тоталитаризм глазами российского журналиста – DW – 21.12.2011
Почетный караул в ПхеньянеФото: DW/Alexander Prokopenko
21 декабря 2011 г.
Иностранцы, приезжающие в Северную Корею, сталкиваются с массой неожиданных вещей. Автор этой статьи, которому удалось побывать в Пхеньяне в ноябре 2009 года, делится впечатлениями об увиденном.
https://p.dw.com/p/13XAn
Реклама
Первое, с чем сталкиваются иностранцы по приезде в КНДР, — это строгий контроль в аэропорту и требование отдать мобильный телефон. Использование заграничных аппаратов в столице КНДР запрещено, и если устройство найдут, то проблем не избежать. Чем конкретно может обернуться использование нелегального телефона для иностранца, мы не знали, но решили не рисковать и оставили свои телефоны в самолете, на котором в 2009 году в составе правительственной делегации прилетели в Пхеньян. Вообще же мобильная связь в городе есть.
Основные пользователи — госслужащие, бизнесмены и иностранцы. Для местных жителей телефон — непозволительная роскошь. Один лишь контракт стоит порядка 100 евро.
Еще одна неизбежность, с которой пришлось мириться, — это присутствие корейских русскоговорящих «гидов», партийных работников. Их приставили к группе следить за тем, чтобы репортеры ненароком не сфотографировали запрещенный объект или не заговорили со случайным прохожим. Все то время, что мы находились в Пхеньяне, наши «гиды» не отходили от нас ни на шаг. Покидали группу они лишь ночью, когда мы возвращались в гостиницу для иностранцев «Корё».
Фешенебельный район для номенклатуры
Но и в гостинице — две башни по 40 этажей каждая — не покидало ощущение, что что-то не так. Возле входа в номер стоял странный зеркальный шкаф, да и планировка комнаты была не совсем обычная. На всякий случай никто из нашей группы, находясь в отеле, не отпускал замечаний в адрес северокорейского руководства.
Из окна же открывался довольно мрачный вид на высотки Пхеньяна. Удивило, в первую очередь, то, что в окнах домов не было штор. Судя по всему, в КНДР считается, что добропорядочному корейцу нечего скрывать от соседей.
Гостиница «Корё» находится в районе Чунгу-гуйок, практически в центре Пхеньяна. Там же расположен и так называемый квартал для чиновников. На въездах и выездах в него — вооруженная охрана, на улицах — ни души. Попытка сфотографировать один из кордонов закончилась неудачей: сопровождавшие группу корейцы буквально повисли на руке. Снимать на камеру правительственный квартал строго-настрого запрещено, заявили они. Позже мне объяснили, почему на улицах не было видно людей, идущих, например, за покупками. По слухам, магазины с едой и одеждой расположены под землей. Это сделано для того, чтобы чиновники «не смущали» роскошью обычных граждан Северной Кореи.
Чем ближе человек находится к политической верхушке КНДР, тем лучше он живет в условиях тоталитарного режима.
На улицах Пхеньяна — немало черных представительских лимузинов, разъезжающих от одного правительственного здания к другому. В магазинах для иностранцев, где можно купить заграничные продукты (чаще всего японские), одежду и бытовую технику, чиновники спокойно доставали пачки евро и рассчитывались с продавцами. Было видно, что недостатка в средствах они не испытывали. Стоит отметить, что раньше, в середине 2000-х годов, в КНДР в ходу были доллары. Но когда Ким Чен Ир окончательно рассорился с Вашингтоном, американскую валюту заменили на европейскую.
Будни корейцев
В окнах домов отсутствуют шторыФото: DW/Alexander ProkopenkoМонументальные объекты северокорейской пропаганды встречалась в Пхеньяне на каждом шагу. Это и многочисленные плакаты, на которых рабочие и военные зовут на подвиги, и огромные панно с изображением вождя Ким Ир Сена, который общается с улыбающимися корейскими крестьянами. Даже в парке развлечений, довольно унылом на первый взгляд, нам встретился аттракцион, выполненный в патриотическом стиле.
Несущие опоры были сделаны из четырех баллистических ракет.
Тем не менее, влияние Запада, как ни стараются северокорейские власти этому противостоять, все же постепенно проникает в Северную Корею. В стране активно растет частный бизнес. В КНДР все чаще приезжают западные бизнесмены, предприниматели из Китая, Японии и других азиатских стран. Египетские инвесторы вкладывают огромные средства в развитие мобильной связи и достраивают 105-этажную гостиницу «Рюгён», возведение которой началось еще в 1987 году. В 2009 году в Пхеньяне открылся первый ресторан быстрого питания «Самтаесун», где обычные корейцы могли попробовать гамбургер, картошку фри и другие блюда. Только вот знаменитая американская закуска называлась «булкой с мясом». Стоила новинка 1,7 доллара. Также сообщалось, что Ким Чен Ир дал указание на открытие в Пхеньяне первого ресторана итальянской кухни.
Нам рассказывали, что в приграничных с Китаем районах местные жители уже давно в курсе, что в других странах жизнь в разы лучше, чем в КНДР.
На корейской стороне можно легко поймать сеть китайского сотового оператора или увидеть огни больших городов. Об уровне жизни в КНР корейцы рассказывают своим родственникам, живущим в Пхеньяне, Вонсане и других городах. Те сообщают о загранице своим друзьям. Осознание бесперспективности своего положения в северокорейском обществе постепенно, но происходит.
Автор: Александр Прокопенко
Редактор: Юлия Сеткова
Реклама
Пропустить раздел Еще по темеЕще по теме
Показать еще
Пропустить раздел Близкие темыБлизкие темы
Ким Ир СенСанкции в отношении Северной КореиКорейская Народно-Демократическая Республика (КНДР)ПхеньянКим Чен ИрПропустить раздел Топ-тема1 стр. из 3
Пропустить раздел Другие публикации DWНа главную страницу
СОВРЕМЕННАЯ СЕВЕРНАЯ КОРЕЯ: реформы без открытости
Северная Корея одна из самых закрытых стран мира, тем интереснее узнать о том, что происходит в этой стране сейчас.
Андрей Ланьков, один из крупнейших в мире корееведов, автор известных в мире книг о Северной Корее, профессор Сеульского университета, расскажет о современной Северной Корее, о новом правителе и его экономической политике. Политику нового главы государства Андрей Ланьков называет «реформы без открытости», под которыми он понимает попытки совершить экономическую модернизацию при сохранении жесткой власти. Один из ключевых вопросов доклада: сможет ли Северная Корея развиваться без включённости в мировую экономику и не придёт ли она снова в тупик?
Андрей Ланьков — российский востоковед, публицист, кореевед, кандидат исторических наук, профессор университета Кунмин (Сеул).
Публикуем статью Александры Шаргородской «Еще несколько лет, и мы будем иметь тотально сытую Северную Корею»: кореевед Андрей Ланьков — о реформах в КНДР» из издания Paper.
Профессор университета Кунмин в Сеуле Андрей Ланьков выступил с лекцией в Европейском университете. Один из крупнейших в мире корееведов рассказал, почему ни Северная Корея, ни Южная на самом деле не хотят объединяться, почему новая буржуазия КНДР не мечтает о смене режима и как экономика страны выздоравливает за счет имитации китайских реформ.
«Бумага» публикует расшифровку лекции.
О разрыве отношений с СССР и об отказе от торговли
Если смотреть на историю Северной Кореи в самом первом приближении, то можно выделить четыре периода. Первый – с 1945 по 1955 год, когда она была совершенно стандартной страной народной демократии. С азиатской спецификой, но всё-таки. Второй период – период независимости от СССР.
Ким Ир Сен в свое время был офицером советской армии и командовал батальоном под Хабаровском, где у него родился сын Юрий, более известный как Ким Чен Ир. Режим был создан в общем по советским чертежам, но народная поддержка у него была.
В 1955-56 годах, когда начинается борьба с культом личности, Ким Ир Сен идет на разрыв с СССР. Немалую роль в этом сыграло то, что Советский Союз отчасти вместе с Китаем поддерживал корейскую оппозицию, в том числе попытки снять Ким Ир Сена в августе 1956 года. Ким Ир Сен начинает строить свою модель общества, которая опирается на советский образцы сталинских времен, но является куда более радикальной.
То есть, с точки зрения Ким Ир Сена Иосиф Сталин, был не достаточным сталинистом.
В чем заключается радикальность – рассказывать можно много. С одной стороны, максимальная демонетизация экономики. Достаточно сказать, что в это время в Северной Корее не было приусадебных участков. Максимальный размер участка в деревне – 100 квадратных метров. Расчет такой, что крестьяне будут в этом случае хорошо работать в кооперативе и не будут отвлекаться.
Ким Ир Сен неоднократно говорил, что необходимо отделаться от торговли и перейти на полное распределение. Это ему удается к началу 70-х годов. Фактически в стране вводится тотальная карточная система.
Важный момент: когда мы говорим о северокорейской карточной системе, постоянно возникает взаимное культурное непонимание. Для нас, россиян, карточная система – признак чрезвычайности, это плохо. С точки зрения корейцев, карточная система – это норма. А ее отсутствие – это признак кризиса. То есть когда в 2005 году пытались восстановить карточную систему и наши газеты писали: «В Северной Корее вводят карточки», в действительности это было результатом улучшения и воспринималось именно так.
О карточной системе и о пище элиты
В рамках карточной системы было девять категорий снабжения зерновыми. 900 граммов зерновых в день получал человек, занятый тяжелым физическим трудом. 100 граммов – младенец в возрасте менее 12 месяцев. При этом зерновые – это смесь риса, кукурузы и сухой лапши. Белковая пища – это мясо, свинина. Говядина была запрещена к употреблению в то время, потому что крупный рогатый скот – это тяговая сила.
Когда говорят, что «бедные северокорейцы питаются одним рисом», хочется сказать, что, по-видимому, бедные русские питаются исключительно черной икрой. В Корее рис всегда был едой элиты. Только на крайнем юге Южной Кореи в силу географии рис более-менее ели все.
Также в это время осуществляется жесткий контроль над передвижениями и контактами с внешним миром. По введенной в конце 60-х годов системе для выезда за пределы собственного уезда необходимо заранее получить разрешение местной администрации. Для этого необходимо оформить ряд документов, включая разрешение с места работы.
Вся иностранная (нетехническая) литература поступает в спецхран, и для того, чтобы прочитать газету «Правда», в 1975 или 1983 году надо было иметь специальное разрешение, потому что она считалась подрывной.
Но эта система оказалась экономически неэффективна. Вдобавок у Северной Кореи были проблемы с Южной Кореей. Исторически Южная Корея – это отсталый сельскохозяйственный регион, Северная Корея – самая высокоразвитая индустриальная страна за пределами Японии на территории восточной Азии. Прошло некоторое время, и Южная Корея догнала, а потом и перегнала северную.
О «дипломатии» ядерного оружия и о появлении частного бизнеса
Наступает 1991 год, СССР прекращает свое существование, а вместе с этим прекращаются субсидии Пхеньяну. Часть шла как прямая помощь, часть – как поддержка. Экономика начинает разваливаться, и в 1995 году в Северной Корее наступает голод. Данные о двух, трех миллионах погибших сильно преувеличены, причем с обеих сторон. Сами северокорейцы неофициально признали 250-300 тысяч погибших.
По всей видимости, это недооценка. Сейчас появились новые данные, согласно которым погибло примерно 600 тысяч человек.
Дальше получается следующее: страна начинает потихоньку выходить из кризиса благодаря сочетанию нескольких факторов. Первое – дипломатия. Поскольку Россия не давала ничего, Китай стал давать намного меньше, то потребовались определенные усилия в этом направлении. В основном — это искусная игра вокруг ядерного оружия: «Посмотрите, мы такие непредсказуемые, так что вы нас лучше накормите».
Но главное – другое. В стране произошло, условно говоря, переоткрытие рыночной экономики. Карточная система была отменена, люди стали активно заниматься мелким бизнесом с целью выживания. Крестьяне пошли в горы, стали выращивать там кукурузу, бобовые, началась мощнейшая контрабандная торговля. Порядка 200 тысяч человек ушло в Китай как гастарбайтеры.
Стал расти бизнес. К 1999 году стали появляться приличные столовые, где можно было поесть тофу, свинину. При этом столовые были частными.
Как можно было завести бизнес? Есть, допустим, какая-то тетя, у которой есть 15 тысяч долларов. Она хочет открыть маленький ресторанчик. Она договаривается с властями, пишет обоснования, обязательно начиная его с цитаты кого-нибудь из Кимов. Например: «Как указывал великий вождь, народ нужно кормить вкусно…», а дальше про столовую. Формально столовая является государственной. Но только на бумаге. Предприниматель нанимает людей, платит им зарплату, часть прибыли отдает государству в виде налога. Остальное идет владельцу.
В конце 90-х начинается рост экономики и параллельно выход страны из кризиса. Голод заканчивает к 2000 году, до недавнего времени продолжалось недоедание, но сейчас его уже практически нет. Еще буквально несколько лет, и мы будем иметь тотально сытую Северную Корею. Конечно, под этим подразумевается, что у каждого человека очень много кукурузы.
О необходимости реформ и о целях элиты
Возникает один вопрос: почему Северная Корея не последовала, казалось бы, блестящему и проверенному вьетнамскому и китайскому примеру? Причина очень проста.
У Ким Чен Ира была одна очень неприятная проблема, которой не было у Китая, — существование Южной Кореи. Сейчас разрыв в доходе на душу населения между двумя странами составляет примерно 14 раз, если верить оптимистам, и 40 раз, если верить пессимистам. Для сравнения: разрыв между Восточной и Западной Германией был примерно один к двум или один к трем.
Проблема Ким Чен Ира выглядела так. Если начать реформы, значит нужно брать инвестиции, приглашать иностранных специалистов, начнет проникать информация о внешнем мире. У правительства всегда были некоторые опасения, что потеря контроля над населением приведет к тому, что народ начнет задаваться вопросом о том, почему бы не объединиться с Южной Кореей. В результате вместе экономического чуда произойдет политический коллапс.
Ким Чен Ир отлично знал, что ситуация меняется, что контроль уходит из рук, но он считал, что система продержится еще лет 20. Соответственно, на его жизнь хватит. Его главная стратегическая цель – умереть в своей постели, во дворце, при власти.
Эта стратегическая цель, как вы знаете, была блестяще реализована в декабре 2011 года, после чего к власти пришел его сын Ким Чен Ын, который оказался фигурой весьма и весьма неожиданной. Главной неожиданностью был не столько общий характер перемен, сколько их скорость.
На момент прихода к власти Ким Чен Ыну было 28 лет. У него тоже была задача повторить историю отца, но только лет через 50. Было понятно, что для этого систему нужно менять. Но менять так, чтобы не вызвать дестабилизацию.
Это касалось не только Ким Чен Ира, но и его окружения. Все ключевые посты в стране по-прежнему заняты вторым, третьим поколением элиты – потомками тех, кто служил вместе с Ким Ир Сеном под Хабаровском, либо тех, кто как-то отличился в Корейскую войну (с социальной мобильностью в Северной Корее всегда было очень плохо, этим они сильно отличались от СССР). Элита хотела перемен, но при этом желала, чтобы они проходили под ее мудрым руководством.
О новой буржуазии и о «реформах без открытости»
Как-то у меня был разговор с северокорейской предпринимательницей.
Она отчеканила замечательную формулировку: «То, что нужно нашей стране – это реформы без открытости». Под отсутствием открытости она имела в виду две вещи: отсутствие политической либерализации и минимизацию контактов с внешним миром.
Эта женщина является представителем новой буржуазии. Мы привыкли думать, что эти люди должны мечтать о смене режима, однако они не мечтают. Режим не очень сильно мешал им с конца 90-х и очень помогает последние пять лет.
Представьте северокорейскую предпринимательницу, у которой есть пять китайских грузовиков. Если она будет дальше расти в существующей модели, лет через 25 у нее будет и авиакомпания и всё что угодно. Но есть одно условие – необходимо, чтобы никто не вошел на ее рынок. Эти ребята считают власть паразитической, но их классовый интерес требует стабильности и сохранения отдельного северокорейского государства. Оно служит для них парником.
Еще один важный момент – формирование отдельного северокорейского и южнокорейского самосознания.
Несмотря на ритуальные песни вокруг объединения, ни юг, ни север не хочет объединения. На севере всё больше возникает ощущение, что на юге другая нация.
Политика Ким Чен Ына наиболее адекватным образом описывается именно этой формулировкой — «политика реформ без открытости». Он рискнул. То, почему его отец боялся это сделать, до сих пор живо: действительно есть угроза потери контроля над населением. Но Ким Чен Ын пошел на этот риск. В первую очередь из-за того, что ему нужен экономический рост.
Реформы в Северной Корее представляют собой имитацию китайских реформ 70-х годов. Неслучайно в Пекинском университете сейчас сидит группа северокорейских специалистов, которая очень внимательно изучает этот период.
Первым шагом стали, так называемые, указания 28 июня 2012 года. Началась земельная реформа. Ее суть в следующем: кооперативы сохранены, но больше как административная единица, крестьяне имеют право зарегистрироваться в качестве звеньев. В звено входит 5-7 человек – то есть примерно одна крестьянская семья.
За звеном закрепляется поле, на котором они должны работать. Если поле дает хороший урожай, то государству отдают 35%, если плохой – то 10%. Остальное достается крестьянам.
Вторая часть реформы была проведена в 2014 году. Вводится новая политика в промышленности. Предприятию выдается, так называемое, плановое задание. А всё, что производится сверх него, может быть реализовано по рыночным ценам.
О зарплате рабочих и о росте жилищного строительства
Официальная зарплата, как и раньше, составляет в пересчете на американские деньги, около 50 центов в месяц. Реально девочка на текстильном производстве, работающая по китайскому заказу (в Северной Корее уже нашивают ярлыки «Сделано в Китае»), получает 30 долларов в месяц. Это очень неплохо. На эти деньги можно жить. А если ты, допустим, бульдозерист, то тебе и 100 долларов будут платить.
Если вы сейчас приедете в Северную Корею, то увидите огромные масштабы жилищного строительства. Потому что есть инструкции о привлечении частного капитала в жилищное строительство.
При этом есть указание не спрашивать, откуда эти деньги. Хорошая квартира в Пхеньяне стоит 200 тысяч долларов. Средняя квартира – 70-80 тысяч долларов. То есть всё это покупается. В основном представителями нового бизнеса.
В деревне люди живут тяжело, но, по крайней мере, не голодают. Иностранцы, которые оказываются в северокорейской деревне, говорят: «Ах, какой ужас». Никакой не ужас – в Индию съездите. Ужас был 15 лет назад.
Всё это сочетается с попытками еще больше зажать политическую сферу. Если в Китае экономические реформы сопровождались политической либерализацией, то в Северной Корее – наоборот.
Иностранные СМИ пустили на производство в рамках съезда Трудовой партии КНДР, который прошел впервые за почти 40 лет.
Количество политзаключенных в Северной Корее на пике составляло почти 200 тысяч человек. К концу правления Ким Чен Ира – 80 тысяч человек. Была ликвидирована практика обязательной отправки в лагеря членов семей политзаключенных. При Ким Чен Ыне мы видим нарастание репрессивности, по-видимому, всё-таки не касающейся масс.
Верхушку постоянно перетряхивает, особенно силовиков – их Ким Чен Ын побаивается. Если ты какой-нибудь генерал, то спать тебе нужно очень чутко.
Ким Чен Ыну удалось восстановить контроль на почти не охранявшейся китайской границе. Резко сократилось количество людей, уходящих за границу. На телефонах и планшетах вводится новая операционная система «Красная звезда», которая в частности не позволяет воспроизводить медиафайлы, не имеющие официально утвержденной подписи. То есть если ты скопировал какой-то фильм неправильный, то система попытается его стереть. Кроме того, система сохраняет историю просмотров. Периодически она проверяется.
В общем и целом в Северной Корее наблюдается общее выздоровление экономики за счет несколько специфического варианта китайских реформ.
Источник: Paper.ru
Северокорейская история дает представление о современной системе
Давно интересуясь северным соседом своей страны, Кихл-Джэ Рю преподает в Университете северокорейских исследований в Южной Корее.
В настоящее время приглашенный ученый в Центре Вильсона, Рю изучал эволюцию северокорейского государства, а теперь изучает внутренние и внешние отношения Северной Кореи в период с 1965 по 1974 год, критический период в формировании нынешней северокорейской политической системы.
В то время Ким Ир Сен и Корейская рабочая партия (КТП) обладали властью. «В 19В 67-м году Ким возглавил политические чистки высокопоставленных политических элит, которые вместе с ним воевали в 1930-х годах в Корее и Маньчжурии против Японии, — сказал Рю. После чистки наступил важный поворотный момент. «султанизм», — сказал он. До этого времени ТПК играла центральную роль во всей политике правительства. у руля
«С 1948 года Северной Кореей управляют всего два человека, отец и сын, — сказал Рю. «Многие ученые считают, что северокорейская система непрерывна и не изменилась». Но с тех пор, как Ким Чен Ир взял на себя руководство после смерти своего отца в 1994 году, сказал Рю, «Северная Корея, с которой мы сталкиваемся сейчас, отличается, имеет другую логику в политике и требует другого ответа».
«Ким Чен Ир — человек, а не бог», — сказал Рю. «Этот северокорейский политический режим может иметь прагматичную позицию по отношению к Западу и остальному миру». Однако для этого, добавил он, другие страны в своих переговорах должны уважать Ким Чен Ира как ключевую политическую фигуру.
«В 1950-х и 1960-х годах правительство и общество Северной Кореи были твердо привержены официальной коммунистической идеологии, сочетающей в себе китайский и советский опыт, — сказал Рю. «Северокорейцы хотели создать национальное сообщество и [построить сильную страну]. Но с начала 1970-х годов по настоящее время идеология сместилась [исключительно на слова, мышление и наставления лидера]».
С 1960-х до середины 1980-х годов в Южной Корее были сильны антисеверокорейские настроения, что затрудняло изучение проблем Северной Кореи учеными и историками. «Северокорейские документы были похоронены под настроение холодной войны, и научная работа по Северной Корее была ограничена».
Но в середине 1980-х, по словам Рю, «в условиях разрядки после холодной войны молодые ученые начали изучать, что произошло между севером и югом».
Политологи пытались получить первичные материалы, и вскоре северокорейские исследования, от истории до политики, стали более доступными.
В 1992 году Рю впервые посетил Управление национальных архивов и документации США в Сьютленде, штат Мэриленд, чтобы просмотреть некоторые из захваченных рассекреченных документов, которые стали доступны. Такие первичные документы помогают ученым понять северокорейское общество на его ранней стадии.
«Северная Корея слаба, но важна в контексте Северо-Восточной Азии», — сказал Рю. «Мы не можем ожидать мира и процветания [в регионе без решения северокорейской проблемы], и история имеет ключевое значение».
Все, что вам нужно знать о правах человека в Северной Корее
Назад в Северную Корею Свобода передвижения как внутри страны, так и за рубежом была почти полностью ограничена реакцией правительства на пандемию Covid-19. Повсеместная нехватка лекарств и продовольствия отрицательно сказывалась на праве на здоровье. Другие основные права, включая свободу выражения мнений, оставались строго ограниченными.
Правительство расширило свое участие в международных форумах, направив своих представителей на глобальные мероприятия, особенно те, которые касаются экономических, социальных и культурных прав.
Фон
Северная Корея оставалась фактически отрезанной от остального мира после того, как были введены еще более драконовские ограничения, якобы для предотвращения распространения Covid-19. Страна не участвовала в Олимпийских играх в Японии из-за пандемии.
Несмотря на действующие строгие экономические санкции и запреты ООН, Северная Корея продолжила испытания ракет, запустив в сентябре крылатую ракету большой дальности, а в октябре — баллистические ракеты подводных лодок. Отношения с Южной Кореей оставались напряженными.
Серьезное наводнение в провинции Южный Хамгён в августе и необычно высокие температуры в июле усугубили и без того опасную ситуацию с продовольственной безопасностью. Недоедание оставалось проблемой.
Свобода передвижения
Северная Корея оставалась фактически изолированной от внешнего мира в течение 2021 года, второго года подряд, когда правительство закрыло границы для предотвращения распространения Covid-19.
Железнодорожное сообщение между Северной Кореей и Китаем было приостановлено как для пассажиров, так и для грузов.
Безопасность на протяженной сухопутной границе Северной Кореи с Китаем оставалась жесткой. Остался в силе приказ, разрешающий силам безопасности «безоговорочно» стрелять в любого, кто пытается пересечь границу без разрешения.
К концу года не менее 63 северокорейцев (23 женщины, 40 мужчин) бежали в Южную Корею, что является самым низким показателем с 2003 года, когда впервые были обнародованы официальные данные.
Внутренние поездки становятся все более трудными из-за Covid-19; в дополнение к ранее существовавшим ограничениям для поездок между провинциями требовались специальные разрешения.
Право на здоровье
Регулярные статистические данные, предоставляемые правительством ВОЗ, показывают, что в течение года не было случаев заражения Covid-19 и смертей. Однако этому противоречили неофициальные источники, которые сообщали о большом количестве инфекций и смертей, а также о кремациях, имевших место до того, как можно было определить причину смерти.
Инициатива COVAX неоднократно предлагала помощь с вакцинами. Первоначальное предложение в марте о 2 миллионах доз было отклонено, по-видимому, из-за опасений возможных побочных эффектов. Северокорейское руководство также предположило, что у других стран есть большая потребность. В ноябре было сделано дополнительное предложение на более чем 4 миллиона доз. По данным ВОЗ, по состоянию на ноябрь Северная Корея была одной из двух стран мира, в которых не действовала программа вакцинации.
Ограничения, введенные правительством для сдерживания распространения Covid-19, привели к тому, что семьи оказались на домашнем карантине в течение нескольких недель без поддержки со стороны властей для обеспечения достаточного продовольственного снабжения. 1
Лекарств стало меньше, чем обычно, из-за закрытия границ и санкций. ВОЗ и ЮНИСЕФ разрешили отправить некоторые лекарства в Северную Корею.
Национальная система здравоохранения оставалась хрупкой и неспособной удовлетворить медицинские потребности людей.
2 Несмотря на предупреждения правительства о наказании, поступали сообщения о том, что люди употребляют запрещенные наркотики, такие как метамфетамин и опиум, чтобы справиться с хронической болью. 3
Права на питание, воду и санитарию
Отсутствие продовольственной безопасности оставалось серьезной проблемой, усугубляемой закрытыми границами и экстремальными погодными явлениями. 4 В июне лидер Ким Чен Ын признал трудности с выполнением планов по производству зерна.
Сообщается, что после закрытия границ и прекращения всех железнодорожных сообщений с Китаем импорт продовольствия прекратился как через контролируемую государством торговлю, так и через неофициальный «серый» рынок. Цены на основные продукты питания, такие как рис, кукуруза и масло, в некоторых районах утроились.
Согласно отчету ЮНИСЕФ о детском питании за 2021 год, почти каждый пятый северокорейский ребенок страдал от умеренной до тяжелой задержки роста.
Хотя это было улучшением по сравнению с предыдущими годами, сохранялись опасения, что отсутствие продовольственной безопасности может обратить эту тенденцию вспять.
Подавление инакомыслия
Свободы слова, включая открытую критику властей или руководства, не существовало. 5 В октябре Специальный докладчик ООН по вопросу о положении с правами человека в Корейской Народно-Демократической Республике сообщил о «широко распространенном осознании того, что любой, кого считают политической угрозой для нынешней политической системы и руководства… до Кванлисо [лагеря для политических заключенных].
К суровым наказаниям, в том числе годам «исправления трудом», применялись лица, нарушившие Закон о разоблачении реакционной мысли и культуры, изданный в декабре 2020 года. Закон криминализировал тех, кто «сталкивался с нелегальной иностранной культурой», включая южнокорейские драмы, фильмы и песни. По неподтвержденным данным, несколько человек были казнены после просмотра и распространения фильмов и других культурных объектов из-за рубежа, и что по-прежнему выносились смертные приговоры и широко проводились казни.
Абоненты мобильной связи увеличились до 6 миллионов (при населении около 25 миллионов). Также усилилось наблюдение, особенно в приграничных районах, для выявления лиц, получающих доступ к международным услугам мобильной связи, включая сети связи Китая, для совершения международных звонков, в том числе в Южную Корею. Доступ в Интернет оставался ограниченным для очень небольшой правящей элиты.
Произвольные аресты и задержания
Несмотря на несколько сообщений о том, что в некоторых местах содержания под стражей количество нарушений прав человека частично сократилось, обращение с заключенными по-прежнему остается суровым. 6
Продолжали поступать сообщения об избиениях и других пытках или жестоком обращении во время следствия в следственных изоляторах Министерства государственной безопасности. Условия содержания под стражей в ведении Министерства социального обеспечения оставались плохими, поступали сообщения о принудительном труде, неадекватном питании и медицинском обслуживании, а также о словесных оскорблениях.
Известно, что четыре Kwanliso остаются в эксплуатации, хотя власти отрицают их существование. Считается, что до 120 000 задержанных содержались под стражей и подвергались принудительному труду, пыткам и другим видам жестокого обращения.
Права трудящихся
Заработная плата на казенных предприятиях оставалась очень низкой. Некоторые работники государственных заводов и других предприятий, где оплата труда значительно ниже прожиточного минимума, прибегали к подкупу чиновников, пытаясь обменять назначенное им рабочее время на более высокооплачиваемую работу в других местах, в том числе в теневой экономике. 7
Право на свободный выбор работы
Система «приписанного статуса» «Сонбун» оставалась в силе, диктуя образовательную, политическую и профессиональную мобильность для всех северокорейцев. Детям фермеров часто приходилось выполнять работу своих родителей. Сообщается, что некоторые родители прибегали к взяточничеству или влиятельным контактам, чтобы дать своим детям возможность сменить профессию.