Экономика Китая подает тревожные сигналы: возможен ли кризис

Дополнительные риски для китайской экономики несут в том числе и вопросы, связанные с долговыми параметрами КНР / AFP

Западные экономические институты и эксперты ухудшают прогнозы по темпам роста экономики Китая в 2022 г. При том что официальная цель по росту ВВП КНР в этом году – 5,5%, например, последний ежеквартальный опрос Bloomberg показал, что аналитики ожидают повышения показателя на 3,5%. Это на 0,4 п. п. меньше, чем демонстрировал предыдущий консенсус агентства. Аналогично поступают и рейтинговые агентства, например Moody’s понизило прогнозы по росту экономики Китая с 4,5 до 3,5% в 2022 г.

Но есть и более пессимистичные оценки. «На фоне все еще испытывающего трудности сектора недвижимости и возобновления ограничений, связанных с COVID-19, экономика КНР покажет рост чуть более 3% по итогам 2022 г., хотя возможно и ослабление роста ниже этой отметки», – прогнозировал международный экономист Wells Fargo & Co. Брендан Маккенна. Понизили свои прогнозы и Goldman Sachs – с 3,3 до 3%, Nomura – с 3,3 до 2,8% и другие крупнейшие финансовые и аналитические институты.

Статистическое бюро КНР публикует поквартальные данные о темпах роста ВВП: за апрель – июнь экономика была близка к стагнации и выросла на 0,4%. Как сообщалось в пресс-релизе, это было вызвано локдауном в Шанхае. В I квартале 2022 г. китайский ВВП показал динамику роста 4,8%, рост ВВП за полугодие составил 2,5%. Cудя по последним данным о росте промпроизводства, в июле экономика также продолжила замедляться. Показатель увеличился на 3,8% против 3,9% в июне. Согласно консенсусу Bloomberg ожидалось, что промпроизводство в июле увеличится на 4,3%.

Эксперты выделяют комплекс причин, которые давят на экономику КНР: пограничная с кризисом ситуация в секторе жилищного и инфраструктурного строительства, а также на земельном рынке, сложности в финансовой отрасли, барьеры во внешней торговле, локдауны и ряд других факторов.

Кризис недвижимости

Только за 2021 г. доля строительного сектора, по разным оценкам, составила около 25% от ВВП Китая. Рынок недвижимости, так же как и земельный рынок, традиционно выделяют как определяющие для социальной, бюджетной и финансовой стабильности в КНР, отметил директор группы суверенных и региональных рейтингов АКРА Дмитрий Куликов. Это связано с тем, что развитие территории многие годы было, с одной стороны, ключевым драйвером экономического роста, с другой – важным источником доходов региональных бюджетов, пояснил эксперт.

Строительный бум при этом был подогрет искусственно, добавил руководитель Школы востоковедения Факультета мировой экономики и мировой политики НИУ ВШЭ Андрей Карнеев. Из-за того что финансовые рынки Китая в значительной степени непрозрачны, даже для местного населения, наиболее полная и актуальная информация о движении на биржах доступна только очень небольшому числу инвесторов – китайцы выбирают недвижимость как более понятный объект капиталовложений, пояснил он. Это дополнительно раздувает спрос, полагает Карнеев.

Недвижимость у населения стала восприниматься как очень надежная и одновременно прибыльная инвестиция, согласился Куликов. Более того, с учетом этого в КНР проводилась и активная политика заимствований: значительная часть новых коммерческих и квазибюджетных долгов связана с тем же самым строительством на купленной и арендованной земле, добавил он.

С другой стороны, китайские строительные компании зачастую избирают весьма агрессивные стратегии развития, продолжил Карнеев. Например, компания Evergrande, долг которой на начало 2022 г. уже составлял $300 млрд, значительные объемы средств дольщиков вкладывала не столько в строительство, сколько в покупку новых земель, указывает Карнеев. В начале 2022 г. в собственности Evergrande находилось 565 млн кв. м земельных владений, при этом осенью 2021 г. число недостроенных квартир концерна оценивалось в 1,4 млн. Такой же агрессивной стратегии придерживались и другие китайские компании в секторе, что создавало крайне высокую нагрузку на финансовую систему Китая, полагает Карнеев.

Девелоперы не могут вовремя сдать строящиеся помещения и в ответ на это уже более чем в 50 китайских городах покупатели отказались платить ипотеку более чем в 100 проектах, сообщало агентство China Real Estate Information Corp. В Ухане и Сиане покупатели жилья сразу в 52 недостроенных жилых комплексах отказались от выплат по ипотеке, сообщало издание Jiemian News.

Ситуация со срывами сроков сопровождается протестами покупателей недвижимости в ряде провинций КНР, это уже привело к дефолту по облигациям Evergrande, говорит старший преподаватель факультета «Школа политических исследований» РАНХиГС Роман Файншмидт. Кризисные тенденции могут перекинуться и на весь банковский сектор, что приведет к значительно более серьезным последствиям, опасается эксперт.

Впрочем, о полноценном кризисе недвижимости говорить преждевременно – пока есть только несколько примеров банкротств крупных китайских застройщиков или объявлений о просрочках выплат по ценным бумагам, но это не массовое явление, возразил заведующий сектором экономики и политики Китая ИМЭМО РАН Сергей Луконин. Кроме того, наблюдаемый негатив носит, скорее, рукотворный характер и обусловлен действиями китайских регуляторов, которые начались примерно в 2020 г. и были направлены на ограничение спекулятивных сделок с передачей земельных участков под строительство, на сокращение темпов прироста задолженности крупных застройщиков, а также на уменьшение долговой ипотечной нагрузки на граждан, пояснил он.

То есть Пекин, скорее, сам переохладил рынок недвижимости, а сейчас начался откат, считает Луконин. В целом проблемы на рынке недвижимости не являются «черным лебедем» или «серым носорогом» – Пекин не даст сформироваться полноценному кризису на рынке недвижимости, особенно в преддверии XX съезда компартии, намеченного на осень 2022 г., уверен эксперт. Хотя если кризис в секторе все же случится, то он действительно будет очень серьезным и затронет такие секторы, как финансы, металлургия, производство стройматериалов, мебели и оборудования для дома, допускает он.

Нетолерантность к ковиду

Политика нулевой терпимости к пандемии, которой на данный момент придерживается Китай, может неожиданно ввергнуть целые регионы в локдаун и тем самым резко приостановить работу цепочек поставок, отметил Файншмидт. В 2022 г. этот фактор действительно пугает транснациональные корпорации, поскольку даже в соседних Вьетнаме и Корее антикоронавирусные ограничения в разы мягче и предсказуемее, добавил эксперт.

Кроме нарушения цепочек поставок политика нулевой терпимости приводит и к росту безработицы среди молодого поколения, этот показатель уже приблизился к 20%, указывает Файншмидт. Однако здесь оказывают влияние и другие обстоятельства, такие как замедление прироста ВВП КНР в течение 2010-х гг., уход отдельных транснациональных корпораций в другие страны, ослабление китайских технических гигантов, политика государства в отдельных отраслях (например, запрет коммерческого репетиторства), пояснил эксперт.

Жесткие ковид-ограничения крайне негативно влияют и на внешнюю торговлю, конечное потребление китайских домохозяйств и в целом на деловую активность китайских предприятий, добавил Луконин. Из соображений безопасности Пекин не станет отказываться от этой политики, считает эксперт. Но негативные последствия этой политики очевидны не только экспертам, но и китайскому руководству, поэтому с высокой долей вероятности на XX съезде КПК власти возьмут курс на смягчение карантина, возражает Карнеев.

Долги, энергетика и рождаемость

Дополнительные риски для китайской экономики несут и вопросы, связанные с долговыми параметрами КНР, отметил первый вице-президент ЦСР Борис Копейкин. Это не только ипотечные займы, но и кредиты и облигации строительных компаний и региональных и местных органов власти и связанных с ними организаций на балансе банков, перечисляет эксперт. Расчистка банковских балансов потребует времени, финансовых вложений и ограничит динамику экономических показателей в среднесрочной перспективе, полагает он.

Также некоторые опасения вызывает и вопрос энергетической безопасности Китая, сообщает Файншмидт. Аномально высокие температуры, которые вызвали резкий рост энергопотребления на кондиционирование помещений, привели к перебоям энергосетей, что послужило причиной закрытия производств, например заводы в городе Сычуань опечатали почти на неделю, напоминает эксперт.

Значительным фактором риска для экономики Китая остается и снижение рождаемости, напоминает Карнеев. В конце июля глава отдела народонаселения и семейных дел Национальной комиссии здравоохранения Ян Вэньчжуан заявил, что уже к 2025 г. население КНР перестанет расти на фоне замедления его темпов роста. Антирекорды рождаемости по 2021 г. продемонстрировали провинции Хэнань, Цзянси и Хунань, традиционно являвшиеся крупнейшими источниками рождаемости в стране. Так, в провинции Хэнань в 2021 г. родилось менее 800 000 человек (впервые с 1978 г.), в Цзянси это число не превысило 400 000 (впервые с 1950-х гг.), а в Хунане родилось меньше 500 000 человек (впервые за 60 лет).

Что дальше

Снижение темпов экономического роста Китая – это следствие не только всех современных кризисных реалий, но еще и общего исчерпания потенциала роста экономической модели, которую предложил Дэн Сяопин со своей политикой реформ и открытости 1978 г., считает Карнеев. Эта экономическая модель, направленная на экстенсивное развитие экономики при ее открытости и сильном влиянии рыночных элементов, не способна поддерживать высокие темпы роста неограниченное время и неудивительно, что спустя более чем 40 лет рост начинает замедляться, считает Карнеев. Для Китая сейчас наиболее важно выработать механизмы перехода от экстенсивного к интенсивному развитию экономики, указывает эксперт. Двузначных показателей роста ВВП, которые КНР показывала в 1990–2000-х гг., уже вряд ли стоит ожидать, но и серьезных признаков замедления китайская экономика пока не показывает.

Прогнозируемые на данный момент значения темпов экономического роста за 2022 г. в 3,5% смотрятся неоднозначно, считает Файншмидт. При том что за первое полугодие 2022 г. китайская экономика выросла только на 2,5%, ей потребуется значительное ускорение, чтобы достигнуть прогнозируемых западными экспертами показателей, уверен он. Конечно, в этих условиях государство пытается помочь бизнесу, снижая ключевую ставку (основные экономики ее, напротив, сейчас повышают) и понижая курс национальной валюты, а также инвестируя в инфраструктурные проекты и оказывая поддержку через бюджетные стимулы, указывает эксперт.

Западные эксперты чересчур занижают ожидания роста китайской экономики, уверен Луконин. Разнообразные программы поддержки развития национальной экономики – прежде всего инфраструктурное строительство – были запущены в I–II кварталах 2022 г., соответственно, их значительный вклад в темпы прироста китайского ВВП ожидается в III–IV кварталах и по итогам года, продолжил он. Часть программ действуют еще с начала пандемии коронавируса (налоговые вычеты и возмещения, уменьшение выплат в социальные фонды, компенсация расходов на электроэнергию, ваучеры на приобретение каких-либо услуг и др.) и также стимулируют положительную динамику прироста ВВП КНР, продолжает эксперт. Кроме того, отменяются ограничения на рынке недвижимости, введенные ранее, с целью его стимулирования: уменьшение размера первоначального взноса при покупке квартиры в ипотеку, разрешение на покупку второго жилья и др. в зависимости от провинции, говорит он.

С учетом всех перечисленных и многих других инициатив китайского правительства по итогам 2022 г. стоит ожидать динамики ВВП не ниже 4–5%, резюмирует Луконин.

Не шелковый курс

Для ускорения экономики власти КНР приняли несколько неожиданных для рынка решений: Народный банк Китая снизил 15 августа на 10 б. п. две ключевые процентные ставки: ставка по кредитам сроком на год в рамках программы среднесрочного кредитования (MLF) была понижена с 2,85 до 2,75% годовых, а семидневная ставка обратного выкупа репо – с 2,1 до 2%. В допандемийные времена ставка MLF не опускалась ниже 3%, достигая в 2019 г. 3,3%.

Шаг 15 августа стал вторым с начала года смягчением: в январе китайский регулятор снижал базовую процентную ставку по кредитам (LPR) сроком на один год на 10 б. п. до 3,7%. Но не последним: 22 августа ставка LPR была еще уменьшена – на 5 б. п. до 3,65% годовых.

На фоне смягчения политики и замедления китайской экономики слабела и национальная валюта: с начала года юань потерял к доллару почти 8% стоимости. 30 августа курс доллара превысил отметку в 6,92 юаня – это максимальные значения за последние два года.

Финансовые власти Китая понижают стоимость юаня по отношению к доллару и евро для стимулирования экспортного сектора экономики, предположил Луконин. Несмотря на объявление о реализации экономической политики «двойной циркуляции», которая предполагает доминирование внутреннего потребления, экспортный сектор все так же важен для экономики Китая – общий объем китайского товарного экспорта составляет примерно 20% национального ВВП, напомнил он.

Доллар укреплялся к большинству валют с середины 2021 г. на ожиданиях того, что ФРС будет реагировать на подъем инфляции достаточно выраженным ужесточением денежно-кредитной политики, а также на пересмотре вниз глобальных экономических прогнозов, возразил Куликов. Непосредственно с началом ужесточения политики Федрезерва этот процесс ускорился – под ударом в итоге оказался не только юань, но и другие валюты, продолжил он. Более того, ослабление юаня не выглядит как рукотворная история, считает Куликов. Китайский регулятор, например, в последние недели скорее ограничивал курс от избыточного ослабления, соответствующим образом устанавливая внутридневной коридор возможных валютных операций, отметил он. И эта практика, кстати, весьма далека от прямого управления курсом – «толерантность» к колебаниям национальной валюты в Китае последовательно увеличивалась на протяжении последних лет, резюмировал эксперт.

Влияние на Россию

Замедление экономического роста Китая не означает ничего драматичного, уверен Луконин. Один процентный пункт прироста ВВП КНР сейчас равен нескольким процентным пунктам прироста ВВП 10 лет назад: база в прошлом и в настоящем – несопоставимые величины, пояснил он. Конечно, снижение темпов экономического развития КНР может привести к снижению спроса на российские энергоносители и другой импорт, но вряд ли существенно. С другой стороны, китайские предприятия станут более гибкими в определении ценовой политики и размеров товарных партий, идущих на экспорт, что для России, как импортера китайской продукции, уравновесит потери.

Китай, импортировавший из России товаров более чем на $60 млрд за семь месяцев 2022 г., останется крупнейшей страной – потребителем наших товаров независимо от экономической динамики, добавил Копейкин. Но в неблагоприятном сценарии замедления мировой и китайской экономики негативная динамика цен на энергоносители может существенно сказаться на стоимостных объемах поставок, предупредил он. Для нас важно не столько замедление экономики Китая, сколько влияние этого на цены на нефть и другие сырьевые товары, резюмировал он.

Экономические риски Китая, которые, реализовавшись, могут в конечном итоге повлиять на Россию через снижение спроса на экспорт, включают не только давно ожидаемое плавное замедление темпов экстенсивного роста ВВП КНР, добавил Куликов. В дополнение к этому предсказуемому фактору добавились стагнация глобального спроса из-за энергетического кризиса, а также, что отчасти более важно, участившиеся природные катаклизмы, как глобальные, так и локально китайские, например засуха или пандемии.

Взгляд Китая на современное мироустройство и многоплярность — доклад на конференции

Аннотация доклада:

После распада биполярного мира в Китае начались интенсивные исследования различных проблем мировой геополитики. Стала разрабатываться собственная теория геополитики.Появились теоретические изыскания по вопросам сухопутной силы Китая (стратегия «умиротворить Запад, опереться на Север, бороться за Восток и Юг» — «安西,靠北,争东南») и морской силы (стратегия «на Юг, через Моря, в Глобальный мир»-«向南-向海-向全球»), больших приграничных районов, геополитических границ, сфер действия национальных интересов за пределами собственных государственных границ. Во многих китайских теоретических разработках мы встречаем элементы многополярности («多极化»), идет ли речь об анализе политических или экономических проблем международных отношений. Однако, правды ради, надо сказать, что в китайских научных журналах и монографиях вы не встретите отдельных исследований по многополярности. Эта тема не актуальна в Китае. Остановимся, тем не менее, на некоторых положениях китайских стратегий и теорий, в которых затрагивается тема многополярности. В геополитической науке Китая одной из первых появилась концепция директора Центра стратегических исследований Института международных отношений Пекинского университета профессора Е Цзычэна (Ye Zicheng) о трех этапах развития силы Суши, которая, как подчеркивается автором, не является продолжением западной геополитической мысли, а сформировалась на собственных китайских исторических, культурных и философских корнях.

Третий этап развития силы Суши, утверждает ученый, является абсолютно новой концепцией, которая строится на пяти основаниях: земле («土»), человеке («人», народе «人民»), развитии («发展»), евразии («欧亚大陆»), комплексности («综合», взаимосвязанности всех пространств, особенно информационного и кибер). Особый акцент Е Цзычэн делает на тезисе о Евразии. Он считает, что Китай, как государство восточной части Евразии, должен развивать стратегические партнерские отношения с державами пространства суши Евразии. Китай может иметь всестороннее сотрудничество только с такими тремя центрами силы Евразии, как Европа, Россия и Индия. Сотрудничество с ними означает для Китая будущее. Только при мирной окружающей обстановке Китай сможет создать гармоничный мир. Как видим, теоретические выкладки Е Цзычэна о центрах силы евразийского континента не что иное как карта будущего многополярного мира силы Суши. Многие идеи Е Цзычэна прямо перекликаются с положениями о Евразии, высказанными основателем русской школы геополитики Дугиным А. Г. еще в середине 90-х годов прошлого столетия. Другой китайский ученый директор Института США Китайской академии современных международных отношений Юань Пэн (Yuan Peng) делает следующий анализ нынешней ситуации в мире. В новую эпоху изменения международной системы Китай тоже находится в процессе «самостоятельной» и «совместной» с другими странами трансформации. Китай является важной движущей силой изменения мировой системы, а также её главным результатом. Поэтому встает законный вопрос о месте Китая в 21 веке. Китайские исследователи, обращает наше внимание Юань Пэн, пришли к выводу, что Китай сейчас представляет из себя государство, отражающее четыре не одинаковые по своей природе сущности, которые можно условно назвать «четыре в одном» («四合一»). В первую очередь Китай — это развивающаяся страна (developing country) и будет еще долгое время оставаться такой. Китай также является поднимающейся державой(rising power), одной из стран БРИКС, которые олицетворяют подъем новых держав и смещение мировой силы на Восток. Китай — это глобальная держава (global power) или, как некоторые ученые называют, «региональная держава с определенным глобальным влиянием». С каких бы точек зрения мы сейчас ни рассматривали Китай, или как одного из пяти постоянных членов Совета безопасности ООН, или по критериям масштаба экономики, золотовалютным резервам, количеству населения, географическим размерам и международному влиянию, Китай действительно отвечает критериям глобальной державы. И последнее. Китай — это квази-сверхдержава (quasi-superpower), которая занимает второе место в мире после США. Все остальные страны далеко позади. Эта самооценка Китая для нас очень важна, так как позволяет, с одной стороны, понять сложность положения Китая в мировой политике, его амбиции, а, с другой стороны, дает нам возможность правильно выстраивать свои взаимоотношении с Китаем. Из происходящих изменений международной политической архитектоники Юань Пэн делает следующие выводы. Первое. По абсолютной мощи США по-прежнему остаются на первом месте, хотя и находятся в процессе ослабления. Эпоха однополярной гегемонии США больше не вернется. «Новая политика» Обамы может придать только импульс «мягкой» и «твердой» силе США, но она уже никогда не сравнится с силой США середины и конца 90-х годов 20 века. США по-прежнему «одна сверх(держава)一超 », но уже не «единственный гегемон — 独霸». Второе. В краткосрочной перспективе не может наступить «эпоха двух полюсов» («两极时代»). Хотя американцы и выдвинули идею о «G2», в соответствии с которой США играют роль старшего брата («美国当老大»), а Китай — младшего («中国当老二»), в ней ни слова не говорится, что Китай будет равным полюсом («对等一极»), что естественно унижает Китай и не даёт ему возможность договориться с американцами по этой формуле. И третье. Для нас с вами самое главное. Юань Пэн отмечает, что ускоряется процесс многополярности. Структуризация G20 — это одно из явных свидетельств этого процесса. Если после «холодной войны» была ситуация «одна сверх(держава) и много сильных(стран)» («一超多强»), то последние 5-10 лет наблюдается прямо противоположное — «много сильных и одна сверх» («多强一超»). Если раньше США были единственной силой, которая руководила миром, то сейчас «много сильны(держав)» сотрудничая руководят миром. Юань Пэн также говорит о новой тенденции в мировой политике — существование различных моделей социально-политического развития стран и их соревнование между собой. Финансовое цунами 2008 года углубило знание людей о многообразии моделей развития и у них стали возникать вопросы к англо-американской модели развития, которая существует по формуле «свободная демократия + рыночная экономика». Сейчас процветают различные модели развития, такие как европейская континентальная модель, представленная Германией и Францией, китайская модель, российская, модель морских заливов, латиноамериканская и стран АСЕАН. Соревнование моделей и их взаимопроникновение стало новым веянием и идейной новацией нашего времени. Это многообразие форм развития импонирует Китаю, т.к. позволяет ему избегать критики со стороны Запада о навязывании китайской модели развивающимся странам.

Акцентирование китайского ученого на многообразии развития полностью совпадает с идеей Дугина А.Г. о том, что многополярность — это многообразие во всем: развитии, идеологических течениях, пространств. Геополитика Китая в 21 веке перешагнула свои национальные границы и активной экономической деятельностью стала влиять на перераспределение сфер влияния мировых центров силы (США, Европа) в свою пользу, вытесняя их из многих регионов, где они до недавнего времени доминировали. В связи с этим не только ученым, но и политическим элитам других стран просто полезно знать и учитывать в своих внешнеполитических планах представления Китая о мировой геополитической архитектонике, месте своей страны в иерархии интересов второй державы мира. Китайский исследователь пространственных взаимоотношений государств, главный редактор журнала «Contemporary International Relations» Китайской академии современных международных отношений Лю Липин (Liu Liping), например, приходит к выводу, что в современном мире существуют четыре типа государств — сверхдержавы, сильные, средние и слабые. Кпервой, группе сверхдержав («超极大国»), относится всего одна страна — США. Для выполнения функции «международного жандарма» Америке приходится сохранять высокий уровень военных расходов. Политика США соответствует теории реализма, а также теориям геополитики и «морского могущества» Мэхэна. Для защиты своих глобальных торгово-экономических интересов США должны руководить выработкой международных законов. В связи с тем, что политика США носит глобальный характер, американским ученым волей-неволей приходится вырабатывать «правила игры», поэтому почти все главные теории международных отношений выдвинуты американцами, о чем в своем докладе говорил Дугин А.Г. Вторую, группу «сильных стран» («强国»), составляют Англия, Франция, Германия, Япония, Китай, Россия, Индия, Бразилия и др. Комплексная мощь каждой из этих стран меньше американской, но все они занимают места в первой двадцатке мировых держав. Они принимают участие в глобальных делах, но основные усилия направляют на свои регионы. В этой ситуации главное положение реализма, в т. ч. теория баланса сил особенно подходят сильным державам. Использование принципа «баланса сил» в качестве цели заключения союзов или реальный союз и даже угроза заключения союза стало главным способом противодействия Китая Америке. США весьма чувствительно относятся к китайско-российским отношениям и китайско-российско-индийским контактам. Поэтому сильные державы в качестве своей стратегии должны использовать теорию баланса сил. Участие Китая в ШОС и БРИКС, учитывая вышеизложенное, можно рассматривать как пример противодействия Китая гегемонии США. К третьей группе относятся «страны среднего уровня» («中等国家»). Это самая многочисленная группа. В международной политической архитектонике они представляют средний класс, который включает в себя обычные страны Северной и Восточной Европы, Ближнего Востока, Центральной и Юго-Восточной Азии, Африки и Латинской Америки. У каждой из этих стран практически отсутствует возможность самостоятельно влиять на решение глобальных и даже региональных проблем. Главные их дипломатические усилия концентрируются на двухсторонних и пограничных проблемах, а строительство вооруженных сил направленно на решение пограничных проблем путем ограниченных по масштабу военных действий. Эти союзы совсем не похожи на союзы сильных держав, построенных на принципе баланса сил. Союзы средних стран как минимум должны включать в себя более десяти стран и только тогда они могут считаться эффективными. Это можно назвать «стратегией волчьей стаи». И последняя — четвертая группа стран. Это маленькие и очень маленькие «карликовые» («weising») страны. Например, Люксембург и Андорра в Европе, Бутан и Бруней в Азии, Гамбия и Свазиленд в Африке, а также островные государства Океании и Карибского района Центральной Америки. У этих стран не имеется подходящей международной арены для выражения собственного мнения. Подавляющее большинство из них «участники», а вернее сказать «сторонние наблюдатели» международной политики. Они либо занимают позицию нейтралитета, либо опираются на поддержку сильных держав. Для этих стран имеет смысл «теория примыкания» к великим державам. Из этого анализа видно, что вторая группа стран — так называемые, сильные страны, фактически в будущем могут стать центрами мировой политики и многополярности. Вот как оценивает ситуацию в мире еще один аналитик Китайской академии современных международных отношений Ван Хунган (Wang Honggang). После мирового финансового кризиса в Китае стали пересматривать свою оценку роли США в мировой политике. Китай пришел к однозначному выводу, что США больше не являются непререкаемым арбитром в мировых делах. Другие западные страны также теряют свое влияние. Новые поднимающиеся державы, такие как Россия, Китай, Индия и Бразилия играют всё более важную роль на глобальном уровне. В мировой политике происходит существенное изменение баланса сил, однако международные институты остаются до сих пор без изменений. Это связано с тем, что западные страны доминируют в международных организациях, а поднимающиеся представлены весьма слабо, поэтому глобальное управление становится разбалансированным и неэффективным. Эта ситуация требует своего разрешения «главными глобальными регуляторами — США и Китаем». Эту фразу «главные глобальные регуляторы» нам с вами стоит запомнить надолго, так как в ней квинтэссенция реального представления Китая о себе и мире. За последние десять лет Китай постепенно превратился в один из центров мировой геополитики и был признан в этом качестве всем международным сообществом. Этому в первую очередь способствовали впечатляющие изменения геополитических параметров Китая. Так, по уровню ВВП Китай уверенно занимает место второй экономики мира (47% от уровня ВВП США, по результатам 2011г.) и первое по многим другим показателям: промышленному производству (обогнал США в реальном секторе экономики), золотовалютным резервам (3,2 трлн. долл.), объему внешней торговли (3,75 трлн. долл.), выданных кредитов (больше чем МВФ), армии (2,3 млн.чел.), возможности проводить глобальные операции (за короткий период с 22 февраля по 5 марта 2011г. из Ливии самолетами военно-транспортной авиации и кораблей НОАК было вывезено 36 тыс. граждан КНР), введению в боевой состав ВМС кораблей проекции силы (десантно-высадочного корабля-дока водоизмещением около 20 тысяч тонн). Такой потенциал позволяет Китаю оказывать реальное воздействие на ход мировых процессов и действовать на международной арене без оглядки на многочисленных «стратегических» партнеров и вполне самостоятельно, хотя, при необходимости, он охотно использует свой растущий вес и влияние в глобальных международных объединениях (ООН, МВФ, «Группа 20», БРИКС) и региональных организациях (АПЕК, АСЕАН+1, ШОС). Несмотря на совместные декларации о многополярном мире, в глобальной политике Китай объективно ассоциирует себя с новым центром силы мировой политики (наряду США и ЕС) и, естественно, он никогда не будет вступать в равноправные политические альянсы и блоки, в т.ч. указанные выше, без претензий на лидерство и доминирование. Слишком большая разница между Китаем и его партнерами по международному сотрудничеству. В 2010 году экономический потенциал КНР (ВВП — 5,9 трлн. долл) превзошел совокупные возможности других членов БРИКС (5,4 трлн. долл). Пока очевидно только одно — происходит формирование нового мирового полюса силы во главе с Китаем, а все остальные страны рядом с ним (в ШОС и даже БРИКС) могут выступать только в качестве статистов и наблюдателей глобальной экономической и финансовой борьбы между США и КНР. Учитывая нарастающие масштабы своей экспансии в глобальную экономику, Китай уже сейчас формирует свое геополитическое пространство сравнимое с любой великой империей древности. Китай создает зоны свободной торговли более чем с 20 странами (критикуемые американцами как структуры параллельные ВТО), выдает кредиты на двухсторонней основе в масштабах больших, чем МВФ (и явно конкурируя с ним), привязывает любую помощь странам ЮВА, Африки и Латинской Америки жесткими требования закупки исключительно китайских товаров (формируя зависимость от КНР). Всё это элементы «мягкой» силы, используемые Китаем для глобального контроля своего жизненного пространства. Мир безусловно движется в сторону многополярного глобального порядка, но ближайшие десятилетия будут временем доминирования США, а потом США и Китая. Многополярность — реальность далекого будущего.

Китайская угольная шахта: во Внутренней Монголии растет число погибших, спасательные работы продолжаются

Поисково-спасательные машины работают на месте обрушения угольной шахты в Лиге Алха, автономный район Внутренняя Монголия Северного Китая.

Chine Nouvelle/SIPA/Shutterstock

Си-Эн-Эн —

В четверг на севере Китая продолжились поисково-спасательные операции после того, как в результате обрушения угольной шахты по меньшей мере пять человек погибли и десятки оказались в ловушке.

Китайские государственные СМИ сообщили, что по состоянию на вечер четверга шесть человек получили ранения и 48 человек числятся пропавшими без вести.

Инцидент произошел в среду в Alxa League во Внутренней Монголии, когда склон высотой 180 метров (590 футов) обрушился над карьером, сообщает государственная телекомпания CCTV.

Спасательная операция была остановлена ​​на ночь из-за массивного оползня недалеко от места происшествия в среду вечером, и по состоянию на раннее утро четверга работы все еще были заблокированы, хотя во второй половине дня государственные СМИ сообщили, что операции «продолжаются».

На месте происшествия работали более 470 спасателей, а также 40 медицинских работников, сообщил CCTV с места происшествия руководитель группы Вэй Чжиго. По его словам, также была мобилизована дополнительная группа из 200 человек.

Пожарные, спасательные собаки и грузовики также были мобилизованы со всего автономного района Внутренняя Монголия.

«Я только начал работать в 1:15 дня, когда понял, что с горы падают камни», — сказал один госпитализированный шахтер CCTV в четверг, как цитирует Reuters.

«Я видел, что ситуация становится все более серьезной, и была организована эвакуация, но было слишком поздно, гора просто рухнула».

Спасательные машины рядом с обрушившейся угольной шахтой.

Chine Nouvelle/SIPA/Shutterstock

Спасатели собираются на месте происшествия.

Chine Nouvelle/SIPA/Shutterstock

«Мы должны приложить все возможные усилия, чтобы спасти пропавших без вести и оказать помощь раненым», — заявил в среду китайский лидер Си Цзиньпин.

По сообщению информационного агентства, премьер-министр Китая Ли Кэцян призвал к немедленному расследованию причин аварии.

Обрушившаяся угольная шахта принадлежит компании Xinjing Coal Mining Company и расположена в городе Алкса-Лига.

Китай активизирует дипломатическое наступление с резким увеличением бюджета и ужесточением позиции в отношении США

Примечание редактора: Версия этой истории появилась в информационном бюллетене CNN «Тем временем в Китае», который выходит три раза в неделю и рассказывает о том, что вам нужно знать о подъеме страны и о том, как это влияет на мир. Зарегистрируйтесь здесь.

Гонконг Си-Эн-Эн —

После трех лет добровольной изоляции на мировой арене Китай стремится активизировать свое дипломатическое наступление и вернуть утраченные позиции, одновременно ужесточая свою публичную позицию по отношению к своему сопернику-супердержаве — Соединенным Штатам.

Цинь Ган, новый министр иностранных дел Пекина, во вторник заявил, что «китайская дипломатия нажала кнопку акселератора», сославшись на восстановление страны после пандемии и возобновление международных обменов.

Этому охвату будет способствовать увеличение бюджета правительства Китая на дипломатические расходы в этом году на 12,2%. Это резкий скачок по сравнению с эпохой отсутствия Covid, когда границы Китая в основном были закрыты: в 2020 году Китай сократил свой дипломатический бюджет на 11,8%, а в 2022 году он увеличился на 2,4%.

Бюджет этого года, составляющий 54,84 миллиарда юаней (около 8 миллиардов долларов), остается ниже пика до пандемии, но эксперты говорят, что это означает значительное увеличение для Китая, чтобы возобновить и расширить свое дипломатическое взаимодействие с миром. Для сравнения, в США запрошенный бюджет на 2023 год на «международные дела», указанный на веб-сайте Государственного департамента, составил 67 миллиардов долларов.

И деньги пойдут не только на финансирование дипломатических поездок. По данным министерства финансов Китая, общий термин «дипломатические расходы» охватывает широкий спектр областей: от бюджетов министерства иностранных дел, китайских посольств и консульств до участия Китая в международных организациях, иностранной помощи и внешней пропаганды.

Альфред Ву, доцент Школы государственной политики Ли Куан Ю при Национальном университете Сингапура, отметил, что Китай, вероятно, увеличит свои расходы на пропагандистские усилия, ориентированные на иностранную аудиторию, для обслуживания дипломатических интересов Пекина, в том числе через китайские приложения для социальных сетей.

«Например, они пытаются расширить влияние в разных странах, таких как Сингапур и Малайзия, через WeChat, ориентируясь на тех, кто говорит на китайском языке», — сказал Ву.

Эксперты также задаются вопросом, не связано ли некоторое увеличение с долговым стрессом и проблемами с погашением, с которыми сталкиваются страны в рамках подписной инициативы китайского лидера Си Цзиньпина по развитию за рубежом, известной как «Пояс и путь».

Второе пленарное заседание первой сессии Всекитайского собрания народных представителей 14-го созыва в Доме народных представителей в Пекине, 7 марта 2023 г.

Юэ Юэвэй/Синьхуа/Getty Images

cnn.com/_components/paragraph/instances/paragraph_B63D6818-8A9E-DD1B-66ED-BF4BDCD8E7C5@published» data-editable=»text» data-component-name=»paragraph»> «Даже если выплата процентов и основного долга приостановлена, это все равно создает большую дыру», — сказал Юн Сун, директор Китайской программы в вашингтонском аналитическом центре Stimson Center.

По словам Сунь, в этом году исполняется 10 лет «Поясу и пути», и китайские лидеры, скорее всего, объедут весь мир, чтобы рассказать о его успехах. «Обычно это означает дополнительные дипломатические расходы, такие как помощь и подарочные пакеты», — сказала она.

В этом году Китай собирается провести третий Форум международного сотрудничества «Один пояс, один путь» после долгой задержки из-за пандемии. Он также примет первый личный саммит Си Цзиньпина и лидеров пяти стран Центральной Азии.

«Китай хочет наверстать упущенное и сделать больше, чтобы наверстать упущенное время и возможности», — сказал Сунь.

А Китаю есть куда наверстывать упущенное, по крайней мере, в плане стабилизации отношений с развитыми странами.

Глобальные опросы, проведенные исследовательским центром Pew Research Center, показали, что общественное мнение в отношении Китая в странах с развитой экономикой стало «резко более негативным» с 2017 года из-за опасений по поводу ситуации с правами человека в Пекине и наращивания военной мощи в Южно-Китайском море, причем наиболее резкое снижение произошло между 2019и 2020.

Согласно опросу Pew, опубликованному в прошлом году, после пандемии мнения только ухудшились, отчасти из-за того, что Китай неправильно справился с первоначальной вспышкой Covid в Ухане.

Заметным сдвигом в дипломатических усилиях Китая является более решительный подход к публичному противодействию США — с самого верха китайского руководства.

В необычно прямом выступлении в понедельник Си обвинил США в проведении кампании по подавлению Китая и причинении ему серьезных внутренних проблем.

«Западные страны во главе с Соединенными Штатами всесторонне сдерживали и подавляли нас, что создало беспрецедентно серьезные проблемы для нашего развития», — сказал Си группе правительственных советников, представляющих частный бизнес, в кулуарах ежегодного законодательного собрания в Китае. Пекин.

Высшее руководство Китая обычно избегает прямых публичных нападок на США, даже когда двусторонние отношения резко ухудшились. Обычно он ссылается только на «западные страны» или «некоторые развитые страны», когда делает критические комментарии в адрес Вашингтона.

Резкий упрек Си в адрес политики США во вторник повторил министр иностранных дел Цинь, заявивший, что конкуренция США с Китаем на самом деле заключается в «сдерживании и подавлении» и «игре с нулевой суммой жизни и смерти».

«Если Соединенные Штаты не нажмут на тормоза, а продолжат двигаться по ложному пути, никакие ограждения не смогут предотвратить сход с рельсов, и обязательно возникнут конфликт и конфронтация», — предупредил Цинь.

Для давних наблюдателей за китайской политикой обостренная риторика тревожит и без того напряженные американо-китайские отношения, а деэскалация не предвидится.

«Конечно, кажется, что (китайская) сторона решила подняться на более высокий уровень, гораздо более решительно отреагировав на то, что она считает несправедливыми обвинениями и действиями США», — написал Билл Бишоп, автор информационного бюллетеня Sinocism.

Теперь, когда Си — самый влиятельный китайский лидер за последние десятилетия — обрушился напрямую на США, ожидается, что все китайские чиновники и пропагандистская машина примут это к сведению и будут неукоснительно следовать за ним.

Температура в Вашингтоне также вряд ли понизится, учитывая общее мнение о жестком отношении к Китаю и ужесточение общественного мнения в Америке. Согласно опросу Gallup, опубликованному во вторник, рекордно низкий показатель в 15% американцев положительно относится к Китаю в 2023 году, что на 5% меньше, чем в прошлом году, и на 38% меньше, чем в 2018 году. Более восьми из десяти взрослых американцев в настоящее время отрицательно относятся к Китаю. Китай, говорится в опросе.

«Ожидайте, что отношения между США и Китаем будут ухудшаться быстрее», — написал Бишоп. «Я боюсь, что мы вступаем в гораздо более опасный период в отношениях США и Китая».

Китайский лидер Си Цзиньпин принимает участие в заседании во время саммита G20 в Нуса-Дуа на индонезийском курортном острове Бали 16 ноября 2022 года.

Вилли Курниаван/AFP/Getty Images/File

С конца прошлого года некоторые наблюдатели отмечают смягчение тона Пекина в международных делах, поскольку он активизировал свою дипломатию с западными правительствами после серии встреч Си с западными лидерами на саммите G20 в Индонезии.

Понижение воинственно настроенного официального представителя министерства иностранных дел Чжао Лицзяня и повышение Цинь — сдержанного бывшего посла в США — до должности министра иностранных дел некоторые расценили как сигнал, что Китай отходит от дипломатии «воина-волка» — агрессивного стиля, принятого Посланники Пекина в последние годы.

Когда во вторник его спросили об этом предполагаемом сдвиге, Цинь раскритиковал дипломатию «воина-волка» как «нарративную ловушку».

«Те, кто придумал этот термин и устроил ловушку, либо мало знают о Китае и его дипломатии, либо имеют скрытые планы, игнорируя факты», — сказал Цинь. «В китайской дипломатии нет недостатка в доброй воле и доброте. Но столкнувшись с шакалами или волками, у китайских дипломатов не будет иного выбора, кроме как противостоять им в лоб и защищать нашу Родину».

По ее словам, для Сунь, эксперта Центра Стимсона, тон высказываний Цинь не стал неожиданностью — он просто совпадает с установленными курсами внешней политики Китая. «Я думаю, что это напористо и резко, но не так агрессивно, как дипломатия воинов-волков».

Между тем Ву, эксперт по Сингапуру, сказал, что не заметил особого смягчения дипломатических контактов Пекина. «Цинь Ган может быть немного мягче, чем Ван И», — сказал он, имея в виду предшественника Цинь, который недавно был назначен главным советником Си по внешней политике.