Будущее Азии и политика России — Россия в глобальной политике
На стремительный подъем гигантского
Азиатского региона, который становится флагманом мирового
экономического роста, Запад обратил пристальное внимание
относительно недавно. Для России бурный прогресс соседей не стал
неожиданностью. Из 17,1 миллиона кв. км территории Российской
Федерации почти 14 миллионов приходятся на Азию. Именно там, за
Уралом, находится бЧльшая часть природных богатств, благодаря
которым страна занимает особое место в мировом хозяйстве. Как
естественный мост между рынками Европы и Азии, Россия обладает
уникальным транспортно-транзитным потенциалом, защита которого от
стратегических конкурентов и полноценная реализация являются
необходимым условием успешного развития.
Россия активно участвует в экономических
отношениях между странами Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). По
своей структуре российский экспорт в Восточную Азию гораздо более
хотя и отстает по объему. За последние три года доля 11 стран АТР
(КНР, КНДР, Южная Корея, Япония, Тайвань, Гонконг, Сингапур,
Таиланд, Монголия, Вьетнам и Индия) в российской внешней торговле
увеличилась до 13,4 %. (Доля США, Австралии и Океании – 4,3 %.)
В течение следующих 10–15 лет доля в
товарообороте только шести основных торговых партнеров РФ в
Восточной Азии (КНР, КНДР, Южная Корея, Япония, Тайвань и Гонконг)
достигнет 20 %. Общая же доля АТР приблизится к трети внешней
торговли России.
РАСТУЩАЯ ЭКОНОМИКА
Повышение всеобщего интереса к Азии
связано в первую очередь с темпами экономического развития
большинства стран региона и со стремительным ростом
геополитического влияния Китая.
«Поднимающаяся Азия» демонстрирует
устойчивый экономический рост. Его показатели составляют от 8,5 % в
2005 году в КНР (9,25 % в 2004 г.) до 7,5 % в Индии (2004–2005 гг.)
перспективе (15–20 лет) ежегодный рост Китая и Индии ожидается на
уровне 7–8 % и 6–7 % соответственно. Даже при незначительном
увеличении темпов роста доля Китая к 2020–2025 годам будет
колебаться в районе 10 % мирового ВВП, что позволит КНР
претендовать на место в тройке мировых лидеров наряду с США и
Евросоюзом.
В течение 10–15 лет Китай останется
лидером экономического развития в регионе, за ним будут следовать
Япония и Индия. КНР сохранит звание «мировой фабрики» и
доминирующие позиции в обрабатывающей промышленности. Индия имеет
шансы потеснить Китай в производстве текстиля, в автомобильной
промышленности и по объему привлекаемых иностранных инвестиций.
Большинство стран региона стоят перед
рядом проблем и вызовов, способных замедлить темпы развития. В
частности, для Пекина все более актуальными становятся следующие
Демографическое «окно возможностей» –
наличие значительных человеческих ресурсов, создавшее предпосылки
для мощного экономического рывка, – в Китае уже закрывается (та же
ситуация не за горами и в других странах Юго-Восточной Азии).
Неизвестно, какими окажутся долгосрочные последствия политики «одна
семья – один ребенок». В перспективе 15–20 лет количество
иждивенцев будет возрастать, что кратно увеличит социальную
нагрузку на трудоспособных граждан.
Фактор политической трансформации играет
в Китае двоякую роль. С одной стороны, демократизация политического
режима – одно из условий перехода к новой модели развития,
преодоления коррупции, сохранения позиций в мировой экономике и
дальнейшего роста. С другой – политическая и социальная
стабильность, которую обеспечивает режим, является одним из главных
конкурентных преимуществ КНР в привлечении иностранных инвестиций.
деревни в результате демократизации приведут к потере
привлекательности страны в глазах западных инвесторов.
Однако крайне маловероятно, чтобы
демократический процесс приобрел «обвальный» характер. Правящая
партия прилагает значительные усилия, чтобы обеспечить
преемственность руководства после 2012 года, когда Ху Цзиньтао
покинет пост генерального секретаря ЦК Компартии Китая. Скорее
всего, КНР двинется по пути постепенной либерализации партии,
некоторой демократизации избирательной системы на местах, развития
ограниченного числа неправительственных организаций.
Индии, самой многонаселенной демократии
мира, проблемы политической трансформации не грозят. Но стране
предстоит искать ответ на серьезные вызовы в сфере экономики. Это,
во-первых, неудовлетворительное развитие инфраструктуры – железных
и шоссейных дорог, портов, – замедляющее процесс индустриализации.
разным данным, доля Индии в мировой торговле не превышает 1 %).
Хотя отдельные ее регионы (Бангалор, Гоа) являются частью
глобального рынка, бОльшая часть территории пребывает в чрезвычайно
отсталом состоянии.
И КНР, и Индия сталкиваются с очень
тяжелыми проблемами в области охраны окружающей среды, решение
которых пока не просматривается. Дальнейшая индустриализация Индии,
скорее всего, усугубит ее экологические проблемы по китайскому
сценарию. Преимуществами Китая являются более высокий уровень
грамотности, более низкая детская смертность и значительно более
низкий удельный вес населения, живущего за чертой бедности. Индия
же заметно опережает соседа по уровню развития сферы услуг.
ВОЗМОЖНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ИНТЕГРАЦИИ
Стабильный экономический рост
большинства стран региона стимулирует поиск форм объединения.
потенциалов останется препятствием на пути азиатской интеграции. В
отличие от европейской интеграции, инициированной во второй
половине 1950-х странами, более или менее равными по уровню
развития (Германия, Франция, Италия, Бельгия, Нидерланды,
Люксембург), консолидация в Азии может строиться только путем
объединения «малышей» вокруг одного большого и сильного партнера.
Это скорее модель Северной Америки (Североамериканское соглашение о
свободной торговле, НАФТА), где лидируют Соединенные Штаты.
В среднесрочной перспективе ведущие
державы АТР – Китай, Индия, США, Япония и Южная Корея – не будут
готовы к установлению союзнических или интеграционных отношений. Не
исключено, однако, развитие «мягкой» интеграции вокруг крупного
игрока, скорее всего КНР, который завоевывает симпатии «маленьких
друзей» из числа стран – членов Ассоциации государств Юго-Восточной
преференции, снабжает их военной техникой по заниженным ценам
(«стратегия добродетельного слона»). Вокруг Китая формируется
каркас интеграционного объединения.
Индия по своей экономической и
политической привлекательности пока не может претендовать на роль
интеграционного центра. Для Японии главным партнером в любом случае
останутся США, в будущем нельзя исключить и возникновение
японско-американской зоны свободной торговли. Роль существующих
региональных объединений, таких, к примеру, как форум
Азиатско-тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС),
видится скорее как механизм выработки общих ценностей и ориентиров,
нежели как площадка для создания практических инструментов
интеграции.
Через 7–10 лет углубляющиеся
экономические отношения и взаимозависимость могут привести к
заключению формальных соглашений о свободной торговле. Однако
темпами и с разной степенью институционализации. Наиболее вероятны
интеграционные процессы в сферах, связанных с информационными
технологиями, новой «экономикой знаний», где национальные барьеры
изначально существенно ниже. При этом создание зон свободной
торговли, особенно там, где это связано с традиционными отраслями
(сельское хозяйство), потребует длительного переговорного
процесса.
Возможность создания политических или
военно-политических союзов исключена. Хотя ряд событий последнего
времени (прежде всего позиция относительно американского военного
присутствия в Центральной Азии) позволяют говорить о придании
Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) де-факто
военно-политического измерения, вероятность формализации
военно-политических обязательств в рамках ШОС пока весьма
невелика.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ НЕСТАБИЛЬНОСТЬ
Главным препятствием для политической и
даже экономической консолидации региона является обостряющаяся
борьба за лидерство, прежде всего между Пекином и Вашингтоном.
Основным возмутителем спокойствия вольно или невольно выступает
Китай, который все активнее теснит традиционных лидеров —
Соединенные Штаты и союзную им Японию. По некоторым оценкам, Китай
рассматривает «малые» страны, в первую очередь государства – члены
АСЕАН, как продолжение своей экономики и активно развивает с ними
сотрудничество.
Остальные субъекты региона являются
скорее объектами политики двух конкурирующих гигантов. Исключение
составляет только Россия, за благосклонность которой борются пока
КНР и Соединенные Штаты.
Внешнеполитические амбиции Китая все еще
недостаточно четко декларированы. Пекин твердо настаивает на
возвращении Тайваня в состав единого государства, в остальном же
избегает внятной и недвусмысленной постановки задач, что, в свою
отношении Пекина. России, США, странам – членам НАТО и «Большой
восьмерки» не всегда понятно, чего хочет Китай, когда говорит о
развитии «стратегического диалога». Часто Пекин ведет себя
противоречиво: с одной стороны, агрессивно пытается скупать
ликвидные активы в Соединенных Штатах, с другой — проявляет
осторожность, если не сказать неуверенность, в реализации своих
политических инициатив (например, связанных с активизацией роли в
ШОС и расширением военно-политического присутствия в Центральной
Азии).
Нынешний объем внешнеэкономических
связей удерживает руководство КНР от конфронтационной внешней
политики. Наращивание же Китаем военной мощи, в том числе ядерного
потенциала, необходимо для поднятия его авторитета на региональной
и мировой арене. Вместе с тем военное усиление Пекина может
расцениваться соседями как угроза.
В ряду внешнеполитических приоритетов
Китая Россия занимает второе — третье место наряду с Японией.
Китайское общественное мнение воспринимает нашу страну все более
благожелательно. Упрочению двусторонних связей способствуют и новые
совместные проекты в энергетической области. В долгосрочной
перспективе российский курс Пекина будет дружественным и основанным
на необходимости сохранить «спокойствие на Севере».
Что касается китайско-американских
отношений, то в основу политики реформ, проводящихся с конца
1970-х, была заложена цель если не сближения с США, то по меньшей
мере отхода от конфронтации с ними. В настоящее время Китай
проводит осторожную политику и старается не конфликтовать с
Соединенными Штатами, даже невзирая на их временами недружественные
шаги. Несхожесть политических систем в значительной степени
компенсируется растущей экономической взаимозависимостью; правда,
последний фактор имеет свои ограничения.
По данным социологических опросов, США
остаются самой непопулярной страной среди китайского населения (54
%). Высказываются опасения, что по мере частичной демократизации
Китая и в условиях его дальнейшего экономического роста антагонизм
будет только возрастать.
Вашингтон проводит гораздо более
наступательную политику, направленную на «сдерживание» Китая. С
этой целью Соединенные Штаты используют весь набор средств, включая
наращивание военного присутствия в Восточной Азии и угрозу
развертывания системы противоракетной обороны (являющуюся по
большей части блефом).
Ухудшению отношений между Вашингтоном и
Пекином способствуют сохранение и даже рост китайско-японских
противоречий. Однако значительная экономическая взаимозависимость
(Япония с 1993 года была крупнейшим внешнеторговым партнером Китая
и только в 2004-м отошла на третье место после Европейского союза и
США) заставляет Пекин и Токио искать варианты совместного развития.
В то же время обостряется их соперничество за доступ к новым
источникам энергоресурсов, за лидерство на пространстве АСЕАН, за
место на международной арене. Китай активно противодействует приему
Японии в число постоянных членов Совета Безопасности ООН.
Взрывоопасной остается и ситуация вокруг проблемы Тайваня, хотя
вероятность прямого вооруженного конфликта оценивается сейчас ниже,
чем прежде.
В среднесрочной и долгосрочной
перспективе (до 2020–2025 гг.) взаимоотношения США и Китая будут,
скорее всего, дрейфовать в сторону ухудшения. Причем независимо от
партийной принадлежности администрации Белого дома инициатором
ухудшения двусторонних отношений будет Вашингтон.
Отношения между Пекином и Дели
постепенно улучшаются, хотя в них и сохраняются элементы
напряженности. Китай выступал против участия Индии в последнем
Восточно-Азиатском саммите (декабрь 2005 г.). Окончательно не ушла
в прошлое и пограничная проблема. Тем не менее происходит
экономическое сближение, наметились признаки и политического
диалога.
Важной новой тенденцией в странах АТР
является рост национализма, проявляющегося как на региональном
уровне, так и в отношении Запада. Всплески последних лет скорее
были вызваны осознанными действиями властей, чем стихийным
проявлением чувств. Однако, благодаря активным экономическим
связям, увеличению числа двусторонних и многосторонних обменов,
вероятность оформления национализма в качестве основы
государственной политики невелика.
КОНТУРЫ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ
На фоне российско-европейских связей –
стратегического партнерства, регулярных встреч на высшем уровне,
построения четырех общих пространств и многочисленных диалогов –
азиатский вектор российской политики пока недостаточно развит.
Мешают отсутствие политической воли, традиционный европоцентризм
отечественного истеблишмента и существующие маршруты сбыта наиболее
рентабельных товаров. Российской политике на азиатском направлении
недостает активности, государственной поддержки развития
экономических связей, включенности в механизмы регионального
сотрудничества и региональные организации безопасности (за
исключением ШОС).
Частичная переориентация политики РФ в
азиатском направлении не должна носить заявочный характер. Не
следует громко декларировать свои намерения, поскольку они могут
вызвать подозрение и раздражение не только традиционных партнеров в
Европе и США, но и большинства стран АТР. Необходимо формирование
многоплановой и многофакторной политики. Учитывая сложные отношения
между ведущими странами региона — Китаем, Индией, Японией, Южной
Кореей и США, — Россия не может ориентироваться на одну или две
страны, каждая из которых будет склонна рассматривать РФ как
противовес другим. При выработке политики необходим учет факторов,
вызывающих озабоченность у всех партнеров.
Кроме того, политические и экономические
отношения с азиатскими странами, конечно, не могут вступать в
противоречие с основным, европейским, вектором развития и
европейской идентичностью России. Главной целью нашей политики на
азиатском направлении является развитие восточных регионов.
Важнейшую роль может сыграть
сбалансированное, учитывающее возможные риски участие Сибири и
Дальнего Востока в процессах региональной экономической интеграции.
Дальневосточный регион РФ фактически уже участвует в
ориентированных на Китай интеграционных процессах. На страны АТР
приходится 85 % всей внешней торговли российского Дальнего Востока,
а его экономические отношения с соседями гораздо интенсивнее, чем с
европейскими регионами России. При этом нельзя не замечать
потенциальную опасность полной переориентации азиатской части РФ на
региональные экономические отношения и игнорировать опасность
экспансии, в первую очередь китайской, на российскую территорию.
Такая возможность обусловлена не «агрессивными устремлениями», а
недостаточным экономическим и социальным развитием азиатской части
нашей страны. В этой связи особое значение приобретает реализация
проекта «Новое освоение Сибири», направленного на ее социальное и
экономическое развитие.
Необходимо стремиться к увеличению
объемов и повышению качества торговли. Долю стран АТР во
внешнеторговом обороте России объективно возможно довести до 33–35
%, чтобы она была сопоставима с долей государств – членов
Европейского союза. В среднесрочной перспективе это может быть
достигнуто посредством расширения энергетического сотрудничества.
Большинство государств АТР остро нуждаются в новых источниках
энергоносителей и рассматривают Россию как потенциально надежного
партнера.
Важную роль сыграет диверсификация путей
транспортировки российских энергоресурсов региональным
потребителям, особенно потому, что Китай, Индия и Япония строят
свою оборонную политику с учетом возможности перекрытия – в случае
того или иного межгосударственного конфликта – морских
коммуникаций, по которым идет поставка энергоресурсов. Речь может
идти о сооружении как континентальных трубопроводов, так и
«морской» инфраструктуры, ориентированной на экспорт танкерной
нефти и сжиженного газа.
России стоило бы стремиться к расширению
интеллектуального экспорта в страны Азии, которые в таких
перспективных сферах, как, например, образование, пока полностью
ориентированы на США и Западную Европу. Грамотно инвестируя доходы
от энергоносителей, Россия могла бы усилить свои позиции в области
подготовки кадров для стран АТР, стать для многих из них новым
«интеллектуальным донором».
Целесообразно разработать комплекс
мероприятий по поддержке технологически ориентированного экспорта в
Азию в том числе той продукции, которая не находит сбыта на рынках
Европы и Северной Америки. Это в первую очередь продукция
гражданского машиностроения и энергомашиностроения, разработанная
еще в советский период. При должной лоббистской поддержке со
стороны российских властей можно увеличить объемы сбыта гражданских
воздушных судов и моторов. Государству стоило бы поддержать
создание сервисных центров для обслуживания российских воздушных
судов.
Одна из перспективных, но и наиболее
сложных областей – военно-техническое сотрудничество (ВТС). Хотя
ВТС с Китаем остается объектом многочисленных претензий со стороны
партнеров России на Западе, оно не только приносит материальные
выгоды, но и является фактором поддержания регионального баланса
сил. Необходимо постепенно переходить к более
высокотехнологическому ВТС с такими государствами, как Индия и
Китай. Обе страны уже далеко продвинулись по пути модернизации
собственных ВПК и заинтересованы в приобретении скорее технологий,
чем готовой техники.
Необходимо также изменение структуры и
качества импорта из государств Восточной и Юго-Восточной Азии,
включая Китай, и увеличение объемов экспорта. В настоящее время
российский импорт из большинства стран ЮВА представляет собой
продукцию не самого высокого качества, хотя объективно они способны
поставлять более качественные товары и по ценам, более приемлемым
для российского потребителя.
В самом АТР к возможному выходу России
на региональную арену относятся сдержанно. Россия традиционно
воспринимается там в качестве европейской страны. Она представляет
интерес как источник остро необходимых природных энергоресурсов и
элемент военно-политического баланса в отношениях Китай — США,
Япония — Китай, большинство стран региона — США.
Поэтому закрепление на региональном
рынке потребует усиления российских политических позиций. Это может
быть достигнуто посредством включения нашей страны в формальные и
неформальные механизмы согласования интересов государств АТР, в
частности за счет использования существующих там международных
организаций и форумов (АТЭС, АСЕАН, ШОС, шестисторонние переговоры
по Северной Корее).
Следует более эффективно использовать
возможности продвижения отечественных политических инициатив через
Шанхайскую организацию сотрудничества, первенство в которой, как
опасаются ряд наблюдателей, может быть монополизировано Китаем.
Вместе с тем пытаться использовать ШОС для «сдерживания» КНР
контрпродуктивно. Целесообразно реальное включение российских
представителей в работу «круглых столов» и других дискуссионных
площадок, которые, как правило, предшествуют крупным
межгосударственным встречам. Безусловно, такая деятельность, равно
как и интеллектуальное обеспечение политики (подготовка научных
разработок специализированными экспертными центрами, участие в
международных научных конференциях), требует целевой
государственной поддержки.
Формирование новой политики России в
отношении стран АТР невозможно без трансформации
внешнеполитического мышления, традиционно замкнутого на
евро-атлантическое пространство. Несмотря на продолжительное
экономическое и политическое сотрудничество с Китаем и Индией,
Россия по-прежнему рассматривает себя в АТР в качестве внешней
силы. Необходимо перестать воспринимать Азию как нечто чуждое.
Однако отказ от ориентации на Европу означал бы отрицание как
генетических и культурных корней нации, так и надежд на
демократическую модернизацию. Кроме того, поддерживая контакты со
странами Азии, Россия может выгодно использовать свою
«европейскость», выступая в качестве посредника и представителя
интересов Востока и Запада.
Настоятельно необходима активизация
контактов с элитой государств АТР, организация совместных форумов,
конференций и научно-политических мероприятий. Уже сделанные в этом
направлении шаги, такие, как участие российской делегации в сессиях
Азиатско-Тихоокеанского парламентского форума, могут
рассматриваться как исключительно позитивный, хотя и недостаточный
опыт.
Не менее важно развивать контакты на
уровне граждан. Здесь следует опереться на традицию добрых
отношений, отсутствие предубежденности по отношению к Москве
(присущей ряду стран Центральной и Восточной Европы), а также на
то, что все еще немалая часть элиты получала образование в СССР и
России. Важную роль способны сыграть организации гражданского
общества. Можно рассмотреть вопрос о целевой государственной
поддержке такого рода проектов.
Материал подготовлен на основании
ситуационного анализа, проведенного Советом по внешней и оборонной
политике и журналом «Россия в глобальной политике» в декабре 2005
года. В обсуждении участвовали Я.М. Бергер, главный научный
сотрудник ИДВ РАН; А.Д. Богатуров, декан факультета политологии
МГИМО (У) МИД РФ; А.В. Ломанов, ведущий научный сотрудник ИДВ РАН;
В.В. Михеев, член-корреспондент РАН; В.Я. Портяков, заместитель
директора ИДВ РАН, А.В. Лукин, доцент кафедры сравнительной
политологии МГИМО(У) МИД РФ; В.Н. Павлятенко, руководитель Центра
японских исследований ИДВ РАН; Г.И. Чуфрин, заместитель директора
ИМЭМО РАН; С.А. Караганов, председатель президиума СВОПа, ведущий
ситанализа, руководитель сценарной группы; Ф.А. Лукьянов, главный
редактор журнала «Россия в глобальной политике»; Т.В. Бордачёв,
директор по исследованиям СВОПа; Д.В. Суслов, заместитель директора
по исследованиям СВОПа.
Текст серьезно доработан по
результатам обсуждения, состоявшегося в марте 2006 года на XIV
ассамблее Совета по внешней и оборонной политике. Составители
благодарят участников дискуссии, замечания которых помогли
значительно углубить материал: Б.А. Акаеву, Ю.Ю. Болдырева, С.Б.
Брилева, И.М. Бунина, Л.Н. Вдовиченко, А.Г. Вишневского, Л.М.
Григорьева, В.З. Дворкина, М.Г. Делягина, М.В. Демурина,
А.А. Дынкина, К.Ф. Затулина, П.С. Золотарева, А.А. Игнатенко,
Е.М. Кожокина, В.П. Лукина, С.А. Маркова, М.В. Масарского, А.М.
Миграняна, В.Н. Миронова, В.А. Никонова, А.И. Подберезкина, В.Я.
Портякова, Е.М. Примакова, А.К. Пушкова, В.А. Рубанова,
В.А. Рыжкова, В.Т. Третьякова, А.В. Федорова, М.Л. Энтина, А.В.
Яковенко.
ОТНОШЕНИЯ РОССИИ СО СТРАНАМИ ВОСТОЧНОЙ АЗИИ: НОВЫЕ ВЫЗОВЫ И ВОЗМОЖНОСТИ | Киреева
1. Азиатско-Тихоокеанские ориентиры России после саммита АТЭС во Владивостоке: к итогам Второго азиатско-тихоокеанского форума / РСМД. М.: Спецкнига, 2013, 32 с.
2. «Большая Восточная Азия»: мировая политика и региональные трансформации: научно-образовательный комплекс / под общ. ред. А.Д. Воскресенского. М.: МГИМО-Университет, 2010, 444 с.
3. Гельбрас В. Россия и Китай в условиях глобального кризиса // Мировая экономика и международные отношения. Ноябрь 2011, № 11, с. 63-71.
4. Иноземцев В., Верлин Е. Россия — Китай: время корректировать курс // Свободная мысль. Август 2010. № 8, с. 43-58.
5. Канаев Е. А. Феномен «driver’s seat» // Международная жизнь, 2010, № 10, с. 28-36.
6. Колдунова Е.В. Россия, АСЕАН и ВАС после саммита в Ханое: что дальше? / Е.В. Колдунова // Россия как евро-тихоокеанская держава: новые тенденции в азиатской региональной архитектуре и роль России. Материалы международной конференции Российского национального комитета Азиатско-Тихоокеанского совета сотрудничества по безопасности (РНК АТССБ). Москва, МГИМО(У) МИД РФ, 9 декабря 2010 г. М.: Издательство Московского университета, 2011, с. 34-37.
7. Концепция внешней политики Российской Федерации. 12 февраля 2013 [Электронный ресурс] // МИД России. Режим доступа: http://www.mid.rU/brp_4.nsf/0/6D84DDEDEDBF7DA644257B160051BF7F (дата обращения: 30.05.2013 г.).
8. Михеев В. Россия — Китай: «дозагрузка» отношений // Мировая экономика и международные отношения. Июнь 2010. № 6.
9. Панов А.Н. Россия и Япония: становление и развитие отношений в конце XX — начале XXI века. М.: Известия, 2007. 312 с.
10. Современные российско-японские отношения и перспективы их развития [Электронный ресурс] / РСМД. М.: Спецкнига, 2012. 32 с. Режим доступа: http://russiancouncil.ru/common/upload/RIAC_russia_ japan.pdf (дата обращения: 30.05.2013 г.).
11. Стрельцов Д. Москва и Токио: выйти из спячки [Электронный ресурс] // Россия в глобальной политике. 22.10.2011. Режим доступа: http://www.globalaffairs.ru/number/Moskva-i-Tokio-vyiti-iz-spyachki-15365 (дата обращения: 30.05.2013 г.).
12. Официальный сайт Федеральной таможенной службы [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.customs.ru/index.php?option=com_newsfts&view=category&id=125&Itemid=1976 (дата обращения: 29.02.2013 г.).
13. Экономическое сотрудничество со странами Азии и Африки [Электронный ресурс] // Министерство экономического развития Российской Федерации. 2013. Режим доступа: http://www.economy.gov.ru/ minec/activity/sections/foreignEconomicActivity/cooperation/economicAA/ (дата обращения: 29.02.2013 г.).
14. Blank S., Kim Y. Russia and the Six-Party Process in Korea: Moscow’s Quest for Great Power Status // Problems of Post-Communism. July/August 2010. Vol. 57. No. 4. pp. 37-50.
15. Fenenko A. APEC remains an American project [Электронный ресурс]. // Valdai Club. 13.09.2012. Режим доступа: http://valdaiclub.com/asia/48800.html (дата обращения: 05.11.2013 г.).
16. Koldunova E. Post-Crisis Regional Cooperation in East Asia: New Trends and Developments. Regions and Crises: New Challenges to Contemporary Regionalisms. — Basingstoke: Palgrave, 2012. P. 200-219.
17. Rangsimaporn P. Russia as an Aspiring Great Power in East Asia: Perceptions and Policies from Yeltsin to Putin. — Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2009. 272 p.
18. Rangsimaporn P. Russia’s Search for an Enhanced Role in Southeast Asia. ASEAN-Russia: Foundations and Future Prospects / ed. by Victor Sumsky, Mark Hong, Amy Hugg. — Singapore: ISEAS, 2012. 376 p.
19. Sumsky V. The Enlargement of the East Asia Summit: the Reasons and Implications of Bringing Russia in // ASEAN-Russia: Foundations and Future Prospects / ed. by Victor Sumsky, Mark Hong, Amy Hugg. — Singapore: ISEAS, 2012. 376 p.
20. Toloraya G. The Security Crisis in Korea and its International Context: Sources and Lessons from a Russian Perspective // The Korean Journal of Defence Analysis. September 2011. Vol. 23. No. 3. Pp. 335-352.
21. Voskressenski A.D. The Three Structural Changes of Russo-Chinese Cooperation after the Collapse of the USSR and Prospects for the Emergence of a Fourth Stage. Eurasian Review. November 2012. Vol. 5. Pp. 1-14.
Поворот России к Азии: миф или реальность?
Поворот под огнем критики
В последние месяцы 2015 года в России и за рубежом активизировалась дискуссия о повороте России к Азии. Обсуждалось, насколько лозунги о его необходимости и большие ожидания соответствуют результатам реальной российской политики. При этом значительная часть споров шла относительно крупнейшего российского азиатского партнера — Китая.
Примечательно, что новый толчок дискуссии дал сам Китай, точнее, комментарий одного из его журналистов. 17 декабря на интернет-сайте официального китайского информационного агентства «Синьхуа» был опубликован комментарий одного из обозревателей, который с многочисленными ссылками на российских официальных лиц и некоторых китайских экспертов весьма взвешенно проанализировал проблемы внешней и внутренней политики России, указав, конечно, и на трудности. В целом выводы были весьма позитивны и заканчивались выражением уверенности в том, что, «опираясь на собственные силы и разум, а также на эффективное сотрудничество с другими странами, россияне способны преодолеть существующий непростой кризис»[1].
Удивление вызвала не сама статья, а реакция на нее некоторых российских СМИ прозападного направления, представители которых увидели в ней то, чего в ней явно не было, и начали бурную кампанию критики российской политики в отношении Китая и Азии в целом. Начало положила «Независимая газета», в которой содержание китайского комментария было изложено под совершенно неадекватным заголовком «Россия зашла в стратегический тупик»[2]. За ней последовали многочисленные информагентства и интернет-сайты, в материалах которых комментаторы, вероятно, даже не прочитав первоисточник, на разные лады обсуждали, зачем Пекин начал резко критиковать Россию, почему он в ней разочаровался и отдал предпочтение сотрудничеству с Западом. Многие делали вывод, что на российском повороте к Азии теперь можно поставить крест. Интересно, что в этой кампании в едином порыве объединились как прозападные СМИ, всегда стремившиеся в преувеличенном виде показать различные опасности, якобы исходящие от Китая и сотрудничества с ним, так и их противники, указывавшие на то, что в Китае якобы критикуют не Россию в целом, а ее «монетаристско-прозападное» правительство[3].
Этот довольно низкокачественный информационный поток вызвал более серьезную дискуссию. Ряд авторов, подводя итоги российской политики поворота к Азии, попытались подойти к ней более взвешенно, но в целом также довольно критически[4]. Их аргументы можно суммировать в нескольких пунктах:
1. Ухудшение отношений России с Западом сопровождалось завышенными ожиданиями в отношении азиатских партнеров, которые, как считалось, могут почти полностью заменить европейских. Эти ожидания не оправдались.
2. Азиатские партнеры, в особенности Китай, оказались жесткими переговорщиками, в ряде случаев они воспользовались сложной ситуацией в России, чтобы добиться более выгодных для себя условий.
3. Китайские партнеры интересуются только российским сырьем, продажей России товаров и использованием своей рабочей силы, они не помогают ей решить задачи развития собственного производства, импортозамещения, мало инвестируют.
4. Китайские банки опасаются американских санкций и не предоставляют достаточного количества кредитов.
5. Товарооборот с Китаем и другими странами Азии в 2015 году резко упал.
6. Разочарованное российское руководство утеряло интерес к сотрудничеству с государствами АТР, о чем свидетельствует отказ В. В. Путина от участия в Восточноазиатском саммите и саммите АТЭС, а также от встречи с азиатскими бизнесменами на Восточном саммите во Владивостоке.
Из всего этого можно сделать вывод, что, несмотря на некоторые позитивные моменты, масштабы сотрудничества с Китаем и другими государствами Азии не достигли ожидаемого уровня, Азия не смогла заменить Европу и расчет российского руководства на азиатских партнеров был неверным. Далее мнения расходятся. Для одних эта ситуация подразумевает, что с Западом ссорились зря, надо было идти на уступки и следовать за «цивилизованным миром», для других — что надо менять курс правительства и более решительно идти к Азии, приноравливаясь к ее потребностям.
Реальности азиатской политики России
За критикой политики поворота к Азии можно видеть реальные интересы различных политических и экономических групп внутри России. С одной стороны, те, кто имеет бизнес-интересы и собственность на Западе, пытаются доказать вредность и опасность сотрудничества с «непредсказуемым» и «эгоистичным» Востоком. С другой — сторонники более «национально ориентированной» внутренней политики стремятся отправить в отставку нынешнее правительство, которое они считают наследником прозападного курса Гайдара — Чубайса. Однако понимание этого не должно препятствовать разбору их аргументов по существу.
Прежде всего бросается в глаза, что для большинства критиков, несмотря на все различия в их подходах, характерны несколько общих весьма спорных положений. Во-первых, в большинстве критических статей начало поворота Москвы к Азии относят ко времени последнего ухудшения отношений России с Западом, связанного с украинским кризисом. Во-вторых, поворот к Азии рассматривается и оценивается как чисто экономический процесс. В-третьих, критики непропорционально выделяют значение сотрудничества с Китаем. В-четвертых, поворот к Азии рассматривается как альтернатива отношениям с Западом, сохранение сотрудничества с которым якобы подразумевает отказ от интенсификации связей с Востоком.
В действительности, о необходимости развития отношений с государствами АТР в России, а до этого — в СССР, говорят уже несколько десятилетий. Об этом аналитики из академических институтов начали писать еще в период правления Л. И. Брежнева, о новой политике в АТР говорил М. С. Горбачев в 1986 году в знаменитом выступлении во Владивостоке, многое для активизации азиатского направления сделал Е. М. Примаков, находясь на постах министра иностранных дел и премьера.
Он впервые еще в 1998 году сформулировал идею координации действий России, Китая и Индии. Задолго до украинского кризиса многократно выступал с идеями о необходимости повысить активность в Азии и В. В. Путин. При этом поворот к Азии с самого начала связывался не с ухудшением отношений с Западом, а с двумя совершенно объективными задачами: необходимостью налаживания связей с регионом, который постепенно становится центром мировой экономики и политики, а также с решением стратегической задачи развития России — подъемом ее сибирских и дальневосточных регионов.
Конечно, решение этих задач шло медленно. Многочисленные правительственные программы оставались невыполненными, население восточных регионов страны сокращалось, российское экономическое присутствие в АТР оставалось на минимальном уровне. Лишь в последнее время, благодаря усилиям руководства В. В. Путина, достигли некоторых успехов: к саммиту АТЭС во Владивостоке в 2012 году была значительно обновлена инфраструктура, в 2014 году принят важный Федеральный закон «О территориях опережающего социально-экономического развития в РФ», который уже заработал, а также ряд других мер.
Если рассматривать процесс развития российско-китайских отношений, то он также начался еще в брежневский период и с тех пор поступательно развивался при всех сменявших друг друга властях в Пекине и Москве. Он прошел от этапа восстановления, через нормализацию до тесного стратегического партнерства. Это означает, что улучшение отношений между двумя странами объективно соответствует их интересам и не зависит от политической конъюнктуры или отношений с другими странами.
И в российском сближении с Китаем, и в повороте к Азии в целом экономическое сотрудничество является важным компонентом, но лишь одним из многих. При этом коренные причины этого поворота, особенно на первом этапе, определенно относились к сфере геополитики, а не экономики. Советское руководство, проигрывая соревнование с Западом, пыталось использовать нормализацию отношений с Китаем прежде всего для того, чтобы разыграть «китайскую карту» против США так же, как ранее Вашингтон разыграл ее против Москвы, и хотя бы частично разорвать «единый антигегемонистский фронт» (используя китайский термин) США и их союзников с Китаем.
В начале 90-х годов ХХ века для России, пытавшейся проводить однобокий прозападный курс, быстрый возврат после некоторых колебаний к курсу на развитие отношений с Китаем, как и с другими не ориентирующимися на Запад государствами Азии, был действительно вызван экономической необходимостью. Выяснилось, что без китайских военных заказов может окончательно встать весь российский ВПК, а это вызовет серьезное недовольство сотен тысяч занятых на его предприятиях людей (о военной мощи тогда не думали). И несмотря на то что еще в 1996 году Е. Т. Гайдар призывал ориентироваться в Азии на Японию, а против Китая создать военный кордон[5], его сторонники были оттеснены, по крайней мере от внешней политики. Заняв пост министра иностранных дел, Е. М. Примаков сразу же заговорил о важности АТР для России[6].
В дальнейшем, по мере нарастания взаимного непонимания с Западом, сотрудничество с Китаем, Индией и другими растущими незападными центрами силы стало рассматриваться прежде всего как поиск альтернативы рушащемуся проекту создания единой Европы от Лиссабона до Владивостока, вхождению в единый, мощный, «цивилизованный» мир как главный центр мировой политики. Выяснилось, что в этом центре России уготовано лишь подчиненное место, с чем она согласиться не пожелала. Москва, не сокращая связей с Западом — экономических с Европой, а политических — с США (свидетельство тому — попытка так называемой «перезагрузки»), начала искать тех, с кем она могла бы разговаривать на равных, кто мог бы составить противовес западному направлению и посодействовать уходу от чрезмерной зависимости от Запада.
Основа развития отношений с такими государствами, как Китай и Индия, лежала не в экономических интересах, а в сходном видении будущего мира, в поддержке идей многополярности как альтернативы однополярному миру — где Запад решает все вопросы по собственному усмотрению — в отстаивании решающей роли ООН, в стремлении сохранить систему международного права, как она сложилась после Второй мировой войны, в демократизации международных отношений, то есть учете мнений и интересов незападных государств, в отходе от диктатуры Запада, в плюрализме в международных делах. На этой основе, а вовсе не на экономической, как предсказывали западные аналитики, сложилась группа БРИКС, выросшая не из двустороннего экономического сотрудничества ее членов, а из геополитического сближения Москвы и Пекина, к которому затем присоединились сначала Дели, а позднее — Бразилиа и Претория. Стремление государств БРИКС изменить международные экономические институты, получить в них бóльший вес также тесно связано с их геополитическими амбициями.
Именно на этой основе развивались и развиваются отношения Москвы с Пекином. В редакционном комментарии китайского агентства «Синьхуа» в качестве основных достижений двух стран прежде всего отмечается полное решение доставшихся в историческое наследие приграничных проблем, достижение взаимного доверия в военной области и взаимного разоружения в приграничных районах, упрочение политической и законодательной основы отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, а лишь затем — экономическое сотрудничество. «Синьхуа» приводит мнение китайского эксперта Сунь Чжуанчжи, который замечает, что Россия и Китай имеют близкие позиции по многим важным международным и региональным вопросам, два государства ставят единые цели в ходе международного сотрудничества: выступать против однополярного мира и политики силы, содействовать демократизации международных отношений и разработке более рациональных правил многостороннего торгово-экономического сотрудничества[7]. Все это относится к политическому, а не экономическому взаимодействию.
Последние изменения
Украинский кризис и последовавшее за ним резкое ухудшение отношений России с Западом, ставшее закономерным следствием давно нараставших противоречий, лишь стимулировали некоторые тенденции, ускорив российский поворот к Азии, а вовсе не став его началом. Основным результатом этого кризиса стало изменение не риторики или планов, но психологии российской элиты, в особенности бизнес-элиты. «В 2015 году уже почти вся российская элита поняла, что противостояние с Западом надолго и неслучайно, что России придется жить в иной реальности, чем предполагали прекраснодушные мечты об интеграции с Западом при сохранении независимости и суверенитета. Они превалировали в российском политическом классе чуть ли не до конца 2000-х годов», — пишет С. А. Караганов[8].
Представители крупного российского бизнеса, привыкшие ездить в страны ЕС и США, как к себе домой, покупать там особняки, отправлять детей на учебу и вести дела с западными компаниями на равных, поняли, что на этот раз руководство России не шутит, улучшения отношений с Западом можно не дождаться. А так как большинство из них тесно связаны с этим руководством и зависят от его отношения к себе, им пришлось подумать о реальной переориентации на Восток. К тому же к Западу было утеряно доверие как к партнеру: кто-то попал в санкционные списки и физически не смог продолжить сотрудничество, но и тот, кто не попал в них, все равно начал учитывать такую возможность. Одним словом, политические риски экономического сотрудничества с Западом стали оцениваться многими как слишком высокие.
В большинстве стран Азии такие политические риски отсутствуют. Но там сдерживает другое: инерция привычной западной ориентации, плохое знание азиатских рынков и азиатской культуры ведения бизнеса, нехватка соответствующих специалистов. Поэтому естественно, что экономический поворот к Азии осуществляется медленно, и если у кого-то и были завышенные ожидания, если кто-то и считал, что, скажем, Китай сможет быстро заменить Запад и как торговый партнер, и как инвестор, и как источник банковских кредитов, то он действительно ошибался. Но подобные настроения могли существовать лишь среди крайне слабо информированных представителей бизнеса. Эксперты всегда предостерегали от излишнего оптимизма, объясняли, что государства Азии, даже наш стратегический партнер Китай, никогда не станут спасать Россию за счет собственных интересов, торговать себе в убыток или без достаточной прибыли, инвестировать в непроработанные проекты исключительно из братских чувств. Китай ценит сотрудничество с Россией, она важна ему и в геополитическом (в большей степени), и экономическом (в меньшей) планах, он многократно продемонстрировал, что готов учитывать ее интересы, идти на определенные компромиссы. Но компромиссы взаимоприемлемые, а не те, что несут ему убытки, да еще в той непростой экономической ситуации, в которой он сегодня оказался.
С китайскими предпринимателями нужно работать, доказывать взаимную выгодность проектов, что не так просто, потому что некоторые печальные примеры сотрудничества в 1990-х годах многие из них хорошо помнят. Необходимо изучать китайский рынок, понимать китайскую бизнес-культуру, действительно довольно жесткую манеру ведения переговоров. Надо понимать и китайские обстоятельства, в частности то, что в Пекине ценят сотрудничество с Западом, считают его важным для достижения целей развития своей страны и вовсе не желают конфронтации с ним и не готовы делать то, что это сотрудничество может серьезно подорвать. Cчитая США геополитическим оппонентом, обвиняя их в стремлении сдерживать растущее политическое и экономическое влияние Китая в мире, пекинское руководство пока полагает, что занять свое законное место в мировой системе ему удастся без серьезных конфликтов, путем последовательного давления, разъяснения своей позиции и постепенной перестройки сложившейся системы глобального управления без ее революционного разрушения. Пекин ведет тонкую дипломатическую игру, а не войну с американским империализмом по всем фронтам, как это кажется некоторым слабо информированным российским политикам и экспертам, которые хотят подтолкнуть к подобному, заведомо проигрышному курсу и саму Россию.
Недавно китайское видение России и российской политики было четко сформулировано в статье бывшего заместителя министра иностранных дел, а ныне председателя Комитета по международным делам ВСНП Фу Ин, которая была опубликована в американском журнале «Foreign Affairs»[9]. И автор, и выбор места для публикации весьма примечательны. Как дипломат, Фу Ин не занималась Россией и вряд ли хорошо знакома с деталями двустороннего сотрудничества, поэтому, вероятно, тут не обошлось без коллективного творчества китайского дипломатического ведомства. Выбор влиятельного журнала явно свидетельствует о том, что статья предназначалась западной аудитории (хотя ее перевод был опубликован и в китайской газете «Гуанмин жибао»[10]). Видимо, автор посчитал необходимым разъяснить западным партнерам китайские мотивы и ограничения для сближения с Россией и подчеркнуть, что (как явствует из подзаголовка) «Китай и Россия близки, но не являются союзниками». В самих Китае и России этого разъяснять никому не нужно, так как эта официальная позиция обеих стран там хорошо известна.
Тем интереснее ясные выводы автора, что «российско-китайские отношения являются стратегическим партнерством и ни в коем случае не браком по расчету: они являются комплексными, крепкими и глубоко укорененными», а «изменения в международных отношениях после конца холодной войны лишь способствовали большему сближению двух стран»[11]. Далее автор говорит что рассуждения, а возможно, и надежды некоторых западных аналитиков и политиков относительно того, что конфликты в Сирии и на Украине вызовут напряженность или даже разрыв между Пекином и Москвой, явно не оправдались.
В то же время Фу Ин замечает, что ни Китай, ни Россия не собираются заключать юридически оформленный союз или формировать антизападный блок, и отмечает некоторые расхождения. В частности, по ее мнению, Россия в своей политике продолжает в основном ориентироваться на Европу, а Китай — на Азию, российская дипломатия имеет больший опыт ведения дел на глобальном уровне и «имеет тенденцию отдавать предпочтение сильным, активным и часто неожиданным дипломатическим маневрам», в то время как китайская дипломатия, наоборот, реактивна и осторожна. Автор также отмечает, что в России не все смогли приспособиться к изменению соотношения сил между двумя странами, что вызывает теории «китайской угрозы» и опасения относительно роста китайского влияния в «ближнем зарубежье». В то же время, несмотря на решение пограничного вопроса, «китайские комментаторы иногда критически высказываются по поводу 600 тыс. кв. км территории, которые царская Россия аннексировала в конце XIX века»[12]. Тем не менее, как отмечает Фу Ин, эти различия не ведут к охлаждению двусторонних отношений, которые продолжают крепнуть, прежде всего благодаря развитию геополитической ситуации.
Экономическое сотрудничество
Что касается аргумента о сокращении торговли как показателя отсутствия переориентации России на Азию, то он не выдерживает критики. Во-первых, падает торговый оборот России не только с Азией, а со всеми государствами. Это вызвано ее экономическими проблемами, а в случае с Китаем еще и китайскими, а также падением цен на ее основной экспортный товар — энергоносители. Такое было и после кризиса 1998 года, и после 2008-го, но последующее улучшение экономической ситуации в России всегда вело к тому, что показатели всякий раз восстанавливались и резко росли, в результате чего Китай с 2010 года занял первое место как торговый партнер России. Кроме того, торговый оборот в 2015 году снижался не только у России с партнерами, но и у многих стран мира. Выступая на VII Гайдаровском форуме в Москве 13 января 2016 года, заместитель министра экономического развития России С. С. Воскресенский привел следующие цифры за 2015 год: экспорт в странах ОЭСР снизился на 20,4%, а импорт на 20,8%, в Европе, соответственно, на 13,2% и 14,5%, товарооборот Германии упал на 12%, Японии на 18%, Бразилии — на 16%, Австралии — на 21%[13]. Таким образом, ничего экстраординарного в российско-китайской торговле не происходит.
В то же время одновременно с падением в торговле наблюдались и благоприятные для России тенденции. По данным С. С. Воскресенского, в 2015 году в российском экспорте в Китай доля минерального сырья снизилась с 78% до 71%, экспорт продовольствия вырос на 23%, а химической промышленности почти на 8%[14]. Кроме того, как отмечалось выше, торговая статистика — лишь один и вовсе не основной показатель уровня партнерства. В российско-китайскомторгово-экономическом партнерстве происходят гораздо более значимые сдвиги. Эти сдвиги как раз и говорят о коренном изменении психологии российских элит, позволившем двустороннему сотрудничеству распространиться на такие сферы, которые раньше для него были закрыты.
Приблизительно те же аргументы приводятся и в комментарии агентства «Синьхуа», полностью посвященном резкой критике тех, кто, ссылаясь на снижение показателей торговли, утверждает, что двусторонние отношения в целом идут на спад. Между тем, согласно комментарию, «за три года Россия стала страной, визиты Си Цзиньпина в которую принесли наиболее значимые плоды»[15].
В упомянутом выступлении С. С. Воскресенский выделил несколько знаковых российско-китайских сделок, заключенных в 2015 году, о которых стоит рассказать подробнее.
1. Экспортный проект по сжижению природного газа «Ямал СПГ», в который были привлечены китайские инвестиции в размере 700 млн. евро. Договоренность о продаже фонду «Шелковый путь» 9,9-процентной доли в «Ямал СПГ» была достигнута во время визита премьер-министраД. А. Медведева в Китай в декабре 2015 года. При этом 20% «Ямал СПГ» уже принадлежит Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC).
2. Соглашение о покупке десятипроцентной доли в крупнейшей российской газоперерабатывающей и нефтехимической группе «СИБУР» Китайской нефтехимической корпорацией («Sinopec Group»). Китайские инвестиции составили 1,338 млрд. долларов, что сделало «Sinopec» стратегическим инвестором. При этом предполагается, что в течение трех лет «Sinopec» купит еще 10% акций «СИБУР»[16].
3. Консорциум частных инвестиционных китайских фондов выкупил 13,3-процентную долю в капитале в забайкальском Быстринском ГОК у ГМК «Норильский никель»[17]. И хотя сумма сделки там не столь велика (100 млн. долл.), она важна, так как является первым случаем масштабных частных китайских инвестиций, причем инвесторы не претендовали на контрольный пакет.
Все эти соглашения, заключенные под самый конец года, свидетельствуют о том, что российские власти теперь поощряют китайские инвестиции в чувствительные секторы экономики, куда ранее они не допускались (достаточно вспомнить известную историю с недопуском той же CNPC к тендеру по продаже в 2002 г.).
Важно и то, что российский холдинг En+Group, объединяющий алюминиевые, металлургические, энергетические, горнодобывающие и логистические компании О. В. Дерипаски, договорился с китайскими корпорациями «Centrin Data Systems» и «Huawei» о совместном строительстве нескольких центров по обработке данных (ЦОД) в Иркутске. Это соглашение было заключено во время визита Президента В. В. Путина в Китай в сентябре 2015 года. Примечательно это потому, что, по данным СМИ, когда в январе 2005 года во время совещания по проблемам высоких технологий в Новосибирске председатель Сибирского отделения Российской академии наук Н. Л. Добрецов предложил создать сибирский центр информационных технологий совместно с китайскими партнерами, В. В. Путин спросил его: «Зачем с Китаем?», призвал к аккуратности со стратегическим партнером и просил следить за тем, «чтобы эти зоны не превратились потом для китайцев в доступную такую… Ну, понятно…«[18]. Изменение отношения здесь налицо.
Сделаны серьезные шаги по устранению барьеров в торгово-экономическом сотрудничестве. Так, был подписан Протокол о внесении изменений в Соглашение между Правительством РФ и Правительством КНР об избежании двойного налогообложения и о предотвращении уклонения от налогообложения в отношении налогов на доходы от 13 октября 2014 года, целью которого является переориентация заемного капитала с еврорынков в сторону азиатского рынка капитала[19].
И, конечно, основным достижением 2015 года было подписание в мае во время визита Си Цзиньпина в Россию Совместного заявления о сотрудничестве по сопряжению строительства Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути», которое дало возможность готовить не только российско-китайские, но и ЕАЭС-китайские проекты сотрудничества, то есть рассматривать ЕАЭС в целом как единого партнера Китая. В настоящее время во исполнение заявления готовятся проекты по совместным инвестициям в транспортные коридоры, по снятию торговых барьеров и сотрудничеству в области высоких технологий.
Немаловажно и то, что уже после ухудшения отношений с Западом были заключены важнейшие российско-китайские контракты в области ВТС, согласно которым Китай получит самые современные виды российских вооружений. Так, согласно сообщениям СМИ, в начале осени 2014 года был заключен контракт на поставку в Китай четырех дивизионов зенитных ракетных комплексов (ЗРК) С-400 на сумму не менее 1,9 млрд. долларов с доставкой в 2017 году. А через год была достигнута договоренность о продаже Китаю 24 истребителей СУ-35. И хотя ведущий российский эксперт по российско-китайскому ВТС В.Кашин и утверждает, что эти контракты нельзя рассматривать как результат украинского кризиса, так как переговоры по ним начались еще в 2010–2011 годах, а «к 2014 году многие спорные вопросы уже были решены»[20], все же ранее в России многие высказывались против продажи Пекину новейших российских вооружений. Очевидно, новые трудности с Западом снизили убедительность аргументов скептиков, и здесь, как и в случае с китайскими инвестициями в российский сырьевой сектор, они могли ускорить принятие давно назревавших решений.
Азия — не только Китай
Важные сдвиги происходят и в российском подходе к другим частям Азии. Во время визита в Россию премьера Индии Н.Моди в конце декабря 2015 года был сделан ряд шагов по расширению сотрудничества: подписано Соглашение о поставке нефти на десять лет, достигнуты договоренности о производстве военной продукции, о совместных инвестициях на сумму в 1 млрд. долларов и об объединении усилий по борьбе с терроризмом, подписан межправительственный протокол, облегчающий визовой режим для бизнесменов. Н.Моди заявил о планах увеличить товарооборот к 2025 году до 30 млрд. долларов[21]. И хотя российско-индийскоеторгово-экономическое сотрудничество значительно уступает российско-китайскому, Россия и Индия разделяют взгляды друг друга на устройство мира, их геополитические цели совпадают, и вряд ли можно найти россиян, которые недружелюбно относятся к Индии или испытывают в ее отношении какие-либо опасения, или индийцев, которые такие чувства питают к России. Активно развивается и сотрудничество России с АСЕАН и как организацией, а также с отдельными ее странами. Участие или вынужденное неучастие тех или иных лидеров в отдельных мероприятиях тут не показатель. На заседании Совета глав правительств Шанхайской организации сотрудничества в Пекине в декабре 2015 года Д. А. Медведев предложил начать консультации ЕАЭС и ШОС с АСЕАН по формированию возможных экономических партнерств[22].
Но особенно активно идет российско-иранское сближение. Кризис в отношениях России с Западом значительно повысил для нее ценность сотрудничества с Ираном. Если ранее Москва с большим вниманием относилась к позиции США и ЕС по иранскому вопросу, шла на определенные уступки, что, в частности, выразилось в поддержке антииранских санкций и отказе от продажи новейших систем вооружения, то теперь ситуация меняется. Однако и здесь изменения начались еще до кризиса, а он лишь эти изменения стимулировал. Как и в случае с АТР, после распада СССР Россия снизила интенсивность своего участия в делах Среднего и Ближнего Востока. В начале 90-х годов ХХ века она практически во всем соглашалась с действиями Запада. Позже, в особенности после того как в 1995 году прозападный А. В. Козырев был сменен на посту министра иностранных дел специалистом по Ближнему Востоку Е. М. Примаковым, даже когда Москва была не согласна с действиями США и их союзников, она предпочитала высказывать свои возражения устно, не предпринимая других мер. Так было, например, во время войны в Ираке в 2003 году.
Ситуация изменилась с началом так называемых «цветных революций» в арабских государствах, которые вызвали новую активность России. В Москве эти революции воспринимались как серьезные угрозы по ряду причин. Во-первых, они подрывали политическую стабильность арабских государств, многие из которых были партнерами России. Во-вторых, часто в возникшем хаосе значительное влияние получали радикальные исламисты, которые могли, действуя через своих сторонников, дестабилизировать ситуацию в самой России и в союзных с нею государствах Центральной Азии. В-третьих, правящая в России группа проецировала развитие событий в этих странах на саму Россию и принципиально выступала против любых способов неконституционного захвата власти.
В результате ухудшения отношений с Западом из-за кризиса на Украине Россия серьезно изменила свою политику в этом регионе. Во-первых, Россия перестала сдерживать свою активность, так как реакция Запада стала заботить ее гораздо меньше. Во-вторых, действия Запада в регионе, особенно в Сирии, стали рассматриваться как одно из звеньев общей политики на окружение России, на лишение ее традиционных партнеров. В этих условиях была выстроена новая линия Москвы в регионе. Она сводилась к следующем пунктам:
1. Поддержка правительства Б.Асада военными средствами с тем, чтобы его войска смогли улучшить положение и восстановить контроль над всей страной или хотя бы на значительной ее части (в последнем случае Б.Асад смог бы вести переговоры об урегулировании с более сильных позиций).
2. Содействие Ирану и его союзникам в их стремлении поддержать Сирию. Достижение соглашения по иранской ядерной проблеме в этом плане воспринимается в России как важная победа. Оно открывает путь к расширению сотрудничеству с Ираном, а также к возможному принятию его в ШОС.
3. Расширение сотрудничества с Ираком, который также борется с ИГИЛ и, по сути, является союзником шиитского Ирана.
4. Расширение сотрудничества с Египтом, власти которого недовольны курсом Вашингтона, поддерживавшего правительство «Братьев-мусульман».
5. Первоначально Россия пыталась играть сбалансированную политику, не порывая отношений с Турцией и Саудовской Аравией и даже пытаясь сыграть на растущих в этих странах антиамериканских чувствах. Однако все более отчетливо складывающееся противостояние в регионе по линии шииты-сунниты действует в сторону роста напряженности между Россией и этими странами. В этом смысле разрыв с Турцией не был случайным. Россия попытается сохранить отношения с Саудовской Аравией. На это направлено недавнее предложение стать посредником в ее споре с Ираном. Но это будет нелегко, учитывая жесткую позицию Эр-Рияда по Б.Асаду, Ирану и его помощь США в снижении мировых цен на нефть, что подрывает российскую экономику.
В результате складывается система сотрудничества между Россией, Ираном, Ираком и Сирией, которой противостоят Турция и Саудовская Аравия со своими союзниками. Речь там не идет о четком союзе, так как действует множество других сложных факторов. Например, ненавидимый как шиитами, так и суннитами Израиль имеет с Россией хорошие отношения, которыми она вряд ли захочет пожертвовать. Сам же Израиль считает угрозу со стороны Ирана и поддерживаемой им «Хезболлы» более опасной, чем даже со стороны ИГИЛ. Важный российский партнер Египет сотрудничает с Саудовской Аравией в Йемене. Отношения с Анкарой важны для Москвы, и ей трудно будет пойти на полный разрыв. Кроме того, в населении самой России традиционно мусульманские народы составляют от 10 до 15%, и большинство из них — сунниты. Их реакцию также нельзя не учитывать.
Если на Западе многие надеялись, что после отмены антииранских санкций смогут развить отношения с ним и даже использовать его против России (например, в игре на понижение цен на нефть), то ситуация явно складывается не в их пользу. Из-за конфронтации с Саудовской Аравией и ее союзниками, которых поддерживают США, значение России для Ирана также возрастает. Россия демонстрирует решительность в желании развивать сотрудничество. В 2014 году были подписаны Межправительственный протокол о сотрудничестве в сооружении на территории Ирана до восьми энергоблоков для АЭС и соответствующие контракты. В январе 2015 года было заключено соглашение о военном сотрудничестве[23]. Министр иностранных дел России С. В. Лавров неоднократно высказывался в том смысле, что Россия готова поддержать вступление Ирана в ШОС в качестве полного члена и что снятие с него санкций СБ ООН открывает для этого дорогу[24]. B июле 2015 года иранский Президент Х.Рухани посетил саммит ШОС в Уфе и в очередной раз высказал такую заинтересованность. В августе Иран отозвал иск в Женевский суд к «Рособоронэкспорту» за непоставку ЗРК С-300, которую подал в связи с тем, что в 2010 году Москва приостановила выполнение контракта под давлением США. Россия обязалась поставить их в Иран даже несмотря на то, что они были уже сняты с производства.
В целом политика России на Среднем и Ближнем Востоке вполне соответствует общему курсу Москвы, направленному на создание партнерских отношений с самостоятельными незападными игроками на мировой арене: Китаем, Индией, Бразилией, ЮАР. Иран хорошо вписывается в этот ряд.
Таким образом, поворот России к Азии — реальность, вызванная как политическими, так и экономическими интересами страны. И пусть он происходит не так быстро, как кому-то хотелось бы, и сопровождается некоторыми трудностями, но процесс, как говорится, пошел и вряд ли можно ожидать обратного движения. Конечно, отношения России с Западом знали различные периоды. Нынешний период чрезмерной конфронтации может смениться более спокойным, но полной возврат к прошлому вряд ли возможен. Лишь небольшая, маргинальная часть российского общества продолжает мечтать о единстве с Европой, которая сама вступила в полосу тяжелейшего кризиса. Большинство российской элиты, да и ее граждан, понимают, что никто нас там на приемлемых условиях не ждет. Поэтому, не желая конфронтации и стремясь к рабочим отношениям, Москва при любом правительстве вряд ли будет стремиться к отношениям, основанным на единстве взглядов. «Мирное сосуществование», договоренности о том, о чем можно договориться, при сохранении разногласий — такова будет основа ее отношений с Западом, а это станет все больше сближать ее с незападным миром, прежде всего с азиатскими гигантами, которые давно уже проводят такой курс. В этом и есть прочная основа российского поворота к Азии.
1.Чжао Юй. Комментарий. Сможет ли Россия выдержать испытание на прочность на фоне сложного кризиса? 17.12.2015 // http://russian.news.cn/2015–12/17/c_134926887_2.htm
2.Забелина Н. Россия зашла в стратегический тупик. Китайцы задаются вопросом — выдержит ли наша страна экономические испытания //Независимая газета. 18.12.2015 // http://www.ng.ru/economics/2015-12-18/1_tupik.html
3.См., например: Оверченко М. Как Китай отвоевывает у России Центральную Азию //Ведомости. 25.10.2015 //http://www.vedomosti.ru/economics/articles/2015/10/26/614254-kitai-aziyu-rossii?utm_source=google&utm_medium=news&utm_campaign=top-news&google_editors_picks=true; Иванов А. Китай «списывает» российское правительство //Свободная пресса. 18.12.2015 // http://svpressa.ru/politic/article/138622/
4.См., например: Коростиков М. Недоворот на Восток. Итоги российской политики поворота в Азию противоречивы //Коммерсантъ. 25.12.2015 // http://kommersant.ru/doc/2884691; Габуев А. Поворот в никуда. Итоги азиатской политики России в 2015 г. 29.12.2015 // http://carnegie.ru/commentary/2015/12/29/ru-62369/ioe2
5.Гайдар Е. Т. Россия XXI века: Не мировой жандарм, а форпост демократии в Евразии //Известия. 1995. 18 мая. C. 4.
6.Sergounin Alexander A., Subbotin Sergey v. Sino-Russian Military Cooperation: Russian Perspective //Regional Studies. 1997. Vol. 15. № 4. P. 26.
7.Китай и Россия служат образцовым примером междержавных отношений //Жэньминьван. 12.11.2015 // http://russian.people.com.cn/n/2015/1112/c31521-8975278.html
8.Караганов С. А. Праздновать еще рано //Российская газета. 11.01.2016 // http://www.rg.ru/2016/01/12/karaganov.html
9.Fu Ying. How China Sees Russia: Beijing and Moscow Are Close, but Not Allies // Foreign Affairs. 2016. January/February //https://www.foreignaffairs.com/articles/china/2015-12-14/how-china-sees-russia
10.傅莹谈中俄关系：是伙伴还是盟友 (Фу Ин о китайско-российских отношениях. 光明日报. 23.12.2015.第16页. Фу Ин. Отношения Китая, России и США — это неравносторонний треугольник. 23.12.2015 // http://russian.people.com.cn/n/2015/1223/c95181-8994641.html
11.Fu Ying. How China Sees Russia: Beijing and Moscow Are Close, but Not Allies // Foreign Affairs. 2016. January/February // https://www.foreignaffairs.com/articles/china/2015-12-14/how-china-sees-russia
12.Там же.
13.Экономика Китая: возможные сценарии развития и стратегия России // https://www.youtube.com/watch?v=M_FC2swBKhY
14.Там же.
15.Комментарий. Отношения китайско-российского партнерства устоят перед вызовами// http://russian.people.com.cn/n3/2016/0128/c95181-9010535.html
16.Мордюшенко О. Китаю разрешили зайти в СИБУР //Коммерсантъ. 11.12.2015 // http://www.kommersant.ru/doc/2876066
17.«Норникель» продал инвесторам из Китая 13,3% акций в золотомедном проекте за 100 млн. долл. // http://tass.ru/ekonomika/2563649
18.Колесников А. Владимир Путин поработал на науку // Коммерсантъ. 12.01.2005 // http://www.kommersant.ru/doc/537896
19.Стародубцева И. Анализ изменений, внесенных в соглашение между правительством РФ и правительством Китая об избежании двойного налогообложения. 07.06.2015 // http://rosco.su/press/analiz_izmeneniy_vnesennykh_v_soglashenie_mezhdu_pravitelstvom_rf_i_pravitelstvom_knr_ob_izbezhanii_/
20.Кашин В. Зачем Китай купил у России новые истребители? // Московский центр Карнеги // http://carnegie.ru/commentary/2016/02/02/ru-62640/itfn
21.Моди Н. в столице России: подписание стратегических контрактов, усиление торгово-экономического сотрудничества России и Индии // http://centeresir.ru/archives/1308
22.Россия предложила начать переговоры ШОС и ЕАЭС с АСЕАН о возможных партнерствах. 15.12.2015 // http://lenta.ru/news/2015/12/15/medvedev/
23.Выступление и ответы на вопросы СМИ министра иностранных дел России С. В. Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с министром иностранных дел Исламской Республики Иран М.Дж. Зарифом. Москва. 17 августа 2015 г. // http://www.mid.ru/maps/ir/-/asset_p ublisher/HUPBmpXjn4Ob/content/id/1654185
24.Пресс-конференция министра иностранных дел России С. В. Лаврова «на полях» саммитов БРИКС и ШОС //Уфа. 09.07.2015 // http://www.mid.ru/sanhajskaa-organizacia-sotrudnicestva-sos-/-/asset_publisher/0vP3hQoCPRg5/content/id/1551620
Точка зрения авторов, комментарии которых публикуются в рубрике
«Говорят эксперты МГИМО», может не совпадать с мнением редакции портала.
новые технологии в новой реальности — Клуб «Валдай»
Доминирование иностранных технологических монополистов в критической инфраструктуре других стран стран, особенно в перспективе развития кибервойск, может привести к новой колониальной зависимости. Остро встаёт проблема обеспечения своего «цифрового суверенитета», своей независимости в ключевых системах и технологиях.Что же в этом сложном, нестабильном мире может предложить Азии Россия?
Во-первых, главное – поддержание мира и стабильности, создание общего пространства сотрудничества, которое может остановить процессы экономического размежевания, дестабилизации, распада региона на конкурирующие блоки.
В этом плане важно консолидировать усилия по строительству Большого евразийского партнёрства, которое, в отличие от проектов, навязываемых Западом, направлено на объединение, а не разделение Азии. Экономическое, политическое и гуманитарное сотрудничество, совместное обеспечение безопасности и создание новых, взаимоприемлемых «правил игры» в новом мире – единственный путь развития в условиях увеличивающихся нестабильности и многополярности.
Во-вторых, технологическое партнёрство с Россией даст возможность странам Азии обеспечить свой цифровой суверенитет и безопасность своей новой критической инфраструктуры. Россия может предложить странам Азии технологические альянсы, которые не потребуют выбора геополитического «патрона», а будут развивать передовые компетенции внутри самих стран региона.
Область научного, технологического и образовательного сотрудничества является одной из наиболее перспективных для будущих отношений России со странами Азии. Примером такого сотрудничества является проект Центра российских технологий в Ханое, который создаётся в сотрудничестве с Национальным университетом Вьетнама. Центр станет постоянной платформой научного и технологического сотрудничества между российскими и вьетнамскими компаниями и университетами в сфере кибербезопасности, информационных технологий и критической инфраструктуры, а также местом подготовки вьетнамских национальных кадров в этой важной стратегической сфере. В январе 2019 года между Национальным университетом Вьетнама и российской Ассоциацией экспорта технологического суверенитета был подписан Меморандум о намерениях по созданию Центра.
Россия в Азии выступает за конструктивные отношения, заявил Медведев
https://ria.ru/20191103/1560534170.html
Россия в Азии выступает за конструктивные отношения, заявил Медведев
Россия в Азии выступает за конструктивные отношения, заявил Медведев — РИА Новости, 03.03.2020
Россия в Азии выступает за конструктивные отношения, заявил Медведев
Россия в Азии не давит ни на какие страны, не угрожает им силой, а напротив, выступает за честную конкуренцию и конструктивные отношения, заявил премьер-министр РИА Новости, 03.03.2020
2019-11-03T02:06
2019-11-03T02:06
2020-03-03T17:12
россия
экономическое сообщество асеан
дмитрий медведев
шос
в мире
/html/head/meta[@name=’og:title’]/@content
/html/head/meta[@name=’og:description’]/@content
https://cdn23.img.ria.ru/images/156051/75/1560517551_0:249:2967:1918_1920x0_80_0_0_5e74951eaaae25bf69aad0e22358e853.jpg
МОСКВА, 3 ноя — РИА Новости. Россия в Азии не давит ни на какие страны, не угрожает им силой, а напротив, выступает за честную конкуренцию и конструктивные отношения, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в преддверии инвестиционного саммита Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН ) и Восточноазиатского саммита.»Наша роль в Азии — активная и созидательная. Мы не стремимся ни на кого давить, не вмешиваемся во внутренние дела, не угрожаем силой, не выдвигаем ультиматумы. Напротив, выстраиваем с азиатскими партнерами конструктивные отношения на основе взаимного доверия и уважения. Мы выступаем за честную конкуренцию и уважаем право государств на самостоятельный выбор пути развития с учетом их традиций и цивилизационных особенностей», — сказал он в интервью газете «Бангкок пост» в ответ на вопрос, какую роль хотела бы играть Россия в Юго-Восточной Азии на фоне усилий других стран по наращиванию присутствия в регионе.Медведев отметил, что Россия — евразийская страна, неотъемлемый участник азиатского сообщества как в силу своего географического положения, так и благодаря исторически тесным политическим, экономическим и культурным связям со странами региона. По его словам, очень важно, что эта политика взаимная.»Подавляющее большинство азиатских государств налаживает с нами взаимовыгодное сотрудничество. Из последних примеров — саммит Россия — АСЕАН в Сингапуре, где наши отношения вышли на новый уровень стратегического партнерства», — заявил премьер.Он добавил, что РФ в Азии продолжит работу по всем направлениям и в различных форматах — двусторонних и многосторонних.»В том числе на площадке Евразийского экономического союза. Результаты уже неплохие. Практически реализуется программа сотрудничества между Евразийской экономической комиссией и АСЕАН на 2019-2020 годы», — сказал Медведев.Он добавил, что АСЕАН проявляет интерес и к сотрудничеству с ШОС. «Наши цели общие — взаимовыгодная кооперация, стабильность и безопасность региона, борьба с глобальными вызовами и угрозами. Прежде всего с международным терроризмом. Чтобы добиться максимального эффекта в этой сфере, необходимо наладить тесное взаимодействие правоохранительных органов и специальных служб, как это происходит на уровне Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС и Ассоциации национальных полиций стран – членов АСЕАН (АСЕАНАПОЛ)», — отметил Медведев.Также он считает, что необходимо расширять культурные и гуманитарные связи.»Здесь у нашего сотрудничества большие перспективы, поскольку страны Юго-Восточной Азии обладают значительным научным и интеллектуальным потенциалом. А самобытная культура региона все больше привлекает российских туристов. Курорты Таиланда, Вьетнама, Филиппин, Индонезии — излюбленные места посещения наших граждан», — заявил премьер.Медведев выразил уверенность, что значение Азии и России друг для друга будет только возрастать, а взаимовыгодное и многоплановое сотрудничество продолжит развиваться.
https://ria.ru/20191103/1560534141.html
https://ria.ru/20191103/1560533425.html
россия
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
2019
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
Новости
ru-RU
https://ria.ru/docs/about/copyright.html
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
https://cdn24.img.ria.ru/images/156051/75/1560517551_0:148:2336:1900_1920x0_80_0_0_3b8ddf3d56485917f8e2d9e82dbcee94.jpgРИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
РИА Новости
7 495 645-6601
ФГУП МИА «Россия сегодня»
https://xn--c1acbl2abdlkab1og.xn--p1ai/awards/
россия, экономическое сообщество асеан, дмитрий медведев, шос, в мире
МОСКВА, 3 ноя — РИА Новости. Россия в Азии не давит ни на какие страны, не угрожает им силой, а напротив, выступает за честную конкуренцию и конструктивные отношения, заявил премьер-министр РФ Дмитрий Медведев в преддверии инвестиционного саммита Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН ) и Восточноазиатского саммита.»Наша роль в Азии — активная и созидательная. Мы не стремимся ни на кого давить, не вмешиваемся во внутренние дела, не угрожаем силой, не выдвигаем ультиматумы. Напротив, выстраиваем с азиатскими партнерами конструктивные отношения на основе взаимного доверия и уважения. Мы выступаем за честную конкуренцию и уважаем право государств на самостоятельный выбор пути развития с учетом их традиций и цивилизационных особенностей», — сказал он в интервью газете «Бангкок пост» в ответ на вопрос, какую роль хотела бы играть Россия в Юго-Восточной Азии на фоне усилий других стран по наращиванию присутствия в регионе.Медведев отметил, что Россия — евразийская страна, неотъемлемый участник азиатского сообщества как в силу своего географического положения, так и благодаря исторически тесным политическим, экономическим и культурным связям со странами региона. По его словам, очень важно, что эта политика взаимная.
«Подавляющее большинство азиатских государств налаживает с нами взаимовыгодное сотрудничество. Из последних примеров — саммит Россия — АСЕАН в Сингапуре, где наши отношения вышли на новый уровень стратегического партнерства», — заявил премьер.
3 ноября 2019, 02:03
Медведев отметил интерес стран к работе с ЕАЭСОн добавил, что РФ в Азии продолжит работу по всем направлениям и в различных форматах — двусторонних и многосторонних.
«В том числе на площадке Евразийского экономического союза. Результаты уже неплохие. Практически реализуется программа сотрудничества между Евразийской экономической комиссией и АСЕАН на 2019-2020 годы», — сказал Медведев.
Он добавил, что АСЕАН проявляет интерес и к сотрудничеству с ШОС. «Наши цели общие — взаимовыгодная кооперация, стабильность и безопасность региона, борьба с глобальными вызовами и угрозами. Прежде всего с международным терроризмом. Чтобы добиться максимального эффекта в этой сфере, необходимо наладить тесное взаимодействие правоохранительных органов и специальных служб, как это происходит на уровне Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС и Ассоциации национальных полиций стран – членов АСЕАН (АСЕАНАПОЛ)», — отметил Медведев.
Также он считает, что необходимо расширять культурные и гуманитарные связи.
3 ноября 2019, 00:29
Приходько рассказал про приоритетные направления АСЕАН«Здесь у нашего сотрудничества большие перспективы, поскольку страны Юго-Восточной Азии обладают значительным научным и интеллектуальным потенциалом. А самобытная культура региона все больше привлекает российских туристов. Курорты Таиланда, Вьетнама, Филиппин, Индонезии — излюбленные места посещения наших граждан», — заявил премьер.
Медведев выразил уверенность, что значение Азии и России друг для друга будет только возрастать, а взаимовыгодное и многоплановое сотрудничество продолжит развиваться.
почему Россия не может уйти из Центральной Азии :: Мнение :: РБК
Среди основных форм российской помощи можно отметить поставку по льготным ценам ГСМ, политически мотивированные инвестиции контролируемых российским государством компаний (так, «Газпром» приобрел «Кыргызгаз»), а также списание долгов и предоставление займов (например, связанных со вступлением Киргизии в ЕАЭС или в качестве компенсации потерь за закрытие этой страной американской военной базы в аэропорту Манас). Скажем, в 2009 году Россия предоставила Киргизии кредит на $300 млн, а в 2012 году Россия заключила договоренность о поэтапном списании этой стране $489 млн. Помощь оказывается в том числе и странам, не поддерживающим интеграционные проекты России. Так, Узбекистану в декабре 2014 года списали $865 млн долга. Основная проблема заключается в том, что российская помощь во всех ее формах не подсчитана и самой Россией.
Сырьевые конкуренты
В собственно экономической сфере интересы Москвы намного скромнее. Здесь можно отметить следующие тенденции, в основном негативные.
Читайте на РБК Pro
1. Торговля России со странами региона постоянно уменьшается. Причем эту тенденцию не переломило даже вступление Казахстана и Киргизии в Таможенный союз и ЕАЭС. В основном освободившееся место занимает Китай. Показательно в этом плане резкое падение закупок «Газпромом» газа в Центральной Азии. В 2008 году суммарный объем закупок составлял 66,1 млрд куб. м, а в 2013-м — только 28,5 млрд куб. м. Закупки туркменского газа практически прекратились. Центральноазиатский газ пошел в Китай, что вызвало рост цен и сделало покупку его «Газпромом» нерентабельной. Более того, этот газ затем был де-факто использован китайцами, чтобы сбивать цену на российский газ на соответствующих переговорах о строительстве трубопроводов из России в Китай.
2. Российские инвестиции в регионе незначительны по сравнению с китайскими. С учетом крупных инфраструктурных проектов КНР, реализуемых в рамках проекта «Экономический пояс Шелкового пути», данная тенденция продолжится и в обозримом будущем. При этом российские инвестиции толком не подсчитаны, данные ЦБ и Евразийского банка развития отличаются в разы.
3. Почти вся российская торговля с регионом приходится на Казахстан. Так, в 2014 году из примерно $20 млрд общего российского экспорта в страны региона около $14 млрд пришлось на Казахстан, а его доля в российском импорте (порядка $8 млрд) составила более $7 млрд.
4. Российская внешняя торговля со странами Центральной Азии имеет огромный профицит. В 2010 году положительное сальдо в торговом балансе России со странами региона достигало $8 млрд, а к 2014 году выросло до $12,5 млрд. То есть, по сути, России в настоящий момент центральноазиатские товары практически не нужны. Наши экономики имеют сходную сырьевую специализацию и выступают, скорее, конкурентами на мировых рынках. Более того, положительное сальдо торгового баланса часто превращается в долги, которые потом списываются, а в статистику торговли входят замаскированные виды помощи вроде поставки ГСМ по льготным ценам.
По сути, главным механизмом связи между Россией и центральноазиатскими странами является трудовая миграция. Здесь надо оговориться, что речь не идет о Казахстане, который сам привлекает трудовых мигрантов из более южных стран, а также о Туркменистане, который ограничивает выезд своих граждан за рубеж. Доля перечислений работающих в России мигрантов до кризиса была особенно высока в Таджикистане (доходила до 50% ВВП) и Киргизии (до трети ВВП). Для Узбекистана эти перечисления также были и остаются ключевым источником свободно конвертируемой валюты.
По данным ФМС России на 4 декабря 2015 года, на территории России находилось порядка 1,9 млн граждан Узбекистана, 0,9 млн граждан Таджикистана, 0,7 млн граждан Казахстана, 0,5 млн граждан Киргизии, 0,03 млн граждан Туркменистана. До 2015 года денежные переводы трудовых мигрантов из России постоянно увеличивались. Так, в 2014 году из России в Узбекистан было переведено $5,6 млрд, в Таджикистан — $3,8 млрд, в Киргизию — $2,06 млрд, в Казахстан — $577 млн и в Туркменистан — $31 млн. Падение этих переводов в связи с уменьшением курса рубля, снижением спроса на центральноазиатскую рабочую силу в кризис и ужесточением законодательства в России привело к серьезному росту социально-экономических проблем в Таджикистане, Узбекистане и Киргизии.
В заключение стоит отметить, что в нынешней ситуации Россия «обречена» продолжать свою помощь центральноазиатским странам. При этом очень важно было бы ее упорядочить и для начала хотя бы точно подсчитать. Более того, во избежание прихода к власти в ряде стран региона радикальных исламистских группировок эту помощь, возможно, придется даже увеличивать. Это непросто в условиях экономического кризиса в самой России. Поэтому чрезвычайно важной становится координация российской помощи с непрерывно наращивающим свое региональное присутствие Китаем. В принципе, соответствующие обязательства Москва и Пекин приняли в рамках соглашения о «сопряжении» ЕАЭС и инициированного Пекином «Экономического пояса Шелкового пути». Правда, пока вопрос находится на стадии экспертной разработки.
В какой-то форме России придется взаимодействовать и с Западом, который заинтересован в стабилизации Центральной Азии и Афганистана, в том числе в силу присутствия войск США и НАТО в Афганистане. Все это очень непросто и для Москвы, и для Вашингтона, и для Брюсселя, но неизбежно в силу того, что центральноазиатские государства проводят так называемую многовекторную внешнюю политику, в рамках которой они постоянно балансируют между российскими интересами и интересами других вовлеченных в регион крупных мировых держав.
Стратегия России в Центральной Азии и будущее интеграционных проектов. Интервью со Станиславом Притчиным
Россия является одним из главных системообразующих игроков в регионе. Как меняется ее стратегия? Что означает переход России к политике С5+1 в Центральной Азии? С какими вызовами Россия сталкивается на пути выстраивания отношений в регионе? Эти и другие вопросы в интервью CAAN с российским экспертом Станиславом Притчиным.
Станислав Притчин, к.и.н., старший научный сотрудник Центра постсоветских исследований ИМЭМО им.Е.Примакова РАН, выпускник программы лидерство в сфере глобальной безопасности Женевского Центра Политики Безопасности (GCSP), стипендиат программы Фонда Роберта Боша Королевского Института Международных Отношений (Chatham House).
Какая стратегия Москвы в настоящее время прослеживается в геополитическом плане в отношении постсоветских стран? Можно ли говорить об усилении позиций Москвы в связи в образующимся вакуумом и спадом интереса к региону со стороны Запада?
За последние 10 лет мы можем выделить системное изменение российских подходов к Центральной Азии, хотя оно не обозначено как-то институционально в виде отдельной стратегии. Но если мы разложим по полочкам все элементы российских подходов к ЦА, то можно обозначить какую-то общую стратегию, которая заключается в обеспечении глобальной безопасности через региональные институты, такие как ОДКБ или двусторонние форматы, которые достаточно, к примеру, развиты у России с тем же Узбекистаном по многим аспектам. Это также стремление не допустить появление военных объектов третьих стран. Как раз в последние 10 лет РФ последовательно и достаточно успешно это обеспечивала.
Интеграционные проекты старого типа вроде СНГ все равно поддерживаются, так как они позволяют решать ряд гуманитарных вопросов, в том числе с теми странами, которые не входят в более продвинутые объединения как ЕАЭС. Как мы видим, у России даже с теми странами, которые не входят в ЕАЭС, с тем же Узбекистаном, развита достаточно широкая нормативно-правовая база, позволяющая обеспечивать развитие торговли, экономического сотрудничества, защиты инвестиций, обеспечение правового сопровождения трудовой миграции. В целом мы можем говорить, что работа ведется по этим направлениям, и исторически, и политически можно говорить, что Россия является важным легитимизатором для стран региона, учитывая, что политические процессы не всегда носят требуемые со стороны Запада развитие демократических институтов, поэтому порой признание со стороны России является ключевым со стороны внешних игроков для получения признания внешней легитимности.
Россия является важным легитимизатором для стран региона
Если говорить об усилении позиций Москвы, то, скорее всего, мы можем говорить, что Россия адаптируется к новым обстоятельствам. Это было продемонстрировано с приходом к власти Ш.Мирзиеева в 2016 году. Узбекистан стал менять свою внешнюю политику, и Россия достаточно успешно воспользовалась этим для того, чтобы потенциал взаимного двустороннего сотрудничества был реализован в полной мере. Сейчас по характеру отношений Узбекистан является важным стратегическим партнером РФ в регионе, при этом не являясь ни членом ОДКБ, ни ЕАЭС.
Да, мы можем говорить, что страны Запада несколько снизили свое присутствие в регионе, интерес к региону заметно упал особенно после закрытия военных баз в регионе. Однако, с 2014 года появился предложенный Вашингтоном формат диалога С5+1, и несмотря на то, что общий объем финансирования на поддержку неправительственного сектора снижается, эффективность их в силу накопленных инвестиций и вложений в сферу в предыдущие годы независимости достаточно заметная. Независимая пресса, неправительственные организации имеют вес практически во всех странах ЦА. Например, можно говорить о том, что растет информационная борьба между США и Китаем за информационное влияние в регионе. Тема китайского влияния очень сильно критикуется прозападной прессой, и мы видим, что здесь наблюдается информационно-идеологическое американо-западно-китайское противостояние, скажем так. Особенно это заметно по тематике лагерей перевоспитания в Синьцзян-Уйгурском регионе.
В этом году протестные настроения, митинги, акции неповиновения накрыли ряд стран-участниц ЕАЭС: Беларусь, Кыргызстан; в Армении развернулась война с Азербайджаном. Какова роль или участие России на фоне этих событий, какое влияние эти процессы окажут на интеграционные проекты РФ?
Да действительно 2020 г. привнёс целый комплекс чёрных лебедей – совершенно неожиданных с одной стороны процессов, запущенных в этом году. Хотя в целом сложно сказать, что события в каждой из отдельных взятых стран в Армении в конфликте с Азербайджаном, в Кыргызстане, Белоруссии как-то взаимосвязаны между собой. С одной стороны, у всех своя внутренняя динамика и процессы, обусловленные обстоятельствами, не связанными друг с другом. Но при этом мы можем говорить, что в целом это является показателем системного кризиса тридцатилетнего независимого пути развития стран постсоветского пространства.
Не всеми государствами пройдён путь таким образом, чтобы сформировать свою устойчивую модель политической и экономической системы. В этих условиях, конечно же, все те сложности, которые копились в государствах: проблемы несбалансированной внешней политики, нерешенность конфликтов, выстрелили в этом году. И Россия принимала самое активное участие в стабилизации всех этих кризисных ситуаций у соседей.
В Кыргызстане мы видим, что именно к России апеллировали и старые власти, пытаясь удержаться за свои места. Новое руководство КР также через обращения в рамках Совета заседания глав ШОС или визита министра иностранных дел пытаются восстановить ту финансовую поддержку, которая Россия традиционно оказывает Кыргызстану. Здесь мы видим, что РФ является определенным внешним легитимизатором власти для Кыргызстана.
В Белоруссии ситуация складывалась менее драматично, но в конечном итоге действующий президент обратился все-таки за помощью к России, так как ситуация стала выходить из-под контроля. Благодаря усиленной психологической, политической поддержке со стороны Москвы, удалось удержаться у власти и не пойти на поводу у требований того же Запада уйти в отставку.
Ситуация в Нагорном Карабахе была одним из самых серьезных вызовов для России, потому что и Армения, и Азербайджан являются важными партнерами для России. Армения – это член ОДКБ и ЕАЭС, есть важный двусторонний трек, есть обязательства в рамках военного и оборонного сотрудничества. С Азербайджаном у России системные и стратегические отношения по Каспийскому диалогу, в рамках экономического сотрудничества. В конечном итоге, в результате переговоров в участием России конфликт был остановлен, и размещены российские миротворцы как гарантов соблюдения перемирия и соглашения.
Может ли подъем консерватизма и национализма на постсоветском пространстве быть в интересах России или нет?
Соглашусь, что в последнее время мы наблюдаем серьезное усиление и консервативных подходов, и национализма, популизма на постсоветском пространстве, что связано с кризисом идеологического поиска основ нациеобразующих идей, нарративов. Что достаточно опасная тенденция, так как мы видим из истории, что национализм является достаточно эффективным мобилизирующим общество механизмом. Но в долгосрочном плане с точки зрения развития устойчивого государства, открытого и толерантного общества, национализм не всегда позволяет добиваться условий для развития. Соответственно, возникают сложности и во внешней политике, так как опора на националистические и патриотические идеи снижает возможности для конструктивного сотрудничества с соседними государствами и снижает поле для маневра для решения межгосударственных вопросов. Конечно же, для России фактор усиления национально-патриотических идей является достаточно серьезным вызовом с учетом того, что правительствами могут ставиться более жесткие требования в отношении русского языка, в плане присутствия в организациях и интеграционных объединениях с Россией. Для России также важен вопрос русского населения, которое проживает в Центральной Азии, и вопрос защиты прав русского меньшинства является важным аспектом внешней политики РФ и прописан во всех основных доктринальных документах – от стратегии национальной безопасности до концепции внешней политики.
Переход России к политике С5+1 это признание того, что регион может быть единым, или у 5 стран есть общие позиции?
Россия не является новатором в этой сфере, потому что первыми предложили такую идею американские дипломаты в 2014 году. В этом году ее продолжили и китайские партнеры. Россия также предложила партнерам из ЦА аналогичный формат, который представляется достаточно эффективным. С одной стороны, есть ряд форматов, где Россия взаимодействует с частью стран на системной основе в рамках ОДКБ или ЕАЭС, но до сих пор не было площадки, где РФ могла бы взаимодействовать со всеми странами ЦА. Пока этот формат не является институциональным инструментом, не имеет серьезной организационной структуры. Пока что это пробный формат, позволяющий проводить «сверку часов» и обсуждать региональные риски и вызовы.
Будет ли пересмотр стратегии Москвы в отношении Центральной как на двустороннем уровне, так и на уровне многосторонних площадок и международных организаций, учитывая пандемию и мировой экономический кризис, горячие и тлеющие конфликты? (К примеру, расширение ЕАЭС или пересмотр направления сотрудничества в ОДКБ)
С одной стороны, все обозначенные вами проблемы могут заметно ослабить настрой государств региона на интеграцию, потому что в целом ситуация достаточно сложная. При этом с другой стороны, становится очевидно, что без общих подходов, например, по вопросам здравоохранения, единым мерам по борьбе с эпидемиями, странам очень сложно справиться с нарастающим комплексом рисков и сложностей. В таких условиях, Россия будет стараться использовать трудности, появившиеся в последнее время, как повод пересмотреть подходы к совместному решению проблем и вызовов через углубление и расширение интеграции, а также через интенсификацию сотрудничества со странами на двустороннем уровне.
Может ли Москва безраздельно доминировать на постсоветском пространстве? Справится ли она с угрозами безопасности в одиночку? Может ли она разделить повестку безопасности с Китаем?
У РФ нет ни юридических, ни политических оснований, чтобы быть доминирующим игроком в ЦА. Здесь есть несколько факторов: первое – это суверенное право стран Центральной Азии самостоятельно определять свою внешнюю и внутреннюю политику, в том числе за счет выстраивания отношений с партнерами. Второе – это интересы внешних игроков, и мы видим, что определенная борьба за влияние в этом регионе все же присутствует. Помимо трех ключевых игроков – России, Китая и Западных стран в целом, мы можем также выделить Турцию, Японию и другие.
У РФ нет ни юридических, ни политических оснований, чтобы быть доминирующим игроком в ЦА.
Поэтому в таких условиях нельзя говорить о безраздельном доминировании РФ. РФ и КНР совокупно являются ключевыми игроками, для которых стабильность и безопасность региона ЦА являются одним из важнейших приоритетов. Однако можно с трудом представить, что Китай готов взять на себя ответственность за безопасность в регионе, несмотря на наличие ряда точечных проектов в военно-техническом плане и на границе. В целом ни сами страны ЦА, ни КНР пока не готовы видеть Пекин как гаранта безопасности, в том числе путем военного присутствия.
Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.
Россия в Европе или в Азии?
Карта России.- Россия охватывает территорию как в Европе, так и в Азии.
- Более трех четвертей населения России проживает в европейской части страны.
- Уральские горы и река Урал отмечают восточную континентальную границу Европы с Азией.
- Северные склоны Кавказских гор и Турецкого пролива отмечают южную континентальную границу Европы с Азией.
- Азиатский регион, контролируемый Россией, известен как Сибирь.
Россия охватывает территорию как в Европе, так и в Азии.Большая часть территории России принадлежит азиатскому континенту, но большая часть населения страны проживает в Европе. Исторический центр России также находится в Европе. Страна расширила свою территорию в Азию из-за имперских завоеваний. Но поскольку территория России теперь охватывает часть Европы и Азии, в стране проживают люди и культуры обоих континентов.
Почему Россия является частью Европы и Азии?
Карта Азии с указанием территории России, которая считается частью континента.Территория Российской Федерации находится на континентальной границе между Европой и Азией. Согласно географическому соглашению, восточная граница Европы — это Уральские горы и река Урал, которая течет с этих гор в дальний западный угол Казахстана. Таким образом, территория России от ее западных границ с Норвегией, Финляндией, странами Балтии, Белоруссией и Украиной до Уральских гор считается частью Европы.
Карта Европы, показывающая территорию России, которая считается частью континента.Но, конечно, у России есть территория, которая лежит далеко к востоку от Уральских гор, которые являются частью Азии. Российская территория к востоку от Урала, известная как Сибирь, простирается на восток до Берингова моря, расположенного к северу от северной части Тихого океана.Фактически, расстояние между Россией и американским штатом Аляска составляет всего 2,4 мили в наиболее близких друг от друга точках. Территория России также простирается с севера на юг в некоторых частях Центральной и Восточной Азии. Страна имеет морскую границу с Японией в северной части Тихого океана. Он также имеет сухопутные границы со странами Центральной Азии, которые когда-то были частью Советского Союза, где доминировала Россия, и странами Восточной Азии, такими как Монголия, Китай и Северная Корея. Действительно, огромная территория России делает ее самой большой страной в мире по площади.
Население России в основном жители Европы
Русская девушка в традиционном костюме.Хотя большая часть суши России считается частью Азии, большая часть русского населения проживает в европейской части страны.Фактически, около 77% из примерно 146 миллионов человек в России живут на территории, которая считается частью Европы. Это включает в себя самый густонаселенный город России, Москву, которая также является столицей страны. В нем проживает более 12 миллионов человек, что делает его вторым по численности населения городом во всей Европе. Другие крупные города европейской части России включают Санкт-Петербург, Нижний Новгород, Казань и Ростов-на-Дону.
Самые густонаселенные города России сосредоточены вдоль западных и южных границ страны.Два из десяти крупнейших городов России, Екатеринбург и Челябинск, расположены примерно на границе Европы и Азии в Уральских горах. Всего три крупнейших города России — Новосибирск, Омск и Самара — расположены на территории Азии. Интересно, что основная часть населения России, проживающего в Азии, проживает недалеко от границы с южными соседями страны.Таким образом, создается впечатление, что от Уральских гор до восточного побережья страны тянется узкая густонаселенная полоса.
Европейские истоки России
Вид на Москву XVII века (рисунок Аполлинария Васнецова 1922 г.)Хотя территория России в настоящее время охватывает части как Европы, так и Азии, истоки России как нации находятся в Европе, начиная с основания первого славянского государства, Киевской Руси, в 9 г. город Киев, ныне столица современной Украины.Однако то, что превратилось в огромную Российскую империю, началось с крошечного Московского княжества. Между 13 и 15 веками это княжество постепенно расширило свою территорию до современной европейской части современной России. Только в 16 — годах Россия начала экспансию в Азию. Между 1581 и 1649 годами Россия завоевала то, что сейчас известно как регион Сибирь, который сегодня охватывает всю территорию России в Азии.
Народы Российской Федерации: европейские и азиатские
Русские женщины в национальной тувинской одежде и головных уборах в этнокультурном комплексе на территории Республики Тыва Алдын-Булак.Сегодня Россия — это разнообразная страна, в которой процветают обычаи и традиции Европы и Азии. Более трех четвертей населения страны составляют русские по национальности. Но этнические русские — лишь одна из 190 этнических групп в Российской Федерации. Многие из этих групп, такие как карелы, мордовцы и удмурты, как и этнические русские, имеют европейское происхождение, но есть также много этнических групп азиатского происхождения, в том числе буряты и якуты, проживающие на востоке страны. часть Сибири.Самая большая группа меньшинств в России сегодня — это татары (или татары), группа тюркоязычных народов, корни которых лежат в современной Монголии.
Джейсон Швили в мировых фактах- Дом
- Мировые Факты
- Россия в Европе или в Азии?
Ваш путеводитель по миру :: Интернет-проект Наций
СловарьСмысл слов
Liberal — Происхождение от французского libéral <лат. Liberalis = либеральный; щедрый; благородный, на: liber = free
перевести на
просвещенный; свободное мышление; свободный духом; терпимый; либеральный; непредвзято; беспристрастный; и неформальный.
Демократический — основанный на принципах демократии, действующий согласно принципам демократии; стремление к демократии; либеральный и неавторитарный. Происхождение от греческого dēmokratía = Народная власть, система правления всего населения.
Радикальные — относящиеся к фундаментальной природе чего-либо или влияющие на них; далеко идущие или основательные. Происхождение от позднего среднеанглийского (в значении «образующий корень»: от позднего латинского радикала, от латинского radix, radic- «корень.
Таким образом, радикальный демократ — это тот, кто стремится к демократии.
Прогрессивный — относящийся к прогрессу или характеризуемый прогрессом.
Синонимы авангардные; эмансипированный; развитый; прогрессивный; двигаться в ногу со временем; современный; установление тренда; новаторский; современный. Происхождение от французского прогрессивного, to: progrès = прогресс <латинское progressus = прогресс, прогрессия
Антифа — антифа научная акция и левое политическое движение в Соединенных Штатах и Европе.Происхождение этого термина было противодействием (нацистскому) фашизму в Германии во время и сразу после Второй мировой войны. (Нем., Сокращенно от «Антифашизм»)
Фашист — человек крайне правый или авторитарный.
Фашизм — форма правоэкстремистского, авторитарного, крайне расистского и националистического правительства. Фашизм характеризуется диктаторским использованием власти посредством насильственного подавления оппозиции, свободы прессы и свободы выражения мнений, а также строгого регулирования общества.
Диктатор — правитель, обладающий полной властью над страной, обычно тот, кто установил контроль с помощью силы, приостановив гражданские свободы и устранив политическую оппозицию.
Цитата
Вдохновляющая цитата недели
Любой, кто лжет, чтобы заработать себе на жизнь, опасен.
Алистер Рейнольдс — Город пропасти
Совет времени
Не доверяйте никому, кто говорит, что «все это знают».
Основные правила
Большой взрыв был беззвучным и темным событием , вселенная плоская , земля сфера (что-то вроде), а гравитация работает вокруг часов.
7 континентов мира
Модель семи континентов, вероятно, является наиболее распространенной. Однако есть и другие способы группировки стран по континентам.
Список семи континентов
По численности населения
| # | Континент | Население (2020) | Площадь (км²) | Плотность (P / км5) Мир | Население Доля | |||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| 1 | Азия | 4,641,054,775 | 31,033,131 | 150 | 59.53% | Северная Америка | 592,072,212 | 21,330,000 | 28 | 7,60% |
| 5 | Южная Америка | 430,759,766 | 17,461,112 | 25 5 | 54%К какому континенту принадлежит Россия?Россия является частью Европы и Азии. На самом деле в модели «7 континентов» не всегда понятно, где разместить Россию. На изображенной выше карте Россия разделена на две части (европейская часть России и «азиатская часть» Российской Федерации) вдоль линии Уральских гор, от истока реки Урал до Большого Кавказа от Каспийского моря до Черного. Море (в соответствии с современным определением Европы, данным Национальным географическим обществом).Однако в списке континентов мы должны были разместить Россию на том или ином континенте, поэтому мы поместили ее в Европу по классификации ООН. Около 75% населения России проживает на европейском континенте. С другой стороны, 75% территории России находится в Азии. К какому континенту принадлежат Гавайи?Нет. Гавайи политически являются частью Северной Америки, но географически не являются частью какого-либо континента. Россия и АТР | Институт ЛоуиСтремление — это одно, а производительность — совсем другое.Путин считает, что Россия будет играть более влиятельную роль в делах Азиатско-Тихоокеанского региона, но оправдан ли такой оптимизм? Москва, безусловно, более чутко реагирует на события в регионе, чем в течение нескольких десятилетий, но какого прогресса она достигла? И если Россия действительно станет значительным игроком, каков будет характер ее влияния? Чтобы ответить на эти вопросы, нам необходимо изучить основные элементы политики Путина в Азиатско-Тихоокеанском регионе и посмотреть, как они влияют на его двойное видение России как ключевого регионального игрока и мировой великой державы.Как показывают его цели, подход Кремля основан на пяти строительных блоках: партнерстве с Китаем; стремление к стратегической гибкости; возобновление активности в укреплении безопасности; расширяющаяся экономическая повестка дня; и продвижение России как конструктивного игрока в регионе. Китайско-российское партнерствоКитайско-российское партнерство является краеугольным камнем не только взаимодействия Москвы с Азией, но и внешней политики Путина в целом. Никакие отношения не имеют для Кремля большего значения.Китай — это гораздо больше, чем просто двусторонний партнер; это крайне важно для грандиозного предприятия Путина по позиционированию России в авангарде мировых дел как великой средней державы между Соединенными Штатами и Китаем. Для Москвы это партнерство является умножителем силы российского влияния и статуса во всем мире и в значительной степени является причиной того, что Россия пользуется международным авторитетом, которого не было со времен распада Советского Союза. По общему признанию, этот расширенный профиль не всегда является положительным. В Стратегии национальной обороны и Стратегии национальной безопасности США Россия, наряду с Китаем, рассматривается как две величайшие угрозы американским интересам и либеральному мировому порядку.[10] Однако для Путина и правящей элиты такое внимание, каким бы неблагоприятным оно ни было, лучше, чем игнорирование. Партнерство с Китаем дает России геополитические рычаги воздействия на Соединенные Штаты и Европу, а также политический вес и нормативный авторитет — «ось авторитаризма», о которой говорят некоторые американские комментаторы [11]. Это укрепляет убежденность Москвы в том, что Россия, а не Запад, находится «на правильной стороне истории» [12] и что, как выразился Путин, «либеральная идея устарела».[13] В некотором отношении отношения с Китаем представляют собой величайший успех внешней политики Путина. Нынешний уровень сотрудничества беспрецедентен. Путин и президент Китая Си Цзиньпин встречались друг с другом чаще, чем любые другие два международных лидера [14]. Двусторонняя торговля превысила отметку в 100 миллиардов долларов [15], Китай стал ведущим экономическим партнером России, а Россия, обогнав Саудовскую Аравию, стала поставщиком номер один китайской нефти.[16] Военное сотрудничество достигло новых высот. Было заключено несколько знаковых сделок по поставкам оружия, а также проведена серия громких военных учений на море и на суше [17]. В июле 2019 года обе стороны провели первое в истории совместное воздушное патрулирование, и в настоящее время разрабатывается новое всеобъемлющее военное соглашение [18]. Обе стороны согласны по большинству международных вопросов. Они стремятся ограничить «гегемонистскую» власть США. Они выступают против либерального интервенционизма и применили свое право вето в Совете Безопасности ООН с этой целью — особенно в Сирии.У них совпадают взгляды на Северную Корею и киберсуверенитет. [19] И даже в потенциально спорных регионах, таких как Центральная Азия и Арктика, они нашли способ вивенди. Верно, китайско-российские отношения становятся все более неравноправными. Экономика Китая более чем в восемь раз превышает экономику России [20], и этот разрыв, вероятно, еще больше увеличится в ближайшие годы. Но до сих пор с этим неравенством довольно хорошо справлялись. Обе стороны продолжают делать вид, что их партнерство является равноправным, хотя и асимметричным: экономическое господство Китая уравновешивается превосходством России в ядерном оружии, геополитических возможностях и дипломатическом опыте.Кроме того, для Кремля гораздо важнее противодействовать Соединенным Штатам — «явной и реальной опасности» — чем беспокоиться о подъеме Китая, который является долгосрочным и все еще неопределенным процессом. И все же это изображение не так идеально, как кажется. Китайско-российское партнерство, несмотря на все его дивиденды, имеет свою цену. Москва и Пекин кажутся настолько близкими, что политика России в Азиатско-Тихоокеанском регионе часто кажется простым продолжением ее отношений с Китаем. Москва говорит о проведении независимой внешней политики, но неуклонно следует примеру Пекина по многим вопросам — от территориальности Южно-Китайского моря до Северной Кореи до развития инициативы «Один пояс, один путь» (BRI).Ирония заключается в том, что Кремлю «слишком хорошо» удалось реализовать идею китайско-российского сближения. Их публичное проявление привязанности привело к убеждению других в том, что эти отношения намного ближе, чем есть на самом деле, что они равносильны даже авторитарному союзу [21]. Это ограничило возможности Москвы в других частях региона и уменьшило ее влияние на Пекин. Фактически, Россия и Китай — отдельные игроки, чьи перспективы, интересы и приоритеты могут значительно расходиться.Например, хотя они согласны с тем, что международная система после холодной войны неудовлетворительна во многих отношениях, они делают разные выводы. Кремль давно придерживается мнения, что он предлагает России очень мало и должен уступить место более «демократическому» порядку, который де-факто будет сосредоточен на Большой тройке — Соединенных Штатах, Китае и России [22]. Пекин, напротив, надеется реформировать, а не заменить международную систему. Хотя Си Цзиньпин проводил более амбициозную внешнюю политику, чем его предшественники, его активная поддержка глобальной свободной торговли и борьбы с изменением климата [23] предполагает, что он по-прежнему считает нынешнюю структуру, несмотря на ее недостатки, единственно доступной.[24] Также очевидно, что Пекинское видение будущего мирового порядка сосредоточено на «большой двойке» — Соединенных Штатах и Китае. [25] Подтекст состоит в том, что Россия займет более низкую ступеньку вместе с другими крупными, но второстепенными державами, такими как Европейский Союз, Япония и Индия. Пока такие отличия не критичны. Москве и Пекину выгодно действовать вместе, когда их отношения с Соединенными Штатами настолько сложны и когда оба режима находятся под определенным демократическим давлением.[26] Однако мы не должны предполагать, что они смотрят на мир одинаково или что они готовы, не говоря уже о возможности, координировать общую стратегию или устанавливать пост-западные нормы и институты. Недавнее совместное воздушное патрулирование указывает на растущее тактическое сотрудничество на военном уровне, но вряд ли свидетельствует о более широких отношениях альянсового типа. В поисках стратегической гибкостиКремль осознает опасности, когда становится заложником программы «Пекин прежде всего».В недавних полуофициальных публикациях отмечается потенциал доминирующего Китая и маргинализованной России в контексте Большой Евразии и распространения BRI [27]. Если говорить более конкретно, то российская дипломатия активизировала свои усилия по расширению отношений в Азии. В дополнение к продолжающимся обсуждениям с Токио по поводу возможного разрешения их давнего территориального спора, Москва обращается как к Северной, так и к Южной Корее [28], вливая новую энергию в свои когда-то умирающие связи с Юго-Восточной Азией.Он также работает за пределами Азиатско-Тихоокеанского региона: укрепляет связи с республиками Центральной Азии; проявляя активный интерес к Афганистану; активизация сотрудничества с Пакистаном в области безопасности; продолжение межправительственной дипломатии и дипломатии второго направления с Индией; и, в более отдаленных районах, возобновление взаимодействия с политическим мейнстримом в Европе и поддержание личных отношений между президентами Путиным и Трампом. Причина этих широкомасштабных инициатив достаточно ясна. Какими бы прочными ни были партнерские отношения с Китаем, для России нездорово полагаться на свои добрые намерения или предполагать, что их интересы неизменно будут совпадать.Кремль не настолько наивен, чтобы думать, что улучшение отношений с Японией или Индией поможет сдержать рост Китая, и особенно осторожен, чтобы не создать у Пекина такого впечатления. Тем не менее, он понимает важность расширения своих возможностей и мягко напоминает Пекину, чтобы он не воспринимал Россию как должное. Хотя сотрудничество с Китаем останется краеугольным камнем политики в отношении Азиатско-Тихоокеанского региона, стремление к стратегической гибкости имеет решающее значение для продвижения России как крупного игрока в регионе. И все же, если логика диверсификации проста, ее реализация не принесла результатов. Москва работает в условиях инвалидности. Наиболее значительным из них является незначительное присутствие России в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в результате чего она в значительной степени зависит от доброй воли и терпения других. Это ограничение усугубляется мрачным состоянием и плохим прогнозом в отношениях с США. Враждебное отношение Вашингтона к участию России в делах Азиатско-Тихоокеанского региона само по себе является серьезным препятствием.Но это также имеет эффект «заражения», поскольку влияет на поведение многих союзников и партнеров Америки в регионе. В результате Кремль стремится ослабить зависимость России от Китая, но есть несколько практических способов, которыми это может быть достигнуто. Трудности иллюстрируются извилистым ходом отношений России с Японией . Якобы главным камнем преткновения между Москвой и Токио является спор о суверенитете Южных Курильских островов / Северных территорий, захваченных Советским Союзом в 1945 году.[29] В разное время обе стороны были близки к урегулированию, основанному на «формуле Хрущева» 1956 года, согласно которому два самых маленьких острова были возвращены Японии в обмен на формальный мирный договор о завершении Второй мировой войны. Однако каждый раз переговоры заходили в тупик. В последние годы решительные усилия премьер-министра Японии Синдзо Абэ вселили новую надежду на сближение. Абэ, отец которого Синтаро был одним из главных инициаторов предыдущих попыток заключить мирное соглашение, занял прагматическую линию, основанную на (невысказанной) убежденности в том, что достижение соглашения с Москвой важнее, чем получение полной возвращение островов.[30] Для Токио растущая напористость Китая делает крайне необходимым обеспечить, чтобы китайско-российское партнерство не превратилось в полноценный альянс. Это означает найти какое-то устройство для сохранения лица над островами. Абэ также смягчил санкции G7 против России и принял Путина с государственным визитом в Японию, несмотря на возражения Америки [31]. Примирительный подход Абэ, казалось бы, представляет собой реальную возможность для Путина, который имеет возможность заключить выгодный мирный договор, удержать большую часть (93 процента) спорной территории, улучшить перспективы значительного притока японских инвестиций, и максимизировать стратегическую гибкость России в Азиатско-Тихоокеанском регионе.И все же значимого прогресса не произошло. Территориальные переговоры зашли в тупик, и Москва ставит любую сделку в зависимость от пересмотра (читай: сокращения) военных связей между США и Японией [32]. Новые проблемы, такие как развертывание Японией американской системы противоракетной обороны Aegis, вмешались, чтобы испортить атмосферу. И хотя две страны возобновили диалог на высоком уровне 2 + 2 (с участием соответствующих министров иностранных дел и обороны), ощутимых результатов это не принесло. На самом деле, главный камень преткновения в российско-японских отношениях — это не территориальный спор, а резко расходящиеся представления об угрозах.Для Токио возвышение Китая представляет собой всеобъемлющую проблему, в то время как альянс США продолжает оставаться центральным элементом национальной безопасности Японии. Однако для Москвы Китай является стратегическим партнером России в Азиатско-Тихоокеанском регионе и во всем мире, а Соединенные Штаты — «главным врагом», который представляет прямую угрозу ее интересам. Хотя в идеале российские политики могли бы желать, чтобы Япония уравновешивала мощь Китая в Азиатско-Тихоокеанском регионе, они придают гораздо большее значение развитию партнерства с Китаем в качестве глобального оплота против американского «гегемонизма».Так будет до тех пор, пока треугольная динамика между Вашингтоном, Пекином и Москвой занимает центральное место в мировоззрении Кремля. Позиция России подкрепляется убеждением в том, что Япония неизбежно будет уделять приоритетное внимание своим отношениям с Соединенными Штатами. На практике это означает, что Токио следует линии Вашингтона (хотя и неохотно) в отношении санкций против Москвы; переход на сторону США в вопросе денуклеаризации Северной Кореи; и размещение на своей территории систем противоракетной обороны США.С точки зрения Кремля, такая Япония мало что может предложить, конечно, по сравнению с Китаем. Поэтому придерживаться жесткой линии в отношении Токио логичнее, чем на первый взгляд. Со временем японцы могут стать более нервными, потрясенными неуверенностью в отношении обязательств США по обеспечению безопасности в Северо-Восточной Азии и ростом военной мощи Китая, и, следовательно, более сговорчивыми по отношению к России [33]. Аналогичные соображения применимы к Индия . Теоретически у Москвы и Нью-Дели есть большие возможности для развития многогранного партнерства.Индия уже является крупнейшим рынком для экспорта российского оружия. [34] Это крупный заказчик гражданских ядерных реакторов и технологий. А крупные индийские энергетические компании, такие как ONGC (Oil and Natural Gas Corporation) и Essar, вложили значительные средства в российские нефтяные предприятия [35]. Особых двусторонних сложностей нет. Россия может быть мягким авторитарным режимом, а Индия — демократией, но такие разногласия едва ли повлияли на их отношения. Нью-Дели, как и Москва, выступает против западного либерального интервенционизма, поддерживает идею многополярного мира и критикует введение санкций против России после аннексии Крыма последней и оккупации юго-востока Украины.[36] Правительство России подготовило почву для присоединения Индии к Шанхайской организации сотрудничества и тесно сотрудничало с Нью-Дели в рамках БРИКС (Бразилия, Россия, Индия, Китай, Южная Африка), в частности, над созданием Новой программы развития. Банк. Как и Япония, Индия кажется естественным кандидатом на роль одного из столпов диверсифицированной российской политики в Азии. И все же дела обстоят не так — и во многом по тем же причинам. Самым важным является первостепенное значение китайско-российского партнерства.На фоне продолжающейся стратегической напряженности между Пекином и Нью-Дели Кремлю приходится выбирать чью-то сторону. В отношении BRI, например, у него не было другого выбора, кроме как поддержать флагманскую политику Си вопреки возражениям Индии. Растущее тепло американо-индийских отношений — еще одно серьезное препятствие на пути к эффективной политике диверсификации. Учитывая, что отношения с Вашингтоном находятся в худшем состоянии за три десятилетия, вряд ли Кремль будет рассматривать дружественный США Нью-Дели как надежного партнера, а тем более как альтернативу Пекину.Хотя Индия, безусловно, не враг, она на стороне Соединенных Штатов по нескольким важным вопросам — свободе судоходства, противодействию BRI и сдерживанию проецирования китайской военно-морской мощи в западной части Тихого и Индийского океанов. В этих обстоятельствах больше всего Москва может реально надеяться на то, что Индия будет придерживаться мягкого нейтралитета. Есть третья проблема. Отношения между Россией и Индией ограничены. Помимо сотрудничества в области вооружений и энергетики, Нью-Дели мало что может предложить. Индия — второстепенный игрок в Азиатско-Тихоокеанском регионе.В экономическом отношении он занимает второе место в списке торговых партнеров России [37]. А в Центральной Евразии это в значительной степени периферийный игрок. То, что Москва все чаще обращается к Исламабаду, свидетельствует о относительном пренебрежении Москвой к стратегической полезности Индии. Пакистан ставит галочки во многих правильных клетках: его отношения с Соединенными Штатами быстро ухудшаются; это близко к Китаю; и она имеет значительное влияние в Афганистане, где Россия снова принимает активное участие [38]. Строительство безопасности: Выделение нишиОдна из самых больших задач, стоящих перед Россией в Азиатско-Тихоокеанском регионе, — доказать, что она может внести положительный вклад.Наиболее вероятная область — это укрепление безопасности, где у него есть много инструментов, чтобы стать серьезным игроком: значительный военный потенциал; геополитический охват; постоянное членство в Совете Безопасности ООН; и богатые традиции дипломатии высокого уровня. Тупик, связанный с ядерной программой Северной Кореи , кажется, предлагает Москве многообещающую возможность. Эффектный саммит Дональда Трампа, в том числе его импровизированная встреча в июне 2019 года с Ким Чен Ыном в демилитаризованной зоне (ДМЗ) [39], еще не привел к конкретным результатам.Пхеньян не намерен отказываться от своего ядерного оружия, в то время как Вашингтон также не желает ослаблять санкции без четкой компенсации в виде некоторого разоружения. Китай, главный покровитель Северной Кореи, доволен статус-кво, при котором Северная Корея сохраняет свое ядерное оружие, но не испытывает его. Однако продолжающееся существование этого арсенала стало еще одной болезнью в отношениях между США и Китаем, поскольку обе стороны обмениваются обвинениями в недобросовестности и провокационном поведении. Между тем, сохраняется постоянная угроза того, что Пхеньян повысит ставки, будь то в качестве переговорной тактики или из-за разочарования в связи с отсутствием снятия санкций.[40] Въезд в Россию. Как показал его саммит в апреле 2019 года с Ким Чен Ыном во Владивостоке, Путин стремится играть роль честного посредника, чьи намерения благородны: добиться мирного решения корейской ядерной проблемы и способствовать созданию стабильной обстановки безопасности на Северо-Востоке. Азия. [41] Уравнение затрат и выгод очень привлекательно для Москвы. Путин — и Россия — заслужили бы большой авторитет в случае успешной дипломатической инициативы. И если такая дипломатия потерпит неудачу, вина ляжет не на Россию, а на главных действующих лиц — Северную Корею, США и Китай. Расчет Москвы, однако, ошибочен. Россия не является нейтральной стороной, и попытки Кремля делать вид, что это не так, никого не убеждают. Его более ранняя поддержка предложения о «замораживании» — приостановления американо-южнокорейских военных учений в обмен на мораторий на ядерные испытания Северной Кореи — жестко связала его с позицией Китая. Несмотря на то, что Кремль описывает «заморозку на заморозку» как совместную китайско-российскую инициативу, было очевидно, что Россия не действовала как независимая или нейтральная сторона, а следовала примеру Китая.Это подчеркнула встреча Путина и Кима во Владивостоке. Отсутствие содержания на саммите выявило то, чем оно было: оппортунистическое мероприятие по связям с общественностью, в котором России было предоставлено видимость влияния, но при этом она была осторожна, чтобы не превысить ее (продиктованную Пекином) краткость. Такие искажения подчеркивают три реальности в отношении участия России в корейской ядерной проблеме и в укреплении безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе в более широком смысле. Во-первых, существует существенная разница между амбициями и результатами.Кремль стремится восстановить роль России в качестве важного игрока в сфере безопасности на Корейском полуострове и в Северо-Восточной Азии, но у него нет возможностей для этого. Хотя некоторые наблюдатели рассматривают Россию как растущую военную державу в Азиатско-Тихоокеанском регионе, ее возможности проецирования там остаются скромными, особенно по сравнению с США и Китаем. [42] В политическом плане он практически не имеет влияния на основные стороны корейского конфликта. Во-вторых, как бы Москва ни хотела проводить более независимую линию в Северо-Восточной Азии, она опасается наступать Пекину на пятки и рисковать навредить китайско-российскому партнерству.Он признает, что Северная Корея по крайней мере так же важна для Пекина, как Украина для нее самой. Вместо этого Путин использовал корейский вопрос, чтобы усилить послание о российско-китайском сближении, критикуя крупное американское военное присутствие в регионе, проведение совместных военных учений США и Республики Корея (Республика Корея) и развертывание в Сеуле сил THAAD ( Терминал высокогорной обороны) ракетный комплекс. [43] В-третьих, ограниченные возможности России и необходимость действовать осторожно диктуют выдержку и консервативный подход, в котором акцент делается на статусе.Главный приоритет Кремля — обеспечить включение России в группу сил, принимающих решения [44], даже если ее фактическое влияние незначительно. Между тем, она может жить в условиях статус-кво на Корейском полуострове и приветствовала бы сохраняющую репутацию договоренность о замораживании ядерной программы Северной Кореи в обмен на отмену санкций [45]. Хотя она предпочла бы полную денуклеаризацию, сделка между США и КНДР (Корейская Народно-Демократическая Республика) в отношении любого типа могла бы привести к существенному сокращению военного присутствия Америки в Северо-Восточной Азии — наиболее желательный результат с точки зрения Москвы.С другой стороны, конфликт между Вашингтоном и Пхеньяном укрепит позиции США на пороге России в Тихом океане на десятилетия. [46] Россия как субъект экономикиЛучшие шансы России заявить о себе как о значительном игроке в Азиатско-Тихоокеанском регионе могут заключаться в ее экономическом вкладе. Хотя страны региона склонны рассматривать Россию как отсталую, нединамичную и чрезмерно зависимую от природных ресурсов, тем не менее, она оказывает заметное влияние в нескольких областях. Наиболее важным является сектор Energy , где существует естественная взаимодополняемость между Россией как крупнейшим в мире экспортером нефти и газа и постоянно растущими потребностями быстрорастущих, но бедных энергоресурсами стран Азиатско-Тихоокеанского региона. .Внимание было сосредоточено в основном на китайско-российском сотрудничестве, в частности на нефтяной сделке 2013 года между Роснефтью и Китайской национальной нефтяной корпорацией (CNPC) [47], газовом соглашении 2014 года между Газпромом и CNPC [48] и значительной китайской инвестиции в проекты Новатэка по СПГ (сжиженный природный газ) на полуостровах Ямал и Гыдан в Арктике. [49] Тем не менее, Москва стремится уменьшить свою зависимость от Китая, осваивая новые рынки в Азии. Это стимулировало интерес Японии к различным предприятиям по производству СПГ, основываясь на уже значительном участии компаний Mitsui и Mitsubishi в разработке нефтегазового проекта «Сахалин-2».Он привел индийские энергетические компании на Ванкорское нефтегазовое месторождение в Восточной Сибири. «Роснефть» также ведет разведку нефти с Вьетнамом в Южно-Китайском море, несмотря на противодействие Китая [50]. А с недавним улучшением межкорейских отношений возобновились разговоры о транскорейском газопроводе [51]. Пока многое из этого спекулятивно. Россия сталкивается со значительными препятствиями в реализации своих амбиций стать крупным поставщиком энергоресурсов в Азиатско-Тихоокеанский регион. К ним относятся американские санкции, препятствующие участию японских и южнокорейских компаний [52]; колебания цен на нефть и газ, которые ранее вызывали сомнения в жизнеспособности нескольких высокозатратных предприятий; [53] влияние сланцевого газа в США. ; и расширение использования возобновляемых источников энергии как на ключевых рынках (Китай), так и во всем мире.Однако эти трудности не являются непреодолимыми, особенно с учетом того, что спрос на ископаемое топливо в Азиатско-Тихоокеанском регионе, по прогнозам, будет сильно расти в течение нескольких десятилетий. Например, по мере того, как Китай переходит с угля на природный газ в ответ на давление на окружающую среду, его ежегодные потребности в импорте газа, как ожидается, увеличатся более чем в три раза — с 91 миллиарда кубометров (миллиардов кубометров) в 2017 году до 340 миллиардов кубометров к 2030 году [54]. А к середине 2030-х годов экспорт российского газа в Китай может вырасти почти с нуля до более чем 100 млрд кубометров в год [55]. Россия, кажется, занимает завидное геоэкономическое положение .Это потенциальный мост между Европой и Азией, коридор Китай – Монголия – Россия является одним из шести обозначенных маршрутов для BRI. Это крупнейшая арктическая держава, чей Северный морской путь со временем может стать главной транспортной артерией, соединяющей Азию и Европу. А российский Дальний Восток находится на пересечении северо-восточного Китая, Японии и Корейского полуострова. Путин использовал любую возможность, чтобы обсудить активы России. Помимо Северного морского пути и энергетических проектов в Арктике, он изложил видение Большой Евразии, простирающейся от Тихого океана до Европы.[56] Он также учредил ежегодный Восточный экономический форум (ВЭФ). EEF сочетает в себе привлечение инвестиций от азиатских компаний с политическим представительством на самом высоком уровне. Си, Абэ и многие другие азиатские лидеры посетили в последние годы. Однако, как и в других областях, претворение чаяний Кремля в реальность сопряжено со значительными практическими трудностями. Во-первых, Россия является не столько мостом между Европой и Азией, сколько второстепенным маршрутом для BRI. Показательно, что попытки Москвы получить китайское финансирование инфраструктурных проектов Евразийского экономического союза (ЕАЭС) практически не увенчались успехом, несмотря на получившее широкую огласку соглашение между ЕАЭС и ЭПШП (Экономический пояс Шелкового пути) в мае 2015 года.Если должна быть Великая Евразия, она материализуется на китайских, а не на российских условиях [57]. Перспективы России в Арктике выглядят более многообещающими. Скорость глобального потепления и таяния полярной ледяной шапки предполагает, что коммерческое судоходство там может стать реальностью раньше, чем ожидалось, и Кремль приветствовал это событие с энтузиазмом. [58] Китайцы также вкладывают огромные ресурсы в исследования и разработки в Арктике. Однако открытие Арктики может оказаться неоднозначным благом для Москвы.Она не только не способна проецировать геоэкономическое влияние России, но и бороться за сохранение суверенного контроля. Важно отметить, что позиции России и Китая относительно «собственности» на Арктику существенно расходятся. Москва рассматривает Северный Ледовитый океан как российские прибрежные воды, в то время как Пекин рассматривает его как часть мирового достояния, как и Антарктиду. [59] Такая напряженность еще не обострилась. Китайско-российское полярное сотрудничество — это хорошо, хотя и ограничено, и Пекин в целом не обращает внимания на чувствительность Москвы. Но впереди возможны неприятности.Российские официальные лица уже недовольны прозвищем Пекина Северного морского пути, «Полярный шелковый путь», и намеком на то, что он попадает в сферу компетенции BRI [60]. Представление о Дальнем Востоке как о транспортном и торговом узле Северо-Восточной Азии сегодня является неправдоподобным. Эта обширная территория составляет более трети территории Российской Федерации, но с населением всего шесть миллионов человек и совершенно неадекватной инфраструктурой. [61] Позиция российского правительства в этом вопросе неутешительна.За последние два десятилетия он инициировал несколько программ развития для субрегиона, но они были подорваны плохим планированием, ненадежным финансированием, неумелым администрированием и плохим завершением проектов. [62] В результате Дальний Восток России продолжает отставать от остальной части Российской Федерации, не говоря уже о своих азиатско-тихоокеанских соседях (за исключением Северной Кореи). Эта судьба подчеркивает тот факт, что территория сама по себе не означает значимого геоэкономического влияния. Москва сталкивается с несколько иными проблемами в области экспорта оружия .На первый взгляд, есть широкие возможности для расширения существующих рынков и открытия новых. После аннексии Крыма западные санкции против России побудили Кремль ослабить ограничения на экспорт высококлассного военного оборудования в Китай. Было заключено несколько крупных сделок по поставкам вооружений, в частности по зенитно-ракетному комплексу С-400 и многоцелевому истребителю Су-35. В остальном Индия остается крупнейшим покупателем вооружений для России, Вьетнам поднялся на пятое место [63], а Юго-Восточная Азия стала крупным растущим рынком.[64] В краткосрочной перспективе у российского экспорта вооружений прекрасное будущее. Российские компании, в отличие от своих западных коллег, не обременены нормативными ограничениями в отношении конечного использования их продукции. Они также хорошо приспособлены для удовлетворения особых требований азиатских клиентов среднего уровня. И даже на более высоких уровнях рынка — Китае, Индии — технологическое превосходство России в некоторых операционных системах, таких как авионика и двигатели, высоко ценится. Все эти преимущества дают Москве удобный инструмент для проецирования влияния в Азиатско-Тихоокеанском регионе, особенно когда она может играть на региональной напряженности, например, между Китаем и Вьетнамом.[65] Однако в долгосрочной перспективе перспективы неясны. И Пекин, и Нью-Дели привержены развитию своей национальной оружейной промышленности на фоне быстрого экономического роста и модернизации. Импорт из России пока восполняет технологический пробел, но неясно, как долго. Учитывая скорость, с которой Китай проводит реверс-инжиниринг российских проектов, окно коммерческих возможностей может быть весьма ограниченным [66]. Точно так же решимость премьер-министра Индии Нарендры Моди сократить и диверсифицировать зависимость Индии от импорта предполагает, что российским компаниям будет трудно поддерживать, не говоря уже о расширении, свой крупнейший рынок.[67] Есть и другие потенциальные проблемы. Хотя Россия является гораздо более крупным экспортером оружия, чем Китай, последний вторгается в нижнюю часть рынка. По оценкам, за последние пять лет 70% китайского экспорта оружия приходилось на Азию и Океанию, и мы можем ожидать здесь усиления конкуренции по мере дальнейшего развития Пекином своей военной промышленности [68]. В этих обстоятельствах сомнительно, является ли экспорт оружия устойчивым средством проецирования российской мягкой силы в Азиатско-Тихоокеанском регионе.Страны региона будут продолжать покупать российское оружие, но они будут все чаще искать и другие источники. Тогда Россия станет лишь одним из многих поставщиков, работающих на рынке покупателей и с ограниченными возможностями использовать свои продажи оружия для более широкого стратегического влияния. Россия как полноправный гражданин регионаЗа пять лет после аннексии Крыма Россией Путин стал вызывающей фигурой в ответ на осуждение и санкции Запада. Временами ему казалось, что это доставляет ему извращенное удовольствие, рассматривая это как подтверждение того, что он все делает правильно, продвигая внутренние и внешние политические интересы России, несмотря на все усилия ее врагов.Тем не менее, играть в международного «жесткого человека» изнурительно. Хотя Путин, похоже, любит тыкать в Запад, он также жаждет более широкой респектабельности. Он активно занимается изменением имиджа России, особенно на Ближнем Востоке, где Москва добилась определенных успехов в превращении своих военных побед в Сирии в репутационные дивиденды в масштабах всего региона. Кремль стремится добиться чего-то подобного в Азиатско-Тихоокеанском регионе, хотя условия совсем другие. Россия там гораздо менее влиятельна, чем на Ближнем Востоке.Состав региональных игроков гораздо более внушительный. И ставки значительно выше, с небольшим допуском на ошибку. Поэтому неудивительно, что Москва поступила осторожно. Не было никаких ярких инициатив или отстаивания «прав» России как великой державы. Вместо этого упор был сделан на то, чтобы изобразить Россию как хорошего регионального гражданина, прагматичного и терпимого. Для этого Москва разыграла «неидеологическую» карту. В отличие от прозелитизирующего Запада, он провозглашает право всех стран идти своим индивидуальным путем и выступает за сотрудничество независимо от различий в политических системах. Отождествление с «азиатскими» традициями взаимной терпимости привлекательно прежде всего потому, что укрепляет идею альтернативной легитимности и морального консенсуса Западу. С момента аннексии Крыма Путин стремился опровергнуть утверждения о дипломатической изоляции России [69]. Первоначально он искал утешения в форме расширенного «стратегического партнерства» с Китаем. Но с тех пор он подчеркнул большее сближение с незападным миром, в частности с Азиатско-Тихоокеанским регионом.[70] Перезагрузка России как хорошего международного гражданина тем более привлекательно, чтобы подчеркнуть контраст с преступной, нарушающей правила Америкой. Соответственно, Правительство России активизировало свою деятельность в азиатских региональных организациях. Его интерес к многосторонности больше не ограничивается теми органами, в которых он играет ведущую роль (Шанхайская организация сотрудничества, БРИКС и постсоветские образования, такие как Евразийский экономический союз и Организация Договора о коллективной безопасности).Вместо этого он продемонстрировал готовность участвовать в организациях, в которых Россия занимает лишь второстепенное положение, таких как АТЭС, Восточноазиатский саммит и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. В ноябре 2018 года Путин впервые принял участие в саммите стран Восточной Азии в Сингапуре с момента присоединения России в 2011 году. Его участие отражало как новую признательность азиатско-тихоокеанским институтам, так и повышенную приверженность взаимодействию с АСЕАН, а не только с бывшим клиентом России. государство Вьетнам, а также Индонезия (крупный покупатель российского оружия, в последнее время Су-35), Сингапур, Филиппины, Малайзия и Таиланд.[71] Однако переосмысление России как хорошего гражданина региона означает преодоление укоренившегося мышления. Дело не в том, что Москва нарушала правила. В конце концов, аннексия Крыма не нашла отклика во многих странах Азиатско-Тихоокеанского региона [72]. Задача скорее состоит в том, чтобы примирить стремление к хорошему региональному гражданству с более инстинктивными привычками проецирования власти. [73] Другими словами, может ли Россия быть одновременно добродетельной и влиятельной? Отчасти проблема здесь в ограниченных инструментах влияния.Российская «мягкая сила» в Азиатско-Тихоокеанском регионе минимальна, особенно по сравнению с таковой у крупных игроков, таких как США, Китай и Япония. Следовательно, мало шансов на то, что он сможет устанавливать нормы в любом формирующемся региональном порядке. Он может следовать, но не может вести. Это психологически сложно для любого российского лидера и, скорее всего, невозможно для Путина. Трудность усугубляется стратегической культурой, основанной на вере в то, что великие державы решают, а меньшие государства подчиняются.Когда российские политики призывают к «справедливой и демократической международной системе, которая решает международные проблемы на основе коллективного принятия решений» [74], они на самом деле имеют в виду, что власть должна перейти от «гегемонистских» Соединенных Штатов к де-факто Концерту великих Полномочия. [75] Существует мало предположений о том, что принятие решений должно делиться помимо этого. Такое элитарное отношение серьезно ограничивает расширение отношений России с АСЕАН и ее приверженность более инклюзивным многосторонним форумам, таким как АТЭС и Восточноазиатский саммит. Медведь вернулся? Возвращение России в Юго-Восточную Азию — ДипломатЖурналРоссия никогда не сможет сравниться с влиянием США или Китая в регионе, но она доказала, что умеет получать приличную прибыль при минимальных инвестициях. Президент России Владимир Путин с премьер-министром Сингапура Ли Сянь Луном на саммите Россия-АСЕАН, 14 ноября 2018 г. Предоставлено: пресс-служба президента России и информационная служба. Рекламное объявлениеПосле долгого почти 30-летнего отсутствия Россия более вовлечена в Юго-Восточную Азию, чем после окончания холодной войны.Хотя эксперты одержимы влиянием Китая в регионе, стоит проанализировать недавние действия России. Россия всегда будет второстепенным игроком в регионе по сравнению с Китаем и Соединенными Штатами, но Юго-Восточная Азия является для Москвы экономически эффективным местом для продвижения некоторых национальных интересов России. Хотя ее влияние в Юго-Восточной Азии в значительной степени основано на продаже оружия, Москва оказалась ловко оппортунистической, особенно когда она ощущает слабость или уход от Вашингтона. Юго-Восточная Азия находится на периферии интересов безопасности России, что влечет за собой буфер вокруг России и замороженные конфликты, которые она может обострять или деэскаларовать по своему желанию, используя асимметричную силу, «маленьких зеленых человечков», активные меры и кибероперации. Хотя позиция России в области безопасности подразумевает признание «сфер влияния», она явно видит возможность открытия в Юго-Восточной Азии. Юго-Восточная Азия находится далеко от границ России, и хотя ее интересы безопасности могут быть периферийными, этот регион действительно полезен для президента Владимира Путина.Юго-Восточная Азия зарекомендовала себя как место с очень низкими затратами, свободное от затяжных конфликтов, которые могут втянуть Россию в еще одно сирийское болото, чтобы продвигать пять ключевых интересов России:
Конец холодной войны В 1991 году, после распада Советского Союза, Россия отказалась от своей военно-морской базы во вьетнамском заливе Камрань. Хотя некоторое лицо было спасено одновременным уходом США из Субик-Бей на Филиппинах, это все же было унизительным отступлением для обанкротившейся России. Однако Москва продолжала содержать в стране объект разведки. К 1990 году вся советская военная и экономическая помощь Вьетнаму и двум его клиентам, Камбодже и Лаосу, прекратилась.Хотя в то время помощь была значительной, она была потрачена впустую из-за экономической неэффективности централизованного планирования. На протяжении 1980-х годов Россия предоставляла Вьетнаму в среднем 1 миллиард долларов в год в виде военной помощи и еще 1 миллиард долларов в год в виде экономической помощи; он также предоставлял примерно 1 миллиард долларов в год правительствам Лаоса и Камбоджи, тогда явно сателлитов Ханоя. Тем не менее, Россия мало что могла показать своими инвестициями в регион. Индокитай был черной дырой, в которую Москва сгребала рубли, и ее влияние тут же рассеялось. Diplomat BriefЕженедельный информационный бюллетеньNПолучите краткую информацию об истории недели и разработке историй для просмотра в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Получить информационный бюллетеньПервая попытка России вернуться в Юго-Восточную Азию была связана с продажей оружия новым покупателям в отчаянной попытке оставить российские оружейные заводы открытыми. Россия начала поставлять Малайзии и Индонезии истребители, избавляя их от зависимости от западных вооружений. Какой континент — Россия — часть Европы или Азии?(Последнее обновление: 8 апреля 2019 г.) Европейский? Азиатский? Почему не оба? Ответ на вопрос, является ли Россия официально частью Европы или частью Азии, является одной из тех досадных частей общих знаний, которые могут свести некоторых людей с ума.Похоже, что люди по-разному относятся к природе России как к местности и к тому, как она классифицируется на карте мира. В Sporcle мы обычно говорим, что Россия является частью «одновременно» Азии и Европы — не только потому, что мы пытаемся сократить количество мелочей, возникающих из-за вопросов о географии, но потому, что этот ответ прост. на самом деле укоренен в самом деле. Россия — это естественный мост между западным и восточным наследием. 77% в Азии — остальные в ЕвропеСогласно географическим экспертам, картам и профессионалам в мире политики, около 77% территории России расположено в границах Азии.Однако, как ни странно, в европейской части страны проживает больше русских, чем в азиатской. Стоит отметить, что Россия никогда не объявляла себя азиатской или европейской страной. Большинство людей просто предполагают, что это находится в Европе, хотя более трех четвертей суши находится в Азии. Итак, как определить, какая часть есть какая? Ответ прост: географически Уральские горы используются для обозначения границы между Азией и Европой.Все, что переходит через западную границу Урала в Европу, а все, что осталось на восточной стороне, находится в Азии. Кажется достаточно простым, не правда ли? Проблема в том, что Россия намного сложнее как страна, чем мы думаем. Ответ на вопрос Азии / ЕвропыРоссия — огромная страна, ее площадь составляет около 17 098 242 км2. Хотя только около четырех миллионов из этих километров расположены на европейской стороне, 75% населения России проживает в Европе, поэтому здесь проживает около 27 человек на км2, по сравнению с гораздо меньшей плотностью, равной 2.5 человек на км2 на азиатской стороне. Давным-давно, в конце 18 и 19 веков, вопрос о том, к какому континенту принадлежала Россия, был еще более сложным, потому что эта страна была одной из немногих в истории, располагавшихся на трех разных территориях. Наряду с европейским и азиатским пространством Россия в то время удерживала территорию в Северной Америке, с различными российскими колониями, проживающими по всей Аляске. В 1867 году страна отказалась от своих американских территорий и продала Аляску Соединенным Штатам по довольно разумной цене в 7 долларов.2 миллиона. Другими словами, если раньше вас расстраивал этот вопрос — считайте, что вам повезло. Все могло быть намного хуже! Россия развивается в Европу или Азию?В то время как некоторые люди в России считают себя выходцами сугубо азиатского происхождения, другие с радостью принимают европейское наследие. Дело в том, что оба они одинаково важны для понимания факторов, которые делают Россию уникальной. С 1840-х и 1850-х годов, когда противостоящие интеллектуальные движения начали формироваться вокруг дебатов об Азии или Европе, российские лидеры были вынуждены тщательно подумать о том, следует ли им налаживать более тесные связи с Европой или Азией.Таким образом, Россия продолжает расти, обеспечивая равный доступ к обоим слоям населения. Страны на нескольких континентахРоссия — часть Европы или Азии? На наш взгляд, и то, и другое. В конечном счете, Россия — одна из немногих избранных стран мира, которым посчастливилось находиться сразу на нескольких континентах. Возможно, еще одним наиболее известным трансконтинентальным государством, о котором вы, возможно, знаете, является Турция, которую также можно найти как в Азии, так и в Европе. Есть также несколько других менее известных трансконтинентальных государств, таких как Франция, территория которой находится почти на всех континентах мира! Египет также расположен между Азией и Африкой, в то время как Греция находится в основном в Европе, с парой островов недалеко от Турции в Азии. И на всякий случай вам было интересно — поскольку чемпионат мира по футболу 2018 года недавно проходил в России, кажется естественным задаться вопросом, в какой регион ФИФА входит эта страна. Россия является частью Союза европейских футбольных ассоциаций, а не Азиатская футбольная конфедерация.Это во многом связано с описанной выше разницей в населении между Западом и Востоком. Есть ли еще какие-нибудь сложные географические вопросы, которые сбивают вас с толку по вечерам викторин? Дайте нам знать в комментариях ниже! Теперь, когда вы знаете немного больше о границах России, попробуйте викторину «Границы России» ниже: Комментариикомментариев Россия в Азии — Азия в России: энергетика, экономика и региональные отношенияУчитывая «ресурсы российского Дальнего Востока и Сахалина, этот регион дает Российской Федерации потенциал для формирования экономических отношений в Азии, а также является мощным источником. рычагов воздействия на своих стратегических партнеров «, — заявил Юджин Лоусон, президент U.Южно-Российский Деловой Совет на открытии 22-23 июля 2004 г. конференции по Дальнему Востоку (Дальний Восток) и Северо-Восточной Азии (СВА), созванной Институтом Кеннана и Азиатской программой Центра Вильсона. «Расположенный на границе двух из трех крупнейших мировых энергетических рынков, Дальний Восток России идеально подходит для того, чтобы служить важным звеном энергоснабжения между российскими нефтяными и газовыми месторождениями, Китаем и Японией». Лоусон предупредил, что помимо огромных препятствий, связанных с географией и климатом, бюрократические и политические препятствия в Российской Федерации, вероятно, будут и дальше препятствовать развитию российских энергоресурсов в регионе, несмотря на большой спрос в непосредственной близости. Первая панель конференции с участием Александра Федоровского, заведующего сектором Тихоокеанских исследований Института мировой экономики и международных отношений, Москва; Роберт Орттунг, доцент Центра транснациональной преступности и коррупции Американского университета; Приглашенный научный сотрудник Центра исследований в области безопасности Швейцарского федерального технологического института; и бывший стипендиат по краткосрочным контрактам, поддерживаемый Разделом VIII, Институт Кеннана; и Джош Ньюэлл, автор книги «Дальний Восток России: справочное руководство по сохранению и развитию», представил общий обзор экономических, политических и экологических условий на Дальнем Востоке. На Дальнем Востоке есть обширная территория с небольшим и сокращающимся населением. По словам Федоровского, в то время как в некоторых регионах численность населения сократилась на целых две трети, в южных регионах вдоль границы с Китаем произошло лишь умеренное сокращение численности населения, и на самом деле здесь наблюдался более быстрый экономический рост, чем в среднем по стране. Этот экономический рост почти полностью связан с добычей ресурсов (производство составляет лишь около 10 процентов экономики). Остров Сахалин, где реализуется несколько крупных проектов развития энергетики, является крупнейшим получателем прямых иностранных инвестиций в России. В политическом плане Дальневосточная Европа захватила значительную часть местной автономии в 1990-е годы. Орттунг описал, как местные лидеры сотрудничали с местным бизнесом, чтобы избежать влияния крупных партий и крупных предприятий. Ньюэлл объяснил, что благодаря враждебному отношению к посторонним и экономике, основанной на добыче и быстром экспорте ресурсов от энергии и полезных ископаемых до древесины и рыбы, процветали коррупция и преступность. Даже с учетом того, что президент Путин усилил центральный контроль над регионом в последние годы, враждебность к внешнему влиянию, особенно в форме внешней миграции, сохраняется. Во вторую группу под председательством Пола Родзянко, старшего вице-президента Access Industries, Inc., вошли Шон Маккормик, вице-президент по международным отношениям, ТНК-ВР; Майкл Брэдшоу, профессор и глава географического факультета Лестерского университета; Маршалл Голдман, Кэтрин В. Дэвис, профессор советской экономики колледжа Уэллсли и заместитель директора Центра исследований России и Евразии Дэвиса Гарвардского университета; и Николас Эберштадт, заведующий кафедрой политической экономии Генри Вендта Американского института предпринимательства, изучил различные энергетические проекты и связанные с ними вопросы на Дальнем Востоке. Маккормик обсудил предложение ТНК-ВР о строительстве трубопровода от Ковыкского месторождения природного газа в Сибири до Китая и Южной Кореи. * Расположенное недалеко от экологически уязвимого озера Байкал, Ковытка имеет больше природного газа, чем вся Канада. Предлагаемый трубопровод для поставок в Китай и Южную Корею будет покрывать расстояние больше, чем от Вашингтона, округ Колумбия, до Сиэтла, штат Вашингтон. По словам Маккормика, планы строительства трубопровода должны быть завершены в течение года, прежде чем потребители в Китае и Южной Корее решат использовать сжиженный природный газ (СПГ) вместо трубопроводного газа.Затем Брэдшоу рассказал о различных энергетических проектах, реализуемых на Сахалине. Два старейших проекта, «Сахалин-1» и «Сахалин-2», разрабатывались с 1960-х годов с участием Японии и только недавно были введены в эксплуатацию. По словам Goldman, идет большая битва за ресурсы России и за то, как вывести их на рынок. Маршруты строительства трубопроводов оспариваются частными компаниями, заинтересованными в прибылях, и правительствами, заинтересованными в геополитике и контроле над ресурсами.Правительство России особенно обеспокоено маршрутами трубопроводов; они не хотят повторять свой опыт строительства дорогостоящего газопровода в Турцию только для того, чтобы Турция отказалась покупать газ, если цена не будет снижена. Последний оратор, Эберштадт, ярко проиллюстрировал демографические проблемы и проблемы здравоохранения, с которыми сталкивается российский народ и Дальний Восток в частности. Первый день конференции завершился выступлением Джеффри Л. Миллера, старшего вице-президента и главы отдела экспортного финансирования Экспортно-импортного банка США.Миллер описал роль Эксимбанка в финансировании американских товаров и услуг для различных энергетических проектов на Дальнем Востоке. Он отметил перспективность этих энергетических проектов для содействия региональной экономической интеграции и стимулирования экономического развития, что, в свою очередь, предоставит еще больше возможностей для американских предприятий, стремящихся выйти на рынки региона. Второй день конференции был посвящен странам СВА и их отношениям с российским соседом. Вступительный докладчик Роберт Саттер, приглашенный профессор государственного департамента Джорджтаунского университета и бывший сотрудник национальной разведки по Восточной Азии и Тихоокеанскому региону, США.С. Национальный совет по разведке описал в регионе государства с сильными, напористыми правительствами, которые сильно националистичны и конкурентоспособны. Саттер заявил, что региональное соперничество сохраняется, из-за чего правительствам трудно сотрудничать или реагировать на внешнее давление. В результате правительства чувствуют себя неуверенно и стараются избегать принятия определенных решений и как можно дольше оставляют свои варианты открытыми. Третья группа под председательством Роберта Мэннинга, старшего советника по вопросам политики в области энергетики, технологий и науки, Управление планирования политики, U.Государственный департамент США, с презентациями Джеймса Дориана, экономиста-международника в области энергетики, Вашингтон, округ Колумбия; Джозеф Фергюсон, директор по исследованиям Северо-Восточной Азии Национального бюро азиатских исследований; и Джон Феттер, президент FSI Energy, о потребностях Китая, Японии и Кореи в энергии соответственно. Дориан отметил, что в прошлом году Китай обогнал Японию и стал вторым по величине потребителем энергии в мире. Местный уголь является основным источником энергии в Китае для производства электроэнергии (сегодня это 70 процентов), но центральное правительство стремится увеличить зависимость от природного газа для улучшения качества воздуха.Этот газ необходимо импортировать, и Китай должен конкурировать с другими странами региона за поставки этого газа. Прямо сейчас перебои с подачей электроэнергии обычны для двух третей Китая. Дориан утверждал, что для поддержания экономического роста Китай должен использовать надежные источники энергии для выработки электроэнергии. Фергюсон заявил, что Япония стремится помочь в развитии энергетических проектов в России, несмотря на политические трудности, связанные с российскими Курильскими островами, которые Советский Союз захватил у Японии в последние дни Второй мировой войны и с тех пор на них претендует Япония.Япония является основной движущей силой предлагаемого маршрута трубопровода от Ковытки до портового города Находка, хотя, как отметил Фергюсон, частный интерес в финансировании огромных затрат невысок. Наконец, Феттер описал положительные экономические и обескураживающие политические факторы, окружающие предлагаемый газопровод от острова Сахалин до Южной Кореи. По словам Феттера, сахалинский трубопровод будет стоить 3,5 миллиарда долларов по сравнению с 18 миллиардами долларов для трубопровода Ковытка-Находка. Однако сахалинский трубопровод должен был пройти через Северную Корею.Феттер привел доводы в пользу того, что трубопровод следует рассматривать как элемент решения более крупной северокорейской ядерной проблемы. Завершая конференцию, участники дискуссии Гилберт Розман, профессор социологии Масгрейва, Принстонский университет; Элизабет Вишник, научный сотрудник Восточноазиатского института Weatherhead, Колумбийский университет; и Дэниел Б. Понеман, директор Scowcroft Group, с председателем группы Робертом Хэтэуэем, директором Азиатской программы, изучили политические отношения и отношения безопасности в Северо-Восточной Азии, включая Россию. Розман утверждал, что в период после окончания холодной войны динамика власти в регионе сместилась с ориентации Москва-Вашингтон на Пекин-Токио. Он заявил, что страны СВА возвращаются к акценту на своей азиатской идентичности по мере того, как регион становится более экономически интегрированным (региональная торговля за последние годы выросла с 50 до 300 миллиардов долларов). «В этом контексте, особенно в экономической сфере, России трудно приспособиться», — утверждает Розман. Однако центральные правительства проявляют больший интерес к региональной интеграции и политически поддерживают цели интеграции. Вишник проиллюстрировал ряд проблем, включая миграцию, коррупцию и глобализацию, которые имеют последствия для безопасности в регионе и еще больше усложняют интеграцию. Население Дальнего Востока составляет 6,8 миллиона человек, проживающих вдоль границы с Китаем. За границей на северо-востоке Китая население составляет 100 миллионов человек, а местная экономика слаба. Хотя местные лидеры Дальнего Востока заявляют, что «миллионы» китайских мигрантов наводняют этот регион, правда в том, что китайские рабочие редко остаются в России надолго.По словам Вишника, страх перед иностранцами на Дальнем Востоке порождает бюрократические препятствия для миграции, которые больше способствуют коррупции и преступности, чем сдерживают потоки населения. Наконец, Понеман рассказал об истории распространения ядерного оружия в регионе и, в частности, в Северной Корее. Северная Корея чрезвычайно умела настраивать другие страны друг против друга в сокрытии запрещенных программ и нарушений Договора о нераспространении ядерного оружия, подписанного в 1985 году. Теперь она вышла из этого договора и, как полагают, может создать шесть ядерных боезарядов. год.Поунеман утверждал, что нынешняя политика США в отношении Северной Кореи — это политика «без кнута и пряника». Он предсказал, что если Северная Корея успешно испытает ядерное оружие, то другие страны СВА, особенно Япония и Южная Корея, будут вынуждены искать собственное ядерное оружие. В заключение Понеман предупредил, что еще более пугающим исходом будет «… Северная Корея не как обладатель ядерного оружия, а как экспортер». |