Азия россия: между прагматизмом и геополитикой — Клуб «Валдай»

      Комментариев к записи Азия россия: между прагматизмом и геополитикой — Клуб «Валдай» нет

Содержание

между прагматизмом и геополитикой — Клуб «Валдай»

В каком-то смысле Россия всегда хотела отгородиться от Центральной Азии настолько же сильно, как стремилась стать частью Европы, и обе задачи остаются одинаково нерешаемыми. Поэтому основное внимание России в отношениях с региональными государствами в предстоящие годы может быть сосредоточено на содействии их внутренней устойчивости и предотвращении дестабилизации их обществ, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай», в преддверии Центральноазиатской конференции Валдайского клуба.

Недавние вооружённые столкновения на границе Киргизии и Таджикистана, а также крайне неопределённые перспективы центрального правительства в Афганистане после бегства оттуда США и их союзников заставляют вновь обратиться к вопросу о степени и масштабах ответственности России за происходящее в Центральной Азии. Большинство стран региона являются формальными союзниками России – в рамках Организации договора о коллективной безопасности или, как Узбекистан, на основе двустороннего соглашения. Возможности того, что другие крупные державы окажутся способны предоставить свои силовые возможности для обеспечения безопасности Центральной Азии, ничтожны. При этом экономическая заинтересованность Москвы в данном регионе не является значительной, и потому речь здесь может идти только о чистой геополитике.

Сейчас определяющим условием для российской политики в отношении Центральной Азии является отсутствие здесь непосредственной угрозы национальной безопасности в виде враждебного союза государств или одной сильной державы. Здесь Россия не соприкасается с региональными институтами, коллективный интерес которых мог бы вступать в противоречие с её интересами и диктовать поведение своих участников. Наиболее крупная военная держава по соседству – это Китай, отношения с которым у России дружественные и почти союзнические. Сама по себе Центральная Азия не представляет собой для России целостную проблему, как Европа или Южный Кавказ, связанные с ней озабоченности имеют частный характер, хотя иногда могут быть и достаточно актуальными.

Если исключить внешние вызовы, то в долгосрочной перспективе самый серьёзный вопрос к отношениям может быть связан с продолжением процесса формирования национальных государств в России и странах Центральной Азии и возникновением в результате оснований для большей отстранённости. Ответом на этот вызов может быть работа над более гармоничным процессом неизбежной смены поколений с целью сохранения целостности общего пространства вне зависимости от того, насколько масштабным будет влияние коллективного исторического опыта. Другими словами, уже сейчас необходимо стремиться к тому, чтобы общее наследие стало фундаментом для объединяющей традиции совместного развития. Россию не должно вводить в заблуждение то, что сейчас её культура, включая массовую, и язык являются преобладающими в странах Центральной Азии. Но и страны Центральной Азии не должны ошибиться в прочтении российской внешней политики – уважение здесь очень легко спутать с хладнокровием, последствия которого могут оказаться трагическими.

Среди факторов, определяющих природу взаимодействия России и государств Центральной Азии, на первом месте находится их взаимное геополитическое положение. Граница России и Центральной Азии представляет собой не имеющую естественных препятствий степь, открытость которой и непригодность для обозначения чётких разграничительных линий естественным образом переносится на сферы политического, экономического и культурного взаимодействия поверх государственных границ. Это ведёт к тому, что на пространстве от Южной Сибири до предгорий Памира и Тянь-Шаня серьёзная форма изоляции становится для России сложной в реализации.

Со стороны России Центральная Азия начинается не сразу, а как будто постепенно проявляется отдельными своими чертами в ландшафте, облике городов, национальном и религиозном составе населения ещё задолго до того, как путешественник пересекает государственную границу. Линия формального соприкосновения России и государств Центральной Азии представляет собой рукотворную черту, существование которой обеспечено доброй волей государств и не опирается на такие естественные рубежи, как горные цепи, большие реки или моря. По сути, Россия и Центральная Азия являются общим пространством, что определяет и будет определять природу и содержание отношений между государствами. В таких географических условиях традиционные формы силового взаимодействия держав приобретают особую специфику, которая отличает их от отношений между странами, чётко разделёнными между собой естественными барьерами.

горизонты сотрудничества — Клуб «Валдай»

В историческом и культурном контекстах довольно трудно провести чёткие границы между народами региона. Этнонациональная ситуация здесь соприкасалась с чувствительным вопросом определения административных границ ещё в советскую эпоху. Для укрепления добрососедских отношений нынешнее руководство Узбекистана смело и конструктивно подошло к решению приграничных споров на взаимоприемлемой основе. В течение последних трёх лет более 80% спорных участков границ с Киргизией и Таджикистаном урегулированы.

Последовательное сближение народно-хозяйственных комплексов неизбежно для всех стран Центральной Азии. Ведь с точки зрения географического положения все республики расположены в центральной части азиатского континента, вдали от морей и океанов, вследствие чего их геополитическое положение одинаково невыгодно, так как они полностью зависят от соседних государств в плане доступа к торговым путям. При любом раскладе благополучие этих стран обусловлено стабильностью в сопредельных государствах и характером отношений с ними.

Помимо вышеназванных предпосылок тесной кооперации центрально-азиатских республик, важную роль играли и будут играть приоритеты экономические. Несмотря на то, что народно-хозяйственные комплексы республик в рамках общесоюзного разделения труда имели во многом одностороннюю аграрно-сырьевую специализацию (с учётом их природно-климатических условий) и обслуживали в первую очередь потребности Союза, в ходе постсоветского сближения они в значительной мере смогли преодолеть некоторое недоверие, наблюдавшееся в начальном этапе развития, и в последующие годы стали активнее сотрудничать по многим вопросам региональной повестки.

Центрально-азиатский регион, по оценкам экспертов, обладает богатыми запасами таких полезных ископаемых, как нефть, газ, золото, уран, цинк. Но распределены они по региону неравномерно: наибольшими запасами обладают Казахстан, Узбекистан и Туркменистан. Данное обстоятельство, а также большие затраты, связанные с процессом добычи и переработки ресурсов, могли бы подтолкнуть страны региона к усилению сотрудничества в этой сфере, однако пока все предпочитают медлить. Тем не менее представляется, что именно на пути тесной кооперации государства Центральной Азии могли бы найти скорейшее разрешение стоящих перед ними проблем, в том числе в сфере укрепления экономической безопасности. Примерный объём разведанных резервов нефти в регионе превышает 30 млрд баррелей, а запасов природного газа – 350 трлн кубометров, что соответствует 7,1% мировых запасов нефти и газа. Страны региона входят в первую десятку по добыче угля и золота, располагают обширными запасами редких и цветных металлов.

В ежегодном докладе Международного валютного фонда Doing Business 2019 в рейтинге лёгкости ведения бизнеса среди 190 государств Узбекистан вошёл в первую десятку стран-реформаторов за последние пять лет. Это означает, что условия там наиболее благоприятны для ведения бизнеса. Данному факту активно способствует всестороннее взаимодействие с российскими партнёрами в приоритетных секторах инвестиционной деятельности, а также привлечение российского опыта в разработке национальных инжиниринговых проектов / НИОКР, научно-исследовательских и технологических парков, инновационных городов и зон. Подобные таргетируемые проекты могли бы решить также проблему совместной проработки маркетинговой стратегии в инвестиционном сегменте, устраняя диспаритет в распределении и размещении инвестиций в приоритетные сферы экономики. Хороший пример тому – ряд передовых проектов: модернизация «Уралмашзаводом» технологических линий Алмалыкского горно-металлургического комбината, участие российской компании «Евроцемент» в реконструкции завода «Ахангаранцемент», производство «Ростсельмашем» кормоуборочных комбайнов и агротехнического оборудования на базе Чирчикского завода сельхозтехники, разработка в партнёрстве с «Лукойлом» проекта освоения газовых месторождений группы «Кандым-Хаузак-Шады», строительство совместно с «Газпромом» газохимического комплекса в Сурхандарьинской области, а также добыча углеводородов в Каракалпакстане, Андижанской, Бухарской и Кашкадарьинской областях республики и многие другие.

Преференциальный приоритет в углублении промышленной кооперации с российскими и китайскими технологическими компаниями обеспечит значительный рост экспорта в базовых отраслях экономик стран региона. Эксперты Всемирного банка на примере анализа состояния и перспектив развития узбекской экономики прогнозируют двукратное расширение сфер инвестиционной активности и создания новых совместных предприятий к 2025 году, что напрямую скажется на усилении экспортного потенциала государства.

Как следует из доклада Госкомстата Узбекистана, важнейшими внешнеторговыми партнёрами республики среди стран СНГ являются Россия, Казахстан, Киргизия, Туркмения, Таджикистан, на долю которых приходится 29,4% внешнеторгового оборота. Среди других стран – Китай, Республика Корея, Германия, США, Япония, Франция, Италия, Турция, Латвия, Индия и Афганистан, на долю которых приходится 44,4% всего внешнеторгового оборота.

В современной непростой политической ситуации в мире государствам Центральной Азии нужно осваивать новую роль, адекватную участию в региональной и глобальной повестке. Поэтому в обозримом будущем тесное взаимодействие и сотрудничество с Российской Федерацией будет оставаться для них принципиально важным и жизненно необходимым.

«В Азии Россия почти не представлена» – Мир – Коммерсантъ

Главный редактор журнала «Россия в глобальной политике» ФЕДОР ЛУКЬЯНОВ рассказал корреспонденту “Ъ” АЛЕКСАНДРУ ГАБУЕВУ о том, какую роль Россия играет в Азии.

— Можно ли сказать, что Россия является одним из ведущих игроков в Азии?

— К ведущим игрокам в этом регионе Россию отнести никак нельзя. Хотя потенциально лидерская роль РФ в Азии отмечается другими странами, пока реально эту роль никто не видит и ничего особенного от нашей страны не ожидает. Характерный пример — последняя статья госсекретаря США Хиллари Клинтон в Foreign Policy об Азии. Там Россия вообще не упоминалась. Хотя теоретически США могли бы учитывать потенциал нашей страны в этом регионе, ведь Америка сейчас активно просчитывает возможные варианты сдерживания Китая и могла бы иметь Москву в виду. Но в качестве сколько-либо значимого игрока в этом раскладе Вашингтон нас не видит. Впрочем, это и понятно: в Азии Россия почти не представлена.

— А азиатские страны, по-вашему, тоже не считаются с Россией?

— В Азии вообще все считают Россию европейской страной, которая в силу особенностей истории простирается до Тихого океана. Хотя чуть ли не три четверти российской территории лежит в Азии, мы однозначно воспринимаемся как часть Запада.

— Но ведь Россия входит во все мыслимые и немыслимые азиатские объединения.

— Это так. Россия долго стремилась участвовать в работе всех региональных организаций, и теперь мы везде либо полноправный член, либо наблюдатель и партнер по диалогу. Это безусловное достижение российской дипломатии. Только вот что делать со всем этим богатством, как себя позиционировать, в Москве, похоже, никто не знает.

— Можно ли сказать, что у России есть какая-то внятная азиатская политика?

— Формально она была всегда, даже в 1990-е. Но фокус все же был исключительно западноцентричным. Можно сказать, что крен в Азию начался при Дмитрии Медведеве, достаточно посмотреть на географию и количество его визитов. Объективно Москва вынуждена смотреть в эту часть мира по двум причинам. Во-первых, именно в АТР смещается мировой полюс силы — и политический, и экономический. Во-вторых, России все же надо что-то делать со своим Дальним Востоком и Сибирью. И тут без азиатской политики не обойтись.

— А почему раньше Азия не была в числе приоритетов?

— Раньше наша активизация в Азии обычно воспринималась как элемент в игре с Западом. А визиты в Азию зачастую в качестве подтекста содержали стремление показать фигу НАТО и продемонстрировать Америке и Европе, что у нас есть друзья в других уголках планеты. Но теперь пришло понимание, что Азия слишком важна сама по себе. Россия больше не может позволить себе, чтобы политика в Азии объяснялась не реальным положением дел там, а какими-то третьими факторами вроде желания нагадить Америке. Азиатская политика для Москвы теперь самоценна, и уже это — большое достижение.

— Этот поворот связан с кризисом и тем, как по-разному его переживали Россия и наши восточные соседи? Можно ли сказать, что в Москве перестали относиться к Азии высокомерно?

— Свою роль кризис, безусловно, сыграл. При Медведеве Азия впервые начала упоминаться как источник для модернизации России — второй после Запада. Эта мысль прозвучала на встрече президента с послами в МИДе. То есть руководство впервые признало, что Азия более развита, чем мы. Но есть и другие, более значимые причины — АТР и бассейн Индийского океана сейчас становятся основной площадкой мировой политики. И если ты там хоть как-то не представлен, ты не можешь претендовать на роль мировой державы. В Москве это чувствуют. Неслучайно первый из купленных у Франции кораблей Mistral отправится именно в Тихий океан, хотя все думали, что его отправят на Черное море пугать Украину и Грузию. Очевидно, тем самым Россия хочет продемонстрировать, что мы тоже в АТР. Причем, как мне представляется, флаг мы показываем даже не столько японцам, сколько китайцам.

— Если Россия в Азии не представлена, то какую роль она может играть в региональном разделении труда? Мы кому-то хоть зачем-то нужны?

— В экономическом плане мы нужны Азии, прежде всего, как источник энергоносителей и других видов минерального сырья. Причем интерес тоже пока гипотетический: инфраструктуры для экспорта ресурсов в Азию у нас почти нет, так что тот же Китай при наличии под боком России закупает газ у кого угодно, только не у нас. Возможно, это не так и плохо. Ведь если мы станем в Азии таким же нефтегазовым придатком развитых соседей, как в Европе, наша роль в мировом разделении труда будет зафиксирована. А так хотя бы есть шанс подтянуть другие отрасли, а не только углеводороды. Например, продукты сельского хозяйства или задействование водных ресурсов Сибири для производства электроэнергии или целлюлозы могут быть очень востребованы в Азии.

— То есть наша единственная роль — это сырьевой придаток?

— Не только. С геополитической точки зрения Россия могла бы выступить как участник для выстраивания сложных балансов в регионе. В Азии сейчас исключительно конфронтационная среда, обостряется соперничество между США и Китаем. Да и у других игроков крайне непростые отношения, как у Китая с Индией и Японией или у Японии с Южной Кореей и странами АСЕАН. В этих условиях может понадобиться независимая гирька, которая может перекладываться на разные чаши весов в зависимости от ситуации и поддерживать баланс. Конечно, учитывая масштабы территории и все прочие регалии, Россию странно называть гирькой, но, если принять в расчет наше реальное влияние в Азии, ни на что большее мы пока не тянем.

— У многих складывается ощущение, что Россия слишком завязана на Китай и это создает для нее серьезные риски.

— Очень опасно, если Китай и Азия в сознании нашего руководства будут эквивалентами. Перекос в сторону Китая вполне объясним: он гораздо мощнее всех остальных наших соседей плюс есть историческое наследие советских времен, которое китайцы умело обыгрывают, когда им это выгодно. Но теперь основная задача России, если она хочет развивать Сибирь и Дальний Восток без угрозы для суверенитета,— максимальная диверсификация контактов. Надо привлекать всех: не только Китай, но и Японию, Корею, Сингапур, АСЕАН, а еще Европу и США. Только тогда там сложится здоровый баланс.

— Есть ли у России достаточный кадровый потенциал для работы в Азии?

— Здесь ситуация мало отличается от других направлений. А что, у нас достаточное количество внятных американистов или специалистов по ЕС? И их-то мало. Так что на азиатском направлении у нас закономерный кадровый голод, усугубляемый тем, что долгое время главным приоритетом была именно Европа. Эта проблема усугубляется демографической ситуацией в регионах восточнее Урала. Это малонаселенный кусок земли посреди бурно развивающегося региона с большим конфликтным потенциалом. Есть о чем призадуматься.

РОССИЯ И ЦЕНТРАЛЬНАЯ АЗИЯ | Совет по внешней и оборонной политике

Тимофей Бордачёв

МДК «Валдай»

Между прагматизмом и геополитикой

В каком-то смысле Россия всегда хотела отгородиться от Центральной Азии настолько же сильно, как стремилась стать частью Европы, и обе задачи остаются одинаково нерешаемыми. Поэтому основное внимание России в отношениях с региональными государствами в предстоящие годы может быть сосредоточено на содействии их внутренней устойчивости и предотвращении дестабилизации их обществ, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор клуба «Валдай», в преддверии Центральноазиатской конференции Валдайского клуба.

Недавние вооружённые столкновения на границе Киргизии и Таджикистана, а также крайне неопределённые перспективы центрального правительства в Афганистане после бегства оттуда США и их союзников заставляют вновь обратиться к вопросу о степени и масштабах ответственности России за происходящее в Центральной Азии. Большинство стран региона являются формальными союзниками России – в рамках Организации договора о коллективной безопасности или, как Узбекистан, на основе двустороннего соглашения. Возможности того, что другие крупные державы окажутся способны предоставить свои силовые возможности для обеспечения безопасности Центральной Азии, ничтожны. При этом экономическая заинтересованность Москвы в данном регионе не является значительной, и потому речь здесь может идти только о чистой геополитике.

Сейчас определяющим условием для российской политики в отношении Центральной Азии является отсутствие здесь непосредственной угрозы национальной безопасности в виде враждебного союза государств или одной сильной державы. Здесь Россия не соприкасается с региональными институтами, коллективный интерес которых мог бы вступать в противоречие с её интересами и диктовать поведение своих участников. Наиболее крупная военная держава по соседству – это Китай, отношения с которым у России дружественные и почти союзнические. Сама по себе Центральная Азия не представляет собой для России целостную проблему, как Европа или Южный Кавказ, связанные с ней озабоченности имеют частный характер, хотя иногда могут быть и достаточно актуальными.

Если исключить внешние вызовы, то в долгосрочной перспективе самый серьёзный вопрос к отношениям может быть связан с продолжением процесса формирования национальных государств в России и странах Центральной Азии и возникновением в результате оснований для большей отстранённости. Ответом на этот вызов может быть работа над более гармоничным процессом неизбежной смены поколений с целью сохранения целостности общего пространства вне зависимости от того, насколько масштабным будет влияние коллективного исторического опыта. Другими словами, уже сейчас необходимо стремиться к тому, чтобы общее наследие стало фундаментом для объединяющей традиции совместного развития. Россию не должно вводить в заблуждение то, что сейчас её культура, включая массовую, и язык являются преобладающими в странах Центральной Азии. Но и страны Центральной Азии не должны ошибиться в прочтении российской внешней политики – уважение здесь очень легко спутать с хладнокровием, последствия которого могут оказаться трагическими.

Среди факторов, определяющих природу взаимодействия России и государств Центральной Азии, на первом месте находится их взаимное геополитическое положение. Граница России и Центральной Азии представляет собой не имеющую естественных препятствий степь, открытость которой и непригодность для обозначения чётких разграничительных линий естественным образом переносится на сферы политического, экономического и культурного взаимодействия поверх государственных границ. Это ведёт к тому, что на пространстве от Южной Сибири до предгорий Памира и Тянь-Шаня серьёзная форма изоляции становится для России сложной в реализации.

Со стороны России Центральная Азия начинается не сразу, а как будто постепенно проявляется отдельными своими чертами в ландшафте, облике городов, национальном и религиозном составе населения ещё задолго до того, как путешественник пересекает государственную границу. Линия формального соприкосновения России и государств Центральной Азии представляет собой рукотворную черту, существование которой обеспечено доброй волей государств и не опирается на такие естественные рубежи, как горные цепи, большие реки или моря. По сути, Россия и Центральная Азия являются общим пространством, что определяет и будет определять природу и содержание отношений между государствами. В таких географических условиях традиционные формы силового взаимодействия держав приобретают особую специфику, которая отличает их от отношений между странами, чётко разделёнными между собой естественными барьерами.

Можно предположить, что именно поэтому вопрос «отмежевания» от Центральной Азии остаётся таким болезненным в российской дискуссии – в силу осознаваемой невозможности это сделать в реальности.

Значительный демографический потенциал региона выглядел пугающим для России в рамках СССР. Он стал одной из причин того, что в 1991 году Москва с лёгкостью пошла на отделение центральноазиатских республик, фактически избавляясь от них в своём стремлении к обновлению российского государства, экономики и общества. Сближение и интеграция с этим регионом никогда ещё не рассматривались в России как приоритет национальной внешней политики, в отличие от отношений с Европой или славянскими государствами бывшего СССР – Белоруссией и Украиной.

Необходимо признать, что в каком-то смысле Россия всегда хотела отгородиться от Центральной Азии настолько же сильно, как стремилась стать частью Европы, и что обе задачи остаются одинаково нерешаемыми. Поэтому основное внимание России в отношениях с региональными государствами в предстоящие годы может быть сосредоточено на содействии их внутренней устойчивости и на предотвращении масштабной архаизации и, как следствие, дестабилизации их обществ с последующим появлением множества локальных очагов религиозного экстремизма.

За тридцать лет, прошедшие после распада СССР, государства Центральной Азии – Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан – прошли собственный и в каждом случае оригинальный путь самостоятельного развития. В силу того, что у них изначально не было перспективы механистического включения в альтернативную юрисдикцию, как это произошло со странами Прибалтики и может произойти с другими республиками западной части так называемого постсоветского пространства, этот исторический опыт оказался уникальным для каждого из центральноазиатских государств, хотя присутствуют и объединяющие их черты.

Не существует предпосылок для формирования в регионе альтернативного российским интересам институционализированного объединения и сейчас – ни одна из интеграционных группировок современности, кроме Евразийского экономического союза (ЕАЭС), куда уже входят Казахстан, Киргизия и Россия, не может рассматривать эти страны в качестве своих участников. При этом более активное взаимодействие стран на уровне внутри региона принесёт России больше выгод, чем озабоченностей, поскольку не сможет стать фактором, формирующим у этих стран организованную враждебность в отношении российских интересов и ценностей.

Россия и государства Центральной Азии вместе соприкасаются с южным поясом Евразии, в состав которого входят такие государства, как Иран, Афганистан, Пакистан и Индия. Их собственные масштабы и демография делают поглощение и полную интеграцию с Россией и Центральной Азией невозможными. При этом исторически существуют прочные и фундаментальные связи между этим миром и такими странами Центральной Азии, как Таджикистан или Узбекистан. Афганистан сам по себе является чётким разделителем между Востоком и Западом, Севером и Югом, что подкрепляется его горным рельефом и сложным этническим составом. Важной общей задачей России и государств Центральной Азии может быть сохранение относительного мира в этой стране после тех изменений, которые произойдут в 2021 году, и её включение в международные экономические связи, соединение с основными континентальными транспортными путями.

Иран как одно из государств-цивилизаций современного мира всегда будет оставаться вызовом для России и Центральной Азии. Масштабы Ирана и его культурный фундамент делают внешнюю политику страны теоретически доступной для временного силового контроля извне, но непригодной для интеграции в более широкие сообщества. Намерения Ирана всегда будут неопределёнными для его соседей. Турция демонстрирует понятные стремления к увеличению своего взаимодействия с родственными народами Центральной Азии, но сама испытывает колоссальное политическое и культурное давление со стороны Запада и не имеет масштабов, достаточных для того, чтобы выступать в качестве альтернативы российскому полюсу силы в международной политике.

Индия, в свою очередь, слишком велика для развития в рамках сообщества государств. Китай теоретически мог бы предложить России и Центральной Азии идеи и экономические возможности для совместного развития, но испытывает резонные опасения по поводу излишней открытости для исламского мира и необходимости более активно взаимодействовать в Центральной Азии с таким могущественным союзником, как Россия. США и другие страны Запада смотрят на регион только в контексте своих экономических и дипломатических отношений с крупнейшими евразийскими державами – Китаем, Индией и Россией. Вряд ли мы можем рассчитывать на то, что такой подход станет внешней основой для достижения странами Центральной Азии основных целей своего развития.

Европа перестала существовать как фактор развития региона после исчезновения британской колониальной империи в середине XX века и уже не сможет обозначить здесь своё присутствие в качестве силы, влияющей на безопасность и развитие государств. Это, однако, не является фактором, исключающим позитивную роль европейских, американских или восточноазиатских инвестиций в повышении социально-экономической устойчивости стран Центральной Азии. Но это не заслуга межгосударственных отношений, а естественный эффект того, что пока в мире сохраняется сравнительно высокая степени экономической открытости, а бизнес ищет способы наиболее привлекательных для себя инвестиций.

Таким образом, российская политика в отношении Центральной Азии имеет под собой достаточно прочную основу и гораздо меньше подвержена воздействию тех негативных факторов, которые сейчас присущи международной системе. Это, конечно, создаёт для Москвы соблазн рассматривать страны региона в менее приоритетном порядке, чем те направления, откуда уже сейчас исходят угрозы (Европа и Ближний Восток) или ярко выраженные экономические возможности (Восточная Азия).

В том случае, если после 2021 года Центральная Азия столкнётся с непосредственной угрозой с юга, у России возникнет необходимость наращивать своё военное сотрудничество с правительствами этого региона.

Однако Россия уже вряд ли будет стремиться в одиночку брать на себя всю ответственность – условием для этого было бы возвращение Центральной Азии в подконтрольный Москве имперский порядок, а для этого нет никаких предпосылок. Поэтому в будущем Россия будет здесь рассчитывать на самостоятельные способности региональных государств и взаимодействие с Китаем, который не меньше Москвы заинтересован в их внутренней стабильности.

Материалы по теме

Метки: мировой порядок, Россия, Центральная Азия

Учения в Средней Азии показали планы России на границе с Афганистаном

В случае нападений из Афганистана военная поддержка со стороны России Узбекистану и Таджикистану будет носить относительно ограниченный характер и заключаться в поставках вооружений, действиях авиации и спецназа. Переброски крупных контингентов Сухопутных войск при этом не планируются. Это следует из характера начавшихся совместных учений России с приграничными странами и заявлений официальных лиц, считают источники «Ведомостей», близкие к Минобороны.

Ситуация в Афганистане стремительно ухудшилась в мае – июне после вывода большей части войск США и их союзников и наступления движения «Талибан» (запрещено в России), боевики которого взяли под контроль всю таджикско-афганскую и часть узбекско-афганской границы. До сих пор контратаки афганских правительственных сил, как и попытки договориться с «Талибаном», были безуспешны. Ранее российские официальные лица заявляли об отсутствии планов по переброске войск в Афганистан, но говорили о возможности военной поддержки Таджикистана и Узбекистана.

Российско-таджикско-узбекские учения начались 5 августа в Таджикистане, а также на приграничном с Афганистаном полигоне Харб-Майдон. По сообщению Минобороны, они состоятся в период с 5 по 10 августа. От вооруженных сил трех стран задействовано более 2500 военнослужащих, в том числе 1800 российских, и около 500 единиц вооружения и военной техники. Основу российского воинского контингента составили силы 201-й российской военной базы, дислоцированной в Таджикистане, а также подразделения спецназначения и радиоэлектронной борьбы ЦВО. Министр обороны Сергей Шойгу заявил 5 августа, что «наша база в Таджикистане достаточно мощная, сильная и, конечно, она в случае необходимости, в случае прямой агрессии будет задействована в защите рубежей ОДКБ. То же самое касается нашей базы в Киргизии. Там тоже может возникнуть такая необходимость» (цитата по сообщению Минобороны).

12 800 военнослужащих

примут участие в сентябре в учении «Запад-2021» в Белоруссии, в том числе 2500 российских и 50 казахстанских. Об этом 5 августа сообщило минобороны Белоруссии

По словам источника, близкого к Минобороны, участие в учениях Ту-22М3 и спецназа означает, что в случае реального обострения обстановки на их участии в помощи приграничным странам и будет сделан акцент. Вместе с заявлениями о 201-й базе, которая в последние годы фактически превратилась в центр подготовки специалистов для армии Таджикистана, это говорит о том, что переброска крупных сил Сухопутных войск в таких ситуациях не планируется, говорит еще один источник «Ведомостей», близкий к военному ведомству.

По мнению главного редактора журнала «Арсенал Отечества» Виктора Мураховского, такие оценки справедливы. Заходить крупными силами в регион даже в худшем случае российские военные не планируют, в крайней ситуации возможно нечто подобное операции в Сирии, продолжает эксперт. То есть речь может идти об ударах с воздуха и действиях сил специальных операций, причем последние будут привлекаться главным образом как авианаводчики. При этом, как и в Сирии, высокоточное оружие будет использоваться ограниченно и упор будет сделан на массированное применение неуправляемых боеприпасов, что может оказаться эффективным в условиях ожидаемого характера военных действий, полагает Мураховский.

Кроме того, после обострения обстановки в Афганистане Россия увеличила поставки оружия странам Средней Азии, заявил 5 августа прибывший в Узбекистан начальник Генштаба российских Вооруженных сил Валерий Герасимов. Он прибыл, по сообщению Минобороны, для наблюдения за активной фазой российско-узбекских учений на границе с Афганистаном. Шойгу сообщил в тот же день в Новосибирске, что Россия реализует программу по перевооружению армии Таджикистана, рассчитанную «почти до 2040 г.», но сейчас «возникла обоснованная необходимость заняться не только армией, но и границей» и Москва окажет помощь и таджикистанским пограничникам.

возможности и риски для России

Наиболее значим для России с геополитической точки зрения северо-западный региональный сегмент, включающий Пакистан и Афганистан и выводящий на Центральную Азию, регион, особо важный для нас, граничащий с Сибирью и Урало-Поволжьем. Основные российские перспективы видятся в стратегическом взаимодействии с Индией, торгово-экономическом сотрудничестве с другими государствами региона, а риски, обусловлены вероятной дестабилизацией обстановки на северо-западе Южной Азии, способной «перекинуться» на центральноазиатские республики.

Республика Индия, вторая по численности населения страна мира, представляет собой стержневой, центральный компонент Южной Азии. На северо-западе она граничит с Пакистаном. На индийских картах, где вся область Джамму и Кашмир обозначена как принадлежащая Индии, она имеет общую границу и с Афганистаном. На северо-востоке, вдоль Гималайских гор, ее соседями являются, помимо Китайской Народной Республики (Синьцзян-Уйгурский и Тибетский автономные районы), небольшие региональные государства Непал и Бутан, южнее — Бангладеш и обычно относимая к Юго-Восточной Азии Мьянма.

Островные государства Шри-Ланка и Мальдивы можно считать «морским» продолжением Южноазиатского региона. Наиболее значим для России с геополитической точки зрения северо-западный региональный сегмент, включающий Пакистан и Афганистан и выводящий на Центральную Азию, — регион, особо важный для нас, граничащий с Сибирью и Урало-Поволжьем. Основные российские перспективы видятся в стратегическом взаимодействии с Индией, торгово-экономическом сотрудничестве с другими государствами региона, а риски, обусловлены вероятной дестабилизацией обстановки на северо-западе Южной Азии, способной «перекинуться» на центральноазиатские республики.

Вторая группа рисков связана с обострением отношений между Индией и Пакистаном, в предельном варианте, военной конфронтацией с неисключенным в принципе применением ядерного оружия. Еще одна угрожающая сфера — гуманитарно-экологическая. Помимо стихийных катаклизмов и катастроф, сюда можно отнести проблему пиратства в северной акватории Индийского океана.

Перспективы Индии

В соответствии с опубликованными прогнозами на ближайшее 20 лет, экономика Индии будет увеличиваться в среднем на 7–7,5% в год. Ее доля в мировом ВВП увеличится с 5,4 в 2010 г. до 7,2% в 2020 г. ВВП Индии составит свыше 8 трлн долл. (в ценах 2009 г.) по паритетам покупательной способности (3-е место в мире) и около 3 трлн долл. по курсу валют (6-е место) [1]. Быстрый экономический рост будет обеспечен со стороны спроса как увеличением платежеспособных потребностей населения и производственного сектора, так и расширением внешнего рынка для индийских товаров и услуг.

В структуре экспорта продолжится рост доли высокотехнологичной продукции, прежде всего информационно-коммуникационной сферы. Индия увеличит отрыв от многих развивающихся государств в области развития электроники и особенно компьютерного программного обеспечения, в программировании и услугах, связанных с использованием мировой «электронной паутины». Еще больших размеров достигнет «аутсорсинг», оказание по Интернету дешевых и квалифицированных услуг работающих в Индии «на экспорт» специализированных компаний (крупнейшие — «Тата консалтенси», «Инфосис», «Випро» и др.). Продолжится наблюдающийся с 2000 г. быстрый рост информационно-технологического (IT) сектора. Доля IT в экспорте товаров и услуг возрастет c 18% (70 млрд долл.) в 2012 г. до, вероятно, 30% в 2020 г. В целом в экспорте увеличится удельный вес высоко- и среднетехнологичных товаров: моторов и генераторов, телефонной аппаратуры, научно-измерительных приборов, лекарственных препаратов, медицинской техники, химикатов, машин и оборудования [2].

Прорыва можно ожидать в аэрокосмическом комплексе, связанном с ОПК. В энергетической области возрастет доля атомной энергетики и других нетрадиционных видов энергии, но прогресс не будет иметь, в силу ряда причин, кардинальный характер — доля атомной энергии в общем энергопотреблении вырастет ориентировочно с 4 до 6–7% [3]. Исключительные задачи Индии предстоит решить в отраслях материальной инфраструктуры — строительстве автомобильных дорог, развитии портового хозяйства, газификации и электрификации страны. Не будет преодолен дуализм экономики, ее разорванность на организованный сектор, в том числе наиболее крупный корпоративный (частный и государственный), и нерегулируемый сектор предпринимательства и рынка труда.

Существенно увеличится численность населения, несмотря на некоторое снижение ежегодных темпов его прироста до примерно 1,5% (с 1,7% в период между переписями 2001 и 2011 гг.) [4]. К 2020 г. в Индии будет проживать свыше 1,35 млрд человек, примерно на 150 млн человек больше, чем в 2012 г. Возрастет доля бедных — показатель по разным критериям составит 25–40% (свыше 300–500 млн человек).

Сохранится неграмотность, охватывающая примерно треть всего населения и около половины женского населения. В то же время дальнейшему совершенствованию подвергнется сфера высшего и специального образования, система подготовки и отбора кадров на фирмах и в ходе производственного процесса, обмен специалистами между Индией и высокоразвитыми экономиками [5].

Мало сомнений, что вырастет разница между доходами богатых и бедных, увеличится разрыв между качеством и стандартами жизни в городах, особенно крупнейших городах-мегаполисах, таких как Дели, Мумбаи (Бомбей), Колката (Калькутта), Ченнаи (Мадрас) и др., и в сельской местности. Полюса роста и современных стандартов жизни в полной мере сложатся в информационно-технологических лидерах — городах Бангалоре (индийской Кремниевой долине), Хайдерабаде, Пуне и др. Продолжится увеличение разрыва между более богатыми западными штатами страны (Махараштрой, Гуджаратом) и более бедными восточными — Бихаром, Джархкандом, Ориссой, Западной Бенгалией и др.

На этом фоне властям вряд ли удастся полностью справиться с террористическими группировками маоистов — наксалитов. Может обостриться внутриполитическая ситуация как на юге страны, в штатах Андхра-Прадеш и Тамилнад, так и на севере, в штате Джамму и Кашмир. Уровень внутреннего противостояния, тем не менее, не станет критически высоким и не подорвет консолидированности индийской нации.

Кооперация России и Индии

Сложности внутренней политической архитектоники Индии могут сказаться на сотрудничестве в такой, казалось бы, перспективной отрасли, как ядерная энергетика. Пример сопротивления части местного населения, находящегося под воздействием определенных общественно-политических сил, вводу в эксплуатацию АЭС в Куданкуламе (штат Тамилнад) показывает, что сотрудничество в области мирной ядерной программы даст менее существенные результаты, чем рассчитывали обе стороны. К 2020 г., надо полагать, завершатся работы по сооружению АЭС «Куданкулам» (мощностью 4000 МВт), в начальной или продвинутой стадии будет находиться сооружение двух других согласованных АЭС.

Значительно увеличатся к концу 2010-х годов взаимные инвестиции. Индия к тому времени превратится в экономику с достаточно крупными капиталовложениями за рубежом. В России она расширит свое участие в нефтегазовом секторе (сахалинских проектах), в индустриальной и сервисной (банковской и страховой) сферах. Стороны продвинутся по пути согласования и реализации проектов использования природных и минеральных ресурсов Сибири и Дальнего Востока.

Российские компании, вероятно, вложат средства в нефте- и угледобычу, сооружение тепло- и гидроэлектростанций, добычу газа на шельфе Бенгальского залива, в металлургию (индийскими планами предусмотрено многократное увеличение производства стали). Российские фирмы, возможно, окажут содействие в строительстве метрополитенов и аэропортов в ряде городов, развитии портового и речного хозяйства, модернизации железных дорог. Двустороннее сотрудничество в сфере гражданской авиации приведет к созданию новых пассажирских лайнеров. Значительные результаты принесет совместная работа частных и государственных организаций в передовых научно-технических областях.

Эти результаты будут достигнуты в условиях жесткой конкурентной борьбы за право выхода на рынок Индии. Российской стороне придется отказаться от прежних стереотипов об Индии как о «нации-ученике» и признать за ней статус обладателя передового опыта и эффективных знаний в ключевых для современной индустриально-информационной эры отраслях. Большое значение для России будет иметь использование индийского опыта подготовки и отбора кадров, внутрифирменной организации и ведения бизнеса.

Перспективным, но и достаточно проблематичным может оказаться взаимодействие в традиционно наиболее успешной военно-технической области. Требования индийской стороны к качеству и надежности закупаемой в России военной техники будут возрастать. Недостатки в этой сфере, новые задержки с выполнением крупных заказов, таких как работы по переоборудованию и модернизации тяжелого авианесущего крейсера «Адмирал Горшков», названного индийцами «Викрамадитья» («Победоносный»), могут повлечь за собой отказ от ряда наработанных схем закупки и использования российского вооружения. Скорее всего, произойдет дальнейшая диверсификация источников пополнения и усиления арсенала индийских вооруженных сил, частичная переориентация Индии с советско-российских на американо-европейские стандарты. Вместе с тем, абсолютное преимущество РФ в сфере военных поставок сохранится. Хорошие перспективы сохранит совместная экспериментально-конструкторская и производственная деятельность. Она охватит, в частности, область совершенствования и расширения диапозона действия крылатых ракет «Брамос», разработку истребителей пятого поколения на базе экспортной версии истребителя Т-50. Завершится создание многоцелевого военно-транспортного самолета, модернизация индийских истребителей СУ-30МКИ и МиГ-29.

Россия поставит индийским ВМС боевые корабли и подводные лодки, в том числе атомные. На вооружение ВВС поступят партии усовершенствованных военно-транспортных вертолетов Ми-17. Индия, по всей вероятности, не откажется от использования и совместного развития российской навигационной спутниковой системы ГЛОНАСС, пойдет на реализацию других совместных проектов в космической области.

Большие перспективы открылись бы перед Россией в случае успеха в наращивании тоннажа и модернизации торгового и военно-морского флотов. Индийский океан имеет сегодня и сохранит в будущем первостепенное значение для транспортных путей, соединяющих богатый нефтью Ближний Восток (а также Африку) с Китаем, Японией и всей Тихоокеанской Азией. На него сегодня приходится 50% мировых контейнерных перевозок и более 70% мировых перевозок нефтепродуктов. Стратегическое значение Индии и государств, образующих «морское продолжение» Южной Азии, к 2020 г. серьезно возрастет, и укрепление связей с ними органично впишется в программу обеспечения национальных интересов России на дальних рубежах.

Перспективы Бангладеш, Непала, Шри Ланки и возможности сотрудничества с Россией

Народная Республика Бангладеш — крупнейшее по населению государство мира из входящих в число самых бедных по душевому доходу. В дельте великих рек Ганга и Брахмапутры сложилась аграрная (рисопроизводящая) «экономика существования», давшая возможность выживать большому числу людей на территории в 145 тыс. кв. км. Бангладеш относится к восточному, наименее развитому сегменту Южной Азии, ее население может вырасти к 2020 г. до 180 млн человек. Несмотря на исключительную плотность (уже сегодня это более 1000 человек на 1 кв. км) и крайне низкие доходы основной массы населения, продолжительность жизни в стране неуклонно растет, составляя в настоящее время 69 лет. Маловероятно, что в прогнозный период ситуация существенно изменится, но потепление климата может вызвать опасные для страны последствия в виде разрушительных наводнений. Бедность обусловливает низкую цену рабочей силы и делает Бангладеш привлекательной для иностранного капитала. Иностранцы и местные предприниматели вкладывают средства главным образом в производство готовой одежды, где трудятся по-преимуществу молодые женщины.

Дешевая продукция из Бангладеш вывозится в США и Европу по установленным для страны квотам. Острой для Бангладеш проблемой является нехватка электроэнергии. Россия в 2011 г. подписала соглашение о строительстве в Руппуре, недалеко от столичного города Дхака (Дакка), АЭС мощностью в 2000 МВт. Окончание строительства намечено на 2016 г. В период до 2020 г. Российская Федерация может также принять участие в освоении богатых угольных и газовых месторождений, сооружении тепло и гидроэлектростанций, модернизации главного порта страны — Читтагонга.

«Возвращение» России в Бангладеш произойдет, вполне возможно, одновременно с оживлением ее контактов с другим давним партнером — Шри-Ланкой. Окончание длившейся четверть века (1983–2009 гг.) гражданской войны открывает перед шриланкийской экономикой определенные перспективы. Однако последствия повлекшего тяжелые жертвы подавления вооруженного сопротивления представителей тамильского меньшинства еще долго будут негативно сказываться на жизни в стране. Можно прогнозировать расширение торговли России с Шри-Ланкой, ее участие в программах инфраструктурного развития.

Менее болезненно завершилась многолетняя борьба экстремистов в крайне бедном высокогорном Непале. Леворадикальные повстанцы (маоисты), активно выступавшие в 1996–2008 гг. против правительства, были не разгромлены и ликвидированы, как случилось с боевиками в Шри-Ланке, а влились в политическую жизнь страны, победили на выборах и одно время возглавляли правительство государства, преобразовавшегося из королевства в республику. Для России возвращение в Непал может быть связано, прежде всего, с содействием в освоении гидроресурсов.

Пакистан и Афганистан. Перспективы, возможности и риски

Экономика Пакистана, по одной из оценок, будет увеличиваться в среднем на 4–5 % в год, произойдет повышение места страны в мире по производимому ВВП, формирование среднего класса и сокращение бедности. Такой взгляд представляется слишком оптимистическим, учитывая исключительно быстрый демографический рост и нарастающие экологические проблемы. По предварительным результатам последней переписи, число жителей в Пакистане между 1998 и 2011 гг. в среднем возрастало на 3,5% в год. Такой темп более чем на полтора процентных пункта выше распространенных оценок. При его сохранении число жителей между 2012 и 2020 гг. увеличится с 198 до 250 млн человек. Даже если темпы роста окажутся менее драматичными, экономическая эволюция Пакистана будет отягчена перенаселенностью и возрастающей нехваткой пресной воды. Уже сегодня на одного человека в Пакистане приходится менее 1000 кубометров воды (такой уровень считается критическим). Стране угрожает социо-экологический кризис, способный вызвать катастрофу в засушливые годы. Грамотность в Пакистане охватывает несколько более половины жителей (всего треть женщин) и положение в будущем вряд ли заметно изменится. Несмотря на определенное развитие, которое получило в стране высшее образование, в том числе техническое, Пакистан, в отличие от Индии, не нашел высокотехнологичную нишу в мировом разделении труда. Спрос на услуги ученых, инженеров и техников предъявляет главным образом военно-промышленный, особенно ракетно-ядерный комплекс. Большинство выпускников пакистанских университетов и колледжей стремится уехать за границу. Возникновение сильного среднего класса в недалекой перспективе представляется проблематичным.

Вместе с тем, Пакистан вряд ли распадется на несколько государств и сумеет сохранить контроль над окраинными областями. Но вероятен дальнейший сдвиг его внутриполитической оси в сторону радикального «исламонационализма», чреватый превращением страны в очаг экстремизма во всем мусульманском ареале. Затрудненный рост экономики и политическая разбалансировка может привести к новому витку жесткого противостояния с Индией при паритете с ней в ракетно-ядерном вооружении. Триггером возможного конфликта окажется терроризм и обострение кашмирской проблемы.

С целью уменьшить региональную напряженность и сбалансировать свою политику в Южной Азии Россия, очевидно, усилит экономическое взаимодействие с Пакистаном, поможет ему, в частности, в сооружении ниток газопровода из Ирана и Туркменистана. Предусмотренное первоначальными планами строительство трубопроводов ИПИ (Иран—Пакистан—Индия) и ТАПИ (Туркменистан—Афганистан—Пакистан—Индия) может реализоваться лишь к концу прогнозного периода или позднее. Россия, вероятно, примет участие в реализации проекта CASA-1000 по передаче излишков электроэнергии из Таджикистана и Кыргызстана в Афганистан и Пакистан. Не исключено осуществление и иных проектов сотрудничества, в частности, расширение металлургического завода близ Карачи, а также взаимодействие в сфере безопасности с растущим использованием потенциала ШОС (Шанхайской организации сотрудничества) и «Душанбинской четверки» (Россия, Таджикистан, Афганистан, Пакистан).

Будущее Афганистана, где с 2001 г. после разгрома сил исламского движения Талибан, обосновались войска США и их союзников по НАТО (Великобритании, Канады, Нидерландов, Франции и др.), ныне связано с планами Вашингтона и Брюсселя до конца 2014 г. передать полную ответственность за поддержание безопасности и порядка национальным афганским силам (армии и полиции). Сокращая свое военное присутствие в Афганистане, Запад надеется избежать стратегического поражения от исламских экстремистов, опираясь на программы международной экономической поддержки.

Экономическое восстановление Афганистана после десятилетия кровавой междоусобной войны дало определенные результаты. Однако из-за «возрождения» талибов, произошедшего на территории Пакистана в середине 2000-х годов, процесс замедлился. При этом обнажились негативные спутники стимулируемого извне роста экономики — растрата поступающих средств еще на «подступах» к Афганистану, хищения и злоупотребления внутри страны. Вызванное присутствием иностранцев и медленными переменами к лучшему недовольство населения усилило позиции талибов и оппозиционно настроенных сил.

Развитие событий после передачи полномочий по обеспечению порядка в руки нынешних афганских властей может развиваться по двум основным сценариям. Первый из них —конструктивный — состоит в сохранении существующих форм государственности при проведении президентских и парламентских выборов, экономическом росте, сокращении производства наркотиков. На первых порах порядок будет во многом обеспечиваться присутствием остаточного контингента натовских войск. При этом возможно произойдет некоторое увеличение представительства во властных структурах пуштунов, прежде всего из числа бывших талибов, примирившихся с нынешним руководством. В то же время администрация в Кабуле не будет активно вмешиваться в дела непуштунских регионов на севере, в центре и на западе страны.

Второй сценарий — катастрофический — исходит из провала попыток сохранить равновесие и стабильность в государстве, если не на первых этапах после передачи полномочий по обеспечению правопорядка местным силам, то на более поздних, когда численность иностранных войск еще более сократится, а объемы помощи уменьшатся. Тогда (после 2016–2017 гг.) может развернуться разъедающая порядок борьба за власть, ведущая к реваншу талибов и фактической фрагментации и дезинтеграции страны.

Катастрофический сценарий угрожает безопасности и стабильности в Центральной Азии. Он неминуемо вызовет там подъем происламских сил и настроений, усилит вовлеченность стран региона в дела Афганистана и приведет, возможно, к обострению противоречий между ними. Усугубятся проблемы наркотрафика и связанной с ней коррупции, а также иной криминальной деятельности. Не исключено появление в регионе беженцев из Афганистана, формирование неспокойного приграничного пояса.

Обострение ситуации в Южной Азии и ее разбалансировка в Центральной Азии относится к числу серьезных опасностей для России. Она будет стремиться уменьшить их мерами противодействия военно-политическим угрозам, терроризму и религиозному экстремизму, используя двусторонние механизмы кооперации и взаимодействуя с международными структурами, в первую очередь региональными, такими как ШОС и ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности).

Возможности и риски для России в целом уравновешивают друг друга. Можно ожидать некоторого увеличения к 2020 г. значимости южноазиатского вектора в российской внешней политике за счет, прежде всего, связей с Индией, а также Афганистаном и Пакистаном в контексте широкой стратегии безопасности в континентальной Азии.

Примечания

1. Стратегический глобальный прогноз 2030 / ИМЭМО РАН; под ред. А. А. Дынкина. М.: Магистр, 2011. С. 472.

2. India’s International Trade. A Tech Segregated Perspective. [Электронный ресурс] ; India clocks US 69.7 billion IT exports during FY 2011–12. [Электронный ресурс].

3. Стратегический глобальный прогноз 2030 / ИМЭМО РАН; под ред. А. А. Дынкина. М.: Магистр, 2011. С. 407.

4. Census pegs India’s population at 1.2 bn. Agencies Posted Online.2011. March 31. [Электронный ресурс].

5. Training: The secret of India’s high-tech success. [Электронный ресурс].

Что ближе России: Европа или Азия?

7 декабря в ИИФиСМИ Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х. М. Бербекова состоялось очередное заседание клуба «По тропам КЛИО» по теме «Россия между Европой и Азией: поиск идентичности».
В качестве почетных гостей на круглом столе присутствовали председатель Регионального отделения Русского географического общества в КБР Мухамед Кожоков, ученый секретарь РО РГО в КБР и руководитель молодежного клуба РО РГО в КБР Алексей Абазов, заведующий кафедрой всеобщей истории КБГУ Хамидби Мамсиров. 
Россия ближе к Европе или Азии, надо ли нам всегда быть европейцами, влияет ли Россия на развитие европейской или даже мировой цивилизации, на эти вопросы пытались найти ответы участники дискуссии – студенты направления «История» 2–4-х курсов.
Свою точку зрения аргументированно отстаивала Гергова Карина, отмечая, что географическое положение нашей страны играет важную роль в разрешении этого вопроса и каждый гражданин России сам должен выбрать, что ему ближе: Европа или Азия. Аслан Темукуев считает, что «мы европейская страна, но находимся между Европой и Азией». Кантемир Карданов также думает, что Россия держит равнение на Запад. Его мысль продолжил Алим Кушхов, приводя убедительные доводы в пользу своего мнения: «Россия всегда ориентировалась на Европу. Русские мыслители контактировали с европейскими, стремились перенимать европейские традиции. Достаточно вспомнить, что российские императоры стремились породниться с западными. Сейчас процесс европеизации России продолжается».
Оппоненты Мадина Кучукова и Рашид Гулиев, напротив, говорили о том, что Россия – особенная страна. Она отличается своей самобытностью, гуманностью и поэтому не похожа на Европу. Рашид рассказал о преимуществах азиатской цивилизации, о первых университетах, образованных на базе медресе, о восточных мудрецах, чьи имена известны всему миру. 
«Примирил» всех руководитель «КЛИО» профессор кафедры истории России Петр Кузьминов: «Мы, россияне, – особый социум с уникальными традициями, которые формировались на основе достижений культур многих народов, населяющих нашу страну. Останемся ли мы такими, неизвестно. Но все-таки мы другие».
Впечатлениями о встрече с будущими историками поделился Мухамед Кожоков, который выразил слова благодарности участникам клуба за интересную дискуссию. Он также рассказал студентам о работе Регионального отделения Русского географического общества и пригласил их стать членами молодежного клуба РГО и поучаствовать в их мероприятиях.
В следующий раз любители истории порассуждают на тему «Глобализация: за и против».

Материалы страницы КБГУ в facebook.

Расширение зоны свободной торговли России с Азией, Китаем и Тихим океаном

По мере того, как Соединенные Штаты отходят от свободной торговли с Азией после отказа Дональда Трампа от Транстихоокеанского партнерства (ТТП), страны Азиатско-Тихоокеанского региона начали изучать альтернативы. Япония и Австралия особенно активно выступали за продолжение ТТП без Соединенных Штатов и призывали к тому, чтобы в это соглашение теперь был включен Китай.

Другие альтернативы включают Региональное всеобъемлющее экономическое партнерство (ВРЭП), которое объединит членов АСЕАН (Бруней, Камбоджа, Индонезия, Лаос, Малайзия, Мьянма, Филиппины, Сингапур, Таиланд и Вьетнам) и шесть стран, с которыми АСЕАН имеет действующие соглашения о свободной торговле — Австралия, Китай, Индия, Япония, Новая Зеландия и Южная Корея.


Другая альтернатива, Зона свободной торговли Азиатско-Тихоокеанского региона (FTAAP), проект Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС), инициированный Китаем, все еще ожидает просроченного технико-экономического обоснования из Пекина.

СВЯЗАННЫЙ: Китай закладывает основы евразийской свободной торговли после сбоя ТТП

Российские предприятия теперь заинтересованы в потенциале развития свободной торговли с Азией. Хотя общий объем торговли России с регионом может оставаться низким, предпринимаются новые усилия, чтобы повернуть лицо России — на восток — в качестве боевой реакции на санкции, введенные против нее Западом.Торговля России с Азией является одновременно быстрорастущей, жизнеспособной и устойчивой, и она полностью соответствует амбициям Китая «Один пояс, один путь». Россия также является членом АТЭС и стремится развивать свое малоиспользуемое восточное побережье.

Однако для того, чтобы привлечь Россию к участию, придется задействовать собственный торговый блок, Евразийский экономический союз. В этот блок входят Армения, Беларусь, Казахстан и Кыргызстан. Это может показаться несколько необычным, пока не поймешь, что из Китая товары могут путешествовать через Казахстан и Россию через Беларусь, прямо на границе с Европейским союзом.Китай уже ведет переговоры о соглашении о свободной торговле с ЕАЭС, что позволит фактически приблизить производственные мощности Китая к границам Европы. И Россия, и Китай имеют общие интересы в развитии российских арктических портов, которые предлагают дополнительные маршруты в Европу через Северный морской путь.

Армения также важна как альтернативные европейские ворота через Кавказ и Черное море для выхода в Восточную Европу, маршрут, в котором особенно заинтересована Индия, и который Россия совместно развивает с Дели через Международный экономический коридор Север-Юг.Индия также ведет переговоры с Москвой о заключении ЗСТ с ЕАЭС.

Это небезызвестная почва для Москвы или ЕАЭС. У блока уже есть Соглашение о свободной торговле с Вьетнамом, экспорт которого к 2030 году оценивается примерно в 5 миллиардов долларов США. Россия также могла бы использовать это, экспортируя товары, произведенные во Вьетнаме, на рынки TPP, RCEP или FTAAP, если это произойдет. соглашения в конечном итоге вступают в силу.

Сингапур вместе с Китаем и Индией также ведет переговоры о ЗСТ с ЕАЭС.Приведение в действие этих индивидуальных соглашений — непрерывный процесс. Однако сейчас, возможно, пришло время ускорить это: России и ЕАЭС необходимо более активно работать над охватом Азии. Например, более активно участвуя в переговорах о ЗСТ с Японией и Австралией. Китай, Индия и Сингапур уже делают это, и очевидный следующий шаг — ускорить этот процесс за счет вовлечения России и ЕАЭС в все еще развивающиеся переговоры по RCEP, FTAAP и даже TPP.

В некоторой степени это уже происходит через прокси.Президент России Владимир Путин в прошлом году предложил «экономическое партнерство» между ЕАЭС, Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) и АСЕАН. Позже это преобразовалось в Великое евразийское партнерство, которое сейчас активно продвигается официальной внешней политикой России, а также, по-видимому, принимается Китаем в рамках своих планов ОПОП.

СВЯЗАННЫЕ С: Понимание соглашений о свободной торговле Китая вдоль маршрутов ОПОП

Эти концепции — соглашения о свободной торговле между ЕАЭС и азиатскими странами и идея Большого евразийского партнерства — демонстрируют, что желание России участвовать в свободной торговле во всей Азии определенно присутствует.Однако прежде чем Россия сможет активно продвигать прямое участие в свободной торговле с Азией, необходимо предпринять серьезные шаги. Во-первых, еще неизвестно, какой именно ответ это вызовет в Вашингтоне. Соединенные Штаты в настоящее время занимают твердую антироссийскую позицию в своих взглядах, и видение, что Москва потенциально подписывает соглашения о свободной торговле с собственными стратегическими торговыми партнерами США, может не понравиться, даже если Трамп вышел из ТТП. Политическое давление с целью воздержания от ведения дел с ЕАЭС, передаваемое из Вашингтона, может оказаться слишком сильным для некоторых частей Азии.

Во-вторых, помимо традиционных для России отраслей, таких как нефть и газ, тяжелое машиностроение, ядерные технологии и сельскохозяйственная продукция, российским компаниям все еще не хватает международной конкурентоспособности, которая необходима для того, чтобы обширные переговоры о свободной торговле имели смысл для российской экономики. Но времена меняются. Россия участвует в совместной разработке нового коммерческого самолета с Китаем и будет стремиться экспортировать эту технологию на новые рынки, менее привязанные к доминированию Boeing и Airbus.Отечественная автомобильная промышленность также стремительно развивается, а российские информационные технологии соответствуют мировым стандартам.

Развитие инфраструктуры также указывает путь к тому, что Россия присоединится к важному, меняющему правила игры Соглашению о свободной торговле, образуя азиатско-евразийский блок. Он открывает свое восточное побережье с выходом на Японию и мостами с островом Сахалин, а также помогает Китаю в транспортировке своих северных продуктов в Тихий океан через открытие транспортного коридора Приморье-1. Москва также предлагает инвестиционные льготы иностранным инвесторам в Приморском крае, который включает стратегический портовый город Владивосток.Достаточно взглянуть на показанную геополитическую карту, чтобы понять, насколько влиятельной Россия может стать в развитии будущих азиатских торговых потоков.

Китай также будет играть большую роль в том, чтобы убедить Россию повернуться в сторону Азии — ему нужны российские энергоносители и сельское хозяйство, и он стремится развивать свои планы OBOR в Евразии. Без Москвы этого не сделать. Тем временем Россия будет ждать, чтобы оценить, что она может получить от Китая на устойчивой основе, чтобы позволить ей это сделать. Он опасается того, что огромное население Китая натолкнется на его малонаселенные сибирские сокровища.Между тем, с финансовой точки зрения развитие событий может указывать на будущее: Москва недавно подписала соглашение об избежании двойного налогообложения с Гонконгом.

Это говорит о том, что скрытность здесь кажется ключевой. То, что может показаться азиатской стратегией содействия торговле, представляющей собой набор скрытых, скрытых соглашений, по одной стране за раз, в конечном итоге может оказаться большим. Россия как часть TPP, RCEP, FTAAP или какой-либо другой эволюции этих предлагаемых соглашений, безусловно, кажется жизнеспособным вариантом и, вероятно, хорошей долгосрочной ставкой.

Russia Briefing публикуется Asia Briefing , дочерней компанией Dezan Shira & Associates . Мы производим материалы для иностранных инвесторов по всей Евразии, включая ASEAN , China , India , Indonesia , Silk Road и Vietnam . По редакционным вопросам обращайтесь к нам здесь , а для бесплатной подписки на наши продукты нажмите здесь .

Dezan Shira & Associates предоставляет бизнес-аналитику, комплексную проверку, юридические, налоговые и консультационные услуги по всему Евразийскому региону. У нас есть офисы в Москве и Санкт-Петербурге через нашу российскую партнерскую фирму, а также наши собственные офисы в Китае, Юго-Восточной Азии и Индии. Для получения помощи по вопросам России или инвестиций в Россию и Азию, пожалуйста, свяжитесь с нами по адресу [email protected] или посетите нас по телефону www.dezshira.com

Ссылки по теме:

Содействие иностранным инвесторам в России

Брошюра Dezan Shira & Associates по российским инвестициям предлагает обзор услуг, предоставляемых фирмой — как иностранных инвестиций в Россию, так и российских инвестиций в Азию.Миссия Дезана Шира — направлять инвесторов через сложную нормативно-правовую среду России и помогать во всех аспектах создания, поддержания и развития бизнеса в регионе.

Silk Road и OBOR Business Intelligence

Инвестиционная брошюра «Шелковый путь» и ОПОП Dezan Shira & Associates предлагает введение в регион и обзор услуг, предоставляемых фирмой. Миссия Дезана Шира — направлять инвесторов через сложную нормативно-правовую среду Шелкового пути и помогать во всех аспектах создания, поддержания и развития бизнеса в регионе.

Россия обвиняет США в принуждении афганцев к Центральной Азии

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил во вторник, что американские войска «закладывают» афганцев, спасающихся бегством от талибов, в соседнюю союзную с Москвой Среднюю Азию.

Во время визита в Венгрию Лавров сказал, что Соединенные Штаты пытаются убедить «несколько стран Центральной Азии» принять афганцев, которые ранее работали с вооруженными силами США в стране, которая теперь контролируется талибами.

Он утверждал, что Вашингтон сообщает странам, что афганцы будут там только временно.

«Они говорят, что это на несколько месяцев, потому что им нужно время, чтобы оформить им визы», — сказал Лавров на пресс-конференции со своим венгерским коллегой в Будапеште.

«Афганцы, которые работали с вооруженными силами США, вероятно, были проверены службой безопасности наизнанку. Почему вам нужно еще два месяца, чтобы выдать этим людям визу?» — спросил он, обвиняя Соединенные Штаты в неуважении к странам Центральной Азии.

По данным посольства Афганистана в Ташкенте, около 1500 афганцев перебрались в соседний Узбекистан после захвата Талибана и живут в палатках недалеко от границы.

Комментарии Лаврова последовали после того, как российский лидер Владимир Путин на прошлой неделе пожаловался на западные страны, пытающиеся разместить афганских беженцев в странах Центральной Азии «до получения визы в США или другие страны».

Путин предупредил о притоке беженцев из Афганистана, заявив, что боевики могут проникнуть в Россию под предлогом убежища.

Несколько бывших советских республик в Центральной Азии имеют общую границу как с Афганистаном, так и с Россией, что позволяет потенциальным боевикам проникать в страну, сказал он в воскресенье официальным лицам.

Москва с осторожным оптимизмом смотрит на новое руководство в Кабуле.

Кремль заявил во вторник, что он «внимательно следит» за «разногласиями» по поводу того, следует ли продлевать 31 августа крайний срок для полного вывода американских войск из Афганистана.

Талибан — запрещенная в России террористическая организация.

Россия, Восточная Европа, Средняя Азия

Области исследований

Найдите публикации по интересующей вас области исследования.

Области исследований