудили Индию искать более зеленые пастбища в Юго-Восточной и Восточной Азии.Китай, приступивший к программе модернизации, был на пути к тому, чтобы стать крупным игроком в Индо-Тихоокеанском регионе. Япония, вторая по величине экономика мира в то время, уже обосновалась в регионе АСЕАН, создав там свои производственные базы. Понимая, что АСЕАН и Восточная Азия открывают огромные перспективы для роста, Индия приступила к политике «Взгляд на Восток».

В то время как первоначальный мотив был преимущественно экономическим, Look East вскоре приобрел и стратегическое значение.С течением времени, когда Индия наладила партнерские отношения с несколькими странами региона, их отношения основывались на трех основных принципах: продуманные институциональные механизмы; экономические интересы, включая развитие инфраструктуры и возможность установления соединений; и общие стратегические интересы.

Институциональный s uppo r t

Исследование отношений Индии с АСЕАН, Японией, Южной Кореей, а теперь и с Австралией покажет, как обширная сеть институциональных структур оказала поддержку расширению двустороннего взаимодействия.Индия присоединилась к АСЕАН в 1992 году в качестве отраслевого партнера и стала полноправным членом в 1994 году. В настоящее время она является активным членом Регионального форума АСЕАН (АРФ), Восточноазиатского саммита (ВАС) и Встречи министров обороны АСЕАН плюс. Сегодня существует 30 механизмов отраслевого диалога и семь взаимодействий на уровне министров в дополнение к ежегодным встречам на высшем уровне. ^[4]

Та же характерная черта прослеживается в случае как Японии, так и Южной Кореи — двух основных столпов индийской политики «Восточный закон».Их партнерство на таких форумах, как ежегодный саммит, стратегический диалог, оборонный диалог, а также многочисленные форумы по энергетическому сотрудничеству, борьбе с терроризмом, реформам ООН, кибербезопасности и морскому сотрудничеству, связывают обширным набором институциональных механизмов. Кроме того, Индия и Япония институционализировали диалог министров 2 + 2. ^[5] Премьер-министр Моди придавал большое значение необходимости расширения диалога за пределы двусторонних рамок, повышая уровень трехстороннего американо-японо-индийского диалога до министерского уровня.Не менее важно участие Индии в четырехсторонних встречах с США, Японией и Австралией, особенно с 2017 года, который подчеркнул интерес Нью-Дели к обмену мнениями о стратегической среде Индо-Тихоокеанского региона. В то же время, однако, Индия проявляет осторожность, чтобы не обидеть Китай при этом.

Аналогичным образом, Индия и Южная Корея создали несколько двусторонних механизмов для укрепления своего партнерства. Совместная комиссия по двустороннему сотрудничеству на уровне министров иностранных дел регулярно проводит заседания с 1996 года, а также диалог по внешней политике и безопасности на уровне секретарей.Более того, министры обороны и советники по национальной безопасности обеих стран регулярно встречаются, чтобы продвигать свое стратегическое сотрудничество. В начале сентября 2019 года министр обороны Индии Раджнатх Сингх посетил Сеул для участия в двустороннем диалоге по вопросам обороны. ^[6]

Рост экономических отношений

Экономические отношения Индии со странами АСЕАН в последние годы резко выросли. Индия и АСЕАН подписали два торговых соглашения в области товаров и услуг, создав одну из крупнейших торговых зон с рынком, равным 1.8 миллиардов человек и совокупный ВВП около 3 триллионов долларов США. Годовой объем торговли между Индией и АСЕАН сегодня впервые в истории составляет более 80 миллиардов долларов США, хотя эта цифра все еще намного ниже целевого показателя в 200 миллиардов долларов США, установленного на 2020 год. ^[7] Значительная часть частных инвестиций АСЕАН была также проникала в Индию во многих секторах, включая строительство портов, шоссе, пищевую промышленность, судоходство и автокомпоненты. Точно так же вложения Индии в АСЕАН значительно выросли в последние годы, и Сингапур стал ее инвестиционным и торговым центром.

Похожую картину можно увидеть в торговле Индии с Японией и Южной Кореей. Хотя Индия и Япония заключили соглашение о всеобъемлющем экономическом партнерстве (CEPA) в 2011 году, объем двусторонней торговли снижается. В 2014–2015 годах товарооборот между двумя странами составил 15,71 млрд долларов США, а в 2015–16 годах снизился до 14,51 млрд долларов США. Он далее снизился до 13,60 млрд долларов США в 2016-17 годах, прежде чем восстановился до рекордного уровня 15,71 млрд долларов США в 2017-18 годах. ^[8]

Продолжаются усилия по пересмотру условий CEPA, чтобы стимулировать двустороннюю торговлю.То же самое можно увидеть в торговле между Индией и Южной Кореей. Как и Япония, Южная Корея также подписала соглашение о свободной торговле с Индией в 2009 году, но не обнаружила ожидаемого роста двусторонней торговли. С тех пор обе страны пересмотрели работу CEPA по увеличению объема торговли.

С инвестициями Японии и Южной Кореи в Индию дело обстоит иначе. Премьер-министр Моди проявил большой интерес к привлечению японских инвестиций для нескольких инфраструктурных проектов.Хваля Японию за то, что она сделала для модернизации Индии больше, чем любая другая страна, Моди считает, что технологическое и экономическое мастерство Японии может помочь ускорить развитие Индии за счет преобразования ее инфраструктуры и производственных секторов. На своем первом саммите в 2014 году Моди и его японский коллега Синдзо Абэ поставили цель удвоить прямые инвестиции Японии и количество японских компаний в Индии. Япония согласилась предоставить в Индию государственные и частные инвестиции на сумму 33,5 миллиарда долларов США.Эта сумма будет использована для поддержки проектов в различных секторах, включая инфраструктуру, связь, транспорт, умные города, энергетику и развитие навыков. ^[9] Моди решил основать несколько японских промышленных поселков и электронных парков в Индии. В свою очередь, Абэ согласился поддержать индийские программы «Make-in India», «Digital India» и «Skill India».

Объем японских частных инвестиций в Индию увеличился с 2014 года благодаря усилиям правительства Индии, таким как создание специального отдела Japan Plus в Министерстве торговли и промышленности для сведения к минимуму бюрократических препятствий при согласовании инвестиционных проектов.Стоимость японских инвестиций подскочила с 1,7 млрд долларов США в 2014 году до 4,7 млрд долларов США в 2016-17 годах. Совокупные японские инвестиции в Индию с апреля 2000 года по декабрь 2016 года составили 25,2 миллиарда долларов США, что составляет восемь процентов от общего объема прямых иностранных инвестиций Индии за этот период. ^[10] Японские инвестиции поступили в несколько важных секторов, включая автомобилестроение, телекоммуникации, химическую и фармацевтическую промышленность.

Почти аналогичные тенденции наблюдались в экономических отношениях между Индией и Южной Кореей.Они подписали CEPA в 2009 году, что помогло двустороннему товарообороту вырасти до 20,5 миллиардов долларов США в 2011 году, хотя в последующие годы он снизился. Впоследствии двусторонняя торговля восстановилась и подскочила до 21,5 миллиарда долларов США. Обе страны считают, что до сих пор не был задействован весь потенциал двусторонней торговли, и они приняли меры для пересмотра CEPA и принятия корректирующих мер для увеличения торговли. Обе страны поставили цель достичь 50 миллиардов долларов США к 2030 году. Учитывая потенциал, это представляется достижимой целью. ^[11]

ПИИ из Южной Кореи в Индию в последние годы неуклонно росли, достигнув к концу 2018 года 5,71 млрд долларов США. Присутствие Кореи в автомобильном секторе стало заметным, при этом ключевую роль играет Hyundai Motors. Hyundai также недавно открыла еще один завод, чтобы увеличить свое присутствие на рынке. Южная Корея фактически захватила сектор электроники Индии, при этом заметную роль сыграли Samsung и LG. Hyundai, Samsung и LG завоевали доверие индийских потребителей и стали нарицательными по всей Индии. ^[12]

Политика Индии «Закон о Востоке» тесно связана с ее долгосрочным видением развития Северо-Восточного региона (СВР), который считается воротами в Юго-Восточную Азию. Премьер-министр Моди продемонстрировал твердую приверженность развитию инфраструктуры региона в области транспорта, автомагистралей, связи, энергетики и водных путей. Поскольку интересы Японии в СВР уходят корнями в глубокую историю, существует широкий двусторонний консенсус в отношении сотрудничества в целях развития региона.Несколько недавних событий в отношениях между Индией и Японией подчеркнули растущее сближение интересов между двумя странами, которые оба выиграют от сотрудничества в регионе. В прошлом интересам СВР не уделялось столько внимания, сколько требовалось как со стороны центрального правительства, так и со стороны правительства штатов, и это препятствовало развитию региона, который оставался отсталым без объектов инфраструктуры. Более того, местные мятежи, беспорядки и даже вмешательство извне значительно помешали развитию региона.

Премьер-министры Моди и Абэ на своей первой встрече на высшем уровне в 2014 году подчеркнули важность NER. В Токийской декларации, которую они выпустили после этой встречи, подчеркивается приверженность Японии делу улучшения взаимосвязанности и развития в СВР и подчеркивается необходимость соединения региона с другими экономическими коридорами в Индии и Юго-Восточной Азии для экономического прогресса региона. ^[13] На следующем саммите, состоявшемся в 2015 году, Абэ выразил намерение предоставить Японии ссуды в рамках официальной помощи в целях развития (ОПР) для проектов установления соединений в СВР.В 2016 году Япония подтвердила свою приверженность расширению возможностей подключения и выразила удовлетворение ходом реализации проектов в регионе.

Индо-японское сотрудничество получило большой толчок благодаря подписанию двумя премьер-министрами в 2017 году соглашения об учреждении Восточного форума Индии и Японии, который задуман как платформа для двустороннего сотрудничества. На форуме будут определены проекты по экономическому развитию региона с упором на проекты установления соединений, управление стихийными бедствиями и окружающую среду, а также контакты между людьми через туризм и культуру. ^[14] Он был открыт в декабре 2017 года, и Япония уже предоставила значительный кредит ОПР, который не только модернизирует Национальные автомагистрали (NH 40), но и поддержит инициативы Индии по подключению в Бангладеш, Мьянме и других соседних странах.

Взгляд на недавние и текущие проекты Японии на северо-востоке ясно покажет, что Токио все более активно участвует не только в соединении дорожных сетей, но и во многих других сферах, включая энергетику, водоснабжение, здравоохранение, ирригацию, окружающую среду и обмены между людьми.

Проекты связности в СВР будут способствовать большей интеграции не только внутри СВР, но и за ее пределами с соседними странами. В конце концов, именно на северо-востоке Индии сходятся воедино индийская политика Act East и японская «открытая и свободная Индо-Тихоокеанская стратегия», и обе страны стремятся расширить свое сотрудничество на более широкий Индо-Тихоокеанский регион. Это включает и африканский континент. В мае 2016 года Моди объявил о предложении по развитию Азиатско-африканского коридора роста (AAGC) при поддержке Японии.Это предложение о создании «свободного и открытого Индо-Тихоокеанского региона» путем строительства серии морских коридоров, которые соединятся с Индией и другими странами Южной и Юго-Восточной Азии. Основная цель предложения — добиться большей интеграции в Индо-Тихоокеанском регионе путем реализации инфраструктурных проектов.

Важно отметить, что как Индия, так и Япония уже сотрудничают в проектах в Шри-Ланке (инфраструктура, связанная с СПГ), Мьянме (усилия по развитию в штате Ракхайн), Бангладеш (дороги и реконструкция мостов) и в Кении (услуги здравоохранения). .Обе страны давно сотрудничают с африканским континентом, что будет полезно для продвижения целей AAGC. Безусловно, им предстоит пройти долгий путь, и все еще надуманно рассматривать AAGC как противодействие амбициозной китайской инициативе «Один пояс, один путь» (BRI). В этом контексте также необходимо понимать несколько отличающиеся подходы Индии и Японии к BRI, а также улучшающиеся уравнения между Китаем и Японией, а также Китаем и Индией.

Общий стратегический дюйм t e r e s t s

Политика Look East была изначально задумана как экономическая стратегия для развития торговых и инвестиционных отношений Индии с регионом Юго-Восточной Азии.С годами он не только расширил свое географическое присутствие, включив Японию, Южную Корею и Австралию, но также приобрел важные стратегические и политические аспекты. С принятием Моди политики Закона о Востоке стратегический фактор приобрел большую значимость. В настоящее время Индия наладила стратегические партнерские отношения с Индонезией, Вьетнамом, Малайзией, Японией, Южной Кореей и Австралией. Кроме того, он также установил тесные связи со странами, входящими в группу стран BIMSTEC и IOR.

Премьер-министр Моди описал видение Индии в регионе одним словом SAGAR, что означает безопасность и рост для всех в регионе.Между прочим, sagar на хинди означает «океан». У Индии много стратегических интересов в регионе. В первую очередь, Индию беспокоит стратегическая неопределенность в регионе после падения влияния США и быстрого подъема Китая. Поэтому Индия заинтересована в том, чтобы вместе с другими странами-единомышленниками внести свой вклад в формирующийся новый региональный порядок, который должен быть открытым, основанным на правилах и свободным от влияния какого-либо одного гегемона. В своем выступлении на Шангри Ла Диалог в июне 2018 года Моди подчеркнул: «Такой порядок должен верить в суверенитет и территориальную целостность, а также в равенство всех наций, независимо от размера и силы.Эти правила и нормы должны основываться на согласии всех, а не на силе немногих. Это должно быть основано на вере в диалог, а не на зависимости от силы. ^[15] Во-вторых, как страна, которая зависит от морской торговли для своего существования, она признает неотъемлемые права всех стран на свободу судоходства, пролета и беспрепятственной торговли в открытом море. Безопасность на море является важным аспектом политики Индии «Закон Восток».

В-третьих, Индия также считает, что ни одна страна не должна использовать силу как средство разрешения споров.В-четвертых, политика Индии «Закон Востока» поддерживает программы установления соединений для развития регионального сотрудничества и интеграции. В отличие от политики «Взгляд на восток», нынешний Закон «Восток» уделяет большое внимание программам установления соединений, которые связывают северо-восточный регион Индии со странами АСЕАН. Политика Индии «Действуй Восток» тесно взаимодействует с Японией «Свободный и открытый Индо-Тихоокеанский регион» и Новой южной политикой Южной Кореи. Все трое признают центральную роль региона АСЕАН, а их экономические и стратегические интересы сходятся в Индо-Тихоокеанском регионе и предоставляют прекрасную возможность для взаимного сотрудничества.

В этом контексте усилия президента Южной Кореи Муна по углублению отношений Сеула с Индией и АСЕАН имеют большое значение для безопасности и стабильности Индо-Тихоокеанского региона. Его визит в Индию в 2018 году послужил сильным стимулом для обеих стран к расширению их участия во многих сферах, включая торговлю, инвестиции, ядерное разоружение, оборону, безопасность на море и сотрудничество в области энергетики. Акцент Муна на центральной роли АСЕАН хорошо согласуется с интересами Индии в налаживании более тесных отношений

с этими странами.В частности, Индия приветствовала бы рост роли Вьетнама в новой южной политике РК, учитывая ее собственные отношения с Ханоем. Важно отметить, что Мун и Моди в своем совместном заявлении о видении от июля 2018 года договорились изучить трехстороннее партнерство в целях развития в третьих странах, начиная с создания потенциала в Афганистане. ^[16] Южная Корея могла бы усилить усилия Индии и Японии, которые уже реализовали проекты развития в таких странах, как Бангладеш, Мьянма, Кения и Шри-Ланка.

---

Это эссе было впервые опубликовано здесь

---

E ndnotes

^[1] См. Thomas Lynch III и James J. Przystup, Индия-Япония — стратегическое сотрудничество и последствия для стратегии США в Индо-Азиатско-Тихоокеанском регионе (Вашингтон, округ Колумбия: Центр стратегических исследований, Институт национальных стратегических исследований). Исследования, Национальный университет обороны, 2017), 10.

^[2] См. K.В. Кесаван, «Индия и Япония: меняющиеся аспекты партнерства в период после холодной войны», Специальный доклад 14, Observer Research Foundation, май 2010 г., стр. 5–6.

^[3] См. Судхир Деваре, Индия и Юго-Восточная Азия: на пути к сближению безопасности (Сингапур: Институт исследований Юго-Восточной Азии, 2006 г.), 1–10.

^[4] Прабир Де, «Общие ценности, общая судьба: чего мы ожидаем от 16-го саммита АСЕАН-Индия», E c onomic Times , ноябрь 2018.

^[5] См. Совместное заявление, первое индийско-японское совещание министров иностранных дел и обороны, министерство иностранных дел, правительство Индии, 30 ноября 2019 г .; Также см. K.V. Кесаван, «Встреча Индия-Япония 2 + 2, чтобы задать тон саммиту Моди-Абэ в Дели», Дебаты Raisina Фонда наблюдателей, 29 ноября 2019 г.

^[6] Служба новостей Tribune, «Индия и Южная Корея подписывают соглашение о защите», Tribune , 6 сентября 2019 г.

^[7] Prabir De, op.соч.

^[8] Отношения между Японией и Индией (архивы), Министерство иностранных дел Японии.

^[9] «Токийская декларация об особом стратегическом и глобальном партнерстве между Индией и Японией», Министерство иностранных дел, правительство Индии, 1 сентября 2014 г.

^[10] «Экономические отношения между Индией и Японией», Посольство Индии, Токио, 2019 г.

^[11] Совместное заявление президента Муна и премьер-министра Моди, «Индия и Республика Корея: видение людей, процветание, мир и наше будущее», Медиа-центр, двусторонние / многосторонние документы, Министерство иностранных дел, правительство Индии, 10 июля 2018 г.

^[12] «Торгово-экономические отношения между Индией и Республикой Корея», Посольство Индии, Сеул, 20 мая 2018 г.

^[13] «Токийская декларация об особом стратегическом и глобальном партнерстве между Индией и Японией», op. соч.

^[14] «Запуск Восточного форума Индии и Японии», Медиа-центр, пресс-релизы, Министерство иностранных дел, Нью-Дели, 5 декабря 2017 г.

^[15] Основное выступление премьер-министра Моди на конференции Shangri La Dialogue, министерство иностранных дел, правительство Индии, Нью-Дели, 1 июня 2018 г.

^[16] Совместное заявление президента Муна и премьер-министра Моди, op. соч.

региональных организаций в Азии — Федеральное министерство иностранных дел

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), основанная в 1967 году, имеет особый статус в регионе, а Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС) с тех пор служит трансазиатской платформой для экономического диалога между странами Тихоокеанского региона. 1989. В 1994 году был учрежден Региональный форум АСЕАН (АРФ), призванный обеспечить основу, прежде всего, для диалога по политике безопасности на уровне министров иностранных дел.

Три крупнейшие экономики в регионе — Китай, Япония и Южная Корея — также были представлены в многосторонних региональных структурах через АСЕАН плюс три с 1997 года. На первом саммите Восточной Азии (ВАС), в котором также участвовали страны АСЕАН плюс три. как Австралия, Новая Зеландия и Индия, другой орган был создан в 2005 году; США и Россия присоединились в 2011 году. Кроме того, существуют региональные организации Южной Азии (Южно-Азиатская ассоциация регионального сотрудничества, СААРК), Тихоокеанского региона (Форум тихоокеанских островов, СДС) и Центральной Азии (Шанхайская организация сотрудничества, ШОС). ), а также надрегиональные форумы для диалога, такие как Азиатско-европейское совещание (ASEM) и различные субрегиональные ассоциации, такие как Комиссия по реке Меконг (MRC), созданная прибрежными государствами Меконга.

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН)

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) была основана в 1967 году и в настоящее время насчитывает десять государств-членов (Бруней-Даруссалам, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам). На сегодняшний день сотрудничество в АСЕАН сосредоточено на экономической интеграции.

Государства-члены решили создать Экономическое сообщество АСЕАН (AEC) в ноябре 2015 года. Его создание считалось преимущественно символическим шагом на пути к внутреннему рынку со свободным перемещением товаров и капитала и свободой передвижения рабочих.Задача заключалась в создании этого внутреннего рынка к концу 2015 года. Хартия АСЕАН, вступившая в силу 15 декабря 2008 года, придала импульс сотрудничеству внутри АСЕАН, особенно в политической сфере и сфере безопасности, а также в культурной и социальной областях. Хартия обеспечивает основу для дальнейшего развития сообщества АСЕАН и наделяет АСЕАН статусом юридического лица. Он также фиксирует приверженность государств АСЕАН принципам верховенства закона, демократии и надлежащего управления и предусматривает создание органа по правам человека.

Создание группы постоянных представителей государств АСЕАН в Джакарте — важный шаг на пути к более эффективному институциональному сотрудничеству. Теперь третьи государства также могут аккредитовать послов в АСЕАН. Посол Германии в Индонезии выполняет эту функцию для Германии.

Официальный сайт: www.asean.org

АСЕАН + 3

АСЕАН плюс три — это название, данное региональной структуре диалога между десятью государствами-членами АСЕАН и тремя восточноазиатскими державами — Китаем, Японией и Южной Кореей.АСЕАН плюс три была образована в конце 1990-х годов в ответ на азиатский финансовый кризис и занимается в основном экономической, торговой и финансовой политикой, а также вопросами окружающей среды и здоровья. Многостороннее сотрудничество «АСЕАН плюс три» также привело к заключению ряда соглашений. Например, АСЕАН имеет соглашения о свободной торговле с Китаем, Японией и Южной Кореей.

Обзор на сайте ASEAN: ASEAN + 3

Саммит Восточной Азии (EAS)

Шестнадцать глав государств и правительств десяти государств АСЕАН, а также Китая, Японии, Южной Кореи, Австралии, Новой Зеландии и Индии встречаются в рамках Восточноазиатского саммита с 2005 года.Соединенные Штаты и Россия были полноправными участниками процесса EAS после саммита EAS в 2011 году. EAS, форум, на котором обсуждаются вопросы политики безопасности и мягкие вопросы, становится все более важным. ЕАС дополняет Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество, в котором основное внимание уделяется вопросам экономической и финансовой политики.

Обзор на сайте АСЕАН: Восточноазиатский саммит

Азиатско-европейское совещание (ASEM)

Встреча Азия-Европа (ASEM) — это межрегиональный диалоговый форум для многостороннего обмена между Европой и Азией в сферах политики, бизнеса и культуры.В 2016 году ASEM отмечает свое 20-летие.

Группа была основана в 1996 году по инициативе Сингапура и Франции и расширилась с 26 до 53 на сегодняшний день. С европейской стороны это все 28 ЕС, государства-члена, ЕС , Швейцария и Норвегия; с азиатской стороны это Китай, Япония, Индия, Южная Корея, Бруней, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд, Вьетнам, Секретариат АСЕАН, Пакистан, Австралия, Новая Зеландия, Шри-Ланка. , Бангладеш, Россия и Казахстан.

ASEM — это сеть без секретариата. Это постоянная конференция, на которой можно обсуждать все темы, обмениваться опытом, укреплять доверие и развивать партнерские отношения. По два координатора с каждой стороны определяют постоянные структуры ASEM. Координаторами по Европе являются Европейская служба внешних связей и страна, занимающая ЕС , действующее председательство. Азиатскими координаторами всегда являются одно государство АСЕАН (в настоящее время Мьянма) и одно государство, не входящее в АСЕАН (Новая Зеландия, представляющая Группу Северо-Востока и Южной Азии — NESA).

Раз в два года встречи на высшем уровне и встречи министров иностранных дел АСЕМ проводятся в разные годы. Последний саммит ASEM состоялся в Улан-Батаре в 2016 году, а последняя встреча министров иностранных дел состоялась в Люксембурге в 2015 году. Все встречи ASEM перечислены на официальном веб-сайте ASEM:

Официальный веб-сайт: Встреча Азия-Европа

Региональный форум АСЕАН (АРФ)

Региональный форум АСЕАН (АРФ) был основан в 1994 году по решению министров иностранных дел АСЕАН.АРФ занимается вопросами безопасности и является единственным официальным форумом для обсуждения политики безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Наряду с десятью странами-членами АСЕАН, еще 16 стран — Австралия, Бангладеш, Канада, Китай, Индия, Япония, Монголия, Новая Зеландия, Северная Корея, Пакистан, Папуа-Новая Гвинея, Российская Федерация, Южная Корея, Шри-Ланка, Тимор- Лесте и США — в настоящее время участвуют, а также ЕС . Для ЕС АРФ является важным форумом в Азиатско-Тихоокеанском регионе для защиты своих концепций политики безопасности и содействия укреплению доверия и превентивной дипломатии.

Официальный веб-сайт: Региональный форум АСЕАН

Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК)

Ассоциация регионального сотрудничества стран Южной Азии (СААРК) была основана в 1985 году Бангладеш, Бутаном, Индией, Мальдивами, Непалом, Пакистаном и Шри-Ланкой. Афганистан стал восьмым членом с 2007 года. Вместе с Китаем, Японией, Южной Кореей и США, ЕС впервые приняли участие в саммите СААРК в качестве наблюдателя в Нью-Дели в 2007 году.Сама СААРК имеет статус наблюдателя при ООН с декабря 2004 года.

SAARC концентрируется на экономических и торговых вопросах. Соглашение о создании Южноазиатской зоны свободной торговли (SAFTA), вступившее в силу в 2006 году, стало важной вехой в региональном экономическом сотрудничестве. САФТА ратифицирована всеми странами-членами. В компетенцию СААРК входит сотрудничество в семи ключевых областях, включая сельское хозяйство и развитие сельских районов, окружающую среду и лесное хозяйство, развитие людских ресурсов и транспорт.

Официальный сайт: SAARC

Форум тихоокеанских островов (PIF)

Форум тихоокеанских островов (PIF; до 2000 года Южнотихоокеанский форум) был основан в Веллингтоне в 1971 году. Он обеспечивает форум для диалога и сотрудничества по вопросам политики, экономики, окружающей среды, культуры, образования и социальных вопросов. Более того, это единственный многосторонний форум в Тихоокеанском регионе, который также рассматривает аспекты политики безопасности. 16 государств-членов PIF: Австралия, Острова Кука, Фиджи, Кирибати, Маршалловы острова, Микронезия, Науру, Новая Зеландия, Ниуэ, Палау, Папуа-Новая Гвинея, Соломоновы Острова, Самоа, Тонга, Тувалу и Вануату. EU — один из 14 партнеров по диалогу для PIF (другие включают Китай, Францию, Италию, Японию, Соединенное Королевство и Соединенные Штаты).

Официальный веб-сайт: Форум тихоокеанских островов

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС)

Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) возникла в 2001 году из «Шанхайской пятерки», созданной в 1996 году. Первоначально пятью членами были Китай, Казахстан, Кыргызстан, Российская Федерация и Таджикистан; Узбекистан присоединился к ней в 2001 году.Монголия, Индия, Иран и Пакистан стали «наблюдателями» в 2004/05 году, Беларусь и Шри-Ланка «партнерами по диалогу» в 2009 году. На саммите ШОС в Пекине в июне 2012 года Афганистан, который присутствовал на саммитах ШОС в качестве специального гостя для нескольких лет, получил статус наблюдателя, а Турция получила статус партнера по диалогу. Туркменистан не является членом ШОС по причине своего «постоянного нейтралитета», но присутствует на саммитах в качестве специального почетного гостя. ШОС имеет статус наблюдателя при ООН с декабря 2004 года.Кроме того, он поддерживает соглашения о сотрудничестве с Содружеством Независимых Государств (СНГ) и Ассоциацией государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН). Первоначально в центре внимания ШОС было сотрудничество в сфере безопасности в приграничных регионах государств-членов. Однако теперь появились и другие области, такие как экономические и торговые вопросы. Сегодня в центре внимания ШОС находятся такие темы, как стабильность в регионе, борьба с терроризмом, «сепаратизмом и экстремизмом» и вопросы энергетической безопасности. Решение о создании Региональной антитеррористической структуры было принято на саммите ШОС в Ташкенте в 2004 году.Члены ШОС в последние годы неоднократно проводили совместные военные маневры.

Официальный веб-сайт: Шанхайская организация сотрудничества

Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС)

APEC был основан в 1989 году по инициативе Японии и Австралии и направлен на усиление экономического роста в Азиатско-Тихоокеанском регионе, не в последнюю очередь за счет отмены тарифов и других барьеров в торговле. На саммите в Богоре (Индонезия) в 1994 году страны АТЭС договорились о создании зоны свободной торговли в рамках экономического сообщества (Богорские цели).Саммиты на уровне глав государства и правительства проводятся ежегодно с участием руководителей предприятий. Защита климата впервые появилась в повестке дня АТЭС на 15-м саммите ^-го в Сиднее в 2007 году. В настоящее время в АТЭС 21 «страна-член»: Австралия, Бруней, Канада, Чили, Китай, Гонконг, Индонезия, Япония, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа-Новая Гвинея, Перу, Филиппины, Российская Федерация, Сингапур, Южная Корея, Тайвань, Таиланд, Соединенные Штаты и Вьетнам.

No related posts.