В той мере, в какой Россия стремится вести тотальную войну, как предполагают многие западные комментаторы, подход Путина к мобилизационному вопросу особенно поразителен. Кремль не только избежал второй волны мобилизации, несмотря на значительные потребности в рабочей силе, но и широко использовал наемников из военизированной организации Вагнера, некоторые из которых были завербованы из российских тюрем. Таким образом, вместо того, чтобы проводить полномасштабную мобилизацию, российское правительство на данный момент предпочло использовать другие ресурсы, сохраняя при этом лишь частичную мобилизацию.

В то же время Путин проявляет относительную сдержанность по отношению к чиновникам или ведомствам в правительстве, которые замешаны в некоторых неудачах войны или которые, похоже, не согласны с его собственной политикой. Исторически сложилось так, что когда авторитарные режимы вступают в войну, они почти всегда используют репрессии, чтобы сделать страну более сплоченной, обычно путем безжалостного нападения на предполагаемых внутренних врагов. Как правило, такие репрессии нацелены на тех, кто не согласен со взглядами лидера, а также на элиту, чтобы убедиться, что они не отступают от официальной линии. Такие репрессии иногда могут носить систематический характер, как, например, в самой России при Сталине и других лидерах. Действительно, Путин, казалось, твердо стоял на этом пути еще до вторжения, отправляя за решетку десятками высокопоставленных чиновников и губернаторов, а также сотрудников ФСБ России.

Тем не менее, когда вторжение началось и быстро пошло плохо, Путин ограничил свой гнев силовиками, силовиками. Пятая служба ФСБ, подразделение ведомства, отвечающее за наблюдение за непосредственными соседями России, первой подверглась гневу президента. Именно Пятая служба проинформировала Путина о политической ситуации в Украине и ошибочно предположила, что правительство в Киеве быстро рухнет. В марте 2022 года глава службы Сергей Беседа был тайно помещен под домашний арест и вскоре переправлен в Лефортовскую тюрьму — печально известную тюрьму, куда уже давно отбывают видные политзаключенные и шпионы.

Несмотря на все разговоры, Путину еще предстоит принять сталинскую стратегию.

Далее настала очередь Нацгвардии: в том же месяце был вынужден досрочно уйти в отставку заместитель начальника Нацгвардии Роман Гаврилов: он отвечал за снабжение спецназа Нацгвардии, который был направлен к войне ужасно неоснащенной. Некоторым подразделениям вместо бронетехники и боеприпасов выдали средства защиты от беспорядков, как будто они рассчитывали встретить на улицах Киева протестующих, а не украинские войска. Ходили слухи, что Гаврилов арестован и что в отместку за плохое поведение армии на поле боя будут уволены или заключены в тюрьму различные армейские генералы.

Но потом, через несколько недель, репрессии внезапно прекратились. Кое-что было даже отменено: Сергея Беседу отпустили и вернули в его кабинет на Лубянке, а затем намеренно выставили напоказ на нескольких публичных мероприятиях. Более того, в феврале 2023 года его сын Александр Беседа получил замечательное повышение и стал главой государственного ведомства, курирующего все силовые ведомства.

Поскольку Россия сталкивается с растущим давлением со стороны Запада и унижениями на поле боя, бескомпромиссные парламентарии, пропагандисты и сотрудники секретных служб ссылаются на сталинизм как на пример того, как правильно управлять страной в военное время. И некоторые наблюдатели, отмечая обсуждаемые крайние меры, предположили, что Путин уже следует сталинской пьесе. Но такой подход потребовал бы гораздо более решительных шагов, чем тот, что Путин на самом деле предпринял. Во время Второй мировой войны все советское правительство было милитаризовано; даже Сталин и его министры носили мундиры и присваивали генеральские звания. Экономика и общество в целом были полностью мобилизованы и превращены в то, что стало называться «тылом», когда часть населения и целые заводы были перемещены в другие регионы по приказу сталинского правительства. Несмотря на все разговоры, российское правительство так и не приняло полномасштабного сталинского подхода к управлению войной дома.

Наконец, вопрос о ядерном оружии. Как минимум с лета 2022 года Путин выдвинул на обсуждение вариант применения тактического ядерного оружия, чтобы изменить ситуацию в пользу России. (В сентябре он объявил, что Россия готова использовать «все доступные средства» в своей войне и что «это не было блефом».) Даже если оставить в стороне риторику Кремля, сторонники жесткой линии, близкие к военные и Путин рассматривали возможность применения тактического ядерного оружия — например, против защитников Мариуполя весной 2022 года. Однако, несмотря на серьезные неудачи России, Путин не пошел по этому пути. Вместо этого он удвоил ставку на обычную войну, которую усилил за счет мобилизации и массированных авиаударов по украинской инфраструктуре.

В течение прошлого года, возможно, самого трудного для Путина за более чем два десятилетия пребывания у власти, российский президент снова и снова проявлял эскалацию на многих фронтах, дома и на поле боя. И все же он так и не довел дело до конца, втянув Россию в тотальную войну. Почему?

С самого начала войны концепция тотальной войны явно была в мыслях Путина. В апреле 2022 года Путин заявил Думе, что «все парламентские партии, несмотря на их конкуренцию друг с другом, неизменно выступают с единой позицией, когда речь идет об основных национальных интересах, о решении вопросов обороны и безопасности нашего Отечества». что никаких дебатов о войне нельзя было терпеть. Затем, в июле, Путин заявил лидерам российских политических партий, что именно коллективный Запад начал войну в Украине, указав, что война в Украине является частью многовековой экзистенциальной битвы между Россией и Западом. И он выступил с новогодней речью в окружении солдат.

Тем не менее, судя по действиям России, на практике она стремилась сделать что-то отличное от ведения тотальной войны. На протяжении 2022 года Кремль постоянно демонстрировал, что у него есть более радикальные варианты: он всегда может сделать больше. Но это также показало, что на данный момент она довольствовалась тем, что зашла так далеко. Дело в том, что, предлагая эти крайние варианты — национализацию промышленности, мобилизацию экономики, систематические репрессии или даже применение тактических ядерных ударов, — Кремль застолбил за собой пространство для эскалации. Фактически она уже объявила, что еще может сделать, будь то на поле боя или в проведении репрессий дома.

Для Путина такой подход служит нескольким целям. Основной мишенью могут быть западные правительства, которые глубоко обеспокоены возможностью неконтролируемой эскалации. Кремль непреклонен в том, чтобы показать им, что у него есть много вариантов, но пока он держит ситуацию под контролем — в отличие от Киева, который в своем отчаянии, по словам России, склонен к эскалации. Дома подход Москвы также служит другой цели: продемонстрировать, что она способна выверить свой ответ на западные санкции и военные неудачи, и что ей не нужно идти до конца, пока это действительно необходимо.

ХУЖЕ БУДУТ

Стратегия Путина на полпути добилась заметных успехов. Например, в течение 2022 года российская экономика не сдерживалась чрезмерной милитаризацией или государственным контролем. Напротив, экономический спад в России был меньше, чем предсказывало большинство западных аналитиков. Более того, эта стратегия также помогла Путину сохранить прекрасный баланс между ужесточением правил и сохранением отчуждения экономически активного городского среднего класса России. Со своей стороны, многие простые россияне были рады максимально игнорировать войну, и стратегия Кремля умело сыграла на этих чувствах: она позволила многим россиянам сделать вид, что война их не затронет.

Действительно, эта стратегия была нацелена и на тех, кто бежал в изгнание. Многим русским мужчинам, уехавшим за границу, чтобы избежать мобилизации, с тех пор дали понять, что они не будут наказаны дома, если вернутся. Например, 1 февраля генеральный прокурор России Игорь Краснов сообщил Путину, что 9000 «незаконно мобилизованных граждан» — людей, которые должны быть освобождены от мобилизации, поскольку они выполняют ответственные работы в сфере информационных технологий или в банковско-финансовой системе, — уже были задержаны. вернулся домой. Российские власти также ищут способы заманить в Россию изгнанных из страны ИТ-специалистов, которые нужны ей для поддержки военных действий. Правительство пообещало работникам этой категории освобождение от призыва и бесплатный билет на самолет домой. Путин хорошо знает свой народ: некоторые россияне, отчаянно верящие в возможность вернуться в довоенную реальность, благодаря этой стратегии возвращаются в Россию.

Российская бюрократия готова к более радикальным вариантам.

В некоторых важнейших областях поэтапный подход Путина дал обратный эффект. Например, в первые месяцы после начала войны многие независимые журналисты, следователи и блогеры, бежавшие из страны, запустили собственные каналы на YouTube, воспользовавшись отсутствием цензуры. Теперь десятки политических шоу, интервью и видео без цензуры дают россиянам возможность каждый день узнавать правду о войне. За последний год многие люди выработали привычку получать новости с YouTube, в том числе и пожилые россияне, и молодежь. Ведь именно через YouTube и Telegram многие россияне узнали о расправе над украинскими мирными жителями в Буче и унижении российских военнослужащих в Херсоне.

В то же время миллионы пользователей Instagram научились использовать услуги виртуальной частной сети (VPN) для доступа к платформе. В результате, хотя многие из них ранее не интересовались политическим контентом, теперь у них есть доступ к альтернативным источникам новостей о войне из нерусскоязычного Интернета. Таким образом, к первой годовщине войны в конце февраля большая часть городского населения России смогла обойти российскую интернет-цензуру. (Однако пока это не оказало большого влияния на общественное мнение, потому что многие по-прежнему предпочитали верить собственной пропаганде правительства. )

Тем не менее, в первый год войны путинская стратегия частичной эскалации в целом сослужила ему хорошую службу. Это позволило ему сохранить политическую стабильность за счет сочетания запугивания и безразличия. На международном и внутреннем уровне это помогло ему подготовить Россию к очень долгой войне, не принося жертв, которые в конечном итоге могли бы вызвать восстание населения. И, прежде всего, это дало ему гибкость. Более радикальные варианты, включая экономическую национализацию и полную мобилизацию, все еще открыты, и бюрократия страны уже готова привести их в действие.

Вопрос в том, как долго может продолжаться эта не совсем тотальная война? Чем дольше будет продолжаться война, тем больше Путину придется предпринимать некоторые из наиболее решительных шагов, которыми он угрожал. И в какой-то момент ему не хватит места для игр.

Загрузка…
Пожалуйста, включите JavaScript для корректной работы сайта.

Как страх Путина перед демократией убедил его вторгнуться в Украину

На протяжении всего прошлого года Кремль пытался обвинить в полномасштабном вторжении в Украину десятилетия расширения НАТО после окончания холодной войны. Многие международные обозреватели восприняли эти заявления России некритически и заявили, что Запад должен взять на себя высокую степень ответственности за провоцирование того, что стало крупнейшим европейским конфликтом со времен Второй мировой войны.

На самом деле Путин всегда знал, что НАТО не представляет реальной угрозы безопасности самой России. После окончания «холодной войны» численность сил НАТО и военное присутствие США в Европе значительно сократились, что уменьшило любую потенциальную военную угрозу для России. Что действительно пугает российскую элиту, так это распространение демократии. Нынешнюю войну можно проследить непосредственно до продемократических революций, которые потрясли бывший советский район в начале 2000-х годов, и все они были политическими движениями снизу вверх, которые призывали к более подотчетному правительству, требуя верховенства закона.

Революции начала двадцать первого века были отголосками волны демократизации, начавшейся в Восточной Европе в конце 1980-х годов. Пока постсоветские страны, такие как Украина и Грузия, в начале 2000-х боролись за установление более подлинно демократических форм правления, Россия под руководством Путина решительно поворачивала от демократии к автократии и антилиберализму. Это подготовило почву для идеологической борьбы, которая в конечном итоге привела к полномасштабному вторжению в Украину, поскольку Россия пыталась подавить растущую демократическую угрозу в своих бывших имперских центрах.

В конце 1980-х годов коммунистическая система в Восточной Европе начала рушиться под тяжестью собственных внутренних противоречий и благодаря роли гражданского общества в Польше и других странах региона. Это стремление к демократизации было сосредоточено на людях и вскоре распространилось на сам Советский Союз, который распался в 1991 году. Новая волна демократизации возникла на рубеже тысячелетий с Бульдозерной революцией в Сербии, Революцией роз в Грузии, Оранжевой революцией в Украина и тюльпановая революция в Киргизии произошли в течение шести лет.

Каждая из этих революций служила потенциальной моделью для соседнего населения, которое также страдало от такой же хронической коррупции и отсутствия политической ответственности. Изучая и перенимая тактику активистов, возглавлявших эти низовые продемократические движения, они могли дать отпор своим собственным неэффективным и автократическим политическим системам. Это представляло серьезную угрозу все более авторитарному путинскому режиму в России. В ответ Кремль окрестил восстания «цветными революциями» и попытался дискредитировать их как искусственно организованные западные механизмы смены режима.

Подписаться на UkraineAlert

В то время как весь мир наблюдает за тем, как разворачивается российское вторжение в Украину, UkraineAlert два раза в неделю доставляет лучшие экспертные знания и аналитические материалы Атлантического совета по Украине прямо на ваш почтовый ящик.

Идея о том, что революционные идеологии могут оказаться заразными, не нова. Революции, которым удалось изменить политический порядок в одной стране, всегда могли вызвать призывы к аналогичным изменениям среди населения соседних стран. В девятнадцатом веке либеральные революции рассматривались как угроза доминирующей консервативной монархической системе правления в Европе. Это привело к Концерту Европы, на котором основные державы континента сотрудничали, чтобы предотвратить распространение либерально-революционного движения.

Когда Владимир Путин в первые годы своего правления смотрел на Запад, его беспокоило не расширение НАТО. Он был напуган видом простых людей по соседству с Россией, пытающихся свергнуть свои автократические правительства. По мере того как все больше стран региона стремились к либерализации, Путин ввел ряд законов, чтобы подавить российское гражданское общество и подавить любые попытки протолкнуть реформы на внутреннем фронте.

Нарастающая волна демократизации у границ России в 2000-е годы представляла угрозу не только для внутренней стабильности России; это также создало внешние проблемы. Этот переход к более демократическому правительству в регионе помог укрепить систему, основанную на правилах, которая постепенно начала заменять старый европейский баланс сил в десятилетия после Второй мировой войны.

Такой подход к международным отношениям представлял очевидные проблемы для Путина, который предпочитал мир, в котором великие державы могли бы доминировать над более слабыми соседями. Российский диктатор предпочел бы возврат к силовой динамике европейского концерта девятнадцатого века. Вместо этого он столкнулся с новой «Концепцией Европы», означающей систему, в которой уважаются все государства, независимо от силы или размера. Это напрямую подорвало представление Путина о привилегированном месте России в международных отношениях как одной из горстки великих держав, имеющих право голоса в мировых делах.

События Центра Евразия

За последние два десятилетия опасения по поводу растущей угрозы, исходящей от новой волны демократизации, подпитывали растущую одержимость Путина Украиной, которую он стал рассматривать как ключевое поле битвы в идеологической борьбе за будущее Европы. С точки зрения Кремля Украина представляла собой спорное пространство, где российский антилиберализм находился в прямой конфронтации с либеральной демократией. Российский диктатор, похоже, убедил себя, что принятие Украиной европейской демократии может в конечном итоге оказаться фатальным для самой России.

Важно отметить, что Путин упорно отказывался признавать свободу действий украинского народа. Вместо этого он продолжал настаивать на том, что две постсоветские революции в стране и последующие движения за реформы были вызваны внешним давлением со стороны Соединенных Штатов и Европейского Союза. Это было принятием желаемого за действительное, чтобы не краснеть отверженной России. Хотя Запад действительно поддерживал трансформацию Украины, стремление к переменам всегда исходило прежде всего от украинского народа.

Полномасштабное вторжение в Украину идет уже второй год, и эта украинская жажда демократического будущего становится более очевидной, чем когда-либо, как и тотальное неприятие этой страной российского авторитаризма. Оружие, предоставленное международными партнерами Украины, помогло нанести сокрушительные потери путинской армии вторжения, но оно было бы бесполезным без солдат, которые им управляли. К счастью для Украины, страна может рассчитывать на сотни тысяч целеустремленных мужчин и женщин, готовых защищать европейский выбор своей страны от жестокого нападения России.

Путин надеялся, что его вторжение нанесет решающий удар по мечтам Украины о европейской интеграции и навсегда вернет страну на кремлевскую орбиту. Он рассчитывал завоевать Киев в считанные дни и планировал полностью ликвидировать украинскую независимость. Вместо этого он добился прямо противоположного. Сегодняшняя Украина как никогда сплочена вокруг идеи либерально-демократического будущего как части западного мира. Как теперь знают российские военные, это то видение, за которое украинцы готовы бороться.

Майкл Уильямс — внештатный старший научный сотрудник Инициативы трансатлантической безопасности Атлантического совета.

Дальнейшее чтение

Мнения, выраженные в UkraineAlert, принадлежат исключительно авторам и не обязательно отражают точку зрения Атлантического совета, его сотрудников или сторонников.