«Мягкий раздел» Ирака?
В то время как в Сенате идет острая дискуссия по поводу вывода американских войск из Ирака, два американских специалиста рекомендуют разделить эту страну на три региона. Ученые признают, что идея «нового Иракского союза представялется трудной и рискованной», однако считают, что она позволит избежать большего зла, которым может стать полномасштабная гражданская война в Ираке.
Сотрудник Центра современных стратегических исследований университета Джонса Хопкинса Эдвард Джозеф и исследователь вашингтонского Института Брукингса Майкл О’Хэнлон признают, что их план раздела Ирак по этническо-конфессиональному признаку может показаться кошмаром. Однако они предлагают на ситуацию трезво и непредвзято.
«Нравится ли идея «мягкого раздела» или нет – а, честно говоря, многим она не нравится и представляется неприемлемой, – на самом деле этот процесс уже происходит в Ираке. Каждый месяц около 100 тысяч человек становятся вынужденными переселенцами. Это ничто иное, как этническая сегрегация», — заявляет О’Хэнлон.
Спасаясь от волны насилия, иракцы вынуждены искать убежища в местах компактного проживания своих конфессиональных или этнических групп, продолжает он. О’Хэнлон считает, что мягкий раздел страны лишь формализует вековое деление Ирака на три основных региона: шиитский, суннитский и курдский. Каждый регион будет самостоятельно обеспечивать свою безопасность и административное управление, как это уже делают курды на севере Ирака. По мнению ученого, ООН должна сыграть ведущую роль в определении границ между регионами:
«Эта идея дает людям выбор. Если они захотят переселяться в более безопасное место, правительство окажет им содействие, обеспечит защиту при переезде, поможет продать старый дом и найти новый, а также подыскать работу на новом месте».
Предлагаемый план не нов. Он развивает идеи, высказанные кандидатом в президенты, сенатором-демократом Джозефом Байденом и бывшим руководителем авторитетной общественной организации — Совет по международным отношениям — Лесли Гелбом.
Нынешняя политика США нацелена на создание в Ираке сильной центральной власти. Однако эта стратегия утратила смысл, считает Эдвард Джозеф: «Как показывает опыт последних лет, чем больше власти сконцентрировано в Багдаде, тем сильнее в стране доминируют шииты».
Политологи подчеркивают, что их план не призывает к немедленному выводу американских войск из Ирака. По крайней мере, в течение года нынешний 150-тысячный контингент должен там оставаться. После «мягкого раздела» еще на несколько лет в Ираке могут оставаться около 50 тысяч американских военнослужащих, указывает О’Хэнлон: «По сути дела, наш план служит последней попыткой помочь иракцам в поиске приемлемой альтернативы. Нам он кажется намного лучше геноцида, который может стать результатом немедленного вывода американских войск».
Джозеф и О’Хэнлон направили свой план в Белый Дом, который готовится обнародовать в сентябре анализ нынешний политики США в Ираке.
ложь и нарушение международного права – DW – 20.03.2023
Фото: Sabah Arrar/dpa/picture-alliance
ПолитикаИрак
Маттиас фон Хайн | Виталий Кропман
20 марта 2023 г.
Двойные стандарты, использованные США при нападении на Ирак двадцать лет назад, сегодня сдерживают многие страны от осуждения агрессивной войны России против Украины.
https://p.dw.com/p/4Or1T
Реклама
Спустя 20 лет после окончания войны смертоносному насилию нет конца. Только в феврале 2023 года по меньшей мере 52 мирных жителя были застрелены или убиты во время различных терактов в Ираке. Сегодняшнее насилие отдается эхом атаки, начавшейся в ночь с 19 на 20 марта 2003 года, когда американские корабли выпустили 40 ракет по правительственному кварталу Багдада. В военном отношении Ираку нечего было противопоставить «Коалиции доброй воли» в составе США, Великобритании, Австралии и Польши. Через три недели диктатор Саддам Хусейн был свергнут.
А через шесть недель, 1 мая 2003 года, торжествующий президент Джордж Буш с палубы авианосца «Авраам Линкольн» объявил об окончании войны и полной победе коалиции.
К этому моменту, по данным американских военных, по Ираку было нанесено 29 166 ракетно-бомбовых ударов. Большая часть инфраструктуры лежала в руинах. А, по данным британской неправительственной организации Iraq Body Count, погибло более 7000 мирных жителей. Цифра, которой еще предстояло значительно возрасти. В зависимости от различных оценок, общее число жертв войны в Ираке составляет от 200 тысяч до 1 миллиона человек.
Американские солдаты ушли из Ирака только в 2011 году. Временно. Им пришлось вернуться, чтобы поддержать Багдад в борьбе с боевиками террористической организации «Исламское государство» (ИГ).
Выиграли войну, проиграли мир
Построение нового, демократического Ирака в соответствии с западными идеями оказалось гораздо сложнее, чем политический класс США представлял себе в своих стратегических документах.
Оккупационные силы под руководством США оказались не в состоянии справиться со сложнейшими этническими и религиозными процессами в стране.
19 августа 2003 года в результате взрыва заминированного автомобиля перед штаб-квартирой ООН в Багдаде погибли 22 человека — кровавое начало многолетней гражданской войны. Дэн Смит, директор Стокгольмского института исследования проблем мира SIPRI, в интервью DW назвал вторжение США «выражением харизматической веры Запада в то, что они могут переделать страну и региональный порядок по своему вкусу».
В конце концов Хавьер Солана, бывший генеральный секретарь НАТО и бывший представитель ЕС по вопросам внешней политики и политики безопасности, подвел горький итог: «Если миссия заключалась в освобождении Ирака от террора, восстановлении страны и повышении безопасности на всех уровнях, то это был абсолютный провал».
Вопреки международному праву
Прежде всего, нападение на Ирак было «применением силы вопреки международному праву и нарушением устава ООН», — сказал DW заведующий кафедры уголовного права в Университете Георга Августа в Гёттингене Кай Амбос (Kai Ambos).
«Вторжение в Ирак не было основано на резолюции Совета Безопасности ООН. Кроме того, согласно статье 51 Устава ООН, применение силы возможно только в рамках самообороны, что в данном случае, очевидно, не имело места», — подчеркнул эксперт. Именно поэтому бывший Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан назвал войну в Ираке незаконной. Германия хоть сама и не принимала участие в военных действиях, но, предоставив базы и открыв воздушное пространство для войск коалиции, по мнению Амбоса, «пособничала и подстрекала к нарушению международного права». Немецкие военные и сегодня остаются в Ираке. Как подтвердили DW в министерстве обороны ФРГ, в настоящее время контингент бундесвера в этой стране составляет 120 человек.
Вскоре после начала войны Юрген Хабермас (Jürgen Habermas), безусловно, один из самых значительных немецких интеллектуалов, в газете Frankfurter Allgemeine Zeitung указал на одно из последствий нарушения международного права: «Давайте не будем обманывать себя: правовой авторитет Америки лежит в руинах».
Философ дальновидно предупредил, что своими действиями против Ирака США «подадут разрушительный пример будущим сверхдержавам».
Пытки и военные преступления
Репутацию США еще больше подпортили сведения о военных преступлениях и пытках. Например, весной 2004 года по всему миру прогремело название Абу-Грейб: американские солдаты применяли пытки в тюрьме, чья ужасная репутация была известна еще со времен Саддама Хусейна.
К пыткам необходимо добавить и массовые убийства гражданского населения. Как, например, в Хадите, где в 2005 году морские пехотинцы США застрелили 24 безоружных мирных жителя. Или как в 2007 году на оживленной площади Нисур в Багдаде, где сотрудники частной военной компании Blackwater открыли беспорядочный огонь из автоматов и пулеметов по толпе, убив 17 человек. Или как в видеоролике «Сопутствующее убийство», опубликованном Wikileaks, где два боевых вертолета стреляют из 30-мм пушек по безоружным людям. Погибли по меньшей мере 12 человек, включая двух журналистов агентства Reuters, а двое детей получили тяжелые ранения.
Ложь о причинах войны
США назвали две причины для своей операции: предполагаемая опасность, исходящая от иракского оружия массового поражения, и предполагаемые связи Саддама Хусейна с Аль-Каидой. Все это оказалось ложью. После вторжения в Ираке не было найдено никакого оружия массового поражения. И полученные под пытками данные о связях иракского диктатора с террористами, виновными в атаке на США 11 сентября 2001 года, также оказались ложными. «Они уже приняли решение о нападении и просто искали причины. Дело не в том, что решения были основаны на неправильных разведданных: они манипулировали разведданными, чтобы оправдать то, что они уже решили», — разъяснил гарвардский политолог Стивен Уолт в интервью DW.
Колин Пауэлл демонстрирует ООН «доказательства» наличия у Ирака оружия массового пораженияФото: AFPI/dpa/picture allianceКульминацией кампании по убеждению общественности, скептически настроенной к войне, стала тщательно срежиссированная речь тогдашнего госсекретаря США Колина Пауэлла в ООН 5 февраля 2003 года.
Он представил многочисленные «доказательства», согласно которым тиран в Багдаде уже должен был обладать биологическим оружием и работал над ядерными бомбами. Два года спустя Пауэлл назвал эту речь «позорным пятном». «Я тот, кто представил миру ложную информацию от имени Соединенных Штатов, и это навсегда останется частью моей жизни», — самокритично заявил экс-госсекретарь.
Давно намеченные цели
В США уже давно звучали призывы к смене режима в Ираке. В 1998 году этот призыв стал официальной политикой администрации Клинтона, принявшей «Акт об освобождении Ирака». И даже до того, как террористы Аль-Каиды обрушили башни-близнецы в Нью-Йорке, «ястребы» в еще молодой администрации Джорджа Буша-младшего настаивали на падении режима Хуссейна. «Саддам бросил вызов Соединенным Штатам — просто тем, что выжил после войны в Персидском заливе 1991 года. США надеялись, что он будет свергнут, но он остался на своем посту. И был препятствием для американской гегемонии на Ближнем Востоке», — объяснил мотивацию Белого дома американский историк и эксперт по внешней политике Стивен Вертхайм в интервью DW.
Война с терроризмом, объявленная после 11 сентября, открыла возможность для реализации планов.
Через десять лет после распада СССР США почувствовали, что находятся на пике могущества. В сложившемся однополярном мире Белый дом не видел необходимости сдерживаться положениями Устава ООН, поясняет Стивен Уолт.
Сегодня, подозревает Кай Амбос, именно это отношение, помимо прочего, заставляет многие государства, от Бразилии до ЮАР и Индии, дистанцироваться, когда дело доходит до осуждения агрессивной войны России против Украины или введения санкций против Москвы. Они видят очевидные двойные стандарты, уверен эксперт по международному праву.
Смотрите также:
Теракт в Ираке унес жизни не менее 120 человек (18.08.2015)
To view this video please enable JavaScript, and consider upgrading to a web browser that supports HTML5 video
Написать в редакцию
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Пропустить раздел Топ-тема1 стр.
из 3
На главную страницу
Правильный путь к разделу Ирака (при необходимости)
Ирак сталкивается с экзистенциальным кризисом: группировка Исламское государство Ирака и Сирии, в которой доминируют сунниты, объявила себя « Исламское государство »; Курды на севере укрепляют свою автономию; а контролируемое в основном шиитами правительство в Багдаде готовится к дальнейшим успехам своих врагов.
В 2007 году старший научный сотрудник Brookings Майкл О’Хэнлон и старший научный сотрудник SAIS (Johns Hopkins) Эдвард Джозеф написали статью « Дело о мягком разделе Ирака », в котором они изложили обоснование подхода Ирака к жизнеспособному мягкому разделу Ирака после эскалации межобщинного насилия.
В новой статье О’Хэнлон и Джозеф пересматривают свое предложение в свете текущей ситуации, написав, что «Хотя это будет трудно осуществить, федерализм все же может быть полезным элементом, поскольку иракцы борются с их нынешним трагическим положением».
беспорядок.»
Привлекательность федерализма может возрасти, если иракские лидеры в Багдаде не смогут в ближайшее время договориться о правительстве национального единства, в идеале без премьер-министра Нури аль-Малики, который оказался столь вызывающим разногласия. Будь то «мягкий раздел» — означающий создание суннитской автономной зоны в дополнение к существующей курдской — или «жесткий раздел» — означающий формальное изменение региональных границ — это кажется естественной идеей. Не только из-за недавнего насилия, вынудившего сотни тысяч иракцев покинуть свои дома, но и из-за произвола, с которым европейские державы установили государственные границы после Первой мировой войны.
Связанные книги
Хотя конституция Ирака допускает возможность создания суннитского автономного региона, который «может даже убедить умеренных суннитских лидеров на национальном, провинциальном и племенном уровнях поддержать новое правительство национального единства», О’Хэнлон и Джозеф говорят, что «раздел не может рассматриваться как альтернатива сотрудничеству иракских политических лидеров по разным конфессиональным линиям.
На самом деле, чтобы добиться стабилизации и соответствовать целям национальной безопасности США, реструктуризация Ирака с помощью одного из этих средств должна осуществляться совместно, а не по распоряжению одной группы или из-за событий на поле боя».
Прочтите их статью здесь , чтобы получить полную информацию об их предложении.
Во время недавнего мероприятия Brookings , посвященного кризису в Ираке, О’Хэнлон ответил на этот вопрос, объяснив, что «раздел может означать несколько разных вещей».
Это может означать де-факто переселение части населения и, возможно, некоторую автономию внутри Ирака для суннитского населения на севере и западе, сродни концепции Курдистана. Это может означать перекройку формальных государственных границ. Это может означать, что каждая отдельная автономная зона имеет свою собственную военную силу, как, по сути, курды. Или это может означать, что они действительно управляют собой с точки зрения экономики и охраны правопорядка, повседневных операций правительства, но все они вносят свой вклад в национальные силы безопасности.
И еще есть дополнительные вопросы, например, кто будет защищать переселяющееся население? И получат ли люди компенсацию за потерю своего имущества, потерю своего дома? «Есть множество очень сложных практических вопросов, чтобы заставить работать раздел», — сказал О’Хэнлон.
Ссылаясь на разговор о разделе Югославии с бывшим премьер-министром Греции Папандреу, О’Хэнлон объяснил, что раздел не может произойти в пылу конфликта:
Если люди хотят сотрудничать, чтобы это произошло, или они доходят до того, что появляются новые политические силы и новые политические приоритеты, на которых сосредоточены люди, то, возможно, это не так дестабилизирует ситуацию. Если вы просто сделаете это прямо сейчас, в пылу конфликта, это на самом деле создаст столько же проблем, сколько и решит, или, по крайней мере, могло бы.
Иностранный старший научный сотрудник
Джон Маклафлин
, бывший заместитель директора по разведке Центрального разведывательного управления, также писал об этом.
В «Увидим ли мы, что Ирак заменят три новые нации?
», Маклафлин пишет, что «Ирак, каким мы его знаем, находится в опасности. А это значит, что пора задуматься о том, как будет выглядеть нация, если она действительно распадется, и подумать о том, с какими политическими вызовами тогда столкнется мир».
Хотя три основные этнические группы Ирака — сунниты, шииты и курды — живут в целом в разных географических регионах, в распаде не будет ничего аккуратного или чистого. Раскол не успокоит политические воды и не принесет краткосрочной стабильности. А для политики США? И без того запутанная геополитическая головоломка станет еще более сложной.
Давайте разберем, что произойдет в каждом из трех этнических анклавов Ирака.
Полный анализ читайте здесь.
Получайте ежедневные обновления от Brookings
Введите адрес электронной почтыПодробно расскажите или прекратите и воздержитесь
В Ираке снова политическая суматоха, и мы снова слышим призывы разделить страну на три этноконфессиональных лагеря: шиитский, суннитский и курдский.
Образ раздела периодически всплывает на поверхность, чаще всего, когда Ирак выглядит «слишком сложно исправить». Сторонники раздела предполагают, что Ирак является ложной конструкцией векового договора Сайкса-Пико и что иракцы неспособны поддерживать гетерогенное государство. Если оставить в стороне тот факт, что нарратив Сайкса-Пико в лучшем случае оспаривается, пора подвергнуть троп разделения испытанию и затем, надеюсь, отдохнуть. Большинство неиракских голосов, которые хотят разделить страну на трети, должны дать иракскому народу и остальному миру обширные и подробные разъяснения. Безусловно, любой план кардинальной перестройки Ирака должен быть более продуманным и подробным, чем получивший широкое осуждение план вторжения в Ирак 2003 года. По крайней мере, сторонники раздела должны решить некоторые фундаментальные вопросы. Если они не могут удовлетворительно ответить на эти вопросы, им следует сделать паузу, прежде чем вновь излагать то, что многие иракцы считают разочаровывающим и даже подстрекательским заявлением об их государстве.
Во-первых, кто хочет разбить государство на три части, либо в рамках «свободного федерализма», либо в виде отдельных штатов? Похоже, нет никаких доказательств того, что нынешнее суннитское восстание стремится к межконфессиональному разделу. Помимо отдаленных террористов Исламского государства, иракцы-сунниты хотят быть частью государства, а в некоторых случаях и контролировать его. Большинство арабов-суннитов, с которыми я разговаривал, напуганы идеей раздела. Не похоже, чтобы лидеры могущественной иракской партии Дава или даже Муктада ас-Садр стремились к разделу. В то время как две основные курдские партии — ПСК и ДПК — действительно стремятся к возможному разделу или конфедерации для себя, и хотя глава ПСК предложил трехсторонний раздел, ни одна из сторон не настаивала на этом решении, и ни одна из сторон не может претендовать на то, чтобы представлять Интересы иракских арабов. Аргументы в пользу раздела не могут основываться на идее, что этого хотят иракцы. Если иракцы, в конечном счете, будут добиваться трехстороннего раздела, то нет необходимости отстаивать эту позицию, поскольку они добьются этого по собственному желанию.
Если ни иракское арабское государство, ни наиболее могущественные политические группировки Ирака не стремятся к трехстороннему разделу, тогда дело следует закрыть. Если внешние силы все же решат поощрить или принудить иракцев к разделу, тогда эти варианты также должны быть подробно объяснены. Один из способов обострить проблему — просто позволить Ираку рухнуть. Это может повлечь за собой полный отказ от американской помощи и боевой мощи, а также якобы иранской поддержки. Иракцы насильственно освоятся в так называемом «естественном состоянии» этноконфессиональной однородности. Возможно, американцы и иранцы могли бы сговориться, чтобы это произошло. Но более вероятным сценарием является то, что уход Америки приведет к усилению иранского влияния, как это было в период с 2011 по 2014 год. Существует мало свидетельств того, что Иран стремится к трехстороннему разделу Ирака. Поэтому неясно, приведет ли уход США к чему-то большему, чем усиление иранской гегемонии, большей дестабилизации и более мощному Исламскому государству.
В качестве альтернативы Соединенные Штаты или другая внешняя сила могли бы приказать иракским политическим лидерам разделить государство, но зачем им подчиняться этому приказу? Как именно будет запущен раздел?
Если бы его можно было запустить, как бы управлялось трехстороннее государство и почему оно было бы жизнеспособным? В нынешних условиях отношения Багдада с суннитскими и курдскими районами в лучшем случае плохие. При разделе правительство, возглавляемое шиитами, будет меньше вынуждено работать с арабами-суннитами или поддерживать их. Стимулов для межконфессионального сотрудничества будет меньше при разделении, чем в рамках единого правительства. Таким образом, было бы совершенно неразумно предполагать, что отношения между шиитами и арабами-суннитами в Ираке улучшатся при децентрализованной системе федерации или конфедерации. По всей вероятности, передача власти привела бы к массовым этническим чисткам и еще большим столкновениям, поскольку все три стороны стремились консолидировать власть.
Кровопролитие в Багдаде и вдоль линии спорных территорий, свободно проходящей от юго-востока Киркука к западу от Мосула, может быть ужасным, возможно, намного хуже, чем все, что происходит сейчас. Нет никаких оснований полагать, что результаты будут лучше, чем любые возможные варианты будущего Ирака при наличии единого государства. Но пост-раздел требует еще большего анализа.
Какие исторические аналогии рекомендуют этот подход? Веский аргумент потребует некоторого последовательного прецедента. Положительным показательным примером был бы случай, когда оспариваемое гетерогенное государство было разделено на этнические или конфессиональные части, которые были безопасны, экономически жизнеспособны и политически стабильны — и которые не находились в состоянии войны со своими бывшими сонационалистами. «Положительные» случаи также должны были продемонстрировать, что новые однородные государства (федеративные или национальные) могут существовать самостоятельно или при минимальной центральной поддержке.
Это позволило бы полностью вывести войска США, чего добиваются многие эксперты, критикующие продолжающееся участие в Ираке. Кроме того, необходимо привести сильный аргумент в пользу того, что негативные случаи, когда такие эксперименты не увенчались успехом, не относятся к Ираку. Косово, где послевоенная сегрегация остается сложной задачей и где НАТО и Европейский союз сохраняют долгосрочное присутствие, будет положительным или отрицательным случаем? А как насчет Судана и Южного Судана, где разделение привело к двухлетней жестокой войне, в результате которой погибло более 1,5 миллиона человек, было перемещено более 2 миллионов человек и остались после себя диктатура и опустошенное государство? А как насчет Руанды, где даже массовое убийство примерно 800 000 человек по этническому признаку не смогло предотвратить возврат к напряженной, но стабильной неоднородности вплоть до деревенского уровня? Какое отношение эти или более «положительные» случаи имеют к Ираку? Пол Р. Уильямс и Мэтью Т.
Симпсон утверждают, что нет исторической тенденции предполагать, что этноконфессиональная сегрегация жизнеспособна или что такое решение было бы жизнеспособным в Ираке. Их аргументы и другие аргументы, ставящие под сомнение эффективность разделения, должны быть рассмотрены любым, кто все еще считает разделение хорошей идеей.
Даже если можно привести исторический пример, дьявол может оставаться в идиосинкразических деталях иракской политики. Если шииты контролировали большую часть иракской нефти и столицу Багдад (как и сейчас) и смотрели на мир через чисто сектантскую призму — необходимое условие этноконфессионального разделения, — то почему они делили что-нибудь со слабым, обедневшим и нестабильным суннистаном? Если бы прошлое выступление было прологом, они бы этого не сделали. В результате сунниты продолжали сражаться и поддерживать такие группы, как «Исламское государство»; они сказали нам так много. Если шиитское государство сохранило контроль над все более могущественной иракской армией, то почему они позволили курдам сохранить контроль над Киркуком или любым из нефтяных месторождений на спорных территориях? Они почти наверняка этого не сделают, и как только шииты повторно очистят армию от оставшихся суннитов и курдов, война, скорее всего, разразится.
Между тем, есть большая вероятность, что Басра провозгласит полунезависимость и попытается забрать нефть, добываемую в регионе, подальше от центрального государства, что приведет к еще большим потрясениям во всей системе. Может быть много более оптимистичных перспектив, но они требуют подробной и основанной на доказательствах защиты.
Почему пришло время отказаться от идеи иракского государства, и почему западники навязывают им слабый этноконфессиональный федерализм или распад? Сложный эксперимент Ирака с демократией, навязанный ему Соединенными Штатами и их союзниками, длится уже около 13 лет. Иракская демократия находится в зачаточном состоянии. Хотя насилие там ужасное, почему сейчас самое время сдаться и попробовать что-то новое? Почему не через три года, пять лет или, может быть, через 10 лет? Необходимо подробное объяснение рисков и выгод, связанных с разделением сейчас и предоставлением иракцам большего количества времени, чтобы решить свое собственное будущее. Что еще более важно, необходимы веские аргументы в пользу того, почему иностранцы могут указывать иракцам, как им следует управлять своим государством.
Наиболее важно, если предполагается, что вмешательство в границы и правительство Ирака в начале 1900-х годов и в 2003 году было катастрофическим, почему внешнее вмешательство хорошо сейчас? Аргумент раздела нуждается в лучшей логике.
Иракцы, с которыми я разговаривал во время моего исследования для RAND и с Целевой группой Атлантического совета по будущему Ирака, не говорят о трехстороннем разделе. Они не смотрят на Ирак через призму сурового первобытного взгляда, как некоторые внешние ученые мужи. Вместо этого они говорят о провинциальном федерализме. Провинциальный или географический федерализм с подразделениями меньшего и более управляемого масштаба может позволить улучшить управление, безопасность и предоставление услуг. Это может помочь вывести Ирак из этноконфессионального разделения, по крайней мере, в некоторой степени. Ирак всегда будет очень трудным для управления государством, но им можно управлять, не рискуя массовыми убийствами и непрекращающейся войной.
Никакой идеальный ответ на проблемы Ирака не может быть идеальным, но иракцы заслуживают четкого объяснения любого предложения, которое так сильно повлияет на их будущее. В 2007 году Эдвард П. Джозеф и Майкл О’Хэнлон сделали 90 099 структурированным аргументом 90 100 в пользу этноконфессионального разделения. Похоже, это наиболее полная попытка описать путь к трехсторонней сегрегации Ирака. Их краткое обновление 2014 года нуждается в обновлении 2016 года с гораздо более подробной информацией. По крайней мере, они должны привести лучший аргумент в пользу того, почему раздел приведет к меньшему количеству войн и почему шииты будут бесконечно поддерживать экономически нежизнеспособный суннистан, поскольку ни сунниты, ни шииты, которых я встречал, не верят, что это произойдет. Они должны опровергнуть сильные аргументы экспертов по Ираку, в том числе Рейдара Виссера, который в своем резком осуждении этноконфессионального федерализма написал: «Иракские секты не имеют сектантской родины».