В ответ на возрастающее давление американской общественности, а также по требованию собственного кабинета, в частности министра финансов Генри Моргентау-младшего и его сотрудников, 22 января 1944 года Рузвельт издает Указ президента США №9417. Этим указом предусматривалось создание Комитета по делам беженцев (WRB), находившегося непосредственно в ведении президента и финансировавшегося из дискреционных фондов президентского резервного фонда. Задача Комитета состояла в том, чтобы принять все необходимые меры в рамках политики США «для спасения жертв вражеского притеснения перед лицом надвигающийся угрозы смерти» и «для обеспечения облегчения положения и помощи в соответствии с успешным ведением военных действий».

Летом 1944 года Комитет организовал Центр для приема беженцев в форте Онтарио, Нью-Йорк, чтобы облегчить процесс спасения беженцев, подвергавшихся опасности. Центр стал приютом для 983 беженцев из бывшей Югославии, которым удалось добраться до Италии. В августе эти беженцы, 918 из которых были евреями, прибыли в Центр. При этом самым выдающимся достижением Комитета по делам беженцев была его деятельность через нейтральные дипломатические представительства в оккупированной Германией Венгрии в течение лета и осени 1944 года. Комитет оказывал финансовую поддержку шведскому дипломату Раулю Валленбергу, швейцарскому дипломату Карлу Лутцу и другим лицам в их деятельности по спасению десятков тысяч будапештских евреев от депортации в лагеря смерти.

До учреждения Комитета по делам беженцев в 1944 году американские власти не предпринимали никаких действий, направленных на спасение или обеспечение надежного убежища для беженцев. К тому времени, когда Комитет был организован, четыре пятых евреев, которые будут убиты в Холокосте, были уже мертвы.

Открытие Hablemos con Rusia и знакомство с молодыми лидерами Латинской Америки – PICREADI

15 марта 2023 года более 30 латиноамериканских и российских международников собрались в онлайн-пространстве, чтобы принять участие в программе публичной дипломатии Hablemos con Rusia. Аналитики, дипломаты, журналисты, общественные активисты и политики из стран Латинской Америки обсудили с российскими экспертами внешнюю политику России.

В этом году испаноязычная программа была проведена впервые. Она является продолжением традиции Meeting Russia – флагманского проекта «Креативной дипломатии» для иностранной молодежной аудитории. Hablemos con Rusia нацелена на создание площадки для продуктивного диалога среди представителей нового поколения лидеров России и Латинской Америки.

Первый день программы начался с обсуждения внешней политики России в Латинской Америке. В качестве модератора выступила Наталья Бурлинова, президент Центра «Креативная дипломатия». Спикером первой сессии стал директор Латиноамериканского департамента МИД РФ Александр Валентинович Щетинин. Он представил участникам взгляд России на сотрудничество с латиноамериканскими странами в текущих геополитических реалиях, а также прокомментировал позицию по украинскому конфликту.

После выступления участники задали множество вопросов спикеру, в частности, о перспективах укрепления двусторонних связей России и государств региона посредством парламентской дипломатии, о давлении США на страны Латинской Америки, о присоединении к БРИКС, а также о влиянии растущей миграции россиян в страны региона на дальнейшие отношения между Россией и Латинской Америкой.

В рамках второй сессии участники обсудили соперничество России и США с позиции Латинской Америки. Максим Сучков, директор ИМИ МГИМО, поделился своим мнением о текущих противоречиях Москвы и Вашингтона и о событиях, которые привели Россию и западные страны к конфликту. Участники поинтересовались позицией спикера по поводу присутствия США в латиноамериканских государствах, отношениях России и Китая на пути к многополярному миру и стратегии Москвы в случае вмешательства Вашингтона в отношения России со странами региона. Особый интерес также вызвал вопрос об экспорте Россией стратегических ресурсов в недружественные страны.

Завершающая сессия первого дня программы была посвящена глобальной медиа-повестке в отношениях России и Латинской Америки. Данную сессию модерировал Рикардо Зедано, член Федерации журналистов Перу. Первый спикер, руководитель управления по работе со странами Латинской Америки в Sputnik Дарья Юрьева, рассказала о потребности государств региона в альтернативной точке зрения на происходящие события и предложила пути, по которым российские СМИ могут работать за рубежом в условиях давления со стороны недружественных стран. Анастасия Шишкалова, руководитель международных проектов ТВ БРИКС, поделилась с участниками подробностями о работе международной медиасети стран БРИКС.

В рамках третей сессии представители Мексики, Аргентины, Колумбии, Венесуэлы, Перу и других стран обсудили с российскими экспертами будущее российской журналистики за рубежом и альтернативные западным российские медиаплатформы.

Рабочим языком мероприятия является испанский, осуществляется синхронный перевод на русский язык.

16 марта состоится второй день программы Hablemos con Rusia. Представители латиноамериканских стран поговорят с экспертами из России о проектах глобальной и региональной интеграции и роли аналитических центров в упрочении взаимополезного сотрудничества между Россией и испаноязычными странами. Кроме того, тема одной из сессий коснется темы российской культуры в эпоху разрыва связей.

Когда Томас Джефферсон написал, что «все люди созданы равными», он не имел в виду индивидуальное равенство, говорит ученый из Стэнфорда

Мелисса Де Витте

В течение десятилетий после принятия Декларации независимости американцы начали читать утверждение о том, что «все люди созданы равными», иначе, чем предполагалось создателями, говорит стэнфордский историк Джек Раков.

С каждым поколением слова, выраженные в Декларации независимости, расширялись за пределы того, что первоначально предполагалось отцами-основателями, когда они принимали исторический документ 4 июля 1776 года, говорит историк из Стэнфорда Джек Раков. (Изображение предоставлено Getty Images)

4 июля 1776 года, когда Континентальный конгресс принял исторический текст, составленный Томасом Джефферсоном, он не предполагал, что он будет означать индивидуальное равенство.

Здесь Раков размышляет об этой истории и о том, как сейчас, во времена повышенного внимания к основателям страны и увековеченного ими наследия рабства и расовой несправедливости, американцы могут лучше понять ограничения и недостатки своих прошлых правительств.

Раков — профессор истории и американских исследований имени Уильяма Робертсона Коу, а также почетный профессор политологии Школы гуманитарных и естественных наук. Его книга «

В условиях, когда США столкнулись со своей историей системного расизма, есть ли какие-либо проблемы, с которыми сегодня считаются американцы, которые можно проследить до Декларации независимости и Конституции США?

Я рассматриваю Декларацию как отправную точку и обещание, а Конституцию — как набор обязательств, имевших долговременные последствия — некоторые тревожные, другие преобразующие. Декларация, в ее удивительной краткости, дает нам очевидные истины, которые составляют предпосылки права на революцию и способность создавать новые правительства, основанные на народном согласии. Первоначальная Конституция, напротив, включала ряд политических обязательств, которые признавали правовой статус рабства в штатах и ​​возлагали на федеральное правительство частичную ответственность за поддержание «особого института».

Но поправки Реконструкции 1865-1870 гг. ознаменовали второе конституционное основание, основанное на других предпосылках. Вместе они сделали более широкое определение равенства частью конституционного строя и дали национальному правительству эффективную основу для борьбы с расовым неравенством внутри штатов. К сожалению, Второй реконструкции 1960-х годов потребовалось слишком много времени, чтобы реализовать это обязательство, но когда это произошло, это стало воплощением первоначального видения 1860-х годов.

Когда люди критически изучают историю основания страны, что они могут быть удивлены, узнав из вашего исследования, что может помочь им понять американскую историю сегодня?

Две вещи. Во-первых, самый сложный вопрос, с которым мы сталкиваемся, размышляя об основании нации, заключается в том, должен ли рабовладельческий Юг быть ее частью или нет. Если вы считаете, что так и должно было быть, то трудно себе представить, как создатели Конституции могли достичь этой цели, не пойдя на ряд «компромиссов», приняв законное существование рабства. Когда мы обсуждаем Конституционный конвент, мы часто хвалим компромисс, дающий каждому штату равное право голоса в Сенате, и осуждаем пункт о трех пятых, позволяющий южным штатам считать своих рабов в целях политического представительства. Но там, где ссора между большими и малыми государствами не имела ничего общего с непреходящими интересами граждан — вы никогда не голосуете на основе размера государства, в котором вы живете, — рабство было реальным и постоянным интересом, который нужно было приспосабливать к Союз, чтобы выжить.

Во-вторых, величайшая трагедия американской конституционной истории заключалась не в том, что основоположники не ликвидировали рабство в 1787 году. У них просто не было такой возможности. Настоящей трагедией стал провал Реконструкции и последовавшее за этим появление сегрегации Джима Кроу в конце 19 века, на отмену которой ушло много десятилетий.

Вы утверждаете, что спустя десятилетия после принятия Декларации независимости американцы начали понимать утверждение Декларации независимости о том, что «все люди созданы равными», иначе, чем предполагали создатели. Как отцы-основатели относились к равенству? И как возникли эти расходящиеся интерпретации?

Когда Джефферсон написал в преамбуле к Декларации, что «все люди созданы равными», он имел в виду не личное равенство. На самом деле он имел в виду, что американские колонисты, как народ , обладал теми же правами самоуправления, что и другие народы, и, следовательно, мог провозглашать независимость, создавать новые правительства и занимать свое «отдельное и равное положение» среди других народов.

Томас Джефферсон подготовил отрывок из Декларации, позже исключенный Конгрессом, в котором британская монархия обвинялась в навязывании рабства невольным американским колонистам, описывая это как «жестокую войну против человеческой природы». Почему этот отрывок был удален?

В разное время колонисты Вирджинии пытались ограничить масштабы работорговли, но британская корона блокировала эти усилия. Но жители Вирджинии также знали, что их рабовладельческая система воспроизводилась естественным образом. Они могли ликвидировать работорговлю, не ликвидируя рабство. Это было не так в Вест-Индии или Бразилии.

Более глубокая причина удаления этого отрывка заключалась в том, что члены Континентального Конгресса были морально смущены добровольным участием колоний в системе движимого рабства. Делать какие-либо заявления такого рода означало бы подвергнуть их обвинениям в высокомерном лицемерии, которые лучше не высказывать.

Если отцы-основатели, включая Томаса Джефферсона, считали рабство морально развращенным, как они примирились с тем, что сами владеют рабами, и как это все еще было встроено в американское законодательство?

Два аргумента дают начало ответу на этот сложный вопрос. Во-первых, желание эксплуатировать труд было центральной чертой большинства колонизирующих обществ в Америке, особенно тех, которые полагались на экспорт ценных товаров, таких как сахар, табак, рис и (намного позже) хлопок. Дешевая рабочая сила в больших количествах была решающим фактором, который делал эти товары прибыльными, и плантаторам было все равно, кто ее поставлял — коренное население, белые наемные слуги и, в конечном счете, африканские рабы — до тех пор, пока они находились там для эксплуатации.

Чтобы сказать, что эта система эксплуатации была морально испорченной, нужно определить, когда начали появляться моральные аргументы против рабства. Также необходимо признать, что существовало два источника моральной оппозиции рабству, и они возникли только после 1750 года. Один исходил от радикальных протестантских сект, таких как квакеры и баптисты, которые пришли к выводу, что эксплуатация рабов была греховной по своей сути. Другой исходил от революционеров, которые признали, как утверждал Джефферсон в своей Заметки о штате Вирджиния , что сам акт владения рабами привьет «непрекращающийся деспотизм», который уничтожит способность рабовладельцев действовать как республиканские граждане. Иными словами, моральное разложение, о котором беспокоился Джефферсон, заключалось в том, что произойдет с рабовладельцами, которые станут жертвами собственных «буйных страстей».

Но большая проблема, с которой столкнулся Джефферсон — и которую игнорируют многие его современные критики, — заключается в том, что он не мог представить, как черные и белые люди могут когда-либо сосуществовать как свободные граждане в одной республике. Было, как он утверждал в вопросе XIV из его Notes , Джефферсон утверждал, что уже слишком много грязной истории разделяло эти народы. И что еще хуже, Джефферсон в проторасистских терминах выдвинул гипотезу, что различия между народами также обречены на гибель этих отношений. Он считал, что афроамериканцев следует освободить, но колонизировать в другом месте. Именно этот аспект мышления Джефферсона мы находим столь удручающим и удручающим по очевидным причинам. Тем не менее, мы также должны признать, что он пытался, я думаю, искренне бороться с реальной проблемой.

Никакое историческое описание происхождения американского рабства никогда не удовлетворило бы сегодня наше моральное сознание, но, как я неоднократно пытался объяснить своим стэнфордским студентам, задача исторического мышления заключается не в вынесении моральных суждений о людях в прошлом. Это не тяжелая работа, если вы хотите, но ваше осуждение, каким бы оправданным оно ни было, никогда не объяснит, почему люди в прошлом поступали так, а не иначе. Это наша настоящая проблема как историков.

-30-

Фонды американского правительства [ushistory.org]

Демократия возникла не сразу. В мире, где людьми управляли монархи сверху, идея самоуправления совершенно чужда. Демократия требует практики и мудрости из опыта.

Американские колонии начали развивать демократические традиции на самых ранних стадиях своего развития. Более 150 лет спустя колонисты сочли, что их опыт достаточно велик, чтобы отказаться признать британского короля. Первое десятилетие было трудным. Американская революция и последовавшая за ней внутренняя нестабильность вызвали призыв к новому типу правительства с конституцией, гарантирующей свободу. Конституция, разработанная в первые дни существования независимой американской республики, просуществовала дольше, чем любая другая в истории человечества.

Где на самом деле зародилась эта демократическая традиция? Идеи и практика, которые привели к развитию Американской демократической республики, обязаны древним цивилизациям Греции и Рима, протестантской Реформации и печатному станку Гутенберга. Но европейское Просвещение 17-го века оказало самое непосредственное влияние на создателей Конституции Соединенных Штатов.

Философы

Европейцы XVII века больше не жили во «мраке» Средневековья. Морские путешествия сблизили их со многими мировыми цивилизациями, а торговля создала процветающий средний класс. Протестантская Реформация побуждала вольнодумцев подвергать сомнению практику католической церкви, а печатный станок относительно быстро и легко распространял новые идеи. Пришло время для философы , ученые, которые продвигали демократию и справедливость посредством дискуссий о свободе и равенстве личности.

Одним из первых философов был Томас Гоббс, англичанин, заключивший в своей знаменитой книге Левиафан , что люди неспособны управлять собой, в первую очередь потому, что люди по своей природе эгоистичны и сварливы и нуждаются в железной руке сильного лидера. Более поздние философы, такие как Вольтер, Монтескье и Руссо, были более оптимистичны в отношении демократии. Их идеи побуждали к допросу абсолютных монархов, таких как семья Бурбонов, правившая Францией. Монтескье предложил разделение властей на ветви власти, мало чем отличающееся от системы, которую позднее приняли американцы. Они нашли нетерпеливых студентов, которые позже стали основателями американского правительства.

Джон Локк

Наибольшее влияние на формирование Соединенных Штатов оказал Джон Локк, англичанин 17-го века, который переопределил природу правительства. Хотя он соглашался с Гоббсом в отношении корыстной природы людей, он был гораздо более оптимистичен в отношении их способности использовать разум, чтобы избежать тирании. В своем «Втором трактате о правительстве» Локк определил основу законного правительства. По Локку, правитель обретает власть с согласия управляемых. Обязанность этого правительства состоит в том, чтобы защищать естественные права людей, которые, по мнению Локка, включают жизнь, свободу и собственность. Если правительство не сможет защитить эти права, его граждане будут иметь право свергнуть это правительство. Эта идея глубоко повлияла на Томаса Джефферсона, когда он составлял проект Декларации независимости.

Важные английские документы

По иронии судьбы, английская политическая система послужила почвой для восстания собственных американских колоний. На протяжении многих веков английские монархи позволяли ограничивать свою высшую власть. Великая хартия вольностей, написанная в 1215 году, заложила основу ограниченного правления или убеждения в том, что правление монарха не было абсолютным. Хотя документ только вынуждал короля Иоанна консультироваться с дворянами, прежде чем принимать произвольные решения, такие как введение налогов, Великая хартия вольностей послужила основой для более позднего развития парламента. С годами представительное правительство во главе с премьер-министром пришло к власти и в конечном итоге заменило короля в качестве реального источника власти в Великобритании.

Петиция о праве (1628 г.) расширила права «простолюдинов» на голос в правительстве.